Святая Пятидесятница Сошествие Святого Духа. В 50 день по Пасхе

Благослове́н еси́, Христе́ Бо́же наш, И́же прему́дры ловцы́ явле́й, низпосла́в им Ду́ха Свята́го, и те́ми уловле́й вселе́нную, Человеколю́бче, сла́ва Тебе.

Егда́ снизше́д язы́ки слия́, разделя́ше язы́ки Вы́шний, егда́ же о́гненныя язы́ки раздая́ше, в соедине́ние вся призва́, и согла́сно сла́вим Всесвята́го Ду́ха.

У древних израильтян праздник Пятидесятницы, или седмиц, был одним из трех главнейших (см.: Исх. 23, 14, 16, 17). Пятидесятый день по исшествии из Египта был ознаменован Синайским законодательством, которое положило основание церковному и гражданскому устройству народа, избавившегося от рабства. С этим воспоминанием, по заповеди Моисея, было соединено также благодарственное прославление Господа Бога за окончание жатвы, которая, обыкновенно, начиналась после первого дня опресноков (см.: Исх. 23, 16; Лев. 23, 10–11; Втор. 16, 9). А посему в праздник Пятидесятницы в храме Иерусалимском, между многочисленными жертвами благодарения, всесожжения и о грехе (см.: Лев. 23, 18, 19; Чис. 28, 27–30), с особым обрядом движения вверх, вниз и по странам света, были приносимы два кислых хлеба, приготовленных из новой муки (см.: Лев. 23, 17, 20). Этот праздник был торжественный и радостный (см.: Втор. 16, 11); на него охотно стекались в Иерусалим не только жители Палестины, но и иудеи, жившие в рассеянии в разных странах света (Деян. 2, 5, 9-11; 20, 16).

Ветхозаветные праздники Пасхи и Пятидесятницы получили в Церкви Христовой иное значение. Как наша Пасха Христос, закланный за нас (1 Кор. 5, 7), сделался для нас истинным Агнцем, непорочным и пречистым, предназначенным еще прежде сложения мира (1 Пет. 1, 19, 20) быть жертвою умилостивления верою в крови Его (Рим. 3, 25), так и вместо обрядового закона, имевшего тень будущих благ, а не самый образ вещей (Евр. 10, 1), данного на Синайской горе, мы получили закон духа жизни о Христе Иисусе, освободивший нас от работы греху и смерти (см.: Рим. 8, 2). Ветхий закон был пестуном во Христа, а по пришествии веры мы уже не под руководством пестуна (Гал. 3, 24 и 25), и тот же Отец Небесный, Который дал и Ветхий, и Новый Заветы, когда пришла полнота времени (Гал. 4, 4), послал в сердца верующих Духа Сына Своего, вопиюща: Авва, Отче! (Гал. 4, 6). По выражению святого Григория Богослова, «пятидесятый день евреи чтут, чтим и мы, подобно как чтим и иное что-нибудь, у евреев совершаемое образно, а у нас возобновленное таинственно». Святой Лев Великий еще яснее развивает знаменование дня Пятидесятницы: «Пятидесятый от воскресения Христова день содержит в себе великие таинства Ветхого и Нового Заветов. Он ясно свидетельствует о том, что благодать была предвозвещена законом, а закон восполнен посредством благодати. Ибо как некогда, по избавлении еврейского народа, в пятидесятый день после заклания агнца, был дан закон на горе Синайской, так и после страданий Христа, после того как сей истинный Агнец Божий был умерщвлен, в пятидесятый день по воскресении Его, Дух Святой сошел на апостолов и на верующий народ, дабы всяк познал, что Ветхий Завет служил приготовлением к Евангелию и что Завет Новый установлен тем же Духом, которым утвержден и Ветхий».

Еще задолго до пришествия в мир Спасителя, пророк Иоиль, утешая народ свой надеждою на преизобильные блага времен Мессии, говорил от лица Божия: Излию от Духа Моего на всяку плоть и прорекут сынове ваши и дщери ваши и старцы ваши сония узрят, и юноты ваши видения увидят, ибо на рабы Моя и на рабыни Моя во дни оны излию от Духа Моего (Иоил. 2, 28, 29). И другие пророки многократно представляли благодать Святого Духа под образом воды, утоляющей духовную жажду, восстановляющей и обновляющей ослабевшие силы души человеческой. А святая гора Сион и град Иерусалим в пророческих видениях изображаются средоточием, откуда исходит закон и слово Господне (Ис. 2, 3) для всего мира и где все народы, научившись путям Божиим, обретают спасение (Иоил. 2, 32).

Это спасительное сошествие Святого Духа, воссозидающего духовную жизнь человечества, предвозвещенное пророками, обетовано Господом Иисусом Христом ученикам Его в последней прощальной беседе с ними. Оставляя Своих сущих в мире (Ин. 13, 1) среди опасностей всякого рода, лицом к лицу с злобными врагами и погрязшими во тьме заблуждений язычниками, Он желал преподать будущим продолжателям Евангельской проповеди самое действительное утешение в скорбной разлуке, самое надежное укрепление в тяжких трудах и самое лучшее ободрение в грядущих гонениях со стороны противников святой истины. Он обещал апостолам иного Утешителя, Который пребудет с ними в век, Духа истины (Ин. 14, 16, 17), Духа Святаго, Который научить их всему и воспомянет им все, что Он сам говорил им (ст. 26), наставить их на всяку истину и возвестить им грядущее (Ин. 16, 13). Пред Своим вознесением на небо, Он заповедал апостолам не отлучаться из Иерусалима, но ждать исполнения обетования о сошествии Святого Духа: необоримая ни для каких враждебных приражений, сила Святого Духа одна только и могла некнижных и простых (Деян. 4, 13) галилейских рыбарей сделать способными проповедать Евангелие всем народам вселенной. Вы, говорил им Божественный Учитель, приимете силу, нашедшу Святому Духу на вы, и будете Ми свидетели во Иерусалиме же и во всей Иудеи и Самарии, и даже до последних земли (Деян. 1, 4–8; Лк. 24, 47, 49). Это обетование должно было исполниться, по ясному слову Господа, не по мнозех днех (Деян. 1, 5).

Апостолы, обрадованные обетованием Святого Духа, возвратившись с горы Елеонской, взошли в горницу, где и пребывали в молитве и в молении, приготовляясь к великому событию. С ними была также и Пресвятая Дева Мария с некоторыми благочестивыми женами и сродниками Господа по плоти. Прошло девять дней радостных ожиданий, единодушных, усердных молитв Отцу Небесному. Настал празднственный день Пятидесятницы, напоминавшей Израилю Синайское законодательство. Ожидало ли святое общество «сионян», что этот торжественный день будет священным днем огненного крещения их Духом Святым (Деян. 1, 5)?

Грозно и величественно было сошествие Бога на гору Синайскую: При наступлении утра, говорит святой писатель, были громы и молнии и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный, и вострепетал весь народ, бывший в стане; гора Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась, и звук трубный становился сильнее и сильнее (Исх. 19, 16, 18, 19). Бурными и потрясающими знамениями сопровождалось и сошествие Святого Духа на апостолов. Был третий час дня, и внезапно сделался шум с неба, как бы от несущагося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. «Не без причины, — замечает святой Иоанн Златоуст, — устроено то, что это совершилось в третьем часу: когда показывается блеск света, тогда люди еще не заняты бывают хлопотами об обеде, тогда ясный день, тогда все на площади», а посему могло быть достаточное число свидетелей; бурное же дыхание как бы несущегося сильного ветра внушало апостолам, по толкованию того же святого отца, что «им ничто не в состоянии будет противиться, но что они развеют, как прах, всех своих противников». Шум бури, сосредоточившейся над зданием, где находились апостолы, должен был привлечь внимание народа и обнаружить пред всеми то великое событие, которое, полагая начало Церкви Христовой, имело всемирное значение.

Засим следовало видимое явление Святого Духа: Явились бывшим в Сионской горнице разделяющееся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. По объяснению святых отцов, Дух Святой явился в виде языков «по сродству с Словом»: «Он совечен Сыну, и язык имеет великое сродство с словом, а Слово Отца есть Сын, и так как существо Духа и Сына едино, то тот же Дух долженствовал явиться в языке». Посылая апостолов на проповедь, Господь Иисус Христос наставлял их: Егда предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете: даст бо ся вам в той час, что возглаголете, не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10, 19–20); отходя же к Отцу Своему, Господь возвещал Своим ученикам, что Святой Дух научит их всему и наставит их на всякую истину (см.: Ин. 14, 26; 16, 13). Теперь настало это время, — и Святой Дух самым видимым знамением показывал апостолам, что Он, вещая устами галилейских рыбарей, мог явить их «премудрыми ловцами», уловившими вселенную.

Святой Дух сошел в виде огненных языков, по толкованию святых отцов, потому что «Бог есть невещественный, неизреченный и невидимый огнь, по свидетельству Павла: Бог наш есть огнь поядающий (Евр. 12, 29)». В свойстве огня святого Иоанн Златоуст находит подобие благодати, не только преисполнившей апостолов, но сделавшей каждого из них неиссякаемым источником Духа Святого: «Огонь, сколько бы кто ни захотел зажечь от него светильников, нисколько не уменьшается; так было тогда и с апостолами: посредством огня не показывалось лишь обилие благодати, а каждый получил (неиссякаемый) источник Духа, как и Сам Христос сказал, что верующие в Него будут иметь источник воды, текущей в живот вечный (см.: Ин. 4, 14)». Наконец, огонь имеет свойство очистительное, — а таково действие Святого Духа на душу человеческую: Он нисшел на апостолов в огне, чтобы, по выражению святого отца, возжечь в них духовную ревность к правде, «возжечь духовный огонь против самих себя — и чтобы они сами пламенем покаяния попалили свои грехи». Хотя Дух един и тойжде (1 Кор. 12, 11), но Он явился в виде разделенных языков, как изъясняет святой Григорий Богослов, «по причине разных дарований». Впрочем, Божия никтоже весть, точию Дух Божий (1 Кор. 2, 11). «Да не подумает кто-либо, — скажем словами святого Льва Великого, — что в том, что было видимо телесными очами, явилось самое Божественное существо Святого Духа. Он, по естеству Своему, будучи невидим, подобно Отцу и Сыну, явил только свойство Своего служения и действия в таких знаках, в каких Сам восхотел, а то, что собственно принадлежит до существа Его, сокрыто в Его Божестве, потому что взор человеческий, как не может зреть Отца и Сына, так не может видеть и Святого Духа».

Что чувствовали святые апостолы при озарении их ума и сердца просветительным действием Святого Духа, ведомо им самим. По замечанию духоносных мужей, Святой Дух «едва только коснется, научает ум, и одно Его прикосновение есть уже научение, поелику Он, как скоро озарит дух, тотчас и изменяет его, внезапно отвергает то, что было, внезапно дает то, чего не было. О, каков Зиждитель сей Дух!» «Как скоро познают все преподаваемое там, где наставник Сам Бог! Когда Дух истины дышет, идеже хощет (Ин. 3, 8), тогда не нужно истолкования, не нужно навыка, не нужно времени для научения». Исполнившись Святого Духа, все начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещавать. Апостолы говорили на иных языках о великих делах Божиих. Святой Дух внушал им высокие мысли о предметах Божественных, уяснял неясное, приводил на память забытое, дополнял в сознании их отрывочное обширнейшими знаниями и влагал в уста их такие выражения, которые вполне соответствовали мыслям и знаниям, озарившим Богопросвещенный ум их, выражения из иных языков и наречий, на которых они до сего времени не говорили. Сколько чудный дар языков был необходим для вселенских проповедников, показали ближайшие последствия Сионскаго события. Сильный шум над зданием, где находились апостолы, привлек внимание народа. По случаю праздника Пятидесятницы в Иерусалиме находились иудеи, люди набожные, из разных стран света: там были парфяне, мидяне, еламиты, жители Месопотамии, Палестины, Каппадокии, Понта, Асии, Фригии, Памфилии, Египта, Ливии, и пришедшие из Рима, не только иудеи, но и прозелиты, то есть обращенные из язычества. Толпа любопытных окружила апостолов, и как все удивились, когда каждый слышал их говорящих его наречием! Слыша плавную речь на иностранных языках и наречиях из уст галилеян, которые, обыкновенно, и на своем отечественном языке выражались не вполне безупречно (см.: Мф. 26, 73), чужеземцы в изумлении говорили между собою: Не се ли еси сии суть глаголющии галилеяне? И како мы слышим кийждо свой язык наш, в немже родихомся, — слышим глаголющих их нашими языки величия Божия? Что убо хощет сие быти? Не только речь, но и самый предмет речи были необычны: «Они не просто говорили, но говорили нечто дивное, и потому справедливо эти люди недоумевали, так как никогда еще не было ничего подобного». Между тем люди легкомысленные, и, быть может, иерусалимляне, для которых разговор на непонятных им чужестранных языках мог казаться скорее беспорядочным шумом, чем разумною речью, говорили с насмешкою: Вином (сладким) исполнени суть. «Сколько нужно наглости, сколько нечестия, сколько бесстыдства, чтобы необыкновенный дар языков считать делом опьянения, — замечает святой толковник. — Теперь было вовсе не время для молодого вина, потому что была Пятидесятница. Но где господствует наглость, там заботятся лишь о том, чтобы что-нибудь сказать; не о том, чтобы сказать что-нибудь разумное, а лишь бы что-нибудь сказать; чтобы ввести в заблуждение слушателей и показать, что апостолы действительно пьяны, все приписывают качеству вина, которого еще не могло быть». Впрочем, такое наглое обвинение могло соблазнить многих, не привыкших рассуждать здраво и осмотрительно, а посему апостол Петр, служивший «устами» и истолкователем «всех» апостолов, возвысил голос и произнес первую проповедь, в которой, отвергнув неуместное обвинение, показал в славном событии дня Пятидесятницы исполнение древних пророчеств и завершение того великого дела спасения людей, которое исполнил на земле распятый и воскресший Господь Иисус Христос. Следствием вдохновенной проповеди апостола Петра было то, что в тот день присоединилось к обществу верующих около трех тысяч душ.

Так гора Сион, на которую древние израильтяне смотрели как на гору Божию, гору святую и дом Божий, для новозаветной Церкви сделалась наследницею умноженных даров благодати Святого Духа. По изображению церковных песней, от Духа, источника, пришедшего на землю, потекли «огненные реки» благодати и «утешительный Дух, от Апостольских ликов наченши, от тех по причастию верным благодать простре», так что «раздаянием огненных языков все призваны в соединение». С настоящего дня, по выражению святого отца, «реки чудесных дарований и потоки благословения начали орошать пустынную и бесплодную вселенную; с настоящего дня мир стал оглашаться проповедию Евангельскою, и при сиянии огненных языков сделались ясными и слова Господа господей и Его повеления, имеющие силу просветить и научить ум и разрушить владычество греха. Во всем мире, на всех языках исповедуется и славится единый Бог, Отец и Сын и Святой Дух, — и знамение, явившееся в виде огненном, и ныне продолжается в действии и служении».

В домостроительстве нашего спасения участвовали три Лица Пресвятой Троицы, ибо Святого Духа Господь наш Иисус Христос послал от Отца Своего (см.: Ин. 15, 26), а посему и праздник Пятидесятницы, прославляющей сошествие Святого Духа на апостолов, заключает в себе сугубое торжество — в честь Пресвятой Троицы вообще и в особенности в честь Святого Духа. Воскресный день, называемый Троицыным, посвящается преимущественно прославлению Пресвятой Троицы, а понедельник, именуемый Духовым днем, — прославлению Святого Духа, сошедшего на апостолов. О начале сего праздника можно судить по вечернему последованию, совершаемому в Троицын день: коленопреклоненные молитвы, читаемые на вечерне, составлены святым Василем Великим. Святые отцы IV и последующих веков говорили поучения в сей праздник, а именно: святой Григорий Богослов († 389 г.), святой Иоанн Златоуст († 404 г.), святой Прокл, архиепископ Константинопольский († 446 г.), святой Лев Великий († 461 г.), святой Григорий Двоеслов († 604 г.).

Паремии, читаемые на великой вечерне, заимствованные — первая из — книги Чисел (Чис. 11, 16; 17, 24–29) говорит о вдохновении семидесяти старейшин, избранных Моисеем, вторая — из книги пророка Иоиля (Иоил. 2, 2332) предсказывает об излиянии Духа Божия во времена новозаветные, и третия — из книги пророка Иезекииля (Иез. 36, 24–28) возвещает об очищении и обновлении сердца силою Святого Духа. Утреннее Евангелие (Ин. 20, 19–23) повествует о явлении Господа ученикам в первый день по воскресении и о даровании им Святого Духа, а на Литургии — чтение из книги Деяний Апостольских (Деян. 2, 1-13) излагает историю священного события и чтение из Евангелия (Ин. 7, 37–52; 8, 12) возвещает проповедь Самого Господа об излиянии Святого Духа на верующих. Стихиры составлены в древнее время (одна по надписанию принадлежит святому Льву), а каноны (первый — творение святого Косьмы Маюмского и второй — Иоанна) прославляют в величественных чертах сошествие Святого Духа на апостолов.

Особенность этого праздника — вечерняя служба, совершаемая вслед за Литургиею, с чтением трех умилительных молитв с коленопреклонением, составленных святым Василием Великим.