Глава 23
С Крыловым Рыбаку повезло. Он рассчитывал на утомительную поездку на бетонный завод, где, судя по рассказу Тарасова, находилась резиденция Антона Павловича. Однако, когда Иван позвонил, тот находился в центральном офисе. Особого желания встретиться он не выказывал, но и отказываться не стал.
Мебель в кабинете Крылова чем-то напоминала своего хозяина: массивная, немного старомодная, на столе – большой письменный прибор с антикварной стеклянной чернильницей в серебряной оправе и ручками, стилизованными под гусиные перья. На столе Рыбак мгновенно усек серебряный поднос с двумя кофейными чашками. Нос уловил тонкий запах духов. Тех самых, решительных, что пахнут как деньги. Сам Крылов, тоже немного старомодный, хотя старым его назвать было бы трудно, с видом добродушного барина восседал за столом и со снисходительной улыбкой смотрел на Рыбака.
«Совещались? Обдумывали, что говорить, а что нет?» – подумал Иван, занимая предложенный хозяином кабинета стул.
Иван начал со стандартного вопроса: кто, по мнению Крылова, мог желать смерти Тарасова?
– Зачем это? – удивился Антон Павлович. – Ведь зло-умышленник уже арестован. Завтра ему предъявят обвинение.
– Если предъявят. Прохор Сергеевич сомневается в виновности Ларина и даже попросил своего адвоката помочь ему.
– Какого своего адвоката? Деревянко?
– Кажется, да.
– Я не в курсе, уточню. – И Крылов сделал пометку в ежедневнике.
– И все-таки, Антон Павлович, я бы хотел выслушать ваше мнение по заданному мной вопросу.
– Да никто не хотел. Не думаю, что это как-то связано с бизнесом. Скорее всего, какой-то придурок баловался.
«Быстро же ты поменял свое мнение, – подумал Рыбак. – Минуту назад считал, что стрелял Ларин из-за некачественного бетона, поставленного на строительство дома, а это прямая связь с бизнесом. А теперь обвиняет неизвестного придурка. Явно есть что-то, о чем он не хочет говорить, вот только что?»
– А вы-то сами где были в момент выстрелов?
– Я? Вы хотите сказать, что я мог?.. Да как вы можете! Прохор мне как сын!
– Тогда кто?
– Давайте оставим этот вопрос полиции. Думаю, они лучше нас с вами разберутся.
– Давайте оставим, – согласился Рыбак. – Еще одна просьба, на сегодня последняя. Мне нужны банковские реквизиты Неонилы Фроловой. В бухгалтерии они должны быть.
– Вы понимаете, что это личные данные, которых мы ни в коем разе не можем разглашать?
– Вы не можете, а Прохор Сергеевич может. Он обещал, что вы предоставите эту информацию. Не верите – спросите у него сами. – Рыбак кивком указал на телефон, стоявший на столе Крылова.
– Это черт знает что! – возмущенно пробормотал Крылов, но трубку поднял. Однако позвонил не Тарасову, а какому-то Павлу Андреевичу и попросил срочно принести банковские реквизиты Неонилы Фроловой. Павел Андреевич, скорее всего, был не в курсе, кто такая Неонила Фролова, на что Крылов сказал, – я тоже не знаю, кто она такая, но, чтобы через две минуты реквизиты лежали у меня на столе. Я засек время.
И он действительно достал из стола песочные часы – самые простецкие, никак не вяжущиеся ни с чернильницей, ни с гусиными перьями, и поставил их перед собой. Часам на вид было лет сто, не меньше. Стекло от старости потеряло прозрачность, но время бежало все с той же скоростью.
