73

Я совершенно не ожидала, что в бесконечном бетонном коридоре за пределами кабинета «Овна» есть съемная часть крыши и крутая стальная лестница. Подъем кажется бесконечным – мы находимся гораздо глубже, чем я думала.

А когда мы выбираемся наверх, то меня ждет еще больше неожиданностей.

Мы находимся не в главном здании.

Впрочем, мы и не под открытым небом. Вокруг темно – настолько, что я вижу лишь клочок утрамбованной земли возле прохода. Но я сразу узнаю запах – влажный, затхлый – и поднимаю взгляд: сквозь вырезанные в каменном куполе окна проникает слабый свет луны и звезд.

Мы в храме. Точнее, в ротонде, где Хоуп заметила жуков. Неудивительно, что это место столь тщательно охраняют – под ним расположен отдел «Овен».

– Сюда, – указывает Пеллегрин.

Я иду за ним – во-первых, из-за темноты, во-вторых, потому что я ему достаточно доверяю. Мне хочется спросить: «А вы и вправду убьете Алексу?» И еще: «А Лонан и остальные сядут на яхту по приказу Зорнова?» И еще: «А Финнли и Хоуп… они будут в порядке?»

Но затем спохватываюсь и вспоминаю, что теперь дежурит Ава. Может, она уставилась в камеры видеонаблюдения. Пусть меня не активировали и Волки не имеют надо мной власти, я должна притворяться, что все иначе. Надо играть, продолжать играть свою роль.

Думаю, что следят и за Пеллегрином, так что он вряд ли даст мне прямой ответ, даже если захочет.

Мы пересекаем храм – однако используем не тот узкий, извилистый коридор, который мы обнаружили с девчонками, а противоположный. Мои глаза постепенно привыкают к темноте.

От жуков не слышно ни шороха.

Пеллегрин нажимает на кнопку в стене. Во мраке вспыхивает и тотчас исчезает паутина голубых лазеров. Они вновь напоминают мне про Хоуп: если их с Финнли обработали одновременно, значит, в тот день, когда мы нашли храм, она уже была под контролем Волков. В какой момент ею управляли папа или Ава? Как долго это продолжалось? Хоуп случайно наткнулась на лазеры, пролилась кровь, на ее запах ринулись жуки, и мы сбежали отсюда.

А может, ничего случайного тогда не произошло…

Только Хоуп не захотела садиться на покрытые мхом камни.

По спине расползается противный холодок. А меня даже не обработали, но я уже с избытком настрадалась: сперва из-за боли, потом из-за галлюцинаций с Берчем.

Поверить не могу, что меня уберегло лишь то, что папа отказался довести их жуткую процедуру до конца. А сейчас мой главный враг – неосторожность.

Коридор внезапно заканчивается у подножия огромного дерева. Непонятно, то ли так было задумано изначально, то ли дерево выросло позже и перекрыло путь. Так или иначе, но Волки использовали его себе во благо.

– Аккуратней на лестнице, – предупреждает Пеллегрин. – Некоторые ступеньки совсем узкие.

Перекладины врезаны прямо в ствол. Прямо как в тот, рядом с которым находилась сетка, поймавшая Финнли. Меня покидают силы уже от одной мысли, что сейчас мне придется заново тащиться по мостикам из волокон. Но, к моему облегчению, поднявшись на деревянную платформу, я их не вижу. Вместо них используется навесная переправа, способная унести человека в любом направлении.

– Страховочные ремни гораздо крепче, чем ты думаешь, – сообщает Пеллегрин.

Если он надеется так меня утешить, то у него ничего не получается. Стараюсь рассмотреть ремни. Пусть они и не потрепанные, но все равно кажутся неспособными выдержать мой вес, слишком тонкими – как портупея, которую мама носила с платьями.

Пеллегрин дает мне пощупать свои ремни: они точно такие же. Но если он считает их надежными и пользуется ими каждый день, значит, они наверняка выдержат.

Пеллегрин помогает мне их нацепить и, прикрепив карабины к тросу, кратко инструктирует о том, как правильно останавливаться. Он отправляется первым – на всякий случай, если мне вдруг понадобится помощь.

Я бросаю прощальный взгляд на храм. Скрытый среди папоротников, как и писал мой отец. Какие надежды я возлагала на него… сколько ожидала в тот день, когда мы его обнаружили!

Зато теперь я знаю, что он обитаем.

Как хорошо, что чернила в книжке моего отца совсем размылись.

Когда я перечитывала отрывок, я видела в нем лишь обещание свободы. Я воспринимала его буквально, а не как тайное, зашифрованное послание.

Татуировки-голограммы. Приходить с миром.

Это предупреждение, призванное защитить тех, кому не посчастливится отыскать лабораторию. Предупреждение о том, что папе придется сделать, и о том, что лучше сотрудничать. Записи были картой, ведущей не только к Убежищу, но и к моему отцу. Я ожидала обрести здесь иную свободу, но думаю, мне нужна именно эта.

Мой отец жив. Жив!

И я – тоже.

Я прыгаю и лечу. Храм, папоротники, камни, тайны – все уносится прочь, оставляя лишь ветер и трепет.

Вскоре мои ноги ступают на твердую землю второго храма – логова, – скрытого среди еще большего количества папоротников, камней, тайн.

– Готова? – спрашивает Пеллегрин.

Мы стоим на крыше постройки, там, где Ава и тот мужчина – Старк – разговаривали, пока я пряталась внизу, у канала. А вот и веревочная лестница – валяется на полу, у барьера. Наверное, близко расположена и лаборатория Пелла.

– Доверься мне, ладно? – добавляет он.

Как далеко способны зайти папа и Пеллегрин, чтобы убедить Волков в своей преданности?

Надеюсь, не настолько, чтобы убить Алексу.

Ночной воздух свеж. И в то же время тяжел. Я делаю глубокий вдох и направляюсь вслед за Пеллегрином в помещение.