Галина не привыкла откладывать дела. Сказано — сделано, это была выраженная черта ее характера.

Буквально на следующий день она встала пораньше, приняла душ и выбрала в шкафу свое любимое малиновое платье из тонкого шифона с мелкими изящными черными цветочками. Она не надевала его, наверное, уже лет сто. Глянула на себя в зеркало и удовлетворенная выпорхнула из квартиры.

Села в машину и поехала в свой загородный дом, предварительно наведя справки у свекрови о планах Полины. Она была решительно настроена поговорить с дочерью, не откладывая.

После нашей вчерашней сессии ее прямо-таки распирало от нетерпения, и она боялась растерять этот бодрый настрой. По дороге она заскочила в магазин и купила любимые домочадцами вкусности. Прихватила пару сахарных косточек для собак. Она явно была сегодня в приподнятом настроении.

По дороге дважды успела поговорить с дэпээсниками о превышении скорости. Но! Ни разу не начала на них орать и не рассказывала им, чем она занималась в то время, когда они, «щенки, писали, не поднимая заднюю лапу».

Это была ее любимая поговорка, которую она адресовывала мужчинам, которые, с ее точки зрения, так и не стали мужчинами, несмотря на солидный возраст. А таких вокруг нее — удивительным образом — было подавляющее большинство.

Она открыла брелоком ворота и тихо припарковалась у входа в дом. Вышла, потянулась, осмотрела сад. Вздохнула. Трава пострижена неаккуратно, клумба не на месте, дверь в мастерскую открыта нараспашку… Эх, нет хозяйской руки.

Через несколько секунд усилием воли она сама прервала свои тягостные мысли и переключилась на задачу. Сегодня у нее было важное дело.

Она уверенно вошла в дом. Два рыжих боксера бросились к ней, сшибая с ног друг друга от радости и возбуждения. На шум с кухни выбежала старенькая, сухонькая Галинина свекровь и бросилась ее обнимать. «Как я рада тебя видеть, детка! Что же ты так редко к нам приезжаешь? Ведь мы всегда тебе рады! Давай скорее помой руки и к столу, я приготовила твою любимую курочку с чесночным соусом и творожный пирог к чаю!»

Галина почувствовала, как у нее в груди разливается тепло и непроизвольно увлажняются глаза. Господи, как долго она была одна, одичала.

Обед прошел напряженно. Полина почти не разговаривала, Олег тоже почти ничего не говорил, одна бабуля хлопотала и радовалась. Наконец вся семья собралась вместе, и ее старое больное сердце успокоилось, хоть на какое-то время. Не дождавшись десерта, Полина вышла из-за стола и поспешила удалиться в свою комнату, сославшись на срочные дела по учебе. Галина рванулась, словно пантера, следом за ней.

Галина села рядом на диване и протянула руку к девочке. Полина демонстративно отодвинулась на другой край. Галина помялась некоторое время, потом собралась духом и начала:

— Дочка, я хочу поговорить с тобой.

— О чем?

— Так дальше продолжаться не может, ведь мы с тобой родные люди, самые близкие.

— Я так не думаю. Близкие люди так себя не ведут, — резко ответила Полина.

Галина почувствовала, как внутри у нее мгновенно закипает гнев, но сдержала себя.

— Я очень переживаю за тебя и скучаю.

— Не на кого поорать? Один Филимон остался?

— Ну зачем ты так? Я ведь не только орала, я о тебе заботилась. Мы должны друг друга простить.

Полина едва дала ей закончить фразу и прошипела:

— Я тебе ничего не должна! Ясно? Я больше не хочу и не буду терпеть твои претензии и оскорбления. Ты хоть раз подумала о том, что чувствуют люди, которые тебя лю… которые с тобой живут? — быстро поправилась она, как будто запретив себе сказать то, что попыталось вырваться. — Без тебя мне спокойнее! Ты все время злая и всем недовольна! Я тебя не хочу больше видеть! — Ее голос сорвался.

Щеки у Полины полыхали, сердце стучало, выпрыгивая из груди.

— Да, я не такая крутая, как ты. Но ничего, как-нибудь проживу! — почти прошипела она, гневно глядя матери в лицо.

У Галины закружилась голова, она почувствовала, как кровь прихлынула к голове и застучала в висках. Ей одновременно хотелось плакать от боли и кричать от возмущения. Но она из последних сил пыталась себя удержать.

— Значит, вот так ты с матерью? Забыла уже, сколько я для тебя сделала?

— Спасибо тебе за все, что ты сделала! Но я тебя не просила мне все это покупать. Я вообще не просила меня рожать! — У Полины в глазах заблестели слезы.

— Это жестоко с твоей стороны!

— Уж как есть.

На этой фразе Полина порывисто встала и ушла. Галина слышала звук отъезжающей машины, но так и продолжала, ошеломленная, сидеть на диване. Ей показалось, что в этот момент ее жизнь закончилась.

Она не заметила, сколько прошло времени. В комнату постучали. Не дождавшись ответа, в дверь заглянул встревоженный Олег.

— Я войду?

Она молча кивнула.

— Вы снова поссорились?

Галина молчала.

— Я вижу, ты расстроена. Не переживай так сильно. Все обязательно наладится, — сказал он с явной теплотой.

Ответа снова не последовало. Олег некоторое время задумчиво помолчал, как будто взвешивая безопасную для взрывного характера жены дозу правды.

— Я понимаю, что ты очень обижена. Полинка не права. Но не надо так жестко с ней, Галя! Она еще все-таки ребенок. К ней нужно найти подход. Я видел, как весь этот месяц она переживает и все держит в себе. — Олег помедлил, тщательно подбирая слова. — Нужно аккуратнее с ней разговаривать, и тогда она услышит тебя. Ты к ней неоправданно требовательна.

— Может, я и к тебе тоже неоправданно требовательна? — вынырнула из своего оцепенения Галина. — Как вы меня достали своей трепетностью. Как работать — так вас нет. Привыкли жить на всем готовом, да еще и обижаться! Хорошо устроились!

Ее глаза недобро сверкали. Она встала и резко пошла к двери. На пороге обернулась и посмотрела на Олега так, как будто напротив нее сидел не ее муж, а ничтожный, склизкий червяк.

Галина засобиралась назад в Москву. На пороге ее настигли боксеры и стали, поскуливая, ласкаться — они явно не хотели ее отпускать. Она поставила сумку, присела на корточки и начала их ласково трепать, приговаривая:

— Ты мой красавец, Конго! Давай я почешу тебе твое пузико и твою грудку. Ну конечно, Симба, и ты мой хороший, ласковый мальчик. Иди скорей ко мне! — Другой рукой Галина начала гладить второго пса, который ревниво не мог дождаться своей очереди. — Вы оба у меня классные и сильные парни!

Олег стоял, опершись спиной о портал камина. Он скрестил на груди руки и не отрываясь смотрел на жену. В его добрых голубых глазах как будто застыл вопрос: «Господи, почему у этой женщины столько любви и нежности к псам и столько холода, ненависти ко мне?»