На первых порах своей сельской пастырской службы я заметил, что мои прихожане, помимо многих других нравственных недостатков, особенно были заражены привычкой к сквернословию. И старые и малые без малейшего зазрения совести постоянно сквернословили и в своих домах, и на улицах. Немедленно начав борьбу с различными пороками моей паствы, я особенно ополчился против сквернословия. И в храме, и в школе, и в домах прихожан я обличал этот порок. После этого сквернословие сначала перестало звучать на улицах, а потом постепенно совсем исчезло. Но вот в ноябре минувшего года, гуляя по своему саду, я был неприятно изумлен и возмущен ужасной матерщиной, которая раздавалась на проезжей дороге. Я увидел парня шестнадцати лет, Василия Лаврова, который, избивая палкой ни в чем не повинных волов, осыпал их отборной бранью. На мои обличения он ответил, что его разозлили волы, которые медленно тащили бочку с горячей водой. Он рад бы не сквернословить, да не может справиться с собой. Объяснив, насколько мерзко и греховно сквернословие, я просил его немедленно и навсегда оставить эту дурную привычку. Василий не обратил на мои слова должного внимания и в тот же день подвергся грозному наказанию Божьему.

Направляясь из винокуренного завода в барскую усадьбу, он вновь начал осыпать волов ударами и матом. Вдруг раздался оглушительный треск, бочка мгновенно лопнула, и горячая вода обдала парня с головы до ног. Его страдания и стоны были услышаны. Немедленно его отправили больницу, где он пролежал около трех месяцев. После его выхода из больницы я беседовал с ним по поводу постигшего его несчастья, которое он сам всецело приписывал праведной каре Божией за грех сквернословия.