Глава 21
Я отдала ему семь с половиной золотых. Считай, две тысячи двести шесть пирожков, лишь бы он умолк и более меня не подначивал. Умолкнуть-то он умолк, но глазами блестеть не перестал и довольный позвякивал монетами, пока мы шли через Бурфо к «Старому фениксу», а приехали к королевской кондитерской.
— Одну секунду, — сообщил маг и ворвался в двери самой дорогой шоколадницы во всей Дагатии. Там сразу же раздались испуганные вопли, звон разбитого стекла и тихий голос Реггена, увещевающий не паниковать и не пытаться выпрыгнуть на улицу через окно — шрамы дам не украшают.
Он вернулся так же быстро, как и сбежал, попросил извозчика отвезти нас к пристани Воздушника. Карета повернула.
— «Старый феникс» в другой стороне…
— Знаю, — ухмыльнулся граф, в очередной раз звякнул явно поредевшими монетами, но решения своего не отменил.
Мы летели по заснеженным улицам к неизвестной пристани. Мимо проносились уютные домики и мастерские, магазинчики цветов и покрытые морозом аллейки, довольные погодой горожане, играющая в снежки детвора. В столице впервые за долгое время был солнечный и оттого немного слепящий день, ветер более не рвал одежду и не закидывал снегом. Бушевал где-то в вышине дворцовых шпилей, изредка раскачивал верхушки высоких деревьев и стряхивал на прохожих морозную шелуху.
И если не думать о том, что где-то там далеко стоит закрытая после взрыва академия, бегает непойманный шпион, бесчинствует возмущенный чем-то Врадор и кто-то неизвестный оставляет в кузне следы, то день был поистине прекрасным, мое настроение приподнятым, а внимание мага приятным. Пусть он не смотрел на меня как прежде и за руку не держал, но пальто надеть помог, как и спуститься по лестнице, подняться в карету. И время от времени поправлял мой капюшон, с тяжелым вздохом скользя взглядом по моим губам.
— Эх, если бы были только бакенбарды, а так… и борода, и усы.
— А усы откуда? Что-то не припомню, чтобы вы, описывая мой «новый» вид, их перечисляли.
— Появились. А вслед за ними шрам на лбу и скол на верхнем правом резце.
— Это как же вы его рассмотреть сумели? — удивилась я, невольно прикоснувшись к губам. — Из-под усов-то.
— А он блестит, как золотой.
— Вы шутите… Это что ж за галлюцинация такая лживая? Да ни один гном настоящее золото ни за что, никогда бы не потратил на такую ерунду! Скол прикрывать, х-ха! Да на такое могут пойти только приморские. Вон как тот!
Я указала на гнома, чинно вышедшего из кафе. Усатый и бородатый, при этом коротко подстриженный, как все приморские, он был облачен в темно-синий кафтан и красные сапоги. Взволнованный и восторженный, поднимался по мраморной лестнице, не сводя счастливого взгляда с какого-то объекта впереди.
— А что там? — полюбопытствовала я, приникнув к стеклу, но все еще ничего не видя.
— Пристань, — ответил Регген, загадочно улыбаясь.
— И что же к ней пристает? — спросила, продолжая краем глаза следить за гномом. — Заграничные морские корабли?
— Воздушные, — ошеломил меня маг. Коротко стукнул в стену кареты, приказывая вознице остановиться, и возвестил: — Прибыли, выходим.
— Но зачем? — Я выскочила вслед за ним, упустив из вида подданную руку, но требовательно ухватившись за маговский локоть. — Регген, что вам тут нужно, а?
— Я забронировал билеты. Нужно оплатить.
В это самое время толпа расступилась, открыв вид на стенд с расписанием полетов и их заоблачной стоимостью. Я опять подверглась удушью, засипела.
— Пять золотых за двоих?! Вы с ума сошли, такие деньги…
— Ося, — хмуро окликнул маг, — я хотел произвести впечатление, а не выговор получить.
— На кого произвести? — удивилась я и сникла под его возмущенным и оттого пронзительным взглядом. — А, простите. Я не должна была… все же это ваша личная жизнь.
— Это наша личная жизнь, Ося, — буркнул он и, подхватив меня под локоток, вывел на посадочную площадку. — Идем.
— Так летать будем мы? — спросила, не зная, то ли цепенеть от счастья, то ли дрожать от растрат.
— Да.
— На этом?
— Да.
— Святые угодники! А я о таком и не мечтала…
— Начинай мечтать, — шепнул он, уводя меня к толпе пассажиров на дирижабль, пришвартованный под мраморной аркой с броским названием «Воздушный круиз».
Поднимаясь по мраморным сходням вслед за Реггеном, я смотрела на результат маговской идеи с ужасом и восхищением. Дирижабль был огромен, размером с два графских поместья или даже три. И казался нереальным. Мерцающий в солнечном свете магический купол-баллонет с парными парусными крыльями и прозрачная трехъярусная гондола, схожая по форме с судном корабля, смотрелись сказочно и романтично вместе с тем. Эффект усиливался прозрачным килем, сплошь состоящим из кристаллов, что разбрасывали мириады разноцветных искорок вокруг, и сверкающими магическими путами, изящной паутинкой тянущимися от парусов к гондоле.
Пока маг забирал билеты и расплачивался с контролером, я теребила его рукав, боясь и в то же время с нетерпением ожидая, когда же мы поднимемся на палубу, вцепимся в деревянные поручни и будем с наслаждением смотреть вниз. Вернее, это я буду, как маг отреагирует на полет — я знать не знала. Но догадывалась, что если он и был здесь ранее, то с Эллен.
— Лучше всего подойти к левому борту. Когда мы летали с герцогиней, а бывало это не раз, дирижабль при взлете кренился вправо, чтобы, разворачиваясь над причалом, крылом задеть фонтан. Летом с той стороны веселее, брызги летят. Но сейчас только ледяная крошка и снег. — Он в очередной раз поправил упавший с моей головы капюшон и удивился взгляду, коим я его одарила. — Что не так?
— Вы летали на дирижабле с герцогиней?
— Как и все выдающиеся воспитанники ее приюта. То есть вообще все воспитанники. Мы старались заслужить эту привилегию каждую четверть… — маг улыбнулся воспоминаниям.
— Вы были в приюте? — эта новость оказалась столь ошеломительной, что крен, как и взлет над столицей, прошли мимо меня. Запомнилась лишь рука Реггена на плече. Ее быстрое появление и столь же стремительное исчезновение. — Как долго?
— С десяти до восемнадцати. До того меня воспитывали бабушка и дедушка… а после — Леройская.
— Воспитывала. Совершеннолетнего? — переспросила я. Выходит, с его стороны свекрови нет. Лишь герцогиня и ее опека — это плюс. Но любовь мага к тратам перечеркивает даже его.
— Вплоть до получения диплома в НАМе, когда я разорвал купол над ее поместьем в Бурфо… и стал графом, — он потер явно занывшую шею, поднял взгляд к облакам. — Этот надсмотр неудивителен. Под ее руководством я был единственный маг. Аре и Врадор — младший не в счет. Первый приезжал на каникулы — поиграть, второй заглядывал по праздникам — подраться, а потом за девчонками приударить.
— То есть опять драться, — улыбнулась я и получила одобрительный взгляд, а затем и предложение:
— Вина?
Граф чуть посторонился, открыв вид на палубу и девушек в тонких платьях и белых полушубках. Они раздавали пассажирам искусные улыбки и разносили игристое в бокалах, фрукты, нарезанные тонюсенькими дольками, тарталетки в кружевных корзинках и шоколадные трубочки минимально возможного размера.
Посмотрела на ополовиненные бокалы и просвечивающие сквозь нарезку тарелки, вспомнила ценник и ответила:
— Нет.
— Тарталетки?
— Нет.
Теперь я с удвоенным вниманием смотрела на раскинувшиеся за бортом столичные пейзажи. Угадывала под снежными шапками шпили, насчитывала окна в оранжерее королевского дворца, над которым мы пролетали, и старательно не смотрела на нехорошо прищурившегося мага. Пусть только скажет, что я считаю чужие золотые. Все же гномка я или нет?
Но граф удивил.
— Как насчет зонтика на память? — Взглядом указал на девицу справа от нас, что продавала не столько зонты, сколько опахала на хлипком штоке.
— Зимой? Не стоит…
— Цветы?! — это уже не маг спросил, а стройная красавица, подошедшая к нам с букетом подмороженных хризантем.
— Спасибо, обойдусь, — ответила резко. Лишь бы эта девица перестала на задохлика смотреть. Да куда там, на меня и не взглянули.
— А вы?.. — продолжила настырная и взмахнула длиннющими ресницами, показала ямочки на щеках.
— Тоже откажусь. Благодарим за внимание. — Он демонстративно перекинул трость из одной руки в другую. Усмехнулся, услышав «ох» растворившейся в толпе красавицы, и стал словно бы выше, шире в плечах. — Одно понять не могу… Почему ты отказалась, Ося? Дело в деньгах?
— В цветах! — заверила я. — Они вялые. И не входят в стоимость билета.
Тяжелый, прямо-таки мученический выдох был мне ответом после десятисекундного сопения мага.
— Н-да, за тобой ухаживать — одно удовольствие.
— А вы уха… — начала было я, но напоровшись на мрачный взгляд, нехотя пояснила: — Я не привыкла, чтобы на меня тратились.
— А надо бы, хоть по чуть-чуть, — заметил граф, снова выдыхая. И этак странно у него получилось, словно бы «Злося» произнес.
— Угу… — Ничего себе чуть-чуть! Пять золотых за час полета, при этом неизвестно, сколько на конфеты ушло. И я, чтобы отвлечь его от неприятных мыслей, указала на дерево, раскинувшее ветви над обширной частью дворцовых угодий. Не дерево — гигант, на котором снег не то золотится, не то серебрится. — Это что?
— Длань сверца, магическое творение одного из старых зеленых мастеров. Постоянно в цвету и процессе роста. Его саженец высадили в грунт у западной стены, и за пятьдесят лет вот как он разросся.
— Краси-и-иво.
— Точно красиво? В смысле, нравится? — уточнил граф, и я поспешно кивнула и указала на озеро, а затем и на террасу странного вида, как оказалось, воздушный причал для мелкоразмерных королевских дирижаблей. И я еще долго на что-либо указывала, а он рассказывал, прежде чем ветер прорвался сквозь защиту палубы и Ρегген предложил спуститься в трюм.
— Мы на втором ярусе, — протянул мне билеты и приказал: — Выбери приглянувшийся столик и закажи все самое сытное. Обед оплачен.
— Да уж знаю. — Ценник услуг на дирижабле все еще стоял перед глазами, мешая дышать.
Я спустилась в трюм по изящной тиковой лестнице, сдала пальто в просторной гардеробной с зеркальной стеной от пола до потолка и прошла в зал второго яруса. Здесь за столиками сидело от силы пятьдесят человек и один приморский гном, плюнувший на траты. Тот самый, что завороженным шел к воздушному причалу, не сводя с дирижабля взгляда. Он, как и я, выбрал место ближе к прозрачной обшивке, взял мясное меню и теперь вдумчиво его рассматривал, временами цокая языком и вздыхая. Я была с ним солидарна, однако сделала внушительный заказ.
И вдруг мирно реющий дирижабль совершил повторный вираж. Правда, опустился ниже над дворцом и создал крен к левому борту. Я вцепилась в стул, официант в колонну. По залу волной прокатился испуганный визг и ор, звон посуды и далекая ругань, судя по оборотам, поваров. Не прошло и минуты, мы вновь парили в облаках, наслаждались видами, вином заливали перенесенный страх, думали о будущем, а кое-кто о запропастившемся Ρеггене. Но стоило вспомнить…
— Вот ты где!
Воодушевленный граф-задохлик широким шагом вошел в зал, давя улыбку и что-то пряча за спиной. Не иначе опять потратился! Вот я его сейчас… Но вместо того, чтоб подойти ко мне, он прошествовал к столу приморского гнома. Выждал, пока на него посмотрят, и опустил на кружевную скатерть маленькую веточку той самой длани сверца с тремя золотисто-розовыми соцветиями и парой серебристых листков. — Держи! Не подмороженная и абсолютно бесплатная.
«Да он издевается!», — поняла я и осталась сидеть. Все же вид тут прекрасный, слышимость тоже.
— Так это из-за вас мы чуть не разбились… — возмутился гном, и его бас отвлек жадно пьющих от бокалов. — Вы что, мозги подрастеряли?
— Отнекиваться не буду, подал идею я. Но в стане команды меня радостно поддержал капитан. Так что бери, не вредничай. — Маг с улыбкой пододвинул ветку к гному и погладил того по руке.
— Что вы себе позволяете? — взревел приморский, вскочив и сжав кулаки.
— Брось! Никто не хватится. Мы ее нечаянно срезали крылом, а затем уже поймали, — заговорщически признался Регген и присел на соседнее место.
— Я не о том!
— А о чем, моя радость? — Маг со вздохом откинулся на спинку стула, вытянул ноги, положил трость на стол.
— Я не ваша радость… — гневно начал гном и умолк, вперившись ошалелым взглядом в ярко-красный атрибут одержимых. В зале стало тихо, приморский моргнул. Затравлено посмотрел на мага, с тревогой на трость, на мага мельком, явно высчитывая фазу луны. Подсчитал, глянул на Ρеггена с оторопью и опять на трость, со священным ужасом на сереющем лице. — Вы-ы-ы-ы ошиблись…
— Опять на вы? — вздохнул задохлик. И столько в голосе досады, будто действительно принял вот этого усато-бородатого за меня и расстроился, что не угодил. А это значит… Святые угодники, неужели я столь мужеподобна?!
— Может, примешь, наконец, тот факт, что я для тебя Вардо, — долетел до меня упрек. — А не Регген, граф Лофре или…
— Одержимый оружейник! — простонал житель приморья и упал на стул. Подошедший к ним официант стремительно отпрянул, другие пассажиры вскочили с мест, чем отсрочили мое вмешательство в беседу.
— Так называть тоже не стоит. Терпеть не могу, — продолжил маг сквозь зубы. — Все моментально пугаются, — и все испугались, — белеют, — побелели в цвет скатертей, — пытаются в обморок упасть, — двое брякнулись как под заказ.
— Я не падаю! — приморский с самым несчастным видом оглядел пустеющий зал. Он бы и сам сбежал, но Регген ладонью накрыл его колено.
— Вот за это я и ценю тебя, моя бесконечно дорогая Ося.
— Кто? — просипел гном, растеряв весь свой бас.
— Гномочка? — предложил непонимающий курьеза маг и вздрогнул, стоило мне налететь на него со спины. Крепко обнять. Фух, добралась!
— Все-таки вашего врача надо бы отдать под трибунал, — сообщила я громко, чтоб услышали все, кто пытался залезть под стол и спрятаться в гардеробной. — Из-за его лекарств вы опять зрение потеряли. А еще слух и координацию движений.
— Ося? — маг с недоверием обернулся и сразу признал. — Ося!
— Она самая, — погладила его по вмиг напрягшимся плечам и отступила. — Идемте, Вардо, наш столик там. Трость не забудьте и цветы, раз уж они для меня.
— А ты… — он покосился на старательно рассматривающего скатерть гнома, затем на меня, вновь на него, на меня. Смутился, кашлянул. — Простите. Я не хотел оскорбить. Ни словом, ни делом.
— Ни-ни-ничего, Ваше превосходительство. Граф… я все понял.
На ярусе мы остались одни. Пассажиры изъявили желание есть хоть под трюмом, хоть на продуваемой всеми ветрами палубе. Официанты с опаской принесли наш заказ и сбежали, не спросив «что-нибудь еще?».
— Я уничтожен! — признался Ρегген спустя долгие пять минут, так и не притронувшись к своей тарелке.
— Ну что вы, — прошептала я, накладывая ему копченую курицу, манты и ребрышки в соусе. — Ситуация вышла веселая, кхм, почти. Пострадал морально только гном. А приморские, знаете, какие стойкие? — налила ему соуса, выбрала самый вкусный гарнир. — Словом, переживет.
— Я не о том. Ты… с каждым часом становишься все больше похожей на мужчину. Проклятье! Чем больше симпатия, тем больше изменений, — произнес маг сквозь зубы, и на мой удивленный взгляд пояснил: — Стандартная реакция приворота на закрепитель.
Чтоб не уронить, аккуратно отложила соусник и задала наиважнейший для меня сейчас вопрос:
— Так я вам нравлюсь? — В ответ раздалось отчетливое «Гр-р-р!», почти как у лобастого. — И все же скажите… — «гр-р-р» продолжилось. — Да что вы рычите? — всплеснула я руками. — Неужели трудно понять: если на меня никто не тратился, не ухаживал, завтраки не готовил, значит что? — молчит, глазами пылает. — Что никто не признавался мне в симпатии, не говорил слов нежности, за руку не держал, за талию не притягивал…
— Зацеловал бы! — выдохнул потянувшийся в мою сторону маг, и остановился на полпути. — Потом. Обязательно.
— Ага, буду ждать. А теперь ешьте. Нам еще Ургена нужно забрать.
Когда мы спускались по сходням, что примечательно — первыми на большом расстоянии от остальных, нас догнал капитан «Воздушного круиза». Тонкокостный, светловолосый мужчина лет сорока, запыхавшийся и счастливый, он пожал руку графу, пообещал прислать приглашения и побежал обратно на дирижабль.
— Какие приглашения? — насторожилась я.
— На его свадьбу с девушкой, что торговала на палубе зонтами. Она оказалась под впечатлением от преподнесенной длани сверца, а может, и от смертельного виража — история умалчивает. Но итог один, впервые за три года она согласилась на брак.
— Теперь ясно, почему он вас поддержал. Одно понять не могу, что ж капитан раньше не додумался?
— Додумался. Осуществить не мог, — улыбнулся Ρегген. — Видишь ли, Ося, курс дирижабля выверен до градуса, особенно над королевским дворцом. Любая самодеятельность чревата трибуналом. А тут я, буйный, идеей одержимый. Как такого не послушаться?
— То есть капитан и цветы подарил, и ответственность на вас перекинул? — Я остановилась как вкопанная, уперла руки в бока.
— Не волнуйся. — Меня аккуратно потянули за рукав. — Согласно закону, некоторые нарушения мне позволительны.
— Угу. Скажите еще, что подмоченная репутация только на руку одержимым. Тут вам вираж приписали, а в Тмине засчет Ургена взвинтили цены ну муку. — Я невесело улыбнулась, он тоже. — Вардо, и многие так поступают?
— Кто знает.
Мы узнали, и очень скоро. Стоило только выйти из кареты напротив «Старого феникса».
* * *
Врадор был в стельку пьян, грязен и сердит. Одетый лишь в штаны, он, босой, явно мерз. И потому, в попытке согреться, развел костер не где-нибудь, а на крыльце таверны под носом Тораниуса Тобириуса и праздно одетых обывателей, испуганно жавшихся в стороне. Бочкообрачный толстяк бегал рядом, размахивал руками и не своим голосом орал: «Помогите! Палют… жгут!». Завидев нас, он сменил речевку на пылкое: «Заберите! Чтоб его сейчас же тут не было!», а за скорость обещал заплатить серебром. И нам бы поторговаться, но Ρегген уже взял Врадора в охапку и потащил его в карету.
— Ося, надеюсь, аптечка у тебя с собой, — процедил он, гася слабое сопротивление главы контроля. Увидел мой кивок и хищно улыбнулся. — Есть та гадость от перееданий?
— Не надо, — вполне осознанно прохрипел начинающий поджигатель, — я в порядке.
И замолчал, буравя взглядом пол и собственные ступни. Мы долго ехали в тишине, пока он не заговорил хриплым голосом:
— Слышали новость? Меня отстранили от должности. Я нынче буйный одержимый псих… Еще вчера меня приняли как короля, холили и лелеяли, но какая-то тварь в «Выжимай» предала огласке мое озверение. Мое! На совете! — тут он за голову схватился, просипел: — От меня все тотчас отвернулись. Все! Массажистка сослалась на болячку сына и не пришла, цирюльник в кратчайшие сроки сломал себе ногу, прачка сбежала вместе с портным. Оставила меня с единственной нестиранной рубашкой, — тяжелый вздох. — Ко всему прочему, моя постоянная пассия ушла к другому!
— К Шуркому? — предположил задохлик.
— К Целемману! — воскликнул страж и откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, переживая утрату. — Она такая красивая была, нежная… а теперь стерва стервой.
— Так у него, помимо Эллен, еще и пассия была? — спросила я у Реггена.
— И не одна.
Вот так сволочь! Он и ко мне клинья подбивал.
— …и челядь при таверне, — между тем продолжил Врадор, — вдруг на меня ополчилась. Представляете, все как один, отказались обслужить. Обвинили меня в порче, погроме и насилии! Будто бы я в безумстве кладовую разгромил, а затем дочь владельца обрюхатил.
— А ты?..
— Кладовую не трогал. Девчонку, каюсь, ущипнул! Но кто ж за такое тащат к алтарю?!
— Деревенские, — ответила я, и только сейчас обратила внимание на браслет, обхвативший руку стража. — Святые угодники, Вардо, да он женат!
— Один час и двадцать минут, — признался новобрачный. — Так что, Ося, у меня помимо дома теперь есть таверна и полное право ее сжигать.
— У Оси есть поместье в Бурфо. И как говорил наш глава контроля «Небольшое недопонимание ещё не повод мстить» — отрезал Регген, припомнив Ургену его же слова. Тот дернул головой и отвернулся, граф же просиял. — Не стоит печалиться. Вас разведут, как только об этом инциденте узнает генерал. — Короткий стук тростью в стенку и приказ вознице: — Остановите.
Из кареты вышли чинно, подхватили стража и потащили к вспыхнувшему при нашем приближении порталу. Быстрая пробежка к зеркальной глади и еще более быстрый переход сквозь нее. И если кто и удивился, увидев, как двое одетых ведут под белы рученьки одного раздетого и разутого, то вряд ли так же сильно, как мы с Реггеном, увидевшие на полу новый грязный след. Он, как и прежний, смотрел носом в кузню, но в этот раз был один, в смысле, от одного лишь левого сапога.
— Новый знак от пауков? Или в этот раз от слизней?
— Нет, но про прикорм мы опять забыли, — заметила я.
Нетрезвой походкой Врадор добрался до кресла и рухнул в него. Спросил:
— И что тогда этот след означает?
— В том-то и дело, что ничего. — Граф выудил спицу из кармана, посмотрел на след и вздохнул. — Источник грязи неизвестен. Магии нет, проклятий нет. Ни яда, ни приворотов, ни рунных сообщений — просто след. Я даже не знаю, каким порталом сюда прошел визитер. Стационарные перекрыты и снаружи, и изнутри, мобильные создавать могут лишь трое: Маррет, герцогиня, ранее ты, а теперь генерал.
— Н-да… Хотелось бы узнать, кто сюда рвется, — с зевком протянул бывший глава контроля. — Упертый.
— Да уж, вам не чета. — Я сбросила пальто и, сменив сапоги на домашние туфли, отправилась к печи. — Такой бы свадьбы избежал, а вы…
— Без магии из кандалов не так-то просто вырваться, Ося, — кашлянул Врадор и отвернулся, разглядывая полки. — К тому же отец просил не тревожить его по пустякам. Сегодня ночью ожидается очередное вторжение на совет Глав, финальный аккорд.
— Почему?
— Почему не вырвался? Я без магии, Ося, как и Вардо, — ткнул он пальцем в мага, вытирающего грязь. — Мой резерв на нуле. Все, что я мог — отбиваться своими руками.
— Надеюсь, не забывал кричать о своих правах? — съехидничал Регген. — Таким был один из пунктов предложенной тобой самообороны.
— Но не против толпы! — вспылил бывший глава контроля.
— А, точно, от толпы ты предлагал сбегать и ни в коем случае не отмахиваться тростью от летящих в спину вил. Казенное имущество как-никак.
— Я не…
— Да стойте вы спорить! Я о другом спросила. Урген, почему твой отец…
— Он не любит, когда его отвлекают, — страж опять ответил невпопад. Обратил взор холодных глаз на мага и почти прорычал: — Я не запрещал отбиваться. Я просил трость не терять. Сверхпрочное терракотовое дерево с рунным изломом и латунные вставки с серебром стабилизировали зверя.
— А по — моему, с этим лучше справляется клыковое кольцо.
— Возможно. Но изобретение Аре не проверено лабораторно.
— Уже, — улыбнулся Регген.
Кольцо?! Святые угодники! Я вспомнила, как несколько дней назад Регген нацепил зверю Врадора какое-то кольцо. Представила реакцию главы на эту новость и поспешила отвлечь обоих от назревающей драки.
— Урген, почему генерал опять ожидает вторжение на Совет? Ρазве не глупо, ожидать их в третий раз подряд?
— Глупо?! — удивились оба и развернулись ко мне.
— Но к этому есть предпосылки.
— Они должны сделать третий ход.
— Еще как глупо! Вардо сказал, что маги, вскрывшие охрану зала, по привычке поставили подписи и дату. Это дата первого дня совета, я права? — маг кивнул, и я продолжила с напором. — То есть шпионы узнали о провале первого подставного в тот же день. — Кивнули теперь уже вдвоем. — Тогда зачем они направили второго провального? Да еще и третьего хотят, согласно вашим этим… предпосылкам? Они что, еще что-то в отделе вскрыли, забрали, кого-то завербовали?
— Нет, — с уверенностью ответил Регген, — они не сделали ничего. Мы с Тримирным жнецом перепроверили все, от стражей до охранных связей.
— Они мою репутацию втоптали в грязь. Уничтожили карьеру и косвенно женили на бревне, — буркнул отстраненный от должности глава. Покосился на широкую и очень довольную улыбку мага, скрипнул зубами. — И кстати, граф, с каких пор генерал привлекает к проверке тебя? Нормальных экспертов не нашлось?
— Нашлось. Правда, согласно уставу буйного на голову У.В., нормальные эксперты закрыты в академии, — фыркнул граф. — Надеюсь, теперь ты понимаешь всю дурость положения о ЧП.
— Буйного, — повторил этот самый У.В., стремительно развернувшись к магу.
В это самое мгновение сквозь дверь вдруг прошла нога в грязном сапожище. Наступить на чистый пол не смогла, мазнула мыском и начала исчезать.
— Нога! — заорала я.
Одержимые дернулись к двери и остолбенели, так ничего и не предприняв.
— Излом в пространстве? — предположил первый, проведя рукой по дереву.
— И точечное вскрытие стационарного прохода, — ответил второй, коснувшись узора на ручке. — Лезут через портал близ Центральной Библиотеки.
— Идиоты, — припечатала я.
— Да нет, Ося, умные, — ответили «умники», но о стычке забыли.
До самого ужина потом сидели у двери, в засаде на грязеносителя. Ибо если написать излом кристаллом и вовремя, расширить трещину каким-то рунным хроном, можно этого самого визитера в кузню затащить и допросить. А так как караулить нужно двоим, я замещала Врадора, ушедшего мыться, затем Реггена, принесшего прикорм паукам и слизням. Ужинали и на ночь готовились так же попеременно. Спать согласились посменно — вначале я, затем кто-то из них. Так что засыпала я под тихие переговоры двух одержимых, засевших в засаде. А проснулась под двойное удивленное «Аре?!».
Ректор ВАМа?
Я вынырнула из-под стола, чудом не стукнувшись головой о крышку и не запутавшись в покрывале. Щурясь, просеменила к двери и застывшим подле нее магам.
— А вы кого ждали? — прохрипел бледный ректор в жутко грязных сапогах и запыленном костюме. — Впрочем, не важно. — Он как-то странно хохотнул. — Я так долго к вам прорывался, так долго искал… Уже ни на что не надеялся, а тут даже Врадор-младший собственной персоной.
— От должности отстраненный, — добавил вредный Регген, но услышан не был.
— Урген, у меня пропали студенты. Старшекурсники и несколько мастеров. Из общежитий.
— После взрыва? — вскинулся бывший глава контроля. — Почему не сообщили генералу? Известно, что убиты лишь двое… вернее, исчезли. Куда Буря смотрел?! Куда ты смотрел, почему проворонил?
— Они исчезли после опечатывания академии, — огорошил нас Аре, едва ли не плюясь с досады. — Демоны обезоружены и заперты в изоляторе, студентов и преподавателей твои стражи опечатали в общежитиях. А я сутки разбирал развалины книгохранилища, чтобы оправдать Бурю и его парней. Вернуть охрану академии в надежные руки… — захрипел он и закашлялся.
— Получись? — я подала ему воды.
— Получилось, — он принял чашку с благодарным взглядом. — Я нашел кристаллы записей, где отчетливо видно, как два старых идиота при помощи печатей открыли портальную арку в Старгон. — Назвав со всеми враждующее королевство, что от Дагатии за десять земель, но поссориться с нами тоже успело, он покосился на Ургена. — Печатей твоего отдела, выдаваемых под клятву крови…
Врадор побелел, качнулся, хватаясь за голову. Тут же за стража схватился Регген, не давая ему упасть на порядком заляпанный пол. Видимо, новость страшная.
— Ты сообщил генералу? — прохрипел бывший глава контроля.
— Не смог! — зло выплюнул ректор ВАМа и дрогнувшей рукой вернул мне чашку. — Совет Глав в самом разгаре! Все письма, что я отправил, и все запросы были возвращены. А порталы перекрыты. В академии ЧП! — перекривил он кого-то и задержал дыхание, успокаивая себя. — Я пытался выехать, затем пытался сбежать. Меня разворачивали по самым разным причинам, а в последний раз закрыли в одном из учебных подвалов… по соображениям безопасности.
Маг замолчал, кузню наполнили звуки ветра за окном и потрескивание углей в печке. И голос Врадора в этой идиллии зазвучал сказочно.
— А в это время на Совете Глав появляется один подставной за другим, — произнес он с заминкой. — Что-то мне это напоминает.
— Отвлекающий маневр, — подсказал ему Регген. — Когда мастеров отправили кланы двуликих усмирять, а боевиков на закрытую выставку в Гросс. И ни те, ни другие не могли сообщить о случившемся. А ты получил свое прозвище У.В.
— Не напоминай… — попросил страж Реггена, и напомнить соизволил Аре.
— Урген Вездесущий! До сих пор смешно звучит.
— А что смешного? — не поняла я.
— «Вездесущий» раздели на два слова, — посоветовал граф-задохлик, и получил тычок от бывшего главы. Рассмеялся: — Это он нашел ошибку в бланках! Вытащил из выставки боевиков и отправил нам на выручку. Жаль, к тому моменту мастеров уже покусали.
— А Ося догадалась раньше… — обронил Врадор.
Маги внимательно посмотрели на меня и, не сговариваясь, начали собираться, попутно согласовывая план действий. Как пройдут в академию, как аннулируют ее оккупацию, какой тайник вскроют, как пополнят резервы, что возьмут с собой, чтобы выпустить Бурю и его ледяных. А главное, как незаметно проникнуть в архив к портальной арке ВАМа? И стоит ли тревожить генерала, если в отделе скрывается крот?
Аре между тем рассказал, что, оказавшись в заточении, вспомнил, где в соседнем подвале несколько старшекурсников с артефактного практиковали излом. И хотя они потом получили нагоняй от декана, идею не забросили, настояли на своем и защитили на ее основе две курсовые и один диплом.
— По правилам, опытную основу дипломного проекта мы должны были хранить еще пять лет. Я вспомнил, как подписал на излом доплист с картой расположения. Верите или нет, но в этот подвал я пробивал проход собственными руками. — Он показал мне эти самые руки со сбитыми костяшками, мозолями, грязными пальцами и стертыми ногтями.
— Несчастный. Вы, наверное, еще и голодный, — я всучила ему мокрое полотенце, чтоб руки вытер, а затем три завертушки с мясом, чтоб поел.
— Ося, ты чудо… — растрогался Аре, в два укуса оприходовав первую из них.
— Мое чудо, — заявил задохлик, застегивая куртку. — А теперь объясни, почему ты столько времени потратил на следы, вместо того, чтобы оставить нам записку?
Ректор ВАМа фыркнул.
— Думаешь, не пытался? Записку, знак ректора, мантию… я пытался неоднократно отправить их через мобильный портал генералу, королю и его советнику тоже. Но все превращалось в пыль. — Он покачал головой. — Найти портал за пределами академии было сложно, построить излом через него — еще сложней, и почти невозможно через него пройти. Меня выкидывало вместе с вещами, рунами и проклятьями. Пока я не вляпался в подвальную грязь и не понял, что могу оставить знак чем-то не принадлежащим мне. Часть несомненно вылетит следом, но часть останется, и я оказался прав.
— А мы ждали шпиона, — улыбнулся Регген, — извини за синяк. — Швырнул Аре куртку и несколько странного вида железок, указал Врадору, что нужно захватить с собой и с какой полки, после чего повернулся ко мне. Шагнул ближе, взял за плечи и произнес свою сакраментальную фразу: — Никому не открывать, никого не пускать, из поместья не убегать.
— Будет сделано, — ответила робко. Они, что уходят, а как же я?
Видимо, вопрос отразился на моем лице, потому что граф назидательно продолжил:
— С собой не возьму. Мне так спокойнее, тебе безопаснее, а главное, хоть кто-то будет ждать дома.
— Завертушки ждать будут, — попыталась я настоять и почувствовала, как робею под желтым взглядом.
— Ты и завертушки, — заявил граф строго. — Дай мне обещание. — И взгляд такой пытливый, словно бы я его жизни лишаю.
— Даю, — ответила хмуро и отвернулась. Вот же зараза, так в душу успел залезть, что я его родным ощущаю. Еще и переживать начиная.
— Спасибо, — произнес без тени улыбки. — А теперь еще одно обещание дай.
— Какое? — упорно смотрю на стену.
— Что поменяешь фамилию, когда я вернусь.
— На девичью?! — Выгоняет, как пить дать, выгоняет обратно — в отцовскую семью.
— На мою.
Улыбнулся. Чмокнул в лоб и увел друзей в портал, оставил меня смущенную и растревоженную, в компании грязных отпечатков на полу.
