Глава 67
Вечерняя трапеза Кури и его ближнего окружения была прервана одним из телохранителей, денно и нощно дежуривших у шатра:
– Князь! Русичи что-то затевают! Взгляни!
Обладавший орлиным зрением печенег прищурился. Действительно, на берегу острова столпились ратники. Некоторые из них размахивали длинными зелеными ветвями ивы и что-то кричали. Чуть позже от острова отошла ладья, на носу которой стоял еще один воин с княжеским значком в руке с привязанной к нему такой же ветвью. Чуть сзади него белела рубаха другого, хорошо знакомого половецкому князю человека.
– Святослав! – бросил Куря своим сотрапезникам.
– Светлый сокол сам к орлу в когти летит! – хмыкнул один из них. – Вот и конец нашим ожиданиям.
Словно две молнии вылетели из глаз князя:
– Закон о послах священен для всех! Или ты хочешь навеки покрыть позором мою голову? Ступай вниз и скажи воинам, чтобы с русичей ни один волос не упал. Я оденусь и спущусь следом…
…Да, в ладье рядом с Колом действительно стоял великий киевский князь! После долгих раздумий он высказал Волку и Стиру свое неожиданное решение:
– Я еду на переговоры с печенегами. Если не вернусь, ты, Волк, поведешь людей дальше!
– Опамятуй, княже!! Зачем подставлять голову добровольно под кривой меч степняка?!
– Только богам известно, когда придет наша смерть, – почти дословно повторил Святослав слова одного из своих видений. – Я должен увидеть Курю, должен понять, почему он здесь! А там пусть нас рассудят наши боги!
Слышавшая этот разговор Предслава легкой горлицей бросилась к мужу и обвила его руками:
– Не езди!!! Если ты не вернешься, я брошусь в эту проклятую реку!!!
Святослав не разгневался вмешательством женщины в его решения. Непривычно нежно для жены (последние месяцы князь был холоден в своих чувствах) князь погладил черные волосы и улыбнулся:
– На кого тогда останется наш внук? Не забывай, что Владислав смотрит на нас из Ирия! Не надо его расстраивать! Твой главный долг сейчас – сохранить княжеское семя. Иначе жизнь и моя, и твоя, и нашего сына была напрасна…
Гридни принесли меч и кольчугу. Святослав движением руки отстранил их. Подпоясавшись, он оставил с собой лишь длинный аланский кинжал с оправленным в рукоять большим рубином.
– Кол, мой княжеский знак! Привяжи к нему ветвь мира. Отплываем!..
…Князь и хан, два бывших союзника, встретились недалеко от воды. Святослав поклонился первым:
– Здоровья тебе и твоим родным!
Губы Кури непонятно исказились. Он не ответил на приветствие. Вместо этого протянул собеседнику меч, в котором великий князь признал свой, некогда подаренный печенегу после братания.
– Что ты хочешь этим сказать? Теперь мы враги?
– Теперь я вынужден видеть в тебе врага, Святослав! – наконец-то заговорил печенег. – Верни мне мою саблю.
Киевлянин взглянул на побратима, потом на меч. Вытянул холодную сталь из ножен, поцеловал булат, а затем неожиданно зашвырнул оружие в воду:
– Я, сын Перуна, привык держать данные от его имени клятвы! Возможно, вера в честь и честность – мое проклятие, но я не могу иначе. Оттого никогда не подниму меч на тебя, Куря, пусть он лучше пьет воду Днепра! А саблю… саблю я тебе вернуть сейчас не смогу, она осталась в Киеве в моих палатах. Можешь считать себя свободным от всех обещаний. Объясни только одно: зачем ты встал на моем пути?
И тут из глаз печенега выдавились две предательские слезинки и побежали по шрамам, оставшимся после искусного врачевания Предславы:
– Я вынужден был это сделать! Меня заставил хан Илдей. Он взял в заложники всю мою семью: Бялу, троих сыновей, двух дочерей. Они будут его аманатами, пока я не привезу негодяю твою голову. Иначе он срубит головы им…
Святослав растерянно молчал.
– Почему ты не дрался с ним, как тогда, под Киевом?
– У меня осталось мало воинов, греки вырубили в битве каждых двоих из трех. С кем бы я встал против Илдея, у которого свой тумен, и присоединилось еще три орды князей, готовых лизать пятки сильному? Я должен сохранить всех оставшихся, чтобы не быть втоптанным в пыль окончательно. Пройдет время, и я отомщу этому шакалу!
– Со мной почти четыре тысячи надежных воинов, Куря! Давай объединимся и ударим общей ратью, как тогда!
Печенежский князь грустно усмехнулся:
– Да, трусы умеют показывать хвосты своих коней! А в награду ты предлагаешь мне развести погребальный костер для всех близких? У тебя есть сын, он уже князь и воин, как мой Бече. Я не хочу держать его голову в руках!
– Мой Владислав уже давно гуляет по зеленым полям Ирия, – глухо ответил Святослав. – А другой сын, Ярополк, мечтает о моей смерти…
Куря нагнул голову:
– Прости, не знал.
– За что прощать? Это участь воина. А вот с предателя я бы сам снял голову. Помоги мне, князь!
Печенег лишь укоризненно глянул на собеседника. Тот пояснил:
– Ты возьми меня в полон, пусть Ярополк выплатит за отца вам награду! Вы ведь всегда так делали со знатными пленными!
– Князь, ты верно сказал, что твоему сыну нужна лишь смерть отца, и Илдей это пообещал. И плата за тебя уже получена.
– Какая?
– Земля, на которой мы стоим, до самого моря теперь принадлежит Илдею. Племена уличей – его данники!
Святослав глухо застонал, обхватив голову. Ужасная картина предательства раскрывалась все сильнее и сильнее. Куря с сожалением смотрел на бывшего друга:
– Вернись лучше назад, останешься жив и сохранишь людей. Помнишь, Тьмутаракань и Корчев хотели перейти под руку русичей?! Соберешь силы, как и я, потом вернешь себе Киев! А по Днепру я тебя не пропущу!
Святослав прошел несколько шагов и присел на кочку. Куря остался на ногах. Казалось, все уже было сказано…
– Ты можешь дать приют моей жене и внуку? – неожиданно спросил киевский князь.
– Предславе? Она здесь?
– Здесь.
Куря присел против Святослава на корточки:
– Ты хочешь, чтобы моей Бяле не было скучно у Илдея? Обязательно найдется собака, которая скажет, что я дал место у очага жене великого князя.
– Да… ты прав… Прощай!
Святослав поднялся и медленно пошел к ладье. Вслед ему Куря крикнул:
– Обещаю тебе, что не обнажу против русов саблю, если вы не пойдете в Киев. Это все, что могу обещать, брат! Прости…
