Весна в этом году пришла как-то неожиданно. Еще несколько дней назад на дворе стоял десятиградусный морозец, а на дорогах царствовала противная снежная поземка, заставлявшая прохожих включать подогрев одежды или кутаться в кокон защитного поля, и все это исчезло буквально за пару дней, пав под теплыми лучами мартовского солнца. Улицы наполнились щебетом птиц, бодрым перестуком капели, а белоснежные сугробы как-то резко посерели и, просев, расплакались первыми весенними ручейками. Воздух весь пах весной, крича этими запахами о новой жизни, и с улицы домой заходить совершенно не хотелось.

Кирилл стоял на пороге дома, вдыхая всей грудью эти запахи и изредка припадая к чашке горячего чая, что держал в руках. Над головой пронеслась остроносая тень, и на покрытую утрамбованным снегом лужайку перед домом опустился светло-зеленый летак. Дверь машины ушла в сторону, выпуская наружу высокого широкоплечего мужчину в сопровождении темноволосой женщины, одетой в цветастую модную курточку.

– Андрей, Тина! – Кир помахал рукой с зажатой в ней кружкой. – Давайте скорей, а то все уже заждались.

Они прошли в дом, где Тину сразу же взяли в оборот Лаймалин и Минако, которая прилетела с мужем еще утром, чтобы помогать с подготовкой к празднику.

– А вот и наш великий ученый, – расставляющий тарелки Айко приветственно поднял руку. – Как идет строительство галактического метрополитена, роем пространство норами?

– Ну, до галактического нам еще расти да расти, а так бурим помаленьку, – с улыбкой ответил Андрей, подходя к столу и выставляя на него из пакета пару темных, как ночь, бутылок.

Айко тут же подхватил одну из них и принялся изучать постоянно меняющуюся этикетку.

– Эранский глинтвейн, недурно, но как по мне так сладковато, – констатировал он, ставя ее обратно на стол. – Хотя дамам пойдет.

– А ты тут напиваться собрался или праздновать, дорогой? – поинтересовалась Аира, высовываясь из кухни.

– Ну, иногда хочется первого, но сегодня по планам второе.

– Вот и не критикуй.

Рен вздохнул и, посмотрев в сторону друзей, на лицах которых застыли понимающие улыбки, развел руками, после чего вновь занялся сервировкой стола.

Андрей хлопнул Кира по предплечью.

– Давай отойдем.

Они перешли из гостиной в кабинет Кирилла.

– Слышал, ты опять отказался, – не то спросил, не то констатировал Малышев, оглядывая полки, заставленные книгами и моделями кораблей вперемешку с различными артефактами.

– Да, – кивнул Кир. – На Земле дел много. Да и налетался я по самое вот здесь. – Он постучал себя ребром ладони по горлу. –  Может, когда-нибудь и соглашусь, но не сегодня.

– Эх, не узнаю я тебя, – покачал головой Андрей. – Всегда рвался к звездам, а сечас…

– А сейчас просто понял, что мои звезды здесь, – он кивнул в сторону стоящей на столе фотографии, – одна большая, другая поменьше. Да и в академии дел выше крыши.

– Ну, в этом не сомневаюсь, Военно-космическая академия дальних исследований «Искатель» гремит по всему Анклаву. Еще бы, с таким-то главой. И все же, прошу тебя, подумай еще разок.

– Майер подослал? – скосил глаза на Андрея Кир.

– Не подослал, а просто просил поговорить.

– Андрюша, – Кирилл хлопнул друга по плечу, – бесполезно. Я уже все решил. Лучше скажи, что там с поиском, нащупали хоть одни действующие.

Малышев покачал головой.

– Нет. Глухо. Похоже, тхала заблокировали все врата в зоне прямого пробоя. Даже нащупать каналы не можем.

– Значит, придется лететь.

– Придется, – согласно кивнул Андрей. – И ты бы очень пригодился в этой экспедиции.

– Не начинай…

Они помолчали.

– Все хотел спросить, – сказал Малышев, подходя к полкам и проводя пальцем по корешкам книг. – Где сейчас командор Дорнер, случайно не в курсе?

Кирилл бросил быстрый взгляд на друга.

– А зачем он тебе?

– Нужен для одного дела, – уклончиво ответил Андрей. – Или секрет?

– Да нет, – пожал плечами Кир. – Насколько мне известно, где-то на окраинах, занят выковыриванием кергарцев. Мое упущение, не добили мы их тогда, вот они и раползлись как тараканы. Да ты бы лучше у комиссара спросил, они же с ним друзья.

– Наверное, так и сделаю, – кивнул Малышев.

– Мальчики, – в комнату просунулась голова Айко. – Закончили сплетничать, прошу к столу.

– Изыди, – цыкнул на него Кир, рассмеявшись, и, повернувшись к Малышеву, бросил: – Пойдем, смысл воду толочь. Решение принято, и переубеждать меня бесполезно.

Они вернулись в гостиную. Кирилл сел во главе стола и, распечатав протянутую Реном бутылку, разлил по бокалам.

– Ну, давайте за тех, кого сегодня с нами нет, – сказал он тихим голосом. – За наших друзей.

– За друзей.

Бокалы с легким звоном сошлись над столом.

На некоторое время в гостиной повисла тишина, сменившаяся неторопливыми разговорами, разбавляемыми очередным тостом. Вино кончилось довольно быстро, как и закуски, после чего Лайм сбегала на второй этаж и вернулась оттуда с гитарой, которую протянула Малышеву.

– Сыграй, Андрюша.

– Ну, – Андрей осторожно взял инструмент и пробежался пальцами по его струнам. – Давно не играл, но попробую, тем более недавно одну песню нашел…

– Опять какую-то древненародную… Нет, чтобы что-то современное сбацать, – проворчал Рен, но тут же воздел руки вверх под грозными взглядами присутствующих женщин.

– Песня действительно древняя, – сказал Малышев, настраивая гитару. – Но мне лично понравилась, чувствуется в ней что-то такое. Впрочем, сами слушайте.

Он прокашлялся, и его бас поплыл по комнате, отражаясь от стен и оседая в душах слушавших:

Андрей умолк и оглядел друзей, остановив взгляд на Кирилле, в глазах которого стояли слезы. Лайм поймала его взгляд, проследила и, поднявшись, обняла мужа за плечи, уткнувшись лицом в его волосы.

– Все нормально, дорогая, – улыбнулся Кир. – Неси чай и сладости, а то времени уже много.

Женщина понимающе кивнула, и вскоре среди тарелок и бутылок появились вазочки со сладостями и бокалы с ароматным чаем. Разговор вновь потек как-то сам собой, на этот раз перекинувшись на воспоминания из детства, переплетаясь с обсуждением дел текущих.

– Послушай, Кирилл, а почему ты не остался в Анклаве, наверняка ведь предлагали? – спросила Тина.

– И сейчас предлагают, – улыбнулся Кирилл. – Вот только я отказываюсь.

– Почему?

– Почему… – Кирилл на мгновение задумался. – Знаешь, Тин, не помню кто, но кто-то мне сказал, что у человека в жизни всего два пути: либо ярко гореть, освещая путь другим, либо тихо тлеть для себя. Так вот я горю, горю на работе, нет, просто пылаю, и все ради того, чтобы зажечь юные сердца, научить их мечтать и бороться за свою мечту, как бы пафосно это ни звучало.

– И как, получается? – с сарказмом спросил Рен, вытаскивая из вазочки очередную печеньку.

– Еще как, – ответила вместо Кирилла Лайм, подходя к нему сзади и приобнимая за плечи. – Курсанты его просто обожают.

– Бедные детишки, представляю, чему ты их научишь, – сказал Айко, качая головой, и, получив оплеуху от сидевшей рядом Минако, жалобно пискнул: – За что, любимая?

– Ну, во-первых, чтобы не говорил с набитым ртом, во-вторых, чтобы не болтал глупости, а в-третьих, хватит налегать на сладости, а то уже все сожрал, камбала ты неразумная, – пояснила женщина, демонстративно загибая пальцы.

– Пусть ест, – улыбнулась Лаймалин, разжимая объятья, – я еще принесу.

– Лаймочка, а можно вот тех кругленьких пышечек с шоколадным кремом побольше, пожалуйста, – Айко сложил руки лодочкой в просящем жесте и тут же вновь втянул голову в плечи от очередного подзатыльника своей благоверной.

Кирилл рассмеялся.

– Нет, ребята, вы совсем не меняетесь. Одень вас сейчас в курсантскую форму, подстриги по-другому – и от молодежи не отличишь.

– Зато ты совсем седой стал, – вмешался в разговор Андрей, все это время молча сидевший у окна. – Не пытался к врачам сходить, пусть бы с генами поколдовали.

– А он не хочет, – вновь ответила вместо Кира Лайм, ставя на стол очередную вазочку со сладостями. – Говорит, что это не седина, а ожоги далеких звезд.

– Поэтычно, но как всюгды бестолкаво, – промычал Айко, поглощая очередную вкусняшку и одновременно быстренько отодвигаясь от жены на другую сторону дивана.

– Ладно, народ, кончаем болтовню, именинница идет, – бросил Андрей, поднимаясь со своего места. – Шустро убираем остатки банкета.

Все сразу же засуетились, быстро приводя себя и стол в порядок, убирая бутылки и бокалы из-под вина, так что, когда хлопнула входная дверь, центральное место на столе занимал разноцветный торт с одиннадцатью свечками.

– Поздравляем с днем рождения, – грохнул дружный хор мужских и женских голосов, заставив вошедшую в гостиную худенькую длинноволосую девочку притворно схватиться за сердце и закатить глаза.

– Взрослые, вы ж меня до инфаркта доведете, – сказала она, бросая в угол школьный рюкзачок. – Как дети прям.

– Едкая на язык, как мама, и такая же красивая, – рассмеялась Минако, подходя к имениннице и обнимая ее. – Привет, Алиска.

И завертелась праздничная суета, до краев наполненная безграничной детской радостью от подарков, поздравлений, приправленная пришедшими в гости одноклассниками и разбавленная притворными возмущениями выпроваживаемых погулять взрослых. Все закончилось только к ночи, когда луна уже висела над головой, освещая городок своим потусторонним светом, а черное одеяло неба покрылось мерцающими бусинами звезд. Гости разъехались, и в доме наступила непривычная тишина.

Кирилл, активировав защитный экран, отгородивший балкон от ночного холода, стоял, опершись о перила и думая о своем, когда девичьи руки обхватили его за шею, а спина налилась приятной тяжестью.

– А ты уже не большая, чтобы на папином горбу кататься? – спросил он, выпрямляясь и подхватывая Алису под колени.

– Не-а, – замотала головой девочка и тут же серьезным голосом добавила: – Вырасти я всегда успею, дай побыть ребенком.

Она спрыгнула вниз и встала рядом. Несколько минут они молчали. Алиска смотрела в небо, а Кир смотрел на нее. Высокая, худенькая, больше похожая в свои годы на пацана, а не на девочку-подростка, если бы не длинные русые волосы, достающие почти до пояса. А еще необычные фиолетовые глаза, совсем как у мамы…

– Пап.

Кирилл скосил глаза на дочь.

– А жалко, что бабушка не смогла приехать и тетя Лиа.

– Да, жалко, – согласился Кирилл. – Но ты же знаешь нашу бабушку у нее наверняка опять какие-то непонятные дела. А вот тетя Лиа… Знаешь, Алиска, тут все сложно.

Он растерянно провел рукой по волосам дочери и, улыбнувшись одними глазами, кивнул в сторону двери, за которой на кушетке свернулся калачиком упитанный черно-белый кот.

– Зато какой подарок тебе бабушка прислала. Ты же давно у нее Пуха клянчила, теперь будет у тебя надежный защитник.

– От кого? – Тонкие брови девочки удивленно взметнулись вверх. – Разве со мной что-то может случиться?

– Ну не знаю, – Кир помотал рукой в воздухе. – Вдруг космические пираты нападут или какой зверь из космозоопарка сбежит.

– Пап, ты такой фантазер, – Алиса звонко рассмеялась и, вытерев пальцами выступившие слезы, спросила: – А что за коробку тебе дядя Рен с дядей Андреем принесли, если, конечно, не секрет?

– Не секрет, любопытная ты моя, – улыбнулся Кирилл. – Это блок системы искусственного интеллекта. Помнишь, я рассказывал тебе о своем корабле.

– О «Гере»? – глаза девочки удивленно расширились. – Так это…

– Угу, – кивком подтвердил ее догадку Кир. – Вроде что-то восстановили, так что завтра попробуем ее включить.

– Здорово, – захлопала в ладоши девочка.

Они вновь замолчали, думая каждый о своем, и не заметили, как в комнате за спиной взвился вихрь золотистых огоньков, превратившийся в стройную рыжеволосую девушку. Она некоторое время растерянно оглядывалась, словно не понимая, где находится, затем ее взгляд уперся в спину Кирилла.

– Капитан, – прошептала она и, радостно улыбнувшись, исчезла, рассыпавшись на мириады быстро тающих искорок.

Лежавший на кровати спирс нервно дернул ушами и, приподняв голову, уставился на незнакомку своими золотистыми глазами, но, не обнаружив опасности, протяжно зевнул, обнажив белоснежные клыки, и вновь впал в режим сна.

– Пап, – Алиса прижалась головой к руке Кирилла. – Звезды так прекрасны.

– Да, дочка, – он ласково провел рукой по ее волосам и тихим голосом произнес: – И все они твои.