Кобо Дайси, что значит Великий учитель, распространявший Закон, родился в 774 г. и был самым почитаемым и известным японским буддистом. Он основал буддийскую секту Сингон, известную своими магическими формулами и эзотерическими учениями. Говорят также, что он изобрел хирагана — слоговую азбуку в виде скорописи. Из стихотворения «Намудайси», рассказывающего о жизни этого великого учителя, также можно узнать, что Кобо Дайси привез с собой из Китая несколько семян чайного дерева, что привело к возрождению традиции чаепития, которая не соблюдалась в Японии уже долгое время. Он был знаменит как великий проповедник, но также известен как каллиграф, художник, мыслитель и путешественник.

В миру его имя было Кукай. Кобо Дайси — посмертное имя, и под этим именем он наиболее известен.

С именем Кобо Дайси связаны многие чудеса, о чем рассказывают многочисленные легенды. Его появление на свет также было удивительным. Во время его рождения вдруг вспыхнул яркий свет, и он вошел в этот мир со сложенными как будто бы для молитвы ручками. Когда ему было всего пять лет, он сидел среди лотосов и разговаривал с Буддой, но сохранил в секрете всю полученную от него мудрость. Его сердце было наполнено жалостью и болью за род людской. Когда на вершине одной из гор Кобо Дайси хотел пожертвовать жизнью во искупление человеческих грехов, несколько божеств спустились к нему и не дали его пылкой душе принести себя в жертву, пока он не исполнит того, что предначертано ему судьбой. Все его занятия имели религиозный смысл. Однажды он построил глиняную пагоду и тут же был окружен четырьмя небесными правителями. Посланник императора, которому случилось проезжать в этот момент мимо, был до того поражен, что назвал молодого Кобо Дайси Предсказывающим Чудо. «Намудайси» рассказывает нам, как однажды во время проведения религиозного обряда яркая звезда упала с неба и попала прямо в рот Кобо Дайси, а затем в полночь злой дракон предстал перед ним, но он плюнул в дракона и своей слюной убил его.

В девятнадцать лет он носил черные шелковые одежды буддийского монаха и с жаром и рвением, никогда не покидавшим его, добивался просвещения.

— Есть множество путей, — говорил он, — но буддизм самый лучший из всех них.

Говорят, что однажды во время своих штудий он обнаружил книгу, в которой описывалось учение буддийской школы Сингон. Книга была столь сложной, что даже самому Кобо Дайси не удавалось постичь ее смысл. Не отчаиваясь, он получил Монастырь Киппусен-дзи на горе Кипу, префектура Нара.

разрешение императора посетить Китай, где в конечном итоге и постиг тайный и глубокий смысл книги.

Когда Кобо Дайси был в Китае, император, услышав о его славе, послал за ним и попросил его переписать название одной из комнат в императорском дворце, имя которой было вычеркнуто беспощадным перстом времени. Кобо Дайси, держа по кисти в каждой руке, еще одну во рту и две между пальцами ног, написал на стене иероглифы, которые требовал император, и за это необыкновенное искусство император назвал его Гохицу-осё (Монах Пишущий Пятью Кистями).

Еще будучи в Китае, Кобо Дайси как-то встретил мальчика, который стоял на берегу реки.

— Если ты Кобо Дайси, — сказал он, — будь так добр, напиши что-нибудь на небе, ибо я слышал, что не существует чудес, которые были бы тебе не под силу.

Кобо Дайси поднял свою кисть; она быстро задвигалась в воздухе, и в голубом небе появились иероглифы, они были прекрасно видны и необыкновенно красивы.

Тогда мальчик тоже написал на небе прекрасные и искусные иероглифы, а затем сказал Кобо Дайси:

— Мы оба умеем писать на небе. Теперь я прошу тебя написать что-либо на этой текущей реке.

Кобо Дайси охотно исполнил просьбу. Еще раз его кисть задвигалась, и на этот раз на водной глади появилась поэма, восхваляющая реку. Буквы на мгновенье застыли, а потом были унесены быстрым течением.

Казалось, между ними происходит состязание в магической силе, потому что как только письмена, написанные Кобо Дайси, исчезли, унесенные течением, мальчик тут же написал на бегущей воде иероглиф «Дракон», но тот остался неподвижным.

Кобо Дайси, будучи великим учителем, заметил, что мальчик пропустил тэн — точку в этом иероглифе. Когда Кобо Дайси указал на ошибку, мальчик попросил знаменитого учителя исправить иероглиф за него. И как только Кобо Дайси сделал это, то иероглиф «Дракон» превратился в настоящего дракона. Его хвост захлестал по воде, грозовые тучи поплыли по небу, и засверкали молнии. В следующий момент дракон поднялся с водной глади и взлетел в небо.

Несмотря на то что магическая сила Кобо Дайси превосходила силу мальчика, он спросил у него, кто он такой, и мальчик ответил:

— Я Мондзю — Божество Мудрости.

Когда божество произнесло эти слова, его лицо засияло красотой богов, и, подобно дракону, он исчез в облаках.

Однажды Кобо Дайси пропустил точку (тэн) на дощечке с надписью над воротами императорского дворца. (Отсюда японская пословица: «Даже Кобо Дайси иногда пишет неправильно».) Император приказал принести лестницу, но великий учитель, не пожелав использовать ее и стоя на земле, подбросил свою кисть, которая, дописав тэн, упала обратно ему в руки.

Кино Момоэ однажды высмеял некоторые иероглифы написанные великим Кобо Дайси. Он сказал, например, что один из них похож на тщеславного борца. И сразу же после этого опрометчивого высказывания ночью Момоэ приснилось, что борец наносит ему удар за ударом, — более того, ему снилось, что его соперник напрыгивает на него, причиняя невыносимую боль. Момоэ проснулся и громко закричал, и пока он кричал, он видел, как этот борец превращается в иероглиф, над которым он так глупо насмехался. Этот иероглиф поднялся в воздух и вернулся обратно на дощечку, с которой спустился.

Момоэ не был единственным человеком, кто так неблагоразумно осмеивал труд великого Кобо Дайси. Легенда повествует о том, как человек, по имени Ономо Току, сказал, что один из иероглифов, искусно написанных Кобо Дайси, более всего похож на рис. Этой же ночью Ономо Току имел вескую причину пожалеть о своей глупости, поскольку, когда он спал, иероглиф принял человеческий облик, превратился в уборщика риса и двигал вверх и вниз тело обидчика точно так, как работают молотки во время обработки риса. Когда Ономо Току проснулся, то обнаружил, что все его тело покрыто синяками и у него множество кровоподтеков по всему телу.

Когда Кобо Дайси уже собирался покинуть Китай и возвратиться на родину, он отправился на берег моря и забросил ваджра далеко в воды океана, а затем она была найдена висящей на ветке грушевого дерева в Такано, в Японии.

Нам ничего не ведомо про путешествие Кобо Дайси обратно в Японию, но как только он вернулся, то вознес благодарственные молитвы за божественную помощь и защиту, полученные во время путешествия. На Голой Горе он произнес заклинания такой силы, что гора, бесплодная до того времени, вдруг покрылась цветами и деревьями.

С течением времени Кобо Дайси становился все более могущественным. Во время религиозных рассуждений от него исходил божественный свет, и он снова и снова продолжал совершать великие чудеса. Однажды божество риса Инари появилось на горе Фусими и приняло предложенные им подношения. «Теперь мы с тобой вместе будем защищать этот народ», — сказал Кобо Дайси.

В 835 году, когда умер великий учитель, было великое скопление народа, как светского, так и духовенства, и все они рыдали на горе Коя, где его похоронили. Однако и даже после смерти Кобо Дайси чудеса продолжались. Когда император Сага умер, его гроб был чудесным образом перенесен по воздуху на гору Коя, и сам Кобо Дайси отслужил похоронную службу. Но чудеса на этом не прекратились. Однажды посланник императора, прибыв в храм, в котором поклонялись Кобо Дайси, не смог увидеть лик великого святого. Тогда Кобо Дайси направил руку посланника, так чтобы та коснулась его колен. Никогда за всю свою долгую жизнь посланник не мог забыть того, что почувствовал в тот момент!

Нитирэн был основателем одной из буддийских школ, которая впоследствии стала носить его имя. Его имя означает Солнечный Лотос, и было дано ему, потому что его матери приснилось, как солнце отдыхало на цветке лотоса, когда она зачала его. Нитирэн был человеком, который боролся против традиционных верований и предрассудков. Ему было откровение, и он получил исчерпывающие знания о тайнах буддизма. Однако, если прочесть историю его жизни, можно предположить, что он овладел удивительной религиозной мудростью путем тяжкой и напряженной учебы. За годы его жизни на Японию обрушивались ужасные землетрясения с последующими за ними разрушающими ураганами, засухой и голодом. Это были настолько великие бедствия, что люди молили о смерти, лишь бы только не жить в это ужасное время. Нитирэн видел в этих великих бедствиях перст судьбы. Он понимал, что религия и политика стали продажными и безнравственными, и сама природа восстала против многочисленных злодеяний тех времен. Нитирэн осознал, что буддизм теперь стал не просто учением Будды. В различных буддийских школах, где он прилежно обучался, он обнаружил, что монахи пренебрегают Буддой Шакьямуни и вместо него поклоняются Будде Амида. Но их ересь не заканчивалась на этом, так как он узнал, что и монахи и простые люди поклоняются также и другим божествам. Нитирэн задумал отмести эти божества в сторону и вернуть буддизм к его прежней чистоте и единству. Во время одной из своих проповедей он вскричал:

— Проснитесь, люди, проснитесь! Проснитесь и посмотрите вокруг себя. Никто не рожден от двух отцов или двух матерей. Посмотрите на небеса над вами: там нет двух солнц. Посмотрите на землю у ваших ног: два императора не могут управлять одной страной.

Другими словами, он хотел сказать, что никто не может служить двум господам одновременно и единственный господин, которому стоит служить и поклоняться, — это Будда Шакьямуни. И тогда он провозгласил: «Наму мёхо рэнгэкё» («Слава „Сутре лотоса благого Закона“»).

Нитирэн написал трактат «Риссё Анкоку Рон» («Рассуждения об установлении справедливости и спокойствия в стране»), который содержал предсказания монгольского вторжения и многих жестоких атак и нападок, которым подвергнутся другие буддийские школы. В конце концов правительство изгнало его, отправив в ссылку. Он покорился, но тем не менее, возобновил свои горячие протесты. Тогда враги Нитирэна снова стали искать помощи у правительства, которое решило обезглавить монаха. Нитирэн был отправлен в местечко рядом с Камакура для исполнения приговора. Ожидая смертельного удара, Нитирэн молился Будде, и меч сломался, как только коснулся шеи Нитирэна. Но это было не единственное чудо, так как сразу после того, как разломился меч, яркая вспышка света озарила дворец в Камакура и божественное сияние окружило праведного Нитирэна. Официальный представитель, уполномоченный наблюдать за исполнением смертного приговора, был сильно удивлен и отправил посланника к правителю за отсрочкой исполнения приговора.

После чудесного спасения Нитирэн еще не раз обвинял тех, кто, по его мнению, не был религиозен по-настоящему. В конце концов Нитирэн покинул Камакура и нашел прибежище на горе Минобу. Рассказывают, что однажды, когда Нитирэн молился, на гору пришла прекрасная девушка. Великий святой увидел ее и сказал:

— Обрети свою настоящую форму.

Девушка выпила воды и превратилась в змею длиной около ста метров с железными зубами и золотой чешуей.

Сёдо Сёнин был основателем первого буддийского храма в Никко, и следующая легенда повествует о том, как был построен священный мост Никко. Однажды, когда Сёдо Сёнин совершал прогулку, он увидел четыре странных облака, поднимающихся от земли к небу. Он бросился вперед, чтобы рассмотреть их получше, но обнаружил, что дорогу ему заграждает стремительный поток. Пока он молился о том, чтобы иметь возможность продолжить путь, перед ним возникла гигантская фигура, закутанная в голубые и черные одежды, с ожерельем из черепов. Ужасное существо прокричало ему с другого берега:

— Я помогу тебе!

Проговорив эти слова, божество кинуло две голубые и одну черную змею через реку, и вот через такой мост из змей монах смог перейти через поток. Когда Сёдо Сёнин перешел на другой берег, то обнаружил, что и божество и его голубые и черные змеи исчезли.

Като Саэмон жил при дворе сёгуна Асикага. В те времена не было войны, у Като были собственные покои, где он наслаждался обществом жены и наложниц. Като Саэмон любил роскошь и комфорт и считал мирную обстановку дома одной из самых главных земных радостей. Он искренне полагал, что отношения между окружавшими его улыбающимися и вежливыми женщинами — олицетворение полной гармонии, и эта мысль делала его жизнь особенно приятной.

Однажды вечером Като Саэмон вышел в дворцовый сад. Он зачарованно наблюдал за непрестанной игрой светлячков и ничуть не меньше наслаждался нежным жужжанием и пением других насекомых.

— Как прекрасно, — бормотал себе под нос Саэмон. — В каком очаровательном мире мы живем! Поклоны, улыбки, смирение и уважение моих женщин — как все это замечательно! Какой это вызывает восторг! Я бы хотел так прожить всю жизнь.

Разговаривая сам с собой в таком столь характерном для него самодовольном духе, он подошел к комнате своей жены и заглянул туда любящим и благожелательным взором. Он увидел, что жена играла в го с одной из наложниц.

— Какая безмятежная сцена, — бормотал Саэмон. — Наверняка, слова, которые они говорят друг другу, слаще меда и так же благородны и изящны, как самый тонкий щелк. Подождите! Что за странное видение? Волосы моей жены и наложницы превратились в змей, они качают головами и злобно шипят друг на друга. Эти женщины улыбаются, кланяются и передвигают шашки грациозно и очаровательно. Они говорят друг другу нежные слова, но змеи их волос, извиваясь, выдают их истинные чувства — горькую ревность и зависть в их сердцах.

Прекрасные мечты Саэмона о счастье в доме были разбиты навсегда. «Я стану буддийским монахом, — решил он. — Я оставлю в прошлом испепеляющую злобу и зависть моей жены и наложниц. Я обрету подлинный мир в учении Будды».

На следующее утро Саэмон тайно покинул дворец, и, хотя его искали, поиски не дали результата. Примерно через неделю его жена сократила расходы и стала жить скромно и тихо со своим маленьким сыном Исидомаро. Прошло два года, а вестей от мужа все не было.

В конце концов, жена и сын отправились на поиски Саэмона. Они странствовали по стране пять лет, пока не пришли в маленькую деревушку в провинции Кюсю. Там один старик рассказал усталым и изможденным путникам, что Саэмон теперь стал священником и что год назад он жил в храме Конгобудзи на горе Коя.

На следующий день мать и сын узнали, что женщин не допускают в храм Конгобудзи, поэтому Исидомаро, получив подробные наставления от матери, отправился на гору один. Когда после долгого и трудного подъема мальчик добрался до храма, он увидел монаха и спросил:

— Здесь живет священник по имени Като Саэмон? Я его маленький сын, и моя добродетельная мать ожидает его в долине внизу. Пять лет мы его искали, и любовь в наших сердцах поможет нам его найти.

Священник, а это был не кто иной, как Саэмон, так обратился к своему сыну:

— Мне жаль, что ваше путешествие оказалось напрасным, потому что в этом храме нет человека по имени Като Саэмон.

Саэмон говорил холодно, но в его душе происходила борьба между преданностью вере и любовью к сыну. Однако, зная, что он оставил жену и сына хорошо обеспеченными, он выбрал учение Будды и подавил свои отцовские чувства.

Но Исидомаро не был удовлетворен полученным ответом, так как в глубине души чувствовал, что священник этот — его отец, поэтому он обратился к нему еще раз:

— Добрый господин, у меня на левом веке родинка, и моя мама говорила мне, что у моего отца есть такая же родинка, и я могу по ней узнать его. У вас такая же родинка, и своим сердцем я чувствую, что вы мой отец.

Сказав это, мальчик горько заплакал, потянувшись к рукам, которые никогда не ласкали и не утешали этого несчастного малыша.

Это снова всколыхнуло отцовские чувства Саэмон, но, сделав над собой усилие, он сумел скрыть их и сказал:

— Родимое пятно, о котором ты говоришь, встречается очень часто. Я не твой отец. Лучше перестань плакать и поищи его где-нибудь еще.

С этими словами он оставил мальчика и отправился на вечернюю службу.

Саэмон остался жить в храме. Он обрел мир в служении великому Будде, и его больше не беспокоило, что стало с его женой и сыном.

Сэннин — это горные отшельники, и о них существует много легенд. Хотя у них человеческий облик, в то же время они бессмертны и искусны в магии. Первым великим японским сэннином был Ёсё, родившийся в Ното в 870 г. н. э. Как раз перед его рождением мать Ёсё увидела во сне, что проглотила солнце, — это был сон, предсказывавший чудесную силу ее дитя. Ёсё был прилежным и набожным и проводил время, изучая буддийскую сутру «Лотос благого Закона». Он жил очень скромно, в день съедал одно зернышко проса. Он покинул землю в 901 г. н. э., достигнув сверхъестественной силы. Ёсё оставил свои одежды на ветке дерева вместе со свитком, где были такие слова: «Я завещаю одежды монаху Эммэй из буддийского храма Догэндзи». В положенное время Эммэй стал сэннином и, подобно учителю, смог совершать чудеса. Вскоре после исчезновения Ёсё его отец серьезно заболел и горячо молился о том, чтобы еще раз увидеть любимого сына. В ответ на его молитвы над головой прозвучал голос Ёсё, читающий сутру «Лотос благого Закона». Когда он закончил читать, то сказал потрясенному отцу:

— Если восемнадцатого числа каждого месяца будут принесены цветы и воскурены благовония, мой дух спустится, чтобы приветствовать тебя, привлеченный запахом цветов и голубым дымком благовоний.

Изображения сэннин можно часто встретить в японском искусстве. Это Тёкоро, выпускающий коня из своей гигантской тыквы; Гама с волшебной жабой; Тэккай, выдувающий свою душу в космос; Роко, балансирующий на летающей черепахе; и Кумэ, упавший с небесной колесницы, потому что, вопреки своему божественному предназначению, влюбился в образ прекрасной девушки, отраженной в потоке воды.