– Что же вы так неосторожно, сударь, – пожилой полицейский сокрушённо покачал блестящей от пота лысиной. Фуражку он снял – припекало изрядно.

– Да так как-то… – пробормотал Максим, у которого всё ещё плыло перед глазами. Контузия, однако. Мощная попалась торпеда. Такой и Белую субмарину подорвать, как два пальца обос… Массаркш, заразился от Труохта Гнилозуба, упокой его Духи… Чёрт, что же я несу. Погиб ведь не просто вор-на-кормлении, а – прогрессор, землянин. Бедный Шарль… Ладно, это всё сопли. Он знал, на что шёл, и я знал… Ещё неизвестно, что меня здесь ждёт.

– Не положено через пролив плавать, понимаете? – сказал полицейский. – Тем более где попало. Существует специальный коридор для прохода транспорта. А вы, очертя голову… И-эх, что с вами теперь делать – ума не приложу.

Он с искренним сочувствием смотрел на оборванца со следами заживших ран на небритых щеках. Китель полицейского был расстёгнут, торчали седые волоски на потной груди. На ремне, сколько можно было видеть из-за нависающего брюха, болталась резиновая дубинка. Другого оружия не было. Максим с облегчением перевёл дух. Убивать его, похоже, в ближайшее время не собираются, а значит, и самому убивать не придётся. Пока, по крайней мере…

– Отведите меня в участок, – пришёл он на помощь полицейскому, пребывающему в явном затруднении.

– Ну скажете тоже – в участок, – улыбнулся тот. – Участок для местного хулиганья предназначен. Там, кстати, Першо-дурачок отдыхает, опять у мадам Мишту клумбу изгадил… Короче, сударь, занято местечко… Да и не положено плывуна в участок…

– А что положено с плывунами делать? – поинтересовался Максим.

– В город везти, – ответил полицейский. – В распределитель.

– Ну так и везите.

– Да не на чем, сударь! Машина наша сломалась. Господин начальник участка вчера изволили отметить День Тезоименитства, ну и перебрали малость. И вздумалось им, значит, покатать мадам Мишту, мгм… Хорошо, идёмте… Будьте любезны, вон по той тропиночке…

Полицейский показал на песчаный просёлок, поднимавшийся через дюны к редкому леску. Кривые, узловатые стволы в жёлтых чешуйках, чёрные корявые ветки, длинные зелёные иглы – ни дать ни взять сосны в Приморье или лиственницы. И воздух! Максим с наслажением вдохнул густой хвойный запах. После миазмов Гнилого моря и вони застенка здесь пахло, как в раю. Да что там – в раю. Как на Земле. Как дома.

Не расслабляться, приказал себе Максим. Отвезут тебя сейчас в местную контрразведку, там узнаешь, как тут на самом деле пахнет.

Увязая в песке, они перевалили через дюны, а дальше тропа стала твердой, хорошо утоптанной. Приходилось только смотреть под ноги, чтобы не спотыкаться о перебегающие дорогу «сосновые» корни. Навстречу им попалась стайка ребятишек с удочками. Они почтительно поздоровались с «дядей Притулатаном», поглазели на «плывуна» и застучали босыми пятками вниз, к морю.

– Куда это они? – спросил Максим.

– Известно куда, – отозвался Притулатан. – На мол, рыбалить. Сейчас у сайсы самый жор. На мытника идёт как бешеная… И-эх…

– Рыбак?

– А то, – снисходительно усмехнулся полицейский. – Лучший в округе. Не верите? Придём домой, кубок покажу. На закидушку полорота беру, во как!

– Не может быть! – ахнул Максим. – Полорота, на закидушку?!

– Не верите? – запальчиво повторил Притулатан. – Дома фотографию покажу… Да мы почти и пришли.

Лесок закончился. Вернее, разбежался между одноэтажными домишками под двускатными жестяными крышами. Кирпичные стены, остеклённые веранды, клумбы в палисадниках, цветущая живая изгородь. Озеро Велье. Курорт «Осинушка». Вот сейчас из-за угла выйдет сухой и тощий доктор Гоаннек в ослепительно-белой каскетке, с бамбуковым удилищем наперевес. Из-за угла выскочил молодой голован. Максим напрягся. Не обращая на него ни малейшего внимания, голован подскочил к Притулатану и ткнулся лобастой башкой в бок, по-собачьи мотая пушистым хвостом.

– Соскучился уже, – проговорил полицейский и потрепал маленькое голованово ухо. – Беги, скажи хозяйке, что гостя веду. Пусть сообразит там чего на стол.

Фыркнув, голован порскнул в кусты, только алые венчики соцветий качнулись.

– Симпатичный зверь, – сказал Максим. – Неужто и впрямь разговаривает?

– Интеллектуал, как говорит мой сын, – откликнулся Притулатан. – Разговаривает не разговаривает, а с десяток слов знает и употребляет к месту. Вы там у себя небось и не слыхали о таком?

– Где уж нам, – буркнул сбитый с толку Максим. Привычное, вьевшееся в подкорку представление об устройстве Островной Империи дало трещину. Этот мирный зеленый край, в котором было больше от Земли, чем от Саракша, никак не вязался с Гнилым Архипелагом, с группой флотов «Ц», с забрызганными кровью подвалами контрразведки, с кровожадными дикарями, «кузнечиками» и ворами-на-кормлении. Или всё это лишь видимость, потёмкинская деревня? Но для чего?

– Слава Духам, пришли…

Притулатан толкнул резную калитку и пропустил Максима вперёд. От калитки к невысокому крыльцу вела посыпанная разноцветным песком дорожка. На крыльце стояла миловидная пожилая женщина и вытирала передником полные белые руки.

– Принимай гостя, хозяйка, – сказал Притулатан. – Инженер наш всё ещё дрыхнет, что ли?

– Ушастик его уже разбудил, – ответила женщина, не сводя серьёзных серых глаз с Максима. – А я велела ему котёл раскочегарить. Гостю помыться надо.

– Ага, вот и славно, – проговорил полицейский. – А то мне в участок пора. Господин начальник, наверное, уже проспались после вчерашнего…

– Настойку захвати ему на опохмел, – распорядилась хозяйка. – Да к ужину не опаздывай. А вы в дом проходите, – обратилась она к Максиму. – Только разуйтесь у крыльца, я вчера полы вымыла.

Неприятный скрипучий звук разбудил Максима. Будто кто-то царапал гвоздём по стеклу. И не царапал даже, а старательно выцарапывал длинную с завитушками подпись. Потом раздался короткий гортанный выкрик, панически захлопали большие крылья, мерзкий скрежет отдалился. Стали слышны бубнящие голоса за стеной, время от времени прерываемые бравурной музыкой. Максим догадался, что это тот самый простенький радиотелевизионный приёмник, что возвышался на почётном месте в гостиной полицейского Притулатана.

Надо было вставать, но вставать не хотелось. Когда ещё доведётся полежать на чистых, накрахмаленных простынях. Вымытым, сытым, почти здоровым. В блаженном полузабытьи. Хотя забываться не стоило. Островная Империя открылась новой гранью, не менее загадочной и пугающей, чем та, которой она ощетинилась против остального мира. После плотного завтрака, борясь со сном, Максим примерно с полчаса наблюдал за мельтешащими на телевизионном экране картинками. Демонстрировались главным образом рекламные ролики. Ими «прокладывались» вокальные выступления каких-то личностей трудно различимого пола и возраста. А может быть наоборот, вокалом перемежались ролики. Несколько минут передавали новости. Понять толком ничего было нельзя. Какие-то муниципальные выборы, хроника происшествий, прогноз погоды. После опять сладкая патока рекламы и простенького песенного искусства. Ни словечка о том, что творится за пределами Внутреннего Круга. Словно не бороздят загаженные охрянкой воды Гнилого моря смертоносные призраки Белых субмарин, словно не вымирают от лучевой ломки жители материка, и всё это так же далеко отсюда, как Северный полюс. Здесь лишь обывательский покой и умиротворенность. Цветут в палисадниках цветочки. Румяные домохозяйки пекут пироги. Добродушные пожилые полицейские оберегают покой граждан от мелких хулиганов и без малейшей настороженности относятся к гостям с той стороны пролива. Детишки, кои во Внешнем Круге допускаются только у дикарей, бегают по утренней зорьке рыбу удить. А голованы притворяются добропорядочными псами, которые не только всё понимают, но и даже могут сказать…

Под открытым окном, откуда веяло вечерней прохладой, кто-то принялся шумно чесаться. Максим соскользнул с кровати и осторожно выглянул. Так и есть – Ушастик. Голован опустил лапу, задранную к уху, и произнёс:

– Скрипун. Я его прогнал.

Максим взобрался на подоконник, сел, свесив ноги наружу.

– Скрипун – это птица? – спросил он.

– Зверь, – откликнулся Ушастик. – Крылатый… Я тебя знаю, ты Мак Сим.

Максим присвистнул.

– Откуда ты меня знаешь? – спросил он.

– Весь мой народ знает Мака Сима Кам Мерера.

Это была новость почище той, что сообщил Щекн-Итрч об Абалкине. Но памятуя ответ Щекна на следующий вопрос «журналиста Каммерера», Максим не стал интересоваться, что народ голованов думает о нём. Вместо этого он спросил:

– А твой народ не знает, случайно, как мне попасть в Центр?

Ушастик фыркнул и помотал лобастой головой. Но это не было отрицанием, потому что после долгой паузы голован сообщил:

– Тебе не надо об этом беспокоиться. Об этом уже побеспокоились.

– Кто? – не удержался Максим от следующего вопроса.

– Народ голованов, – сообщил Ушастик и ретировался, оставив в воздухе запах нагретой канифоли.

Максим вернулся в комнату и снова лёг. Услышанное надо было осмыслить. Голованы не умеют лгать, посему слова Ушастика следует понимать буквально. Здешние цзеху позаботились о том, чтобы переправить Максима в центр Островной Империи. Интересно, каким образом? Конечно, гораздо интереснее знать – зачем, но голованам бесполезно задавать вопросы о смысле чего бы то ни было. Даже – поступков, не говоря уже о смысле жизни… Ладно, главное, оказаться в этом чёртовом центре. Там ответы на многие вопросы. И следы «Чёрного Дьявола» там затерялись…

Приотворилась дверь, показался сын полицейского, инженер судоремонтного завода Иядрудан.

– Вы не спите?

Максим приподнялся на локте.

– Нет.

– Хотел с вами поговорить.

– Проходите.

Иядрудан боком протиснулся в комнату, опустился на краешек стула, словно гостем здесь был он, а не Максим.

– Вы что-то хотели спросить? – поинтересовался Максим, видя, что инженер не решается начать разговор.

– Да, именно спросить, – проговорил Иядрудан. – Видите ли, плывуны… простите, гости с той стороны у нас большая редкость. Да и распросить их чаще всего не удается… Просто не успеваем. А нам очень важно знать…

– Простите, – перебил его Максим, – а кому это «нам»?

Инженер смущенно улыбнулся.

– У нас на заводе образовалось что-то вроде дискуссионного клуба. Спорим на разные темы, книгами обмениваемся и всякими слухами. Так вот, нам бы хотелось знать, что происходит там, за проливом. А то рассказывают разные ужасы, а достоверной информации нет…

– Хотите достоверной информации? – Максим сел на постели. – Извольте, только вряд ли она вам понравится…