31

У нее изменилась прическа.

Вот она – первая странность: медные волосы теперь стали короткими, гладкими – совсем не как у прежней Финнли. Я, впрочем, почти ее не знаю, но в день нашей встречи длинные непослушные пряди были собраны в хвост и выглядели так, словно их с самого начала войны не касались ни ножницы, ни даже расческа.

Однако я уверена, что вижу Финнли. Чистая одежда и новая стрижка не способны скрыть россыпь веснушек на ее носу или поменять ее несколько самоуверенную манеру держаться.

Вторая странность: Финнли не спешит к нам вернуться, хотя не заметить наш лагерь с пылающим костром невозможно.

Ни Финнли, ни ее спутники никак не реагируют на наше присутствие.

Они направляются к дальнему краю берега – где возвышается каменный тотем, – и Финнли шагает наравне с парнями. Можно подумать, что она с ними заодно. Если бы не ее стрижка, из-за которой мне почему-то не по себе, я решила бы, что раз уж Финнли так расслабленно себя ведет в их обществе, то им можно доверять. Эдакая компания старых приятелей. Но ее прическа кажется мне подозрительной – как и ситуация в целом, если говорить начистоту. Что ж, надо прислушаться к своей интуиции.

Столкновение неизбежно – а значит, чем раньше с ним покончим, тем лучше. Поднимаюсь на ноги, прихватив на всякий случай копье. Алекса и Хоуп следуют за мной.

Песок скрадывает звук наших шагов. Мы придвигаемся ближе, разглядываем внезапных гостей, в свою очередь, изучающих тотем. Парни на голову выше Финнли, в которой футов пять: не качки, но крепкие, с четко очерченными мышцами – оно и понятно, сказалось управление кораблем в открытом океане. Одеты они в майки с V-образным воротом, узкие штаны и ботинки – все серое – и не имеют ничего общего с пиратами, которых мы с Эммой видели в фильмах. Волосы длинные только у одного: они волнистые, огненно-рыжие в свете фонаря. Его спутники – брюнет и пепельный блондин – подстрижены коротко. А еще все трое явно выкинули бритву – причем единственную на всех – за борт пару дней назад.

Темноволосый, наклонившись, пробегает пальцами по нижней части тотема. И тотчас на резной поверхности возникает тонкая голубая флуоресцентная полоска, похожая на лазерный луч из храма.

– Отлично, – произносит блондин, когда изображение показывается полностью. Он доволен и ничуть не удивлен. Мускулистые руки покрыты татуировками – яркой россыпью гавайских цветов и папоротников.

– Это что, карта острова? – шепчет Хоуп.

Татуированный бросает взгляд в нашу сторону – без откровенной неприязни, но мне сразу делается неуютно. Может, дело в его глазах, внимательно поблескивающих из-под нахмуренных бровей. Лезть на рожон и что-то выяснять вдруг начинает казаться мне худшей идеей в мире.

Алекса коротко втягивает воздух, и, прежде чем я успеваю ее остановить, шагает из тени на залитый лунным светом песок.

– Выключай! – командует татуированный. – У нас гости.

Стараюсь запомнить, каких мест темноволосый касается пальцами, чтобы позже, когда мы останемся одни, сделать то же самое и узнать, что кроется в тотеме.

Парень нажимает на самую нижнюю точку в левом углу. Голубой свет гаснет.

– Скай Кассоуэри? – Алекса приближается к блондину. Цветы на его татуировках приходят в движение – он напрягает мышцы. – Это ты или у меня снова галлюцинации?

Его взгляд смягчается. Но не настолько, чтобы я ослабила хватку: я продолжаю крепко сжимать свое копье.

– Алекса Пирс, – произносит он, не пытаясь двинуться навстречу. Вызывающий наклон головы и застывшая на губах усмешка говорят о том, что он не испытывает особого восторга от неожиданной встречи. – Это ты или я опять вернулся в кошмар, который оставил на континенте?

Алекса сухо смеется:

– И я рада тебе, Скай Кассоуэри.

Она отбрасывает волосы за плечо, пытаясь казаться собранной, невозмутимой – и не встревоженной его холодностью. Спутники Касса принимают ее игру за чистую монету. А я замечаю, как напряжены ее сжатые кулаки. Худшие страхи Алексы превращаются в реальность.

– Это, что ли, твоя Волчица, Касс?

Брюнет подходит ближе, окидывает ее изучающим взглядом. Как будто света луны, звезд и костра достаточно, чтобы увидеть ее насквозь.

Вонзаю копье в песок и провожу между нашими компаниями линию:

– Стой здесь!

Какой-то он чересчур нахальный.

Но надо отдать ему должное: он вскидывает руки, мол, сдается, даже не пытаясь пересечь границу.

– Без проблем, – усмехается он. – Мы плохо ладим с Волками.

«Мы вообще-то не все из Стаи», – хочу сказать я, но решаю промолчать. Если это удержало его, то ладно, побудем Волками.

Забавно. Он – единственный, кто ничуть не боится того, что может вытворить Волк.

– Они безобидны, ребята, – заявляет рыжий, забрасывая на плечо рюкзак и направляясь в противоположную сторону. – Но это не значит, что стоит терять бдительность.

Финнли, своим безмолвным присутствием напоминающая каменный тотем, следует за ним.

– Простите, – заговаривает Хоуп, – но, может, кто-нибудь объяснит, что тут творится?

Темноволосый парень косится на Хоуп. О песчаный берег ударяется волна, затем вторая, третья.

– Нет, – отвечает он.

И идет прочь.