Митрополит Антоний был удивительно смелым человеком. По образованию — врач. Владыка видел души людей. Это была не просто человеческая решимость сделать то-то или то-то. У него словно был невидимый посох — конечно, веры! — на который он опирался на самых сложных отрезках жизненного пути. Вера неразлучна с чудом; но чудеса бывают — разные. Прежде всего — Владыка Антоний был чрезвычайно внимательным к своей душе. В воспоминаниях о юности есть такой момент. Однажды, будучи еще молодым человеком, он почувствовал внутренний холод; ему не хотелось молиться, Таинства казались ничего не значащими ритуалами. А он уже готовился к принятию священства. Приближалась Пасха. И вот, в Великую Субботу будущий Владыка стал на колени у Святой Плащаницы… Поначалу все раздражало, казалось пустыми декорациями. Но вдруг изнутри пошел как будто пучок света, невидимо и необъяснимо. И слезы — удивительно горячие слезы — сами пошли из глаз. Вера вернулась. Для него это было — настоящее чудо. Это было действительно воскресение — свидетельство воскресения Христова.

Многим кажется странным, отчего Владыку Антония называют Сурожским. Ведь Сурожье (теперь — Судак) — это древняя Сугдея, византийская колония, в средние века — один из первых в Крыму христианских городов. Почему именно Сурожский? История такая. Когда Владыка Антоний был назначен правящим архиепископом в Великобританию, титул выбрали — епископ Великобритании и Ирландии. Но у англикан уже был свой Лондонский архиепископ, и такой пышный титул для русского пришельца вызвал бы неприязнь островной Церкви. Владыка Антоний обратился к архиепископу Кентерберийскому Михаилу Рамзею, своему другу, за советом. Тот как бы подтвердил мысли Владыки Антония: лучше, чтобы титул был русским. Так впервые возникло Сурожье. Ведь взять имя исчезнувшей епархии — как бы восстановить ее. Но была и еще одна причина, по которой Владыка Антоний выбрал русский титул. Он считал себя человеком русской культуры, а Россию считал своей родиной. Владыка говорил преимущественно на русском, хотя во время служения выучил несколько языков. Ему очень хотелось иметь русский титул. Владыка обратился с просьбой в Патриархию, просьба была удовлетворена. Так архиепископ Великобритании и Ирландии стал Сурожским.

Вот что сам Владыка Антоний говорит по этому поводу: «В Русской Церкви принято, когда создается новая зарубежная епархия, давать титул по епархии, которая существовала в древности и вымерла. Ввиду этого мне и дали титул Сурожского. Мне было отрадно иметь титул чисто русской, древней, но, кроме того, миссионерской епархии, потому что я рассматривал нашу роль на Западе как миссионерскую. Не в том смысле, чтобы я думал об обращении всех англикан в православную веру: это, во-первых, немыслимо, и, во-вторых, я бы сказал, нежелательно, потому что такой быстрый переход из одной веры к другой обыкновенно не держится. Миссию я, а теперь и мои сотрудники понимаем так: мы здесь голос Православной Церкви русской традиции. Мы не обязательно должны обращать людей в православие, но должны дать людям знание о Православии, любовь к Православию и должны передать верующим различных вероисповеданий те частицы, осколки православной истины, которые они сейчас могут впитать, понять и пережить».

К началу шестидесятых служение Владыки Антония в Англии было сопряжено с огромными бытовыми трудностями (на остров он приехал в конце сороковых). Не было храма, который бы считался «русским» — но удалось добиться специально предназначенного помещения для того, чтобы совершать Литургию. Это был старый англиканский храм святого Филиппа, за аренду которого надо было выплачивать немалую сумму. Приходилось заниматься сбором средств, ремонтом, выяснением административных отношений. Порой приходилось проповедовать и на улицах. Владыка Антоний любил говорить проповеди на улицах — это напоминало ему об апостольских временах. Часто среди слушателей оказывались аутсайдеры — хиппи. В воспоминаниях есть рассказ о юноше с огромной собакой, который пришел послушать Владыку. Этот пес, черный ньюфаундленд, буквально бросился к Владыке, как только его увидел. Слушатели были поражены. Животное сидело и слушало вместе с людьми — как будто и впрямь понимало, что говорит Владыка.

Случаев из жизни Владыки Антония, когда улыбка Христова освещала самый мрачный день, — множество. При желании их можно найти в его дневниках. Но особенно значительным мне видится «покупка храма». Обретение места. Этот остров на острове — Россия в центре Лондона — существует до сих пор.

Поначалу в Сурожской епархии было всего два прихода: лондонский и оксфордский. Лондонский рос быстрее. Самой старой прихожанкой была женщина, которой было 104 года. «Ну что за возраст — 104 года, — шутил Владыка, — давайте праздновать 105». «Ах, нет, отец Антоний, — отвечала старушка, — боюсь до 105 не дожить; чувствую, как постарела за последние месяцы». Владыка Антоний подумал, что она еще поживет… Умерла в 107 лет.

Особенную симпатию Владыка питал к старикам-эмигрантам. Они виделись ему свечами прежней России, которые неумолимо таяли. Действительно, стариков становилось все меньше. А с ними уходила память о дореволюционном укладе, языке — часть страны и истории, не на бумаге написанная, а явленная в живых людях. Есть ли им смена, будет ли? Владыка обратил внимание на такую деталь: в храм приходили старики и дети, младше 14 лет. Те, кто старше 14 лет, в храм почти не ходили. Владыка начал изучать английский — без английского не смог бы служить и разговаривать с прихожанами. Затем ввел особенный распорядок богослужений: часть — на английском, часть — на славянском, часть — смешанные, или, как он выражался, «пестрые». Тогда в храм потянулись дети стариков-эмигрантов, порядком забывшие русский. Владыка Антоний приехал в Великобританию в 1948 г. и 11 лет был единственным священником на два острова.

1956 г. Англиканская церковь продала небольшую территорию городским властям. Для улучшения дорожного движения власти собирались строить автобусную остановку. На территории располагался старый, почти разрушенный храм Святого Филиппа. Зарубежной Церкви предложили купить этот храм. Патриархии, то есть — ее представителю Владыке Антонию — предложили маленькую часовню в центре Лондона. Часовня не устраивала. Тогда церковные власти предложили Владыке разделить храм с зарубежниками, на что Владыка согласился. Спросили согласия зарубежников, вызвали настоятеля. Русская Зарубежная Церковь была очень враждебно настроена к Патриархии. Настоятель зарубежной церкви отказался делить храм. Власти вынесли соломоново решение: отдали храм той общине, которая с их точки зрения проявила истинно христианское отношение. Храм Святого Филиппа был отдан Патриархии.

Условием, что община получает храм, был его ремонт — полностью. Ремонт должен был осуществляться на деньги общины и под надзором англиканского епархиального архитектора. Но это было все же дешевле, чем аренда. Долгие годы община на свои средства восстанавливала этот храм. Прошло 20 лет. Внезапно все переменилось. Разбогатевший китайский ресторан предложил деньги властям за это здание. Что должно было быть в этом ресторане? Танцпол, кабинеты, кухня и прочее. Владыку Антония вызвало англиканское начальство и поставило условие. Либо храм выкупит община, либо его отдадут китайцам. Владыка «обомлел», как пишет в своих воспоминаниях. Но твердо ответил, что храм он «покупает». Англикане тоже «обомлели»: «Помилуйте, мы же вам не сказали — за сколько!». Денег у Владыки не было, и он не стал это скрывать. Но повторил, что покупает, и деньги будут. Власти согласились на сделку.

Владыка Антоний собрал прихожан и сказал: «В этом храме мы молимся уже 23 или 24 года. В этом храме мы хоронили своих родителей (я свою маму и бабушку здесь хоронил), мы венчали вас, мы крестили вас, мы ваших детей крестили, многие из вас стали православными здесь. Неужели мы этот храм отдадим под ресторан и танцульку?» Конечно, храм необходимо выкупить. Но Владыка, понимая все тонкости дела, сказал: храм будем покупать на свои деньги, добытые своим трудом. Никаких спонсоров, никаких благодетелей. Потому что благодетель может предъявить права на это место, и тогда все труды погибнут. Начался сбор денег. И что удивительно, небольшая община довольно скоро смогла собрать значительную сумму. Одна старушка написала Историю Русской Церкви в Англии. В книге было больше вымысла, чем фактов, но написана была живо. Удалось продать и выручить триста фунтов. За полтора года собрано было 50 000 фунтов. Это была почти половина суммы.

Патриархия была в курсе покупки храма. Из Москвы сообщили, что могут помочь деньгами. На что Владыка Антоний, рискуя испортить отношения, ответил решительным отказом. Если бы Патриархия помогла деньгами общине, она вошла бы в долю собственника и получила бы права на землю и здание. Они стали бы частью Советского Союза. Это было невозможно — выйти за грань, за которой начиналась геополитика. Владыка считал, что у советского государства и православной церкви разные задачи. Он очень рисковал, отказывая Москве.

Англичане решили провести новую проверку с оценкой стоимости храма: а вдруг он стоит не сто тысяч, а больше? Пригласили архитектора для проведения экспертизы. Новая цена оказалась меньше на 20 тысяч — всего нужно собрать 80, так что собрано больше половины требуемой суммы. Но силы общины были истощены, каждая сотня фунтов давалась огромными усилиями. Начались сомнения. Вдова профессора Франка так и сказала Владыке Антонию: «Отец Антоний, я всегда знала, что вы сумасшедший, но не предполагала, что вы можете быть сумасшедшим в такой мере! Как мы можем содержать этот храм? Для чего? Мы же умирающая община в двести человек…» На что Владыка ответил, что храм будет, хоть на костях, а православие нужно тысячам людей.

Слухи о героической общине расходились по всему Лондону кругами. О событиях у Святого Филиппа узнала одна журналистка из «Таймс», авторитетнейшей центральной газеты, и написала статью, в которой сравнивала апатичные англиканские приходы с живой и развивающейся русской общиной. Вроде бы никто не должен был обратить внимания на эту заметку. Но произошло чудо.

В адрес храма стали приходить деньги. В основном это были небольшие, по два-три фунта, пожертвования от англичан и русских. Один старик-англичанин, католик, послал Владыке Антонию три фунта, и сказал, что это все, что у него есть. Он отослал даже свое обручальное кольцо, приложив его к письму и трем фунтам. Кольцо это стало обручальным для молодой пары, которая была еще очень бедна, чтобы купить кольцо. Книги Владыки Антония помогали старику не унывать в доме престарелых, поддерживали в нем веру и бодрость. Он, не сомневаясь, сделал такое ценное пожертвование. Русский, Владимир, прошедший концлагерь и едва не лишившийся рук (гангрена) принес все свои сбережения, много — целая тысяча фунтов. Рассказал, как ему хотели отрезать руки, а он взмолился Божией Матери и Она исцелила его. На богослужении Владимир вдруг заново увидел облупленный потолок храма… и в нем — свои руки, какими они были в лагере. Матерь Божия научила его, как поступить. Так человек почувствовал храм как свое тело, а свое тело — как храм. И это тоже было чудо. Владыка Антоний записывал свои проповеди на кассеты. Некоторые из этих кассет попали к одной старушке, живущей в Швейцарии. Она пожертвовала храму свои золотые зубы. К 1979 году 80 тысяч фунтов было собрано и выплачено. Храм остался за общиной. А ведь не было никакой вероятности, что деньги будут…

Этот храм, как и многие другие, вырос из людей. Касаясь стен храма, порой кажется, что касаешься… тела другого человека. Отец, мать, брат, сестра… И все — единое Тело Христово.