В одной из замоскворецких церквей в 1871 году умер от холеры отец диакон И., мой родной брат. Болезнь унесла его за несколько дней, несмотря на молодость и крепкие силы. Я любил его, и эта потеря была для меня очень тяжела. От скорби я впал в тоску, которая оставляла меня только во время сна и молитвы. Мне было очень тяжело на сердце, так как он перед смертью не смог принести полной исповеди из-за мучительных болей и своего тяжелого физического состояния. Вскоре после кончины он явился мне во сне как живой. Я спросил его:

— Ты, вероятно, сейчас проходишь мытарства?

— Да! — ответил он.

— Скажи, как ты проходишь?

— Очень трудно, — сказал он, — и вот почему. У бесов, оказывается, все записано, кто в чем согрешил, даже мысли, которые иногда невольно рождались в душе и пробегали с быстротой молнии. На них мы не обращали внимания, забывая их. И эти невольные и мимолетные грехи изобличаются на мытарствах, и сама душа тогда вспоминает их.

При этом он вынул из кармана рясы картонную табличку, которая с одной стороны была исписана грехами так мелко и часто, как будто по ней рассыпали мак.

— И вот таких таблиц за мной было двадцать пять. Предсмертной исповедью я загладил семь, а восемнадцать остались за мной.

Затем я спросил его, пускают ли умерших на землю для свидания.

— Да, пускают, — ответил он.

— Так приходи ко мне почаще! — сказал я ему.

Но он тут же стал невидим. После этого сна я усилил молитву за него, но в течение десяти лет он ни разу мне не являлся.

Когда Господь сподобил меня благодати священства, то я еще усерднее стал молиться об упокоении души любимого брата. И вот на пятом году моего священства он явился, но не мне, а моей прихожанке Клавдии Михайловне, которая отличалась благочестивой жизнью и усердными молитвами за усопших. Однажды утром она передала мне через знакомого, чтобы я пришел к ней домой по важному делу. Я, не откладывая, зашел к ней. Клавдия Михайловна спросила меня, был ли у меня брат, умерший в духовном сане.

— Был дьякон, — ответил я.

Тогда она описала мне его с такой ясностью, как будто видела его живого, а затем рассказала следующее:

— Сегодня ночью он явился мне и просил передать вам, что пять таблиц еще не заглажено! Он сказал, что вы его брат и сами знаете, о каких таблицах идет речь. Еще он обещал явиться вам после того, как все таблицы будут заглажены. Вот поэтому я и послала за вами, чтобы узнать тайну сновидения.

Я рассказал ей о явлении мне покойного брата в первое время после его смерти и о таблицах. На пятом году моего ожидания я получил известие о том, что мой брат опять явился Клавдии Михайловне. Он просил меня особенно помолиться за него в Великий Четверг.

— Так нужно по моим грехам, — сказал он.

Я, конечно, выполнил его просьбу с возможным усердием, и каждый год в тот Великий День, когда Господом установлена Бескровная Жертва, исполняю ее, что считаю для себя святым заветом.

Через восемь лет после этого брат явился мне во сне, как обещал, чтобы известить меня о своей свободе от грехов. Со дня его смерти прошло двадцать восемь лет! Это явление было очень коротким. Мне снилось, что я сижу за письменным столом, вдруг из соседней комнаты вышел мой покойный брат в рясе, как живой, подошел ко мне и сказал:

— Теперь я свободен!

После этого он стал невидим. Этот строго последовательный ряд явлений покойного служит явным признаком существующей связи между загробным и земным миром. Эти явления должны послужить живущим убедительным доказательством того, что наши души после смерти переходят в другой, духовный, мир. Там их ожидают мытарства с обличением самых малых грехов и нечистых мыслей, даже мимолетных. А наши молитвы, возносимые за умерших, содействуют прощению их грехов и освобождению от страданий, особенно если молитвы приносятся на литургии.