Ребенком Кирилл воспринял драматические события однозначно: он решил, что у него нет возможности просить маму о том, что ему было так необходимо. Но в противовес обстоятельствам он задался целью сделать маму снова живой. Он хотел, чтобы она снова стала любящей, веселой и довольной жизнью. Только таким образом он рассчитывал получить тепло, которого ему критически не хватало. От успеха этого замысла зависела его возможность снова быть счастливым.

Точка крепления временной «резиновой ленты» была найдена. С самого раннего возраста у Кирилла сложились очень искренние, теплые отношения с отцом. После ареста в памяти сына оставался образ мужественного, сильного, надежного человека — главы семьи.

В его отсутствие Кирилл примерил этот образ на себя. Точнее, пытался этому образу соответствовать, подавляя при этом свои естественные, спонтанные потребности мальчишки.

Никто не просил Кирилла быть «настоящим мужиком», такое решение приняла его детская психика. Он зажимал свои желания и порывы. Он старался быть полезным матери и заботиться о сестрах. Он научился ставить их интересы и чувства выше, чем собственные. Он верил в свою правоту, верил в целесообразность такого мужественного поведения. Собственные страдания он прикрыл гордостью за свою выносливость и волю. Семь лет он ждал встречи с отцом и очень хотел быть достойным его похвалы.

У Кирилла на тот момент было слишком мало информации о реальной жизни, мало опыта и детский разум. Эти три ключевых факта повлияли на то, какое решение мальчику казалось наилучшим.

С точки зрения ребенка, в сложившихся обстоятельствах он был совершенно прав.

Но вся драма заключалась в том, что, сделав эти выводы в семь-восемь лет, он продолжал нести их через всю жизнь как непреложные постулаты, которым бессознательно подчинял и свое поведение и мышление. Он распространял эти стратегии на других близких людей, но больше всего на своих любимых женщин.

Это стало его сценарием, его судьбой.

Кирилл пришел в изумление. Он никогда не предполагал, что между описанными им далекими событиями детства и нынешними взрослыми проблемами есть такая жесткая связь.

Он жил, обслуживая материальные и эмоциональные интересы близких, считая такую систему существования нормой. Он был уверен, что это его свободный личностный выбор. А оказывается, он лишь соответствовал «встроенной» в него матрице…

Кирилл многое делал для других. Он помогал друзьям, помогал партнерам по бизнесу. Он никогда не жалел энергии, своего участия, времени, сил, идей. Некоторые принимались пользоваться его душевной щедростью, но, как только Кирилл это замечал, он деликатно, но твердо пресекал эти попытки.

Проблемы начинались тогда, когда на пути Кирилла встречались эмоционально пораненные, глубоко невротичные потребляющие женщины. Здесь разум Кирилла переставал ему подчиняться.

Сколько бы он ни пытался вкладывать в них души, сколько бы ни делился энергией и теплом, они поглощали все это без малейшей благодарности, продолжая последовательно разрушать свою жизнь.

Кирилл же переживал это как собственное фиаско. Как собственную вину. Он верил, что чего-то недоделал, и искал, что же именно…

Жизнь в сценарии — и в этом глубочайшая драма человека — закономерно приводит нас к тому, что из всех возможных вариантов выбора в жизни мы останавливаемся именно на том, который с неизбежностью приведет нас в ту самую страшную детскую беспомощную реальность.

Кирилл, находясь во власти сценария, связывал судьбу с женщинами, не желающими созидать и менять себя, не стремящимися к любви, ясности, покою и гармонии.

Первой и самой главной страдающей женщиной в жизни Кирилла стала его мать. Следующей — Юлия. Последней — Ксения.