Как только Адди скрылась за углом, я повернулась к Саймону:

– Ну, ты готов?

– Что?

– У нас пять минут. И чем дольше мы будем здесь стоять, тем меньше времени из этих пяти минут у нас останется. – Я прислушалась к звуку, издаваемому только что сформировавшимся порталом. – Поцелуй меня еще раз – на случай, если она подглядывает.

– Мы не сумеем сбежать.

– Если мы станем постоянно передвигаться, нигде не задерживаясь надолго, Совету будет не так-то просто нас найти.

– Побег ничего не даст. Ты же сама сказала. Куда бы я ни отправился, Главный Мир будет следовать за мной. Пока я существую, все, кого я люблю, находятся в опасности. Моя мама. Игги. Ты.

Я прижалась лбом к груди Саймона, и из моих глаз потекли слезы.

– Я тебя не брошу.

– Скажи, а что делают те, кто разделяет миры?

– Отраженные миры связаны между собой. Разделители перерезают нити, связывающие тот или иной отраженный мир с остальной Мультивселенной.

– То есть они делают определенные миры полностью изолированными, так? И нет возможности перебраться из них в другие?

– Разделение приводит к разрушению. Когда нити перерезаются, материя отраженного мира, который изолирован, и всех, которые образовались из него, начинает разрушаться.

– Значит, все происходит не сразу. Не в одну секунду.

И тут я наконец поняла.

– Нет, – твердо заявила я. – Я тебя не покину.

Саймон запустил пальцы в мои волосы и, наклонившись, впился в мои губы жадным поцелуем. Никогда еще он не делал этого с такой страстью. Губы его имели вкус соли и солнца, от него пахло дождем, и сердце мое наполнилось уверенностью, что я не променяю его даже на миллионы миров.

– Скажи, это будет больно? – спросил Саймон, когда поцелуй закончился.

– Я не стану этого делать! – воскликнула я и попыталась обнять его за шею, но он поймал мои руки и не позволил мне этого сделать.

– Это будет больно?

– Не знаю! По идее, отраженные люди ничего не должны чувствовать, но ты-то настоящий! Ты мой.

– Ты должна помочь мне, Дэл. Я не могу найти свои собственные нити.

– Не делай этого, Саймон. Ты единственный человек в моей жизни, который понимает меня. Знает, какая я на самом деле. И ты…

– Люблю тебя, – закончил за меня Саймон. – И именно поэтому хочу тебя спасти. И всех остальных тоже.

Но ведь это была не его работа – спасать всех. А моя.

На сей раз обойти правду, скрыться от нее было невозможно. Саймон являлся сущностью аномалии, ее сердцем. И моим сердцем тоже. Поэтому для меня путь оставался только один – быть одновременно и Путешественником, и самой собой.

– Мы будем вместе, – произнесла я. – Мультивселенная велика. Чтобы она разрушилась, потребуется много времени. Мы постоянно будем в движении. Мы не сдадимся.

– С тобой все будет в порядке, – сказал Саймон.

– И с тобой тоже.

– Покажи мне нити. Если уж я собираюсь разрушить мир, хотелось бы знать, как это будет выглядеть.

– Это лишь нити. Временами они бывают похожи на кусок ткани. Но они вовсе не показывают картину мира. Зато их звучание – настоящая симфония. Самая удивительная симфония из всех, которые ты когда-либо слышал.

– Тогда дай мне послушать ее, – попросил Саймон. – Пожалуйста. Пока она еще звучит нормально.

– А потом мы убежим. Обещай мне.

Вместо ответа он поцеловал меня долгим, нежным поцелуем. Я провела пальцами по лицу Саймона, взяла его руки в свои и поцеловала ладони.

Затем я нырнула в портал и стала искать нити, связывающие Саймона с Главным Миром. Вскоре я их нашла – большой пучок, напоминающий плетеную ткань. Его звучание было необычным, но приятным – словно инопланетная музыка.

Саймон посмотрел на меня. Взгляд его темно-синих глаз был серьезным и даже скорбным. Проведя рукой по моему рукаву, он накрыл пальцами мою ладонь.

– Удивительно, – сказал он со страхом и восхищением в голосе.

– Это материя, из нее состоит Мультивселенная. Мы с тобой держим в руке бесконечность.

– И я разрушаю ее, – произнес Саймон. – Прости, Дэл. Мне очень жаль.

– Не извиняйся. Мы все поправим.

– Нет…

Прежде чем я успела спросить, что Саймон имеет ввиду, он резким движением разорвал ткань. Раздался пронзительный скрип, и звучание смолкло.

– Мне очень жаль, – повторил Саймон, и все вокруг начало рушиться.