41
Из листвы доносится шорох.
Это точно не животное. Кто-то раздвигает ветки у подножия каменной лестницы.
Я тут же замираю. Думаю, я могла бы сойти за изящную мраморную статую с застывшим «Вот черт!» на лице. Скашиваю глаза и вижу Лонана. Несмотря на байки о том, как надо выманить врага из норы, он явно представлял, что произойдет все это на его условиях. И конечно, не в тот момент, когда он будет сидеть на своде пещеры, где хочешь не хочешь, а придется принять бой, ведь деваться больше некуда.
Из зелени высовывается черноволосая макушка. Парализовавший нас страх отступает.
– Алекса?! – выдыхаю я с облегчением.
А Лонан приходит в ярость:
– Я же говорил тебе не идти за нами!
– Ты посоветовал мне вести себя потише. – Алекса наклоняется, всматриваясь в завесу листвы. – И как видишь, у меня получилось.
«Я победила», – говорит ее победная усмешка.
Через несколько секунд на первую каменную ступеньку подтягивается и усталая Хоуп. На ней моя желтая кофта – висит мешком на тоненькой фигурке, а рукава натянуты до самых костяшек, хотя здесь царит удушающая жара. Алекса подхватывает Хоуп под мышки, помогает забраться на ступеньку полностью.
– Привет! – мрачно объявляет Хоуп.
Она сейчас – ну, и не только сейчас – полная противоположность Алексы. Словно та вытянула из нее все силы и Хоуп попросту пришлось тащиться следом в тщетной попытке восстановить справедливость.
– Остальные в пещере? – шагает Алекса к пещере.
– Если хочешь – рискни, проверь, – отзывается Лонан. – Мы спустимся через пару минут.
Алекса, не изменяя привычкам, идет вперед – как всегда безрассудно. Хоуп плетется за ней.
Лонан слегка отодвигается в сторону. Интересно, нервничает ли он, как и я, из-за того, насколько быстро пришлось вновь облачиться в свою броню, предварительно обнажив мягкое, нежное нутро. Кое-что из сказанного сильно меня задело – никак не оправлюсь после этого «обойтись малыми жертвами», однако между мной и Лонаном установилась связь, ведь наши жизни разрушил один и тот же враг. Мгновения тишины, которые мы разделили на вершине мира, исполнены искренности, которую я давным-давно ни с кем не ощущала.
На всякий случай понижаю голос – вдруг Алекса и Хоуп смогут нас услышать.
– А Касс и Финнли потом… они…
– Вспомнят?
– Я хотела сказать «опять впадут в безумие». Но да, ты, в принципе, угадал.
Лонан привычно пробегает по волосам рукой.
– В основном они пребывают в адекватном состоянии. Грош цена шпионам, если они постоянно бросаются на людей. Хотя кое-что их провоцирует. Пока не пойму, контролирует ли их кто-то в режиме реального времени или им просто промыли мозги, чтобы они так реагировали на… черт знает что именно.
Он складывает полотенце – наверное, еще влажное от моих слез, – и заправляет его за пояс.
– А еще, – продолжает Лонан, – голограммы проявляются только в определенных точках или под ультрафиолетом. Думаю, жертвы даже не подозревают, что с ними что-то стряслось. То есть… Касс в курсе, но только потому, что его просветил Феникс.
– А Финнли? – Сперва мне казалось, Лонан не скрывает свои планы ни от нее, ни от Касса, но, похоже, я ошибалась. Он ведет себя крайне осторожно, пусть и старается выглядеть самоуверенным. – Что, по ее мнению, ты ищешь на острове?
– Зарытое сокровище, – ухмыляется Лонан. – Чтобы мы смогли купить расположение Волков.
Вспоминаю факты, которые успела узнать о Финнли. Девчонка из малосостоятельной семьи, оставшаяся за бортом, вынужденная получать ожоги на производстве патронов. Если у кого-то и есть причины жаждать благосклонности Стаи, так это у нее.
– В принципе, я не соврал, – оправдывается Лонан, решивший, что я его молча осуждаю. – Я не вдавался в подробности о том, какое сокровище мы надеемся отыскать.
– И ничего не говорил про подкуп Волков, – добавляю я.
– Да. Но это тоже не совсем правда.
– Вообще неправда, ты хотел сказать.
– Ага, – сразу соглашается Лонан. – Что-нибудь еще? Спрашивай, а то действие седативного препарата скоро закончится.
Задавать вопросы – вот единственная причина, по которой я сегодня отправилась в джунгли. А теперь, когда у меня, наконец, появился такой шанс, я не представляю, с чего начать.
И как начать.
Как повести разговор о моем отце? О том человеке, чьи идеи запустили череду событий, из-за которых родители Лонана истекали кровью на кухонном полу? Как выудить ответы о работе отца над этим островом, не выдавая своих личных секретов?
Прямо как тогда, в бараках, меня охватывает ощущение, что я не имею права на скорбь. Значит, мне нельзя задавать вопросы…
Но я уже зашла настолько далеко… Вдруг Лонану что-то известно? И от правды меня отделяет лишь страх порвать хрупкую связь, которая возникла между нами?
Доверять – значит рисковать. Я должна спросить.
Глубоко вздохнув, вытаскиваю из-за пояса руководство по выживанию.
– Ты столько времени проводишь в море… думаю, ты разбираешься в азбуке Морзе?
Из массы вопросов я выбираю именно этот потому, что он может стать ключом ко всем странностям и тайнам острова. Открываю страницу с отцовской картой, показываю точки с линиями, заполняющие океан.
– Откуда она у тебя?! Как?
Воображаю, что творится в голове у Лонана – ведь у меня в руках изображение острова, на поиски которого у него ушли долгие месяцы. Как ответить? Что, если за шифром скрыто нечто страшное или преступное?
– Мне ее передали, давно.
Достаточно безопасная фраза.
– То есть вы сюда доплыли, ориентируясь по карте? – спрашивает Лонан, и я киваю. – Можно?..
Отдать книжку нелегко, но я вручаю ее Лонану, и он принимается изучать руководство. Его взгляд мечется туда-сюда по строкам. Лонан перелистывает страницы, вглядывается в какой-то чертеж и вновь открывает карту. Он хочет что-то сказать, но затем захлопывает книжку, и мой скудный обед тотчас подкатывает к горлу.
– Что там? Что-то страшное, да?..
– Нет, ничего подобного, – произносит Лонан. – Мне очень жаль, но я никак не соображу, о чем идет речь, Иден. Да, это азбука Морзе, и я неплохо ею владею, но в стандартной, международной версии. А шифровка написана американской морзянкой, которой почти никто не пользуется. Автор адресовал послание либо знающему человеку, либо делал заметки для личного пользования.
В моей душе что-то обрывается. Да, отец ведь вполне мог стремиться сохранить данные. Спасти некую тайную часть себя, которая продолжила бы жить после его смерти. Он всегда любит вести дневники.
Но мне мало этого. Я хочу знать об отце все.
– Можно?.. – киваю на книжку. – Она для меня важна.
– А! Прости, – возвращает мне ее Лонан. – Конечно.
В чем заключается «важность» он, к счастью, не уточняет.
Однажды я наберусь смелости и исповедуюсь перед ним. Наверное, он меня выслушает и поймет.
– Спасибо за попытку, – бормочу я, пряча книгу и вместе с ней – собственное разочарование. Необходимо сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.
– Нам пора, – говорит Лонан.
– Ты прав, – пытаюсь приготовиться к тому, что случится, когда действие седативного средства завершится. – И что дальше?
Будущее непредсказуемо, но возможность об этом спросить почему-то меня утешает. Дарит крошечную надежду, что день пройдет по плану.
– Продолжим поиск сокровищ. – Сдвинувшись к краю, Лонан цепляется пальцами за трещины в камне, словно прирожденный скалолаз. – Если нас не обнаружат раньше.
