Глава седьмая
Я не ожидала, что у меня будет помощник. Вместе со мной на арену поднялся и Олив, он же и поднял часть руки лорда Вейна. Владыка, что-то мне кричал, даже попытался остановить, но я отмахнулась от него и загородила себя туманом, забрав часть с раны мужчины. Я восстановила тот самый щит, который ставила, защищая Лиину и ее братьев. У меня получилось само собой, я даже не задумывалась.
— Хорошо, что он без сознания, — старческим голосом, сообщил Олив, заставив меня вздрогнуть. — Давай же, я знаю, что ты сумеешь.
Он приставил кисть и предплечье к локтевому суставу. Тьма заклубилась, а зов стал сильнее. Поборов страх я прикоснулась к руке и закрыла глаза.
Кто бы мне сказал, что я должна сделать? Если я не понимаю!
Сила бурлила во мне, требуя выхода. И ничего лучше, как переплести ее с тьмой-туманом я не придумала. Я плела мелкую сеточку, сначала даже не сообразив, что захватываю не только магический поток, но и кожу с костью.
Поверх моих рук легли ладони Олива, заструился мягкий зеленый свет, окутывая рану. Я словно жадина-коллекционер, накинулась на эту магию, присоединив к своей, и вплетая уже смешение наших потоков.
— Что здесь происходит?! — голос Владыки напугал меня, но не заставил оторваться от процесса заживления.
Я с трудом осознавала то, что у нас действительно получается настоящее чудо. Мы приращивали отрубленную часть руки. Когда оставалось меньше половины, меня опять затошнило. Нет, не от вида раны, я потратила слишком много магической энергии.
— Потерпи, — словно почувствовав мое состояние, — прошептал Олив, — осталось немного.
Его голос стал сиплым, едва слышимым. Судя по всему, не одной мне было плохо.
— Владыка, они же…! — восклицание незнакомого мужчины потонуло в таких же бессмысленных возгласах.
Я догадалась, что целители дворца поспешили на помощь раненому лорду, но вот вопрос, почему так долго шли? Или время тянется не так медленно, как сейчас кажется мне?
— Позволь, — прошептал Олив, медленно поднимая вверх мои ладони.
Он делал это осторожно, словно боялся, что, дернувшись, наше плетение распадется.
— Бинты, — потребовал Олив, и к нему кинулись целители.
Вместе они перевязали руку лорду Рейну и затем, зафиксировали ее в том положении, чтобы мужчина не смог ею двигать. Вспомнить как называлось это приспособление, на которое уложили руку, я так и не смогла. Хотя старательно отвлекала себя, чтобы не сорваться и не кинуться на Владыку.
«Ненавижу» — эта мысль все отчетливей формировалась в моей голове.
А когда Олив Тоур упал на песок, у меня помутилось сознание. Перед глазами заплясали звезды.
— Жив! — крикнул кто-то, чем привел меня в чувство, если жив, значит, можно найти способ и помочь ему.
Я наотрез отказалась оставаться с Владыкой и ошеломленными гостями, и увязалась за целителями, которые несли Олива прочь с арены.
Мне было все равно и на то, как я выгляжу, и как мой грубый отказ остаться отразиться на дальнейшей жизни у темных.
Пусть подавятся своей исключительностью и могуществом! Я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь им!
Меня пытались выставить вон из палаты Олива, клятвенно заверяя, что ему нужен отдых и скоро тот очнется. По их словам, выходило, что он перенапрягся и потратил почти весь магический резерв.
— Я не уйду отсюда, — в который раз повторила я, глядя на главного в целительском крыле. — Если вас что-то не устраивает — это ваши проблемы. Напряженную атмосферу создаете вы, своим нелепыми требованиями. А теперь, покиньте нас, больному нужен отдых и тишина.
Я была непреклонна. Ничего они мне сделать не смогут. И пусть я тоже выложилась по максимуму, мне эти люди восстановиться не предлагали.
Я даже усмехнулась своим мыслям. Только расслабившись, поняла, насколько устала и как сильно меня тошнит. Ничего, главное, чтобы очнулся Олив и хоть что-то мне объяснил!
Не добившись от меня уступки, целители покинули комнату. Я же придвинула стул вплотную к кушетке, на которой, вроде бы спал Олив.
Я даже проверила его пульс, так испугалась его тихого дыхания.
Но нет, все было в порядке. Целитель спал, а в том, что он целитель, у меня не было сомнений. Самый главный и неоспоримый факт — цвет его магии. Такой бывает только у целителей.
Я беззастенчиво рассматривала когда-то парня, сейчас же старика. От моего взгляда не укрылись одряхлевшие кожа на руках, с крючковатыми пальцами, синева под глазами и обескровленные, сухие губы.
Во мне все сильнее поднималась волна протеста. За что? Этот вопрос я задавала себе и никак не могла найти ответа.
Если те маги, которых нанимал Владыка, знали на что идут, то ни мне, ни Мари, ни Маниру — не предоставили выбора! Почему именно мы должны страдать от странного проклятия темных? Это их беда, их горе! Почему за глупость нашего короля, расплачиваются его подданные, а не он сам?
В эту минуту я ненавидела всех: короля, Камиллу, Владыку и его окружение. Мысленно представляла, как дёргаются их лица от боли и понимания своего бессилия, когда погибают их дети. И во мне не было ни капли жалости.
Единственными, кого пожалела моя душа — это Лиина и ее братья. Простой народ, который, так же, как и в Арсеи, не виноват и не несет ответственность за дурость власть имущих.
В эту самую минуту я четко поняла одну вещь. Как бы плохо мне не было после принятого решения, детям, этих высокомерных ублюдков я помогать не стану. Я и пальцем не пошевелю, чтобы продлить род этих тварей. Мне терять нечего. У меня и так отняли все.
— Леди Анита? — лорд Дэймон появился внезапно. — С Оливом все будет хорошо, — тут же заверил меня, — а вам следует отдохнуть и выпить укрепляющую настойку.
Он протянул мне бокал и вряд ли ожидал, что, приняв его, я тут же отправляю настойку в полет.
— Леди?!
— Убирайтесь, и вы, и ваша помощь мне не нужна.
Удивление и ярость сменялись то ли пониманием, то ли принятием моего состояния. Его понимающая улыбка вывела меня из себя сильнее, чем даже открытые уколы со стороны его подчиненных, во время нашего краткого путешествия.
— Перенапряжение, влияние тумана, — пробормотал он, — леди вам стоит отдохнуть, обещаю, что вашему Оливу…
— Не смейте его так называть, — меня прорвало. — Этот человек, в отличие от меня, сам желал попасть к вам!
— Простите? — маска сочувствия мгновенно слетела с надменного лица.
— Олив был странным для высшего общества. Он сын покойного генерала, человека, которого связывали узы дружбы с королем. И он — единственный наследник своей семьи!
Осознание того, что и последний пронеслось в голове яркой вспышкой.
— Мы все считали его чудаком. Иногда, он говорил такие вещи, что в них с трудом верилось. Вообще не верилось. Он знал, что Арсея проиграет, знал, что на него должен пасть жребий и в первый отбор уже был собран до самой жеребьевки.
— Его номер, — хрипло спросил Владыка, прерывая мою речь, — какой номер был у него на первой жеребьевке.
— Девятка.
— А прибыла шестерка.
— Олив устроил скандал, заявив, что жребий подтасовали и выпала девять, а не шесть. Но…
— Он единственный наследник, а также сын друга короля. — Лорд Дэймон усмехнулся, а у меня нестерпимо зачесались ладони.
Впервые мне так сильно хотелось отвесить пощечину.
— Речь не об этом. Олив был прав, и когда прошла вторая жеребьевка, он опять выбрал девятку и в итоге, стал даром. Мне неизвестно…
— А вы, — перебил меня лорд Дэймон.
— Что я?
— Понимаете, почему оказались здесь?
— Потому что выпало число, которое я выбрала: девяносто девять.
— Судя по тому, что я сейчас услышал, я делаю вывод, что выпала иная цифра, напомните, у кого был номер шестьдесят шесть?
— У ее высочества, — моментально ответила я.
— И вы все еще вините меня?
— Даже если жеребьевка подтасована, это не отменяет того, как вы обращались с прибывшими к вам юношам и девушкам! Разве Арсея заставляла вас, и ваших лордов издеваться над Мари и Маниром? А может, это не ваша магия убила мою подругу, а ваш лорд? — я несла откровенную чушь, опоздало поняв, что у меня банальная истерика, но взять себя в руки так и не получилось.
— Она сама покончила с собой.
— Что?! Не верю! Она ни за что…
— Тот, кто спровоцировал ее на подобный поступок — наказан.
— Лишен жизни? — я смотрела прямо на мужчину и не желала уступать ему ни в чем. — Его вы казнили?
Красноречивое молчание стало мне ответом.
— Нет? Тогда о каком наказании идет речь?! Или жизнь простой девушки, отличается от жизни ваших детей?!
Владыка молчал и разглядывал меня. Вот он устало потер виски, а затем вкрадчиво изрек:
— Анита, вы не в себе, вам стоит отдохнуть, а после…
— Не будет ничего, — закончила за него. — Что сделал вам Олив? Почему он постарел всего за три месяца?!
— Я не принуждал его ни к чему, — вспыхнул лорд Дэймон. — Я не знал, что такое возможно, но он смог продлить жизнь наших детей на целый год.
— Отдав взамен всю свою жизнь, — по моим щекам покатились слезы. — И это по-вашему, равноценный обмен?
В этот момент зашевелился Олив, и я кинулась к нему. Но он все также спал, только хмурился чему-то во сне.
— Послушайте, леди Анита, давайте всё-таки перейдем в другую комнату.
Я колебалась лишь мгновение, а затем кивнула.
— Убрать, — отдал приказ Владыка слуге, указав на осколки.
Я устыдились, но лишь на краткое мгновение.
Далеко мы не ушли, меня привели в идентичную комнату той, в которой находился Олив.
— Вы можете мне не верить, но я не просил о таком Олива. Все случилось в прошлом месяце, если быть точнее, в двадцатых числах.
Владыка сам того не ведая, расковырял не зажившую рану. Чума унесла моего брата и отца двадцать восьмого числа.
— Но вы бы не стали отговаривать, верно?
— А ты бы стала? — неожиданно резко ответил мужчина и буквально толкнул на кушетку. — Ты бы смогла отказаться?
— Я не вы, и не смейте меня сравнивать с вами. То, что вы находили не тех магов, то, как эти маги относились к вам, только ваша заслуга. Человек, умеющий сострадать, никогда не согласится с предложением совета издеваться над бесправными «гостями»!
Я выпрямилась, и протянула руки к груди лорда Дэймона.
— Вот здесь должно находиться сердце, а у вас его нет! Вы хоть понимаете, что натворили? К вам ехали молодые юноша и девушка, которые и так не ждали ничего хорошего! Каждый из нас гадал, для чего вам неопытные маги, а реальность оказалась куда хуже! Мы — ваши дары! Ваши, а не всего двора! А вы не защитили никого! Вы позволили травить таких же детей, может, несколько старше, как в той спальне! Чем вы лучше той же Камиллы?
* * *
Дэймон Лиос’ атр’Авейн
— Чем вы лучше той же Камиллы? — обвинение леди ударило точно в цель, заставляя меня вздрогнуть.
— У меня оно есть, — отстраняясь, глухо произнес я.
Разговор с этой девушкой каждый раз вытаскивал из глубин моей памяти самые страшные, постыдные моменты, которые уже невозможно было исправить.
Разве не корил я себя за то, что не сберег ту смешную девочку? Разве мог я помыслить, что лорды устроят страшную забаву с той, кто с моего молчаливого согласия, оказалась в положении рабыни?
И, конечно, Анита права, какое бы наказание я не назначил им, это ничто по сравнению с муками рыжеволосой Мари. Да, я всех виновных лишил титула и земель, половина отправилась на шахты, но их дети…. Это было выше меня.
Я не имел права на оправдания. Их просто нет. Не могу же я сказать, что находился в таком отчаянии, что предпочитал ничего не замечать? Богиня дала подсказку, и я ее использовал. Неверно распорядился и, сейчас, приложу все усилия, чтобы это исправить.
Разве может меня оправдать то, что я как идиот радовался освобождению от Камиллы? Разве могу признаться в том, что делал ради призрачного шанса на выздоровление детей? Если мои признания не станут ударом для моего окружения, то они точно сломают эту девочку. Она воспитана иначе, ее семья счастливое исключение из всех правил. Я уверен, что ее всегда берегли от извращений и разврата высшего света. Она и понятия не имеет, что может потребовать женщина, всю свою жизнь, мечтавшая лишь о власти! Вот уж кого точно не было сердца.
Я боролся со своим гневом, понимая, что самое страшное заключается в том, что мне важно, чтобы Анита не сломалась и не утратила веру в людей.
«Богиня, почему же мне так жгуче стыдно именно перед ней?» — эта мысль постоянно крутилась у меня в голове, когда я смотрел на девушку.
Что же в ней такого особенного?
— Молчите? — выдохнула она. — Нечего сказать?
«Есть, только это ничего не изменит»
Я прекрасно сознавал, что даже мое признание не заставит успокоиться леди Аниту. Когда я увидел, что происходит с Оливом, прервал его страшное превращение. Я не дал ему умереть, хотя понимал, что именно смерть дала бы нашим детям намного больше года. Все ночи, которые он провел в бреду с ним был я. Меня бы и воля Богини не сумела выгнать от этого мага, не то что Совет. Я чувствовал, что в долгу перед ним. Всего за день до приезда Аниты, Олив наконец пришел в себя. Сегодня был первый день, когда он покинул свои покои и вышел на улицу.
— Я запретил Оливу использовать магию на детях или хоть как-то влиять на них. Сейчас наши маги ищут способ вернуть утраченную им молодость.
— Речь только о магии? А находиться рядом с детьми, Оливу не опасно?
— Если Олив захочет их проведать, препятствовать не стану.
— Почему?
— Он привязался к ним. Вы не ошиблись, говоря, что попасть к нам было его желание. И я уверен, что он обладает редким видом магии. Олив провидец. С первых же минут во дворце он нашел наших детей. Мне не пришлось ему ничего объяснять, он и так все знал.
— Провидец?
— Да. Только его предсказания имеют хаотичный характер. Он не может предсказывать по своему желанию, его «озаряет» внезапно.
— Даже если и так, помогать вам — это его личный выбор.
— Что именно вы хотите сказать?
— Я не стану вам помогать.
На миг я ослеп, оглох и утратил дар речи. Туманы разбушевались во мне, выражая протест. Магия устремилась к девчонке, желая то ли придушить ее, то ли спеленать и потрясти как следует.
— Вы можете меня убить, — спокойно отреагировала она на разбушевавшуюся силу, — но я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь убийцам Мари.
* * *
Глаза мужчины наливались красным, и я бы возможно испугалась, вот только страха не было ни к его магии, ни к грозному виду. Вернуть к жизни Мари он не сможет, точно так же, как и вернуть молодость Оливу. Моя интуиция подсказывала, что юноше осталось прожить совсем недолго. Отчасти поэтому я не хотела отходить от него. Хотела убедиться, что это его добровольный выбор. Понять, наконец, стоило ли так рваться к темным, чтобы так бесславно исчезнуть? Стоило оставлять свой род без продолжения? Что они дали ему в ответ на его доброту?
Мне не требовался ответ, я и так его знала — ничего.
Сейчас я поняла еще одну вещь. Если у меня еще теплилась надежда, что его величество сохранит жизнь матери, то теперь я поняла, что этого не случится.
И если догадка Владыки верна, то все, что случилось с нами — воля короля. Он знал, что род Гранж не отдаст свою дочь. Не мог не понимать, что нам помогут люди. Король нашел способ устранить второй старинный род, который с легкостью мог претендовать на престол. Ему подвернулся шанс, и не отдавать принцессу, и избавиться от нас.
«Браво, ваше величество! У вас все получилось!»
— Вы можете убить меня хоть прямо сейчас, — спокойно повторила я, — но добиться помощи от меня, у вас не выйдет.
— Вы так легко отказывается от своего рода?
Мужчина шумно выдохнул и сжал руки.
— Вы не хуже меня знаете, что мне некуда возвращаться. Мои земли точно отошли королю, моя репутация — запятнана, моей матери, скорее всего, уже нет в живых, поэтому мне не страшно умереть, ведь смерть — это способ увидеть родных.
— Дура! — рявкнул мужчина, заставляя меня вздрогнуть, как от удара. — А ну пошли!
Я никак не ожидала, что Владыка схватит меня за руку и как куклу потащит из целительского крыла. За все время, что мы общались с ним, я впервые по-настоящему испугалась лорда Дэймона. Меня потряхивало от его злости и гнева, его магия хлестала меня по спине и ногам, вынуждая практическим бежать.
Ничего странного в том, что я дважды споткнулась не было. Но упасть не упала, захват Владыки Темных был крепок.
Мы поднимались по лестнице, мчались по коридорам, пугая слуг и гостей Владыки.
— Прочь! — повторял он, если на его пути возникал кто-то из лордов.
И те не смели возражать. Я и передохнуть не успевала, от стремительно бега легкие горели огнем, голова кружилась, и, если бы Владыка не держал меня, я бы давно упала без чувств и сил.
Когда мужчина втолкнул меня в комнату, я не обратила внимания на обстановку. Прижалась к стене, пытаясь отдышаться.
— А теперь повтори свои слова! — потребовал он и дернул меня на себя.
Жесткие пальцы ухватились за подбородок и повернули мою голову в сторону окна. Я не сразу поняла, на что должна смотреть, только мимоходом отметила, что мы потревожили двух спящих мужчин.
— Смотри внимательнее! И повтори то, что сказала внизу!
Не пытаясь сопротивляться или вырваться, я послушно вернулась к созерцанию мужчин. В горле запершило, из груди сорвался крик:
— Урджин?! Отец?!
