Я нашел Делорма за второй дверью. Похоже, он еще не успел засечь меня в Сумраке – настолько увлекся. Судя по беспокойно мерцавшей ауре, на экране ноутбука происходило что-то интересное. Наклонившись вперед от нетерпения, Коллекционер тарабанил по клавишам. Хороший второй уровень, но специализация явно не боевая. То ли пророк, то ли предсказатель – я всегда их путал.

– Доброго дня, мсье Делорм. – Я вышел из Сумрака за спиной у Коллекционера и аккуратно пристроил лезвие Дюрандаля ему на плечо. – Извиняюсь за вторжение, но я должен попросить вас не делать резких движений.

– Mon Dieu! – Делорм медленно поднял вверх обе руки. – Я и не собираюсь. Мне прекрасно известно это оружие. Сумеречный меч, который ошибочно именуют Дюрандалем. Я могу остаться без головы, если нечаянно чихну.

– В таком случае не чихайте. – Я чуть отодвинул клинок от шеи. – Мне нужно задать вам несколько вопросов, мсье Делорм. Потом я уйду, и вы меня больше никогда не увидите.

– Bien sur… разумеется, мсье Шаров, – закивал Коллекционер. – Я ждал вас.

Все интереснее и интереснее. Но на засаду не похоже. Если бы меня караулили Инквизиторы, я бы уже минут пять как валялся лицом в пол, опутанный «сетью». И все же Делорм знал, кто подкрался к нему через Сумрак.

– Вот как, – проговорил я. – И почему же вы меня ждали?

– Все очень просто, mon cher. – Делорм развел ладони чуть в стороны. – Я знаю, к чему вы стремитесь. Знаю, что вы украли у Инквизиторов бесценный артефакт. И что вы представления не имеете, как он работает. Рано или поздно вы должны были отыскать меня, ведь так?

– Допустим, – проворчал я.

Я не тешил себя иллюзиями о собственных способностях удачно скрываться. Но все же обидно осознавать, что тебя вычислили. И не дозорные, не Инквизиция, а какой-то Темный старикашка. Впрочем, внешне Делорм едва ли выглядел на свои пятьсот с лишним лет. Пока что я видел только спину, плечи и собранные в хвост длинные черные волосы. Без единого седого.

– О, не сердитесь, mon cher, – рассмеялся Делорм. – Могу я, с вашего позволения, подняться? И уберите оружие – уверяю, в нем нет нужды. Я вам не враг, мсье Шаров.

– Не уверен, что у меня сейчас могут быть друзья, – проворчал я, отступая на шаг.

Не знаю, стоило ли опускать меч, но что-то подсказывало: Делорм был со мной искренен. Настолько, насколько вообще это возможно для Темного.

Он осторожно поднялся, встал из-за стола и повернулся ко мне лицом. Предчувствие не обмануло – выглядел Делорм лет на пять-десять моложе меня. Аккуратный южный загар, белозубая улыбка, изящные усики, глядя на которые я тут же вспомнил Арамиса из «Трех мушкетеров», легкие летние брюки и розовая рубашка. Несмотря на жару, Делорм зачем-то напялил на шею цветастый платок. На тонких пальцах я насчитал не менее шести перстней – по три на каждой руке. Не аккумуляторы Силы или амулеты – обычные цацки, надетые исключительно для красоты. Да уж… Неудивительно, что Гроссу не понравился этот прилизанный модник, похожий то ли на какого-нибудь известного кутюрье, то ли на…

– И все же у вас есть друзья, мсье Шаров, – улыбнулся Делорм. – Для меня большая честь увидеть вас лично. Я так тревожился – с того самого дня, как вы сбежали от Инквизиторов…

– Интересно почему? – поморщился я.

– Разве не ясно? – Делорм удивленно захлопал глазами. – Вы настоящий chevalier, mon cher, герой! Пойти против Инквизиторов, в одиночку сражаться с чудовищем – поступки, достойные истинного рыцаря. Вы напоминаете мне Боярда, Дюгеклена… нет, все-таки Боярда. – Делорм махнул рукой. – Вы статный юноша, а Бертран Дюгеклен был уродливым коротышкой, avec le coeur du lion, mais… Ah, excusez-moi…

От волнения Коллекционер принялся активно жестикулировать и все больше примешивал к русскому слова родной речи.

– Простите меня, mon cher, я слишком нервничаю. – Делорм опустился на краешек стола и вытер пот со лба. – От этой жары можно сойти с ума. Поймите меня правильно, мсье Шаров, – я действительно счастлив. Счастлив видеть хоть одного достойного сына этой жалкой эпохи. Ваша отвага уже становится легендой. Само желание остановить Великую La Mere Grande оборотней, вступить в безнадежную схватку… но разве рыцари когда-то могли по-другому?

– Рыцари давно вымерли, – усмехнулся я. – Почти сразу после изобретения огнестрельного оружия.

– Увы, увы, век настоящих chevaliers давно прошел. – Делорм опустил голову. – Все мы, рожденные для великих дел, превратились в трусливых бюрократов. Тьма и Свет больше не сражаются друг с другом.

– Вам не хватает крови? – Я уже понемногу начинал уставать от болтовни Делорма. – Вы не очень-то похожи на солдата.

– Потому что я не солдат, mon cher. – Коллекционер пожал плечами. – Удел таких, как я, – история, знание. Мы лишь летописцы, рассказчики легенд о героях вроде вас, мой юный друг.

– Как вам будет угодно, – поморщился я. – Даже не хочу знать, откуда…

– Откуда мне известно о вашем крестовом походе, мсье Шаров? – Делорм улыбнулся одним уголком рта. – Поверьте, у стариков вроде меня достаточно возможностей разузнать что-то, что нас интересует. И еще больше времени. Только Великие идут нога в ногу с эпохой… пожалуй, даже на пару шагов впереди. Нам остается только наблюдать. Наблюдать и надеяться, что они не разнесут этот мир окончательно. Но сейчас миру угрожает нечто иное – и, похоже, только вы можете это остановить.

Что ж, радовало хотя бы то, что мои вопли о Праматери все-таки стали достоянием общественности. Пусть не самой широкой и совершенно непонятным образом – но стали. Возможно, у меня даже найдутся единомышленники.

– Вы верите, что Великая Праматерь вернется из Сумрака? – спросил я.

– Я верю, что ваше дело, mon cher, ваша petite guerre… маленькая война, – Делорм чуть прищурился, – очень важны. Для всех нас. Только вы, мсье Шаров, можете защитить мир от большого Зла.

Я покачал головой. Темный маг, давно разменявший шестой век, говорил о Зле. И как вообще вышло, что утонченный и манерный Делорм, насквозь пропитанный романтическим духом рыцарских баллад, не встал на сторону Света?.. Впрочем, так ли это удивительно? Всем известно, чем конкретно вымощена дорога в ад. Благородные порывы души, бесшабашное драконоборство, единоличные сверхусилия и прочие страсти ведут как раз на Темную сторону. Светлыми становятся аккуратные зануды. Или те, кто всю жизнь считает себя самым обычным человеком, невзрачным, невыдающимся и совсем не способным на подвиг. Или мрачноватые отщепенцы вроде меня. А Делорм, разумеется, беспокоился только о себе.

– Когда оборотни начнут резать магов, они не будут делать разницы между Темными и Светлыми. Под гребенку попадут все, кто не бегает на четырех лапах. – Я сделал шаг вперед и вынул из кармана «Поцелуй». – Так что не надо песен о борьбе со Злом, мсье Делорм. Просто расскажите, как работает эта штуковина.

Когда на моей ладони появилось крохотное фарфоровое личико, Коллекционер вытянул шею вперед и чуть присел, словно собираясь в прыжке выхватить у меня вожделенную драгоценность. И только опасливо покосившись на Дюрандаль, опустил плечи.

– Точно такой же, каким я его помню, mon cher, – выдохнул он. – В тот самый день, когда Леонардо вложил Силу в безжизненный кусок камня.

– Вы видели это? – Я тряхнул головой. – Своими глазами?

– Видел и помню все, – негромко отозвался Делорм. – Это ведь произошло здесь, в Венеции, в канун одна тысяча пятисотого. Десяток молодых магов и гений Леонардо, опередивший свое время на столетия…

– Леонардо? Леонардо да Винчи? – Я не поверил своим ушам. – Но ведь он же не был…

– Иным? – усмехнулся Делорм. – Это действительно так, мсье Шаров. Что бы там ни говорили злые языки, Леонардо не был ни магом, ни чернокнижником. При всем своем божественном таланте он был напрочь лишен той искорки, которая способна позволить увидеть Сумрак. Для обычного человека понять и прочувствовать плетение нитей Силы – все равно что слепому создать картину, подобную «Джоконде», или глухому написать гениальную симфонию. И все же Леонардо смог. Мы – все десять, шестеро Темных и четверо Светлых, – стали его руками, его инструментами…

Я почему-то сразу представил себе картину. Эпоха Возрождения на рубеже веков. Венеция. Молодые – по меркам Иных – маги и стареющий – по человеческим меркам – гений, опьяненные собственным знанием и могуществом, создающие… что?

– В таком случае вы должны знать, как это работает. – Я крутанул «Поцелуй» пальцами. – И что это на самом деле такое.

– Этого не знал никто. – Делорм покачал головой. – Леонардо унес свою тайну в могилу. Но я до сих пор помню, как он радовался, когда мы закончили. Миниатюрная маска, в которую мы смогли заключить нечто особое. Немыслимый по изяществу эксперимент ученого и opus magnum художника…

– Хватит лирики, – проворчал я. – Если да Винчи так и не рассказал, где у этой штуки выключатель, чем вы вообще можете мне помочь?

– У Сумрака свои пути, mon cher. Картины будущего. – Делорм постучал себя пальцем по виску. – Иногда они просто возникают здесь. Я так и не узнал, что такое «Bacio della morte». Но я видел, как вы его используете. Забавно, не правда ли?

Лично я ничего забавного в этом не находил. В отличие от пророка я не умел видеть будущее. И тешил себя надеждой, что оно все-таки хоть немного зависело от меня самого. Самое время было бы пожалеть, что я вообще рванул к Коллекционеру через пол-Европы. Дурацкий план. Только никакого другого у меня не имелось в принципе.

– Отлично. – Я пожал плечами. – И что же вы видели?

– Не так быстро, mon cher. – Делорм уселся на край стола и сложил руки на груди. – Вы ведь прекрасно знаете, что любая информация имеет свою цену.

– У меня двести пятьдесят евро купюрами. И, кажется, еще какая-то мелочь.

– Отличное чувство юмора, мсье Шаров. – Делорм несколько раз хлопнул в ладоши. – Но сейчас оно едва ли уместно. В обмен на знание вы отдадите мне ваш меч.

– Я что, похож на идиота? – скривился я.

– Напротив, mon cher, вы на редкость здравомыслящий и рассудительный молодой человек. – Делорм шагнул к окну и отодвинул шторы. – В вашем случае это будет наилучшим решением – и все же я нисколько на вас не давлю. Вы сами вправе сделать выбор, мсье Шаров. Я только хотел бы попросить вас сделать его побыстрее. Инквизиторы не любят ждать.

Окно обители Коллекционера выходило на Гранд-канал и уже хорошо знакомый мне мост Риальто. Вид, за который половина моих соотечественников готова была бы убить, портила только парочка Серых. Инквизиторы стояли на мосту и рыскали глазами – похоже, искали то же самое, что и я полчаса назад. Мне показалось, что один из них посмотрел прямо на меня. Сквозь самое обычное стекло – и не заметил.

– Две-три минуты, – печально произнес Делорм. – Потом они пробьют маскировку. Я и сам терпеть не могу Инквизиторов, mon cher, но когда они требуют впустить… кто осмелится отказать?

– Вы умеете протянуть время, мсье Делорм. – Я задернул шторы. – Вряд ли я смогу выйти отсюда.

– Я помогу вам. – Делорм приблизился и аккуратно взял меня за локоть. – Решайте быстрее, мсье Шаров. Время не ждет.

Наверное, все старые Иные становятся блестящими интриганами. И блестящими актерами. Их маски настолько удачны и совершенны, что рано или поздно намертво прирастают к лицам. Но все же остаются масками. Если бы Делорм действительно был манерным напомаженным педиком, которым казался, он вряд ли протянул бы половину тысячелетия. Под розовой рубашкой и перстнями скрывалось стальное нутро. И все его показное благодушие – мишура. Если я не соглашусь на сделку, Коллекционер не моргнув глазом сдаст меня Серым.

– А если я откажусь? – поинтересовался я, поднимая Дюрандаль. – Если просто отрежу вам ногу, мсье Делорм? А потом вторую. И так далее, пока вы не выложите мне все, что знаете.

– Я вам совру, mon cher. – Коллекционер пожал плечами. – Кроме того, я сомневаюсь, что вы способны на такое. Если бы я отважился напасть или сбежать, вы вполне могли бы разрубить меня надвое. Но, как я уже говорил, вы – chevalier, мсье Шаров. А рыцари не пытают беззащитных – это работа для палача. Так что давайте не тратить драгоценное время на пустые угрозы.

Вариантов у меня оставалось немного. Точнее, не оставалось совсем. У Делорма были причины мне помогать. Исключительно шкурные – но все-таки были. Если Инквизиторы поймают меня в его жилище, то заберут и Дюрандаль, и «Поцелуй».

– Козел. – Я размахнулся и вогнал обломанное лезвие в самую середину клавиатуры ноутбука Коллекционера. – Хитрый старый козел.

– Будем считать это комплиментом, mon cher. – Делорм окинул уничтоженную технику равнодушным взглядом. – Следуйте за мной.

Мы спустились на первый этаж, а потом еще чуть ниже. Крохотное помещение под лестницей едва ли можно было назвать полноценным подвалом – оно уходило от силы на полтора метра вглубь и не имело потолка. Только четыре влажные каменные стены и заросший плесенью пол с квадратным люком посередине.

– Помогите мне, мсье Шаров. – Делорм взялся за пыльную металлическую ручку. – Эти петли как раз для ваших мускулов.

Древнее железо скрипнуло, и мы кое-как откинули тяжеленную крышку.

Похоже, дырка в полу выходила прямо в Гранд-канал. Мутная зеленоватая вода, источавшая характерный пряный запах, плескалась в десяти-пятнадцати сантиметрах от края люка. Наверное, при наводнениях этот подвальчик изрядно заливало.

– Ваш путь на свободу, mon cher. – Делорм ткнул пальцем вниз. – Надеюсь, вы умеете нырять.

Я никогда не был ни брезгливым, ни – что уж там – особо чистоплотным. Но одно дело спокойно вдыхать своеобразный аромат Венеции с набережной или через окошко вапоретто, и совсем другое – окунуться с головой прямо в его источник. Не знаю, как здесь обстояло с ассенизацией последние лет пятьдесят-семьдесят, но что-то подсказывало, что с самого основания города до начала двадцатого века помои и прочие нечистоты сливались прямо в воду. Сотни лет. Килотонны дерьма венецианцев прямо здесь, в квадратном отверстии в полу.

– Твою мать, – пробормотал я, подтягивая лямку рюкзака.

– Проход довольно узкий, но короткий. – Делорм указал в направлении канала. – Я бы посоветовал вам отдышаться под набережной – там достаточно места. И отплыть под водой подальше от моста.

Возможно, Коллекционеру самому приходилось покидать свое жилище подобным образом. И если модник в розовой рубашке мог справиться с заплывом в несколько метров, то и я тоже смогу. Во всяком случае, хотелось верить, что я не захлебнусь, набрав полные легкие местной пахучей водички. Вряд ли истории об отважных chevaliers, столь любимые мсье Делормом, должны заканчиваться так. Впрочем, Дюгеклену и Боярду уж точно не приходилось нырять в канализацию. Или летописцы об этом старательно умалчивали.

– Как работает «Поцелуй»? – Я коснулся воды пальцами. Что ж, хотя бы теплая. Сравнительно. – Как его активировать?

– Все очень просто, mon cher, – улыбнулся Делорм. – В нужное время имя станет ключом.

– Имя станет ключом? – переспросил я. – Что это вообще такое?

– Ваше пророчество, мсье Шаров. – Делорм выглядел крайне довольным собой. – Они редко бывают похожими на подробную инструкцию. Но рано или поздно вы поймете.

Мне почему-то захотелось взять его за шиворот и окунуть лицом прямо в люк. Коллекционер издевался. Но не врал – пророки редко шутят такими вещами. В дурацкой фразе был какой-то смысл, и он наверняка его знал. Хотя бы примерно.

– А как же картины будущего? – издевательски поинтересовался я. – Что-нибудь поточнее. Как, когда я использую артефакт? Где? И что случится потом? Вы и это знаете?

– Да, mon cher. – Лицо Делорма вдруг стало смертельно серьезным. – Но хотите ли вы это знать? Все не то, чем кажется. И если конец заведомо известен – хватит ли у вас мужества дойти до него?

Будущее предопределено. Будущее полностью зависит от нашего выбора. Будущее имеет множество вариантов, но некоторые события обязательно должны случиться. Среди Иных нет и не было единого мнения на этот счет. Несмотря на куда более богатый инструментарий прогнозирования грядущих событий, мы не так уж далеко ушли от людей. Некоторые из нас фаталисты. Другим нужно право на выбор. Или хотя бы иллюзия этого права. И даже если моя дорога к финалу будет не рельсами, надежно проложенными через время, а лишь безумной чередой случайностей – виляющей тропинкой в затерянном лесу, топью болота или обрывом, с которого придется лететь кувырком, ломая конечности… И если я буду знать, где подстелить соломки, – смогу ли упасть в нужном месте?

– Вы действительно хотите знать свое будущее, мсье Шаров? – тихо повторил Делорм. – Хотите знать, чем все закончится?

– Нет. – Я покачал головой. – Думаю, это будет лишним.

– Мудрое решение, друг мой. Вот… возьмите.

Не знаю, откуда Дюрандаль взялся в руке Делорма. Вряд ли он смог бы незаметно вытащить его из пробитой насквозь столешницы… и вряд ли захотел бы отдать.

– И что это было? – Я сомкнул пальцы на ставшей уже чуть ли не родной рукояти. – Какая-то проверка? Шутка?

– Все куда проще, mon cher. Меч должен остаться у вас. – Делорм выдавил жалкую улыбку. – Я так хотел хоть раз пойти против судьбы, попытаться обыграть предначертанное… но не смог. Просто испугался.

На него будто бы разом навалились прожитые сотни лет. Напомаженный шут исчез, уступив место старику, спрятанному в теле молодого мужчины. И этот старик до смерти боялся будущего, которого могло не случиться. И которое я предпочел не знать.

– Так что идите! – Коллекционер вдруг резко подался вперед и стиснул меня в объятиях. – Идите и спасите нас всех, мсье Шаров.

Откуда-то сверху раздался стук. Три удара с равными промежутками. Несильные, размеренные, я бы даже сказал, вежливые. Но я почему-то прекрасно знал – второй раз Инквизиторы стучать не будут.

– Все в порядке, мужики. – Я в очередной раз сплюнул и отер глаза. – Жить буду.

– С моста? Молодежь! – радостно оскалился плечистый краснолицый дядька с прокуренными усами. – У меня в том году зять так же в Праге сиганул. Пьянющий был – еле выловили. Будешь?

Не обращая внимания на укоризненный взгляд жены, новый знакомый достал из сумки на животе плоскую флягу, приложился и протянул мне. Вокруг нас уже успели собраться все русскоязычные пассажиры вапоретто. В первом ряду парни и дядьки постарше, вытащившие меня из воды, во втором – подруги, жены и матери, из-за которых испуганно выглядывали дети. Даже в волшебной Венеции появление на борту мужика, выловленного из Гранд-канала и изливавшего на палубу ручьи мутной воды, вряд ли было рядовым событием. Впрочем, особого удивления я тоже не наблюдал – наверняка мои подвыпившие соотечественники творили и не такое.

– Хоть бы верх снял, чудила. – Краснолицый пощупал мою кожанку. – В такой броне и потонуть недолго… Как тебя звать, кстати, земляк? Я Валерий. Можно Валера.

– Саша, – буркнул я, стягивая разом потяжелевшую втрое куртку.

– Александр, – кивнул Валера. – Что ж ты так-то? От алиментов бегаешь? Или от кредиторов?

– Можно и так сказать, – выдохнул я.

Вампир стоял от меня шагах в тридцати-сорока – если считать по прямой. Только чуть выше, на набережной, опираясь на ограждение. Я даже не сразу смог разглядеть ауру нежити за серой инквизиторской. Не из знакомой мне парочки – похоже, те решили подтянуть усиление, – иначе откуда бы он вообще здесь взялся? Высший – других в Инквизицию не берут. Идеальная машина смерти, заправленная кровью десятков жертв. Учитывая пол вампира, вероятнее всего – молоденьких девушек. На меня он уже даже не смотрел – неторопливо скользил взглядом от края набережной до вапоретто и обратно. Измерял расстояние.

– Мужики, вы бы разошлись. – Я перетянул рюкзак на грудь и рванул молнию. – Сейчас начнется…

Дважды просить не пришлось. То ли народ подумал, что я сейчас достану пистолет и начну палить, то ли мои глаза начали превращаться в волчьи – когда вампир махнул через ограждение, вокруг меня уже никого не было. Отцы и матери семейств бросились врассыпную, заталкивая вопящих детей под сиденья. Хорошо – меньше вероятность, что мы кого-нибудь зацепим. Впрочем, похоже, человеческие жертвы смущали лишь меня одного. Даже примерив серый плащ Инквизитора, вампир остается вампиром.

Он вполне мог бы превратиться в гигантскую летучую мышь, рвануть через Сумрак, а то и долбануть какой-нибудь дальнобойной магией. Если не родной вампирской, то из инквизиторского боевого жезла, который наверняка имелся у кровососа даже не в единственном экземпляре. Но вместо этого он прыгнул в канал и помчался наперерез вапоретто. Не вплавь, а именно бегом – вампир двигался так быстро, что попросту не успевал погружаться в воду и ступал по ее поверхности, как по асфальту. Если бы не портивший всю картину облик Высшей нежити – отсутствие волос, покрытая струпьями бледно-серая кожа и неестественно отвалившаяся нижняя челюсть с заостренными клыками, – это, пожалуй, выглядело бы даже красиво. Вампир будто летел над Гранд-каналом, рассекая мутно-зеленую воду, – только волны расходились клином, как от катера.

– …твою мать! – прохрипел Валера откуда-то сзади.

Вапоретто тряхнуло так, что я еле удержался на ногах. Вампир снес дверцу, через которую заходили пассажиры, и ворвался на палубу.

И только тогда время остановилось, скручиваясь в пружину. Визг ребенка, сиреной лупивший по ушам, разом рухнул на несколько октав и повис бесконечной низкой нотой. Тарахтение двигателя где-то под ногами разделилось на отдельные такты. Водные брызги и чайки, скользившие над волнами, застыли в воздухе. И только вампир почти не замедлился – даже сейчас он перемещался быстрее меня, на ходу выдергивая из внутреннего кармана какое-то оружие.

Что-то вроде огненной плети. Разумное решение – даже обладая немыслимо высоким болевым порогом и исцеляющим фактором, вампир все же оставался уязвимым. Призрачный клинок Дюрандаля одинаково легко резал и магические «щиты», и металл или дерево, и живую плоть, и мертвую. Но теперь наши шансы уравнялись.

Я еле успел пригнуться, пропуская тонкий горящий шнур над собой. За спиной раздалось шипение – плеть с легкостью проплавила железо и вновь скрутилась в руках вампира, готовясь к новому броску. Не знаю, где его научили так орудовать этой штуковиной – вампир играл матовой черной рукоятью чуть ли не кончиками пальцев, заставляя огненную змею плясать по палубе, вспарывая сиденья и стены. По сравнению с ним я чувствовал себя неуклюжим и бездарным новобранцем, сдуру схватившим вместо шпаги тяжеленный лом. Но по прочности и силе Дюрандаль нисколько не проигрывал оружию вампира, и когда они сталкивались, выбивая искры, магическая плетка отступала.

Наверное, для пассажиров вапоретто все это заняло от силы несколько секунд. Они видели только размазанные силуэты, вихри, выплевывающие огненные всполохи и оставляющие на корпусе несчастного суденышка раскаленные отметины. Но для меня эта драка явно затягивалась. Я подобрался к вампиру чуть ближе, но никак не мог даже зацепить его лезвием. Он был быстрее, сильнее и неизмеримо опытнее. И, похоже, хотел не только победить меня, но и сделать это красиво. Не испортив шкуру.

Огненная плеть в очередной раз схлестнулась с Дюрандалем, но на этот раз не отдернулась, а обвила призрачное лезвие, будто живая. Клинок взвыл, отдаваясь в плечо вибрацией, но выдержал. И когда вампир потянул меня к себе, я не стал сопротивляться. Просто развернул меч и с размаху ткнул рукоятью. Прямо в оскаленную пасть.

– Scheise, – прорычал вампир.

Первое слово, которое я от него услышал. И последнее. Кровосос был явно из тех, кто предпочитает разговорам действие. Получив по зубам, он тут же ударил в ответ. Меня подняло в воздух и швырнуло спиной об стену. Наверное, на ней осталась изрядная вмятина – проверять было некогда. Рот наполнился кровью. Кое-как поднимаясь на ноги, я пересчитал языком зубы. Все остались на месте. Даже странно после такого апперкота.

Дюрандаль, опутанный потухшей вампирьей плетью, валялся где-то за сиденьями. Силы на оборот уже не осталось. Похоже, поединок докатился до фазы старого доброго мордобоя. Кулаки против кулаков – без всяких изысков.

Вампира я отпихивал уже под дружное верещание детей и женщин. Мир вернулся к привычной скорости, и мы оба вязли во внезапно напомнивших о себе законах физики. И если Дюрандаль, похоже, проделывал какие-то странные трюки с самим временем, то кровососу приходилось разгоняться за счет собственных сил. За счет собственных рвущихся мышц и костей, трещавших от перегрузки. Организм нежити способен залечить подобные повреждения за пару минут – но сейчас вампиру приходилось драться со мной на равных.

И кто же должен победить в схватке сверхбыстрых и сверхсильных? Если приставка «сверх» присутствует у обоих примерно в равной степени?

Тот, у кого больше воли к победе. Мотивации. Выражаясь попроще – более упертый. Вампир исполнял приказы начальства и долг Инквизитора. Я дрался… ну, скажем так, за идею. И мое кунг-фу оказалось сильнее.

Медленно, миллиметр за миллиметром, я отлипал от перемазанной кровью палубы. Вампир жадно урчал, пытаясь дотянуться клыками до моей шеи, но понемногу ослаблял хватку. И я вывернулся. Ударил. Растопыренными пальцами по глазам – как учил Медведь. И снова – коленом. Поднялись мы почти одновременно. Кровосос больше не нападал – пятился назад, выигрывая драгоценные секунды, необходимые на исцеление. Мне ждать было уже нечего. Подпрыгнув, я повис на чудом уцелевшем поручне и двумя ногами врезался вампиру в грудь. Со всей оставшейся силы, выбивая из мертвого гнилого нутра весь воздух и ломая ребра. Бесчувственное тело отлетело назад, перевалилось через борт и с негромким плеском рухнуло в воду.

– Во дает мужик, – снова подал голос Валера.

Я не заметил, как он успел подойти ко мне, протягивая сухую пачку сигарет и зажигалку. И как только догадался?.. Впрочем, он вряд ли сейчас вообще соображал, что делает. Алгоритм действий подкидывала привычка, прочно засевшая в подсознании. Закончилось что-то важное или что-то страшное – самое время перекурить. Сухая сигарета. Почти равноценная замена чемпионскому поясу по смешанным единоборствам. Если не считать, что при каждой затяжке грудь взрывалась болью.

– Оставь, твои ж все вымокли. – Валера отрицательно помотал головой, наморщился, обдумывая что-то, и только потом спросил: – Слушай, земляк… это ведь вампир был, да? Вампир?

– Он самый, – прокашлял я.

– Верно, – закивал Валера. – А я сразу так и подумал. В смысле – что вампир, что коллектор – без разницы. Одна фигня, кровопийцы.