Глава 24
Давным-давно жила-была девочка из Нью-Йорка по имени Дотти; приехала она в «Эллингэм», получила удар по голове и осталась лежать на земле.
Не так давно жил-был мальчик, актер из Флориды; приехал он в «Эллингэм», снял видео и узнал, что лед, особенно сухой, не такой уж и простой.
На третий раз должно повезти. В «Эллингэм» приехала девочка из Питсбурга, которой очень хотелось увидеть мертвое тело.
Ее желание сбылось.
Та же девочка вырвала победу из когтистых лап поражения и осталась в Эллингэмской академии, но беспокойство не покидало ее: поражение может оказаться ненасытным и незамедлительно заберет победу обратно. Эта девочка кое-что попробовала, совершенно не понимая, хочет ли она того, нужно ли ей это. И все испортила.
Но жизнь продолжалась.
Эллингэмцы скорбели и бегали на консультации к психологам. В круглой беседке на одной из лужаек устроили мемориал: принесли свечи, фотографии и маленькую куклу-зомби. Чарльз и остальные преподаватели писали письма и делали звонки. Охрану усилили. Все пропуска по несколько раз перекодировали. Отбой перестал быть условным; комнаты проверяли, парки обходили охранники. Никто не замалчивал смерть Хейза, разговоры об этом постоянно возникали – случилось то, что случилось. И это было частью реальности.
Хотя расследование формально еще не закончилось, некоторую информацию распространили с целью успокоить общественность. Создалось впечатление, что с Хейзом произошел несчастный случай и он устроил его сам. Тот самый Хейз, которого все знали как актера, снимающего видео в темных уголках, взял что-то, что ему не принадлежало. На пропуске Джанелль были найдены его отпечатки, следы сухого льда обнаружили в гольф-каре и ручной тележке. Всем было предельно ясно, что Хейз сам все испортил. А еще он украл чужую вещь. Он зашел слишком далеко и нарушил чересчур много правил, так что вряд ли его родители смогли бы предъявить школе иск.
Самым разумным объяснением было то, что Хейз отправился в туннель снимать новый эпизод «Конца всего». Следовательно, пошел один. Соответственно, хотел сохранить это в тайне. Он увидел сухой лед, заглянул в туннель, и ему пришла идея соединить их вместе. Только сделал он это крайне неудачно.
Все вернулось на круги своя: горы книг, лабораторные работы по анатомии, бесконечные эссе. В расписании появилась какая-то «Тихая вечеринка» – танцы без музыки или что-то в этом роде. Ее собирались устроить в Гранд-Хаусе в качестве развлекательного мероприятия для студентов. Школа вернулась к обычному режиму. Ведь что такое «Эллингэм»? Школа. Стиви пыталась сосредоточиться на занятиях, но внимание ее постоянно рассеивалось и слабело. Она не могла ни дочитать очередную книгу, ни дописать свои эссе.
С каждым днем погода становилась все пасмурнее. В межсезонье горы совсем неприветливы. Листья на деревьях постепенно окрашивались в багряный и золотистый цвета, только-только начиная осыпаться.
Дэвид с ней не разговаривал.
Он буквально застрял у нее в голове. Его шаги доносились сверху, но это было единственное, что она от него слышала. Он почти перестал появляться в общей комнате и на кухне, а если их пути пересекались, смотрел в сторону.
Она открывала книгу, пялилась на страницу, совершенно четко осознавая, что ни слова не понимает. Снова и снова силилась дочитать до конца, но слова ускользали и мысли путались. Ее эссе не шли дальше набросков. Конечно, из-за недавних событий ей делали маленькие поблажки, но так не могло длиться вечно.
Ничто из этого не укрылось от цепкого внимания Джанелль, и как-то вечером она затащила Стиви в свою комнату и усадила на кровать.
– Ты вообще собираешься мне рассказать, какого черта с вами происходит? – спросила она.
– Что?
– Вы с Дэвидом.
Стиви заморгала.
– Думаешь, мы не в курсе? – продолжала Джанелль. – Все знают. Нет ничего более очевидного, чем вы двое. Так в чем дело?
– Мы целовались…
– Ну, я так и поняла. А дальше что?
Стыд – ужасная штука. Вот Джанелль никогда не стала бы шариться в комнате у Ви. Конечно, Ви не была чокнутой лгуньей, но даже если бы и была, Джанелль все равно так не поступила бы. Джанелль следует моральным нормам, она честная. А Стиви – всего лишь беспринципная идиотка.
Джанелль ждала ответа, а когда поняла, что ничего не дождется, ее взгляд потух.
Потух он и у Элли с Нейтом.
Элли отреагировала на смерть Хейза так, что пустилась во все тяжкие – ее стало слишком много. По утрам «Минерва» просыпалась под душераздирающие вопли Руты. Когда однажды горгульи «Минервы» и некоторые статуи предстали в театральном гриме, всем было понятно, чьих рук это дело. Выпивки, ванн и французской поэзии тоже стало еще больше.
А Нейт скрылся в туманных горах своего воображения. Теперь он постоянно читал, избегал любого разговора, часто садился обедать один. Как-то раз Стиви отыскала его за маленьким столиком уткнувшимся в трилогию «Земноморье». Он ковырял вилкой тефтели из индейки и пасту.
Стиви пододвинула стул и поставила на край стола свой поднос с лазаньей и салатом под кленовым сиропом. В конце концов она проиграла битву с этим символом Вермонта.
– Привет, – сказала она.
Нейт продолжал пялиться в книгу.
– Привет, – буркнул он.
Она демонстративно смотрела на него и ждала, когда он отложит книгу, но он не сразу это сообразил. Аккуратно заложив страницу салфеткой, он закрыл книгу и положил ее на стол. Нейт берег переплет книг и никогда не клал их в развернутом виде обложкой кверху.
– Расскажи мне о писательстве, – попросила Стиви.
– За что ты меня так ненавидишь? – удрученно ответил Нейт.
– Я серьезно. Пожалуйста, расскажи.
– Что рассказать? Ты пишешь, вот и все.
– Но как это происходит? Просто садишься и пишешь? Или сначала составляешь план? Или записываешь все, что придет в голову?
– Тебе кто-то платит за то, чтобы ты издевалась надо мной?
– Да нет же… Слушай, помнишь самый первый день, когда мы говорили о фильмах про зомби? И Хейз понятия не имел, что в «Монровилль молле» снимали «Рассвет мертвецов»?
– Ну да, и что?
– Это было так странно, – произнесла Стиви.
Нейт подождал, пока она объяснит, но Стиви молчала, и тогда он вернулся к своей книжке и тефтелям.
– Это как в случае с мистером Лукавым, – наконец сказала она.
Нейт поднял голову и устало глянул на нее.
– В смысле?
– Тот человек, которого арестовали по подозрению в организации похищения, – сказала Стиви. – Антон Ворачек никогда не смог бы написать то письмо: он по-английски еле говорил. И, вообще, кто будет объявлять во всеуслышание, что собирается кого-то убить?
– Почти все серийные убийцы, – пожал плечами Нейт.
– Как раз никто из серийных убийц так не делал, – ответила Стиви. – Разве что Зодиак. Единственный, кто…
– Ну, в фильмах или романах.
– Тут еще кое-что, – продолжала Стиви свою любимую тему, входя во вкус и чувствуя себя как рыба в воде. – Есть старая детективная загадка. Мужчину нашли повешенным в пустой комнате, запертой изнутри. В комнате не было ни стула, ни чего-то еще, на что он мог встать. Как он повесился?
– Встал на кусок льда, – ответил Нейт. – Лед растаял, он повис. Это же все знают.
– Верно, – кивнула Стиви. – Как и в другой загадке, когда человека нашли заколотым, но никакого оружия рядом нет. Его закололи сосулькой. Настолько избито, что никакой автор уже не будет использовать этот прием в романе. Все равно что сказать, что убийца – дворецкий или садовник, только еще хуже. Это не мог быть лед.
– Ага, только у нас не детективный роман.
– Ты не задумывался над тем, что Хейз делал в туннеле? – спросила Стиви.
– Мы знаем, что он там делал. Снимал видео или что-то типа того.
– Вот все так и думают.
– А что еще он мог делать? Никого там с ним не было. Но даже если бы кто-то и был, зачем ему тащить на свидание тележку с сухим льдом? Чтобы целоваться в тумане? У всех свои причуды, но не думаю, что это было одной из причуд Хейза.
Стиви задумчиво ковырялась в лазанье. Оглядев обеденный зал, она увидела Гретхен – точнее, сначала копну ее огненных волос.
Гретхен, скорее всего, знала Хейза лучше остальных студентов. В прошлом году они встречались, и она пробыла его девушкой определенно дольше Мэрис. И переживала она намного сильнее остальных. Все сочувствие окружающих досталось Мэрис, а Гретхен выглядела полностью опустошенной. Стиви смотрела, как она накладывает салат в контейнер.
– Писательство – это когда ты долго-долго сидишь, – наконец ответил на вопрос Нейт, – пытаешься вымучить идеи и слова, сбиваешься с мысли и начинаешь все заново. Ты же сама видела, как это бывает, когда мы писали сценарий.
– Но мы писали про то, что уже произошло, – сказала Стиви. – А как бывает, когда ты создаешь что-то абсолютно новое?
– Тогда это либо самое крутое на свете занятие, либо самое худшее, – сказал Нейт. – Иногда все получается, и ты только об этом и думаешь, а потом бац – и все исчезает. Как если бы ты сплавлялась на огромной скорости по горной реке, и вдруг за поворотом нет воды. Все. Сидишь в своем надувном рафте и пытаешься волочь его по тине. Представила? Это я.
– Но сейчас ты вроде что-то пишешь?
– Пишу, но если еще поговорю об этом, моя горная река иссякнет.
Нейт встал и вышел из-за стола, оставив Стиви наедине с ее мыслями. Эти мысли никак не могли уложиться в ее голове, плясали и перескакивали друг через друга, и чем дольше она размышляла над всем, что происходило вокруг, тем беспорядочнее становился их хоровод.
Еда не лезла, Стиви сбросила остатки в мусорное ведро и вышла наружу. Краем глаза она поискала Гретхен и заметила рыжую копну, мелькающую по дороге к базе творчества. Стиви пошла следом.
Заглянув на базу, она нигде не заметила Гретхен, но тут откуда-то раздались оглушительные звуки пианино. Стиви прошла через холл и за стеклянной стеной танцевального класса увидела ее, всю в черном. На ней было что-то наподобие костюма танцовщицы: черные лосины, балетки, свободная туника, перехваченная поясом. Играла она бешено и громко, яростно ударяя по клавишам.
Стиви постучала по стеклу, игра резко оборвалась. Она вошла в комнату и остановилась, совершенно не зная, с чего начать. К счастью, Гретхен заговорила первой.
– Ты была с Хейзом в ту ночь, – произнесла она. – Ты же Стиви, верно?
– Да, – кивнула Стиви. – Прости, пожалуйста. Я слышала, как ты играешь… Можно с тобой поговорить?
– И это ты его нашла?
– Нет, не я. Я просто была там, где он…
Гретхен рассеянно кивнула и посмотрела на контейнер с салатом. Он стоял на полу нетронутым.
– Как-то раз… – Стиви чуть замешкалась, – я услышала ваш разговор. Это было в затопленном саду.
– Да, помню, – сказала Гретхен. – Наш последний разговор. Не самый лучший. Я была злая.
– Я знаю, вы встречались, – сказала Стиви. – И ты его бросила. Но мне все равно жаль, что вы расстались.
– Жаль? – переспросила Гретхен. – Ну да. Это так странно… быть бывшей девушкой парня, который умер. Ты, вообще-то, единственная, кто сказал «мне жаль».
– Можно я спрошу тебя о Хейзе? – осторожно задала вопрос Стиви.
– Что именно?
– Просто… я чувствую себя такой потерянной после всего, что случилось, и вдруг подумала: может, если узнаю о нем побольше, станет легче.
Гретхен мгновенно все поняла.
– Знаешь, что со мной? – спросила она. – Я ужасно злюсь. Я злюсь, потому что больше не могу злиться на него. Как будто он снова это сделал.
– Сделал что? – спросила Стиви.
– Использовал меня. – Гретхен покачала головой. – Чувствую себя полной дурой. А если расскажу какую-нибудь гадость о нем, вообще буду чудовищем. Не знаю, что с этим делать.
– По-моему, ничего чудовищного нет в том, чтобы рассказать о ком-то правду.
– Нет, есть, если этот человек погиб. Если с ним произошел какой-то невероятный, трагический несчастный случай.
– Что он у тебя взял и не вернул? – спросила Стиви напрямую. – То, из-за чего вы ругались, когда я подслушала?
– А, это… Весной он занял у меня пятьсот долларов. Я их заработала, обучая ребят в летнем лагере игре на пианино. До этого у меня никогда не было столько денег наличными. Мы договорились, что он отдаст их мне в начале этого учебного года, когда мы все вернемся в школу. Я знаю, он что-то заработал на своем шоу, деньги у него были. Он все обещал, что вернет, но, похоже, и не собирался. Знаешь, как будто…
Она тряхнула головой и быстро вытерла слезы.
– Господи, ну почему я опять плачу? Зла не хватает!
Стиви смущенно отвела глаза.
– Хейз был из тех, у кого всегда все схвачено, – продолжала Гретхен. – Он умел играть, поэтому попал сюда. Но что дальше? Здесь у него словно не было понятия «здесь». За него все делали другие, просто потому, что он такой обаятельный, а еще у него… был такой голос. Ты бы без вопросов бросилась ему помогать. Так всегда, когда тебе кто-то нравится. Начинаешь творить всякие глупости. Знаешь прекрасно, что все это бессмысленно, и все равно делаешь.
Еще совсем недавно Стиви ее не поняла бы. Но сейчас она соглашалась с каждым ее словом, поскольку сама находилась в подобной ситуации.
– Я была от него без ума, – грустно сказала Гретхен. – Но в прошлом году… он использовал меня. Понимаешь, реально использовал. Сначала попросил помочь с работой по Джонатану Свифту. Типа просто прочитать и, может, что-то подправить. Я сделала. Потом он готовил представление по пьесе Теннесси и не успевал с эссе по Драйдену. Ну и снова: «Гретхен, не поможешь закончить? Там чуть-чуть». Потом я делала за него упражнения по французскому, да еще так, чтобы было похоже, будто он делал их сам. А когда однажды он попросил написать десять страниц курсовой по Александру Поупу, я поняла, сколько всего за него уже сделала. И сказала «нет». Он сначала был такой недовольный, а потом весь рассыпался в извинениях. Сказал: знает, что просит слишком много – и мы вроде помирились. Уже потом, когда мы расстались, я узнала, что не я одна делала за него работу. Он общался с другими ребятами из школы онлайн. Нас было, наверное, четверо или пятеро, кто в лепешку расшибался для Хейза.
Гретхен шмыгнула носом.
– Неделю-другую я думала, что люблю его, – сказала она. – Когда Хейз вернул все обратно, это продолжилось. Но потом стало еще хуже. Однажды вечером мы все свалили из школы на какую-то вечеринку в Берлингтоне. У Элли Уокер были какие-то друзья из неформальной тусовки, они ждали нас на боковой дороге в машине с выключенными фарами. Мы втихаря пробрались туда. У всех камер бывает время, когда они плохо работают, и, если его правильно отследить, можно проскочить. Но так вышло, что в тот вечер на дорогах дежурили парни из охраны, потому что в окрестностях видели медведя. Один из них был на машине и засек нас. Он сказал, что напишет докладную. И тогда Хейз его спросил:
«А если у тебя в машине найдут косяк? Если тебя застукают за продажей травы студентам?». Парень перепугался, а Хейз улыбнулся и сказал: «Я пошутил».
– Ты серьезно? – спросила Стиви.
Она не думала, что Хейз был на такое способен.
– Вполне серьезно, – ответила Гретхен. – Мне уже тогда надо было остановиться, развернуться и уйти домой. Элли ужасно разозлилась на него за это. Она всю дорогу орала, что так с людьми не обращаются. Хейз извинился – он всегда просил прощения – и сказал, что это была шутка. Но… так же нельзя, понимаешь? Нельзя угрожать, а потом говорить, что пошутил. Потому что он не шутил.
Картинка вырисовывалась, но назвать ее привлекательной язык не поворачивался.
– Знаешь, что стало с тем парнем из охраны? Он уволился. Недели через три примерно. Не знаю, почему. Всегда было интересно, связано ли это с Хейзом. В общем, с меня было достаточно. Я сказала ему, что мы расстаемся. Было первое апреля, он подумал, что я его разыгрываю. Но я сказала, что нет, все серьезно. И он воспринял это довольно-таки спокойно, даже как-то слишком. Сказал, что все понял. День-два все было нормально, а потом он прислал СМС с просьбой увидеться и поговорить, без выяснения отношений, просто так. Не могла бы я подойти на базу творчества? Я пошла. И тут он устроил целое представление: начал взахлеб рассказывать, как он меня любит, что он рыдал, когда узнал, что я ему изменила, и не мог в это поверить. Короче, игра заслуживала «Оскара», и непонятно, с чего он все это взял. Я ему не изменяла! Но он продолжал описывать в подробностях, что я якобы с кем-то там целовалась, уезжала куда-то. А в соседней комнате занимались ребята, и они все слышали. И самое паршивое – когда он закончил, то кивнул на стену и улыбнулся. Он пытался вернуть меня, выставив стервой. Кстати, он уже тогда замутил с той девчонкой из Чикаго, Бет.
Гретхен перевела дух и закусила губу.
– Вот поэтому я не могу обо всем этом говорить, – произнесла она. – Никто не хочет слышать такое о парне, который погиб.
Стиви не торопилась отвечать. Ей в голову пришла новая мысль – внезапно она смогла облечь в слова то, что не давало ей покоя все это время.
– Думаешь, он сам написал сценарий для своего шоу? – спросила она.
– Про зомби, что ли? Конечно, нет.
Стиви не ожидала, что сразу получит такой резкий и однозначный ответ на вопрос, который только что озвучила.
– Я же говорила, он никогда ничего не делал сам.
– А мне сказал, что сам, – тихо произнесла Стиви.
Гретхен покачала головой.
– Прости, что надоедала тебе расспросами, – сказала Стиви и шагнула к двери.
– Ты встречаешься с Дэвидом Истманом? – спросила Гретхен, когда Стиви уже взялась за ручку.
Она сглотнула и обернулась.
– Нет, – чуть помешкав, сказала она.
– А я думала, вы вместе. Хотела пожелать тебе удачи.
Стиви собиралась спросить, что это значит, но Гретхен повернулась к пианино и положила руки на клавиши. Спустя мгновение из-под ее дрожащих пальцев понеслась страстная, грохочущая музыка.
