Глава 28
Диана видела серебристые воды Еврота и свое собственное тело, иссушенное и белое, как кость, лежащее в реке лицом вниз в позе изломанной звезды, с некрасиво раскинутыми конечностями. Ним лежала в нескольких ярдах от нее, а чуть дальше Тео обхватил рукой камень, как будто пытался держаться за него, и его пальцы колыхались, подхваченные течением.
Она видела, как Пинон, утратившая все свое проворство, медленно возвращается к своему хозяину, и ее раздувшийся от крови хвост волочится по низкому кустарнику. Откуда-то издалека до нее доносился приглушенный стрекот вертолета и крики Алии. Она жалела, что не может прийти подруге на помощь, но эмоция была рассеянной и напоминала грустное воспоминание, которое пришло и ушло. Диана не чувствовала ничего. Лишившись тела, она потеряла опору, и больше ничто не привязывало ее к Земле.
Вот, значит, какой ее ждал конец. Вот она, смерть.
«Да, дочь Земли, это смерть. И перерождение».
Диана увидела, как Оракул опустилась на землю возле огромного серого ствола платана и склонилась над родником, пальцем рисуя на воде круги, словно это был ее гадательный омут на Темискире. Реальна ли она, или это просто ее предсмертные галлюцинации?
«Так же реальна, как и все вокруг». Капюшон соскользнул с ее головы, открывая пронзительные серые глаза, полные губы и золотой шлем. Диана уже видела этот облик, когда пришла к ней за советом, но тогда она не понимала, что смотрела в лицо богини.
Афина.
«Узри меня такой, какая я есть, дочь Земли. Узри нас».
Отраженный от воды свет сместился, и лицо Афины исчезло. Она стала златокудрой Афродитой; величественной Герой; Артемидой, сияющей, словно луна; Гестией с покрывалом на лице, которая светилась, как горячая зола; Деметрой в венце из колосьев пшеницы; снова Афиной. Она была слишком прекрасна. Диана жалела, что у нее нет глаз и она не может отвернуться.
«Мы создали Темискиру как убежище для амазонок и под личиной Оракула продолжаем присматривать за своими дочерьми.
Тебе пора вернуться домой, Диана, и занять законное место среди сестер. Ты храбро сражалась, защищая невинных. Ты погибла с честью. И в последний миг своей жизни ты воззвала ко мне».
Оракул поднялась на ноги, и Диана увидела, как меняется ее облик: воительница, жена, женщина у ткацкого станка, лучница с натянутым луком.
«Иди, дочь Земли, и переродись так же, как перерождались твои сестры, и обрети силу, которая тебе причитается. Приближается война, и ты должна помочь своему народу к ней подготовиться. Сегодня ты заслужила себе место среди рожденных в битве».
Рожденная в битве. Диана мечтала услышать эти слова всю свою жизнь. «Я – амазонка».
Неужели она действительно может вернуться на Темискиру? Сражаться в близящейся войне плечом к плечу с сестрами? Совет никогда ей этого не позволит. Она нарушила самые непреложные из законов острова.
«Они об этом не узнают, – сказала Оракул. – Они даже не поймут, что ты покидала остров. Иди, Диана. Возвращайся домой».
Домой. Образы один за другим возникали у нее в сознании. Цветы желтого жасмина, увивающие окно ее спальни. Кипящая жизнью дворцовая кухня. Огромные деревья в лесах, которые они с Мейв изучали долгими часами. Скалистый северный берег с потайными бухтами. Утесы, которые она знала, как никто другой, с которых она услышала крик Алии о помощи.
Алия. Которой она дала клятву. «Пока я дышу, враги твои не будут знать покоя. Пока я живу, твой бой – мой бой». Эта нерушимая клятва связывала их, как золотое лассо.
Диана подумала о Бэне, который с таким хладнокровием управлял самолетом и схватился с нападавшими, хотя знал, что они лучше вооружены; о родителях Алии, которые пытались сделать мир лучше. Она подумала о том, как они с Ним сцепились мизинцами, как Тео поднял меч, хотя понятия не имел, как с ним обращаться. Амазонки были ее народом, но ее народом стали и эти люди. Она должна найти способ их защитить.
Эти люди, эти смертные – хрупкие, глупые, отважные до безрассудства – заслуживали шанса жить в мире. Еще не поздно. Солнце еще не село.
«Дочь Земли, – сказала Афина. – Мы видим в тебе надежду. Но это невозможно».
«Пожалуйста, – попросила Диана. – Позвольте мне остаться».
«Нет», – жестко ответила богиня.
Но с первой своей встречи с Алией Диана только и делала, что отказывалась поступать так, как ей говорят. Так зачем начинать сейчас?
«Дайте мне еще один шанс, – взмолилась она. О чем она просила? Какую плату потребуют с нее боги? – Дайте Тео и Ним еще один шанс».
«Это невозможно. Их время закончилось».
«Вы же богини, – сказала Диана, собрав все свое мужество. – Вы решаете, что возможно, а что нет».
«Ты торгуешься за жизни смертных? – На этот раз голос был другим, звонким, как охотничий рог. – Почему?»
«Это мои воины, – сказала Диана. – Я не смогу победить в этой битве одна».
«Эти люди – твои воины?» – спросил тот же звонкий, холодный голос, и веселье прокатилось по нему, как лунная рябь по воде.
Заговорил другой голос, нежный, как лира: «Если девочка хочет сделать глупый выбор, она далеко не первая».
«Что ж, – сказал еще один голос, – раз уж мы решили торговаться, давайте озвучим условия. Что ты можешь нам предложить, дочь Земли?»
Ничего. У нее нет ничего, что она могла бы обменять на жизни своих друзей. Ни ценностей, ни клятв, ни достойной жертвы. Хотя это не вполне правда, не так ли? У нее был дар, который ей только что вручили. Она могла предложить им свою жизнь, свое собственное будущее.
«Подумай, дочь Земли, – сказала Оракул, на этот раз снова воительница в золотом шлеме. – Подумай, от чего отказываешься ради этих смертных, этих хрупких, невозможных созданий».
Но Диане не нужно было думать дважды.
«Я предлагаю вам свою жизнь – жизнь амазонки. Если я не смогу предотвратить эту войну, если я умру от руки Джейсона, я откажусь от права вернуться на остров».
«Ты согласна будешь умереть навсегда?» – спросила Оракул.
«Да».
Голоса слились в хор: тысяча языков, тысяча богинь, все божественные сущности, что доверили своих дочерей мирным берегам Темискиры, все, кто знал, что принесет с собой война.
А потом Оракул вдруг замолчала. Богини обсуждали сделку между собой, и Диане оставалось только ждать. Прошла вечность. Или одно мгновение.
Афина заговорила, и Диана услышала в ее голосе гордость и тревогу.
«Мы ответим на твои мольбы. Ты и твои друзья получите второй шанс. Стремись к победе, и если ты достигнешь ее, то сможешь вернуться к своим сестрам как истинная амазонка. Но помни, дочь Земли: ты поставила на карту свой последний шанс».
На этих словах Диана вздрогнула от страха. Боги не занимаются благотворительностью. За все нужно платить.
«Вот наши условия: если ты погибнешь в мире людей во второй раз, то отправишься в царство мертвых, как все смертные. Ты больше никогда не увидишь берега Темискиры, мать и сестер. – Афина помолчала. – Ты понимаешь это, Диана? Твоя жизнь завершится. Пути назад не будет. Мы не станем за тебя заступаться. Не взывай к нам, моля о милосердии».
Диана представила, как изгнанная Несса стоит на берегу без доспехов, а вокруг нее дрожит земля и завывает ветер. Она вспомнила слова поэта: «Что остается сказать о ее муках? Лишь то, что они длились недолго».
Диана сделала выбор, еще когда прыгнула со скалы в море. Ее мать и сестры отвернулись от мира людей, чтобы построить свой безмятежный мир. «Их работа закончена, – подумала она. – Но моя только начинается».
«Это мой бой, – сказала она Оракулу. – Позвольте мне его принять».
Воздух расколол раскат грома.
Диана задохнулась: в сердце, отдаваясь в уши, ревела буря, тело наполнялось кровью, а легкие – воздухом. Она распахнула глаза. Увидела серую воду, камыши. Она сделала вдох, и в ноздри хлынула вода. Она снова почувствовала руки и ноги, с трудом перевернулась и села, давясь кашлем.
Воздух вокруг словно трещал от электричества.
Деметра подняла руку, и камыш вдоль берега потянулся вверх, закрывая их от чужих глаз.
Гера опустилась на землю рядом с Ним. Она нежно положила ее голову себе на колени и выпрямила Ним шею, а Афродита набрала в раковину речной воды и окропила ею безжизненное тело. Грудь Ним поднялась. Она моргнула раз, два, потрясенно села и нервно заозиралась, разбрызгивая с волос воду, но богинь рядом уже не было.
На рану Тео с пальцев Гестии капнул огонь, и едва пламя коснулось следа, оставленного мечом, края раны сошлись, и на ее месте осталась гладкая, неповрежденная кожа. Артемида достала из колчана призрачную стрелу, которая светилась так, словно была выкована из лунного света. Она погрузила ее Тео в грудь, и он дернулся, хватая ртом воздух, а сердце его снова забилось. Он распахнул глаза и начал отползать от несуществующих противников, шаря рукой в поисках меча.
– Диана? Какого черта сейчас произошло? – воскликнула Ним. – Где Алия? Где эта… это?
Богини и Оракул исчезли, но в ушах Дианы все еще звенели слова Афины: «Не взывай к нам, моля о милосердии».
По склону к реке спускались люди с канистрами бензина.
Тео коснулся места, где была рана.
– Я умер? Зараза, я что, зомби?
– Нет времени объяснять, – сказала Диана. – Алия у Джейсона.
Тео помрачнел.
– Так давайте ее заберем.
Диана кинула взгляд на горизонт.
– И до заката осталось меньше получаса.
Ним кивнула.
– Значит, заберем ее быстро.
Она выбрала своих воинов. Настало время идти в бой.
