Вступление

Последняя канонизация в Русской Православной Церкви совершилась в 1970 году. Канонизован архиепископ (в миру Иван Димитриевич Касаткин), смоленский уроженец, скончавшийся в Японии 3 февраля 1912 года. При канонизации за свою миссионерскую деятельность в этой стране он получил наименование равноапостольного — одно из высочайших духовных наименований.

Самые эти факты имеют глубокое значение: казалось бы, во второй половине XX века умаляется вера, но ясным светом загорается новая звезда на церковном небосклоне, свидетельствуя о непрерывности возрастания Церкви как Царства Божиего.

Самое же наименование святого «равноапостольным» говорит об этой непрекращающейся связи современной Церкви с первохристианской, апостольской.

Нам привычно представление об апостольстве в плане историческом как о явлении, уже завершившем в мире свое дело. Между тем апостольство — прежде всего явление духа, одна из форм святости. Святость едина, но многообразна. Она всегда — стяжание Духа Святого, по словам преподобного в беседе с Н. А. Мотовиловым, но путей этого стяжания много; чтобы выйти из узкоисторических рамок, нам надо понять самую духовную природу апостольства. Оно открывается нам в Евангелии и посланиях святого апостола Павла.

Господь Иисус Христос избрал из Своих многочисленных учеников сначала 12, потом 70 апостолов. Большинство из них были простыми, необразованными галилейскими рыбаками, но были среди них и мытари, был врач и художник — будущий евангелист Лука.

Но у всех этих избранников при разнице их характеров и социального положения было одно общее и непременное, сказанное Христа святым апостолом Петром: «Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою» (). Эти люди еще не были святы, они и после избрания и падали, и занимались местническими спорами, и отрекались, как сам Петр, и даже могли духовно погибнуть, как Иуда, но их избранию предшествовал их выбор: оставаться в прежней жизни или оставить все прежнее и дорогое и идти за Христом, оставить рыбацкую сеть в день самого богатого улова, а не в день скудости. Призвание этих галилейских рыбаков подробнее всего рассказано у святого евангелиста Луки. Симон, напрасно трудившийся с товарищами всю ночь, по слову Христа, закидывает сеть, и «они поймали великое множестве рыбы, и даже сеть у них прорывалась». Это было богатство для них и для их семей.

Симон «припал к коленам Иисусовым и сказал: «Выйди от меня. Господи! Потому что я человек грешный»; ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных, также и Иакова, и Иоанна, сыновей Зеведеевых, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус: «Не бойся: отныне будешь ловить человеков». И, вытащив обе лодки на берег, оставили всё и последовали за Ним» ( 6–11).

«Ловить человеков» — из моря греха — смысл апостольства. Об этом первое слово Господа об апостольстве, а первое деяние призванных — все личное оставить для Господа и следовать за Ним.

А вот подробное наставление двенадцати апостолам, когда Христос посылал их на проповедь: «Больных исцеляйте, прокаженных очищай те, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте, даром получили, даром давайте» ().

Это слово «даром» имеет не узкоматериальное значение. Это- и не продавайте творимых вами чудес, но это — и не прославляйте себя, не приписывайте себе, не используйте чудесных даров лично для себя.

В «Деяниях святых апостолов» рассказывается о волхве Симоне который «изумлял народ самарийский, выдавая себя за кого-то великого» ().

Когда же в тот город пришел с проповедью святой апостол Филипп, го многие уверовали в Иисуса Христа и крестились.

Примечательно, что тогда уверовал и сам Симон и, крестившись, не отходил от Филиппа, видя совершавшиеся великие силы и знамения. Находящиеся в Иерусалиме апостолы, услышав, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого ().

Симон же, увидев, что через возложение рук апостольских подается Дух Святой, принес им деньги, говоря: «Дайте и мне власть сию. чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго» ( 18–19).

Симон, несмотря на о, что «уверовал», помыслил, что благодать и апостольство можно купить и продать и использовать для своей личной выгоды и славы. Он с самого начала хотел именно ее, выдавая себя «за кого-то великого».

Ведая, что это искушение свойственно надшей человеческой природе даже верующих людей. Господь, направляя Своих учеников на проповедь, подчеркнул полное бескорыстие подвига апостольства: благодать и подается апостолу и передается им даром, в самом широком и духовном, и материальном смысле.

Апостол же Петр ответил Симону волхву: «Серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия» ().

И, как бы откликаясь на эту заповедь апостолам, святой апостол Павел пишет коринфянам, которые стали приписывать своим апостолам и духовным руководителям большее значение, чем самой христианской идее: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог… Насаждающий же и поливающий суть одно… ибо мы соработники у Бога» ().

Господь предупредил апостолов о тяжести и опасности их подвига. Посылая их на проповедь, Господь говорит: «Будьте, как агнцы среди волков» (). В первой главе второго Послания к коринфянам святого Климента, епископа Римского, современника святых апостолов Петра и Павла, и, по преданию, ученика апостола Петра вероятно, с его слов рассказывается несколько подробнее, чем в Евангелии, об этой беседе Господа с апостолами. «Петр же в ответ на это (эти слова Спасителя) говорит: «А если волки растерзают агнцев?» Иисус сказал Петру: «Агнцы не должны бояться волков после смерти своей. И вы не бойтесь убивающих вас и не могущих ничего более сделать, но бойтесь Того, Кто после смерти вашей имеет власть над душою и телом, власть ввергнуть их в геенну огненную» (срав. ; ).

Таким образом, последние слова Спасителя, являясь ответом на вопрос апостола Петра, указывают еще на одно условие апостольства: на готовность умереть за свое служение, на земное бесстрашие и единственный страх — страх Божий.

Христос сказал двенадцати апостолам: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать, ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (). В этом напутствии Христовом апостольство открывается в силе чудотворений, вплоть до воскрешения умерших, что мы видим в воскрешении апостолом Петром Тавифы, и в силе слова, когда говорит не сам человек, а Святой Дух, обитающий в нем, ибо, только подобными дарами наделенные, могли эти люди пройти до края земли (а они прошли и до скифских степей, и до Индии, не говоря о Риме, Греции, Македонии, Африке) и обратить ко Христу тысячи людей.

Посылая апостолов на проповедь, Господь сразу сказал о всемирном ее значении. То, что во всех народах должно быть проповедано Евангелие, и указано Христом как один из признаков приближения второго пришествия и Страшного суда (); не сказано, что все народы примут Евангелие, но что всем оно будет открыто, чтобы люди могли сделать свободный выбор: принять или отвергнуть его.

Посылая же на проповедь 70 апостолов, преподав им почти аналогичное первому напутствие, Господь подчеркнул еще одно: всем людям, принимающим благовестие и равно не принимающим, говорить, что «приблизилось к вам Царствие Божие» (). Эта весть о приближении Царствия Божиего должна быть провозглашена даже тем недостойным городам, прах которых должен быть отрясен с ног апостолов. Из области благовестия не исключается ни один народ, ни один город, ни один дом, ни один человек, хорош он или плох. Так дана заповедь о всемирности апостольства.

Апостол Павел говорит, что через Господа Иисуса Христа получены благодать и апостольство, чтобы «во имя Его покорять вере все народы» (), т. е. всемирность проповеди есть назначение апостольства.

Но деятельность апостолов не ограничивалась проповедью, они основывали и устрояли церкви, они, как «мудрые строители», клали твердое основание, и «никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» ().

«Итак, каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих. От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным» (). Проповедь и домостроительство церковное есть совокупность апостольского делания, которое не прервалось в Церкви до сего дня — все две тысячи лет.

Если последующие периоды церковной истории в основном были посвящены усвоению Евангелия уже уверовавшими людьми и вопросам личной святости, преподобию людей, т. е. устремлению к богоподобию и возрастанию нового человека, то и апостольство не угасало, так как еще не все народы слышали евангельскую проповедь, или пребывая в национальной изоляции, или в духовном первобытном младенчестве.

Но сквозь всю историю человечества молниями прорезаются явления народных просветителей, личный подвиг которых перекрещивается и сливается с их общественным служением.

Так было в IV веке с императором равноапостольным Константином, утвердившим христианство в Римской империи и этим предопределившим духовную жизнь и культуру входивших в нее народов.

Так было со святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием — просветителями славян, которым обязаны и чехи, и балканские народы, и мы, русские, не только христианским просвещением, но и начатками нашей культуры.

Так было и со святым равноапостольным киевским князем Владимиром, крестившим Русь. О нем мы знаем, как после крещения в корне изменились его характер и личная жизнь, как он стал милосердным, целомудренным и справедливым, как боролся он со следами язычества в собственной душе, но удостоен он наименования равноапостольного за свое общественное служение.

Святость не есть совершенство. Святость — это пламенное стремление к совершенству, и чем оно интенсивнее, тем она выше. Совершенен только Бог. В земной жизни путь святости — это крестный путь, и чем выше святость, тем менее она замыкается в заботу о своем личном спасении. Для апостола же забота о своем спасении перекрывается заботой о людях, обращенных им. Личная жизнь как бы сгорает в огне этой великой любви. Поэтому Церковь и не прославляет в наименовании личного подвижничества апостолов, ни их поста, ни бессребреничества, ни целомудрия, ни даже мученичества, — весь личный их подвиг перекрывается словом «апостольство».

Нам кажется, что апостольство отодвинулось в глубь истории, что на великом князе Владимире, отстоящем от нас «почти на тысячу лег, апостольство в России обрывается, если не считать связующим звеном проповедь святого Стефана Пермского, друга преподобного Сергия, проповедь воистину малому стаду, малому племени.

Но в мире еще были миллионы людей, не знавших Христа или не желавших даже узнать христианство, как чуждое им миросозерцание Западные Церкви посылали своих миссионеров в Африку и в азиатские государства.

Русская Православная Церковь также уделяла много внимания своей миссионерской работе и в Сибири, и на Камчатке, и на Алеутских островах, и на Аляске, в начале XIX века еще принадлежавшей России. Многие малые сибирские народы и в XIX веке еще пребывали в язычестве или были крещены только формально, без глубокого понимания христианских догматов. Не имея своей письменности, они не имели и Священного Писания, и богослужения на своем родном языке Христианские верования у них смешивались с языческими.

Бессмертным памятником русской миссионерской работы является деятельность ныне канонизованного преподобного Германа Аляскинского, которому обязана своим рождением Православная Американская Церковь. Деятельность этого бывшего валаамского инока перекинулась с наших островов в Северном Ледовитом океане на Аляску и американский материк, и он всего себя отдал на служение просветителя и, но его собственному определению, «няньки» слабых, полудиких племен, населявших те края. Он вносил и духовное, и общекультурное просвещение в самый быт их, общественный и семейный, открывал школы, строил церкви, защищал от злоупотреблений и насилий местных и приезжих начальников и купцов и являл самоотверженной своей жизнью образ истинного пастыря и христианина.

Русская Православная Миссия в Пекине являла пример и братского отношения к китайскому народу, и сочетания религиозной и научной работы. Начальник Русской Православной Миссии середины XIX века архимандрит Иакинф Бичурин стал известным русским востоковедом-синологом.

Китайцам с их тысячелетней культурой нужны были образованные миссионеры, знакомые с их историей, литературой, искусством и философией, глубоко проникавшие в самый дух этого народа. Китайцам свойственно уважение к знанию, и Русская Православная Миссия в Пекине снискала их уважение. Она и после революции долго сохраняла свои научные традиции и великолепную библиотеку, которой пользовались европейские и наши ученые, приезжавшие в Китай.

Одной из близких нам зарубежных стран была Япония, языческая и буддийская, особенно враждебная вообще христианству. Еще во второй половине XIX века она имела законы, карающие смертной казнью своих граждан за измену отеческой вере и принятие христианства Правда, к этому времени уже ослабело средостение между Японией и европейцами и началось хотя бы внешнее — политическое и культурное- соприкосновение с европейской и русской государственностью, возникает торговля, смягчающая законы против иностранцев, которым даже разрешается открыть христианские храмы — католические, протестантские и православные, но только для них. А для японцев остаются в силе прежние, антихристианские законы.

Но настал час подлинной апостольской проповеди и для Японии. Поле созрело для жатвы. Промыслом Божиим предназначено было Русской Православной Церкви стать Матерью-Церковью для японского Православия и послать туда апостола, но Японская Церковь с самого начала сохраняла свои национальные черты и строилась она по образу и подобию Церкви первохристианской. Она не несла Японии русификации и национальной нивелировки. Здесь не было и японизации христианства, т. е. примеси языческих и буддийских верований Связь с Русской Церковью была в духе христианской любви. Русская Церковь помогала и духовным опытом своим, и материально, а развивалась Японская Церковь органически и самостоятельно.

Конец XIX века и начало XX века стали радостными наблюдателями чуда, подобного древнехристианскому: рождения и возрастания новой Церкви в стране языческой.

Для того, чтобы не только вспомнить, но и постичь, хотя бы в несовершенной степени, это Божие чудо, явленное в эпоху развития техники, революций, войн великих и малых держав, в эпоху, казалось бы, оскудения веры на земле, надо понять и оценить образ самого апостола Японии — равноапостольного святителя Николая и его ближайших сподвижников — японцев и русских.

На стыке двух миров и двух эпох стоят эти люди, поэтому принадлежат они и прошлому и будущему, а не только настоящему, принадлежат народам — русскому и японскому.