Мне известно, что против индекса социального развития выдвигаются следующие четыре очевидных возражения.

1. Представление социального развития в численном виде и сравнение получаемых таким образом данных, относящихся к разным временам и разным местам, приводит к дегуманизации людей. По этой причине не следует этого делать.

2. Представление социального развития в численном виде и сравнение получаемых таким образом показателей — процедура вполне приемлемая. Однако социальное развитие в том смысле, в котором определяю его я (как способность обществ делать свои дела), — это то, чего измерять не следует.

3. Социальное развитие в моей трактовке является полезным способом для сравнения Востока и Запада, но четыре характеристики, используемые мной для его измерения (получение энергии, организация/урбанизация, военная мощь и информационные технологии), не являются наилучшими из возможных.

4. Эти четыре характеристики вполне пригодны для измерения социального развития, но я совершил существенные фактологические ошибки, а сами измерения провел неправильно.

Возражение 1 я разбирал в главе 3. Существует множество исторических и антропологических вопросов, применительно к которым количественное представление социального развития и сравнение полученных результатов оказывается бесполезным. Однако вопрос — почему властвует Запад — по своей природе является сравнительным и количественным. Если мы хотим получить ответ на него, нам придется заниматься количественным представлением и сравнением полученных результатов.

В главе 3 я также сказал несколько слов и по поводу возражения 2. Возможно, что есть и нечто иное, что можно измерять и сравнивать, помимо социального развития, и что при этом получаются лучшие результаты, но я не знаю, что это такое. Поэтому я предоставляю историкам и антропологам определять другие объекты для измерений и продемонстрировать, что при этом получаются лучшие результаты.

Возражение 3 может принимать три формы: нам следует добавить дополнительные характеристики к выбранным мною четырем; мы должны использовать иные характеристики; нам следует ограничиться меньшим числом характеристик. Когда я писал эту книгу, я рассматривал несколько других характеристик (например, площадь, занимаемая самой крупной политической единицей, стандарты жизни (измеренные применительно к взрослым людям), скорости перевозок либо высота самых больших монументов). Однако всякий раз я сталкивался либо с проблемами получения фактов, либо с плохими результатами проверки на взаимную независимость. И вот к каким выводам по этой части я пришел. Большинство опробованных характеристик каждый раз показывали высокий уровень избыточности применительно к большей части истории, и любые возможные комбинации характеристик, как правило, приводят к более или менее одинаковым итоговым результатам.

Из правила избыточности существует множество небольших и два крупных исключения. Первое крупное исключение можно назвать «аномалией кочевников»: у степных обществ обычно низкий балл по получаемой энергии, организации и информационным технологиям, но высокий — по военной мощи. Эта аномалия помогает объяснить, почему истинно кочевые общества столь успешно наносили поражения империям, но при этом оказывались столь неуспешны в управлении ими. Это заслуживает серьезного изучения, но напрямую не влияет на результаты сравнения между оседлыми сельскими жителями из восточного и западного центров, рассматриваемых в этой книге.

Другая версия возражения 3 состоит в следующем: надо исключить из анализа такие показатели, как организация, военная мощь и информационные технологии, и сосредоточить внимание только на получаемой энергии — исходя из того, что организация, военная мощь и информационные технологии в основном являются попросту способами использования энергии. На рис. П.1 показано, как выглядел бы индекс, если он был бы составлен лишь на основе получаемой энергии. Он отличается от полного индекса, приведенного на рис. 3.3, но не очень значительно. На графиках, отражающих только получаемую энергию, как и на полном графике социального развития, Запад по-прежнему опережает Восток на протяжении 90 % времени, Восток по-прежнему опережает его примерно с 550 по 1750 год н. э., и по-прежнему имеется «твердый потолок», который блокировал развитие примерно в 100 и 1100 годы н. э. (чуть более 30 000 килокалорий на человека в день), и по-прежнему по сравнению с показателями постиндустриальной революции результаты, полученные в предыдущих эпохах, оказываются ничтожными, и в 2000 году Запад по-прежнему властвует. Рассмотрение одной лишь получаемой энергии проще, нежели мой подход на основе четырех характеристик социального развития. Однако при этом имеется один существенный недостаток, состоящий в том, что после промышленной революции зависимость между характеристиками стала нелинейной. Благодаря новым технологиям размер городов на протяжении XX века вырос в четыре раза, военная мощь — в пять раз, а информационные технологии за этот период ушли вперед взрывообразно — в восемьдесят раз, в то время как потребление энергии в расчете на человека за этот период всего лишь удвоилось. Поэтому рассмотрение одной лишь получаемой энергии — это излишнее упрощение, ведущее к искажению картины истории.

Возражение 4 связано с очень разными аспектами. Поскольку единственным способом оценить, действительно ли я неверно истолковал конкретный факт, либо использовал неподходящий метод, является перепроверка всех источников информации, которыми я пользовался для расчетов баллов для Востока и для Запада, достигавшихся на протяжении последних шестнадцати тысяч лет. Я не могу привести все свои вычисления в этом приложении, поскольку тогда и без того уже толстая книга стала бы еще толще. Поэтому я выложил всю относящуюся к этой теме информацию на упомянутом выше сайте. Читатели, имеющие время и склонность, могут выяснить, какие именно источники я использовал и как я относился к противоречиям в фактах.

В том материале, который я оставил в этом приложении, я обобщил данные, кратко обрисовав, каким образом я рассчитывал баллы, и в нескольких словах объяснив величину возможной ошибки.