Глава 32
Первой до пристани добралась группа, возглавляемая Джапом.
Баркас был на месте.
Под вывеской «Пристань У Трех Сосен» на маленьком раскладном стульчике сидел присматривающий за ним работник.
Кинув парню аллар, Джап помог Сиене перебраться на баркас, а затем и сам запрыгнул на борт.
Сиена поставила сумку с инструментами на банку, оперлась локтями о борт, посмотрела в бездну и тотчас отшатнулась назад.
Она не боялась высоты. Но при одном только взгляде в бездну душу ее скрутила, как мокрую тряпку, инфернальная жуть. Это чувство невозможно было ни понять, ни объяснить, ни передать словами. Невыразимый ужас, казалось, был разлит повсюду, где не было опоры для тела. Страх проникал под кожу и кололся там иголками. Страх ядом растворялся в крови. Рассыпался холодной стеклянной пылью, от которой слезились глаза, и перехватывало дыхание.
Для того чтобы почувствовать страх перед бездной, не надо было представлять себя падающим в нее. Достаточно было подумать о том, что сейчас тебя отделяла от нее лишь полуторадюймовая доска днища баркаса. И стоит только ей проломиться…
Джап подошел к Сиене сзади и положил руку ей на плечо.
Сиена зябко поежилась.
– Никогда не заглядывала в бездну?
– Вот так, чтобы она находилась прямо подо мной, никогда. Когда смотришь с причала, впечатление совсем другое.
– Чтобы понять, что такое бездна, ее нужно увидеть с верхушки мачты, – высказал свое мнение Пармезан.
– Ты никогда не покидала Ур-Курсум? – спросил Джап.
– Зачем? – Пожала плечами Сиена. – У меня и здесь было все, что нужно. Знаешь, как говорят: «Ур-Курсум – это город, в котором все есть».
– «А если чего-то нет, значит, вам этого не надо», – улыбнувшись, закончил Джап.
Сиена повернулась к нему лицом.
– Так что это за история с наемными убийцами и переодетым в женское платье танцором?
– Ты слышала про кланы?
– Ну, конечно, – усмехнулась Сиена. – Кто же про них не слышал? Мировое правительство, закулисная власть… Если случается что-то, чему трудно найти рациональное объяснение, значит, к этому непременно причастны кланы.
– Два клана искали один и тот же артефакт, спрятанный на территории Ур-Курсума. Хранителем артефакта, как выяснилось, был парень в женском платье по имени Зум-Зум. Но, похоже, он даже не подозревал, с чем имеет дело.
– Откуда же у него на плече татуировка?
– Надеюсь, он нам об этом расскажет.
– Что представляет собой этот артефакт?
– Это линза для навигационного прибора.
– Линза? – Сиена недоверчиво сдвинула брови. – Настолько ценная, что ради нее готовы убивать?
– Именно, – коротко кивнул Джап.
И по тому, как он произнес это слово, было понятно, что больше он об этом ничего не скажет.
– А вот и Зум-Зум! – Сиена взмахнула рукой. – Эй! Мы здесь!
В сопровождении Игоря из Ридла и Оралд-Ира Зум-Зум красиво продефилировал по пристани, будто почетный гость эффектно взошел на борт баркаса и уселся на банку, привалившись спиной к борту.
Сценический костюм за пределами сцены создавал кучу проблем. Он не только привлекал к себе внимание, но и попросту был неудобен. Чтобы хоть немного облегчить себе существование, Зум-Зум поддернул платье повыше и спрятал подол между ног. Сами ноги он расставил пошире так, что они теперь торчали из разрезов по бокам платья.
– Что? – нервно спросил он у удивленно пялящегося на него Пармезана.
Анатоль ничего не сказал, только головой покачал, то ли с сожалением, то ли с осуждением.
– Послушайте! – Зум-Зум взмахнул рукой, дабы привлечь к себе внимание всех присутствующих. Парень, сидевший на пристани, тоже вытянул шею, заинтересованный тем, что происходило на баркасе. – На мне просто сценический костюм! Это понятно?
– Не гоношись, – ободряюще похлопал его по плечу Игорь. – В Зей-Зоне мы и не таких чубриков видали.
– Что значит «чубриков»? – обиженно наморщил нос Зум-Зум.
– Чубриками в Зей-Зоне называют оригиналов, экстравагантных людей, – объяснил Джап.
Зум-Зума такое объяснение вполне устроило, и он снисходительно улыбнулся.
– Что ты делал в Зей-Зоне? – удивленно посмотрела на Джапа Сиена.
– То же, что и все, – пожал плечами Джап. – По большей части, томился от безделья.
– Я слышал, что Зей-Зона – это пристанище для всяческого отребья, – сказал Зум-Зум.
– Так оно и есть, – согласился Джап. – Мы все оттуда.
Зум-Зум прикусил губу.
– Так ты утверждаешь, что ты не Хранитель? – спросил у него Джап.
– Увы, – развел руками Зум-Зум.
– И понятия не имеешь, для чего нужен артефакт, который ты все это время хранил?
– Я даже не знал, что это какой-то там артефакт. Думал, просто увеличительное стекло.
– Зачем же ты вправил линзу в серьгу?
– Я хранил ее как память о человеке, благодаря которому изменилась вся моя жизнь.
– Он передал тебе артефакт?
– Нет. Он просто умер у меня на руках. При нем был кошелек, полный аль-алларов, и это увеличительное стекло.
Джап достал из кармана бумагу с нарисованной на ней паутиной и показал ее Зум-Зуму.
– Откуда у тебя эта татуировка?
Зум-Зум усмехнулся и несколько раз провел ладонью по плечу, стирая остатки тонального крема.
Повернувшись боком, он показал плечо Джапу, чтобы тот мог убедиться, что татуировка у него на плече полностью соответствует рисунку.
– Мне было восемь лет, когда я повстречал на базаре человека, зажимающего руками рану в животе. Его преследовали уликары. Уликаров никто не любит, поэтому я помог ему скрыться. Рана была очень плохая, и было ясно, что долго он не протянет. Человек показал полный кошелек денег и сказал, что отдаст его мне, если я прямо сейчас пойду и сделаю на левом плече татуировку. Такую, как у него на рисунке. – Зум-Зум чуть развел руки в стороны. – Кошелек аль-алларов на улице не валяется. Да и татуировка с паутиной – это круто, как я тогда думал. Я пошел и сделал татуировку. А когда я вернулся в убежище, где оставил раненого, он был уже мертв. Кроме денег, я нашел у него только эту стекляшку. Я взял деньги, поскольку он мне их обещал, и увеличительное стекло. Просто так, на память. Подумал, что мертвый был бы не против. А еще я взял его тюбетейку. Только ее я давно уже потерял. Вот и все, что мне об этом известно. Быть может, Хранителем, которого вы ищете, был тот самый человек? Да только он уже двадцать лет как мертв.
– Почему после этого ты исчез? – спросил Джап.
– Моя семья принадлежала к общине урукумов, члены которой, ну, просто обожают жить в нищете, – Зум-Зум саркастически усмехнулся. – Меня такая жизнь совсем не привлекала. Но что я мог поделать, если родился урукумом? Когда же у меня появились деньги, много денег, я ушел из семьи, сменил имя и поступил в танцевальную школу. Вы знаете, что Зум-Зум – это не имя, а прозвище? На языке урукумов это значит «танцор». Я всегда любил танцевать. Я мог часами простаивать, глядя на выступления уличных танцоров, а потом старался повторять их движения. Поэтому меня и дразнили Танцором. В танцевальной школе я был не единственным мальчиком. Но все прочие являлись сыновьями богатых родителей, и занятие танцами было для них частью общей образовательной программы. Я же собирался зарабатывать танцами себе на жизнь. Тем более что учителя отзывались о моих способностях в неизменно превосходной форме. Без ложной скромности могу сказать, что я был лучшим в своем классе. Но, как оказалось, в Ур-Курсуме мужчина-танцор имеет шанс выступать лишь на улице. На сцене же танцуют только женщины. Работа уличного танцора не соответствовала моим амбициям. Поэтому мне пришлось перевоплотиться в женщину. Такова вкратце история моей жизни. – Зум-Зум улыбнулся и сделал жест руками, как актер, выходящий на «бис». Не дождавшись аплодисментов, он повернулся к Оралд-Иру и спросил: – А в других городах мужчины танцуют на сценах?
– Не знаю, – растерянно хлопнул глазами боец.
– А вы знаете, я ничуть не жалею, что покидаю Ур-Курсум! – заявил Зум-Зум. – Мне надоела эта двуличность. Последнее время я все чаще ловил себя на том, что, даже будучи в мужском облике, веду себя как женщина. Чак вар, я даже думать стал, как женщина! Я смотрю на женские вещи на прилавке торговца и прикидываю, подойдут ли они мне. Я нюхаю духи…
Минуя трап, на борт запрыгнул Элор Болгер.
Внимание всех присутствующих сразу переключилось на него.
Так что Зум-Зуму пришлось прервать свою исповедь.
– Порядок? – спросил Джап.
Болгер криво усмехнулся и кинул ему фибулу с эмблемой Клана Ур-Вир, в которую были вдеты четыре петушиных пера.
– Так их было четверо?
– Пятеро, – уточнил Элор. – Но один успел убежать.
– А это что за человек-гора? – удивленно привстал Зум-Зум.
Вдоль причала, направляясь в сторону баркаса, шли Энгель-Рок, Анна-Луиза и Рейво Кюйт.
Глядя на них, Джап подумал, что группа Финна давно бы уже должна прийти. Не иначе как с ними что-то приключилось?
Баркас заметно качнулся, когда Энгель-Рок перебрался на борт.
– Ну, скажу я вам, ребята, много чудес видел я на свете! – громогласно заявил он, добравшись до середины посудины и укоренившись там незыблемо, как монумент на площади. – Но то, что сотворил сегодня Рейво! – он вытянутой рукой указал на фокусника. – Это было что-то фантастическое! Он протащил нас с Бет через игольное ушко! Мир несколько раз перевернулся! Но это было вовсе не страшно, а весело! Ты что молчишь, Бет? Тебе разве не понравилось?
– Очень понравилось, – несколько раздраженно хмыкнула Анна-Луиза. – Я только не поняла, зачем нужно было устраивать весь этот цирк? Почему нельзя было просто сказать дежурным «спасибо» и уйти?
– Наверное, потому, что это было бы слишком просто, – улыбнулся Кюйт.
– И что в этом плохого?
– О! Простота таит в себе множество опасностей! И главная из них – поливариантность. Чем сложнее система, чем больше действующих элементов мы в нее вводим, тем более строгой и определенной она становится. И, соответственно, тем труднее становится ее изменить или заставить работать как-то иначе. Так, например, мраморная глыба под рукой мастера может превратиться во все, что угодно, согласно его желаниям. А замыслов у мастера может быть множество. И можно предположить, что, начиная работу, мастер еще точно не знает, какой из них он готов воплотить. Но чем ближе работа к завершению, тем сложнее вносить в нее какие-либо изменения. В окончательном же варианте мы имеем мраморную статую, которая уже не может стать ничем иным.
– Статую запросто можно превратить в кучу осколков, – тут же вставил Оралд-Ир.
Все дружно захохотали.
– Интересное решение, – согласился Кюйт.
– Это – Хранитель, – указал на танцовщика в женском платье Джап. – Правда, сам он об этом не знает. Его зовут Зум-Зум.
– Вообще-то, меня зовут Ульви, – заметил Зум-Зум. – Я взял это имя, когда ушел из семьи. Под этим же именем я выступал на сцене. Оказалось очень удобно – это имя как мужское, так и женское. Я так понимаю, вы тут главный? – обратился он к Энгель-Року. – Не возражаете, если я отправлюсь с вами в ваш город? А то благодаря вмешательству ваших людей вся моя карьера в Ур-Курсуме пошла прямиком коту под хвост. Впрочем, если хотите, можете называть меня Зум-Зум.
Энгель-Рок кашлянул вроде как, чтобы прочистить горло. На самом же деле многословность Зум-Зума и его умение сваливать все в одну кучу несколько ошеломили Энгель-Рока.
– Так все же Ульви или Зум-Зум? – спросил он.
Зум-Зум на секунду задумался. После чего улыбнулся и беззаботно махнул рукой.
– Будем считать, что я открыл новую страницу своей жизни. Теперь я снова Зум-Зум. Скажите, а у вас в городе есть танцевальный клуб?
– Боюсь, что нет, – ответил Энгель-Рок.
– Как же вы тогда развлекаетесь?
– Лазаем по мачтам.
– А какой кухне вы отдаете предпочтение?
– Кухне Фэта Кастро.
– Никогда не слышал о такой. В ней преобладают мясные или рыбные блюда? Вы знаете, я не очень люблю маринады. Да что там! – махнул ладошкой Зум-Зум. – Вообще их не переношу! Как поем маринаду, у меня сразу возникает такое ощущение, будто в желудке у меня бегают цыплята. – На лице Зум-Зума появилось страдальческое выражение. – Бегают и все время что-то клюют. С молочными продуктами у меня тоже не очень простые отношения. Очень люблю выпечку, но из-за своей профессии вынужден воздерживаться. Так какое у вас мясо? Свинина или баранина?
– Солонина без хлеба вам подойдет?
– Не думаю. Если только…
– Секундочку, – прервал Зум-Зума Энгель-Рок. И взмахом руки подозвал к себе Пармезана. – Этого молодого человека зовут Анатоль. – Он положил обе руки на плечи Пармезану и почти силой заставил его сесть на банку рядом с Зум-Зумом. – Лучше его никто не знает Корнстон.
– Я? – Пармезан попытался подняться, но Энгель-Рок усадил его на место.
– Он расскажет вам все, что вы захотите узнать о городе.
– Замечательно! – счастливо улыбнулся Зум-Зум. – У меня есть множество вопросов, имеющих отношение…
Энгель-Рок отошел в сторону и перевел дух.
– Это – Сиена, – представил ему женщину Джап. – Она очень хороший мастер тату.
– И она тоже направляется в Корнстон? – с подозрением посмотрел на женщину Энгель-Рок.
– Я не так болтлива, как Зум-Зум, – с пониманием улыбнулась Сиена.
– Надеюсь. Вы собираетесь обосноваться в Корнстоне? Или же у вас какая-то иная цель?
– Пока никакой конкретно цели у меня нет, – Сиена пожала плечами. – Посмотрим.
– Я уверен, Сиене понравится Корнстон, – сказал Джап.
Энгель-Рок посмотрел на него. Прищурился.
– А ты сказал ей, куда направляется Корнстон?
– Я полагал, пока рано об этом говорить, – смутился Джап.
– Если уж она собирается остаться в Корнстоне, то должна это знать.
– Что именно? – насторожилась Сиена.
– Все нормально, – поспешил успокоить ее Джап. – Просто у нас есть одна… миссия. Ради которой мы как раз и искали артефакт.
– Кстати, где артефакт? – спросил Энгель-Рок.
– У Финна.
– А где Финн?
– Не знаю, – развел руками Джап. – Он давно уже должен был прийти.
Энгель-Рок быстро пересчитал взглядом всех присутствующих.
– Метаброд и Хольц с ним?
– Да.
Энгель-Рок зажал подбородок в кулак.
Финн МакЛир всегда, ну, или почти всегда поступал разумно. Если ни он, ни находившиеся вместе с ним ветроходы не явились вовремя на баркас, значит, с ними что-то приключилось. И это было очень нехорошо. Настолько нехорошо, что Энгель-Року не хотелось даже думать об этом. Если бы артефакт сейчас лежал у него в кармане, то Энгель-Рок оказался бы перед сложным выбором: отчалить, чтобы доставить находку в город, или отправить людей на поиски пропавших? Но поскольку артефакт находился у Финна, то и выбора не оставалось – нужно было найти МакЛира и вытащить из той передряги, в которую он умудрился вляпаться.
Не успел Энгель-Рок прокрутить все эти мысли до конца, как с пристани раздалось громкое:
– Эй!
Вдоль причала важно шествовали МакЛир, Хольц и Метаброд. И у каждого в руках была охапка разноцветных пакетов, свертков и кульков.
Энгель-Рок хотел было с облегчением выругаться. Но, поскольку теперь на борту находились две дамы, а с учетом Зум-Зума, так даже три, он не смог себе этого позволить.
Прижав верхний сверток подбородком, Финн осторожно, как по канату, прошел по трапу.
– Что все это значит? – спросил Энгель-Рок.
Финн расплылся в улыбке.
– Сувениры, – сказал он. – Мы на всех прихватили.
– Я думал, что это дурацкое занятие, – сообщил Метаброд. – Но оказалось, что покупать сувениры очень даже весело!
– Держи, Сыр, это тебе! – Хольц кинул один из свертков Пармезану.
– Что это? – удивленно спросил Анатоль.
– Разверни и увидишь, – хитро прищурился Хольц.
Пармезан ощупал сверток, взвесил его на руке.
– Я лучше дома открою, – сказал он.
– Как знаешь, – пожал плечами Хольц.
– А это – тебе! – Финн протянул небольшую розовую коробочку Анне-Луизе.
Девушка удивленно посмотрела на него и настороженно сделала шаг назад.
– Мне ничего не надо, – сказала она и спрятала руки за спину.
– Да ладно! – наклонил голову к плечу Финн. – Это же просто сувенир. На память об Ур-Курсуме.
Анна-Луиза смотрела на МакЛира так, будто была уверена в том, что он пытается ее провести.
– Ну же! – Финн протянул ей коробочку. – Возьми!
Анна-Луиза повернулась к нему спиной и перешла на нос баркаса.
Лицо МакЛира обиженно вытянулось.
– Нелогично, да? – спросил, подойдя к нему сзади, Элор Болгер.
– Я бы выразился жестче, – ответил Финн.
– Все дело в том, что поступки женщин нельзя оценивать с точки зрения логики.
– А как же их тогда оценивать?
– Не знаю.
Элор пожал плечами.
Взгляд у него при этом был насмешливый. Как будто он все-таки знал, но не хотел говорить.
– Все, парни! – зычно рявкнул Энгель-Рок. – На весла! По номерам! Хольц! Метаброд! Отдать швартовы! Домой, дети бездны! Домой!
