На стол Клио ложатся все новые доклады – о войне.

Бомбят Афины и Ларису.

В Эпире бригады прикрытия границы вступили в бой, пехота противника густо прет по дорогам вдоль побережья. Бригады прикрытия особо не препятствуют, но при попытках врага расширить фронт – дерутся за каждый камень.

Корфу обстрелян чужими крейсерами, ждут десанта. К Пирею приближаются линейные силы противника. Флот на позиции, готов к бою… И что один устаревший броненосный крейсер и несколько эсминцев сделают четырем линкорам, трем крейсерам и полудюжине эсминцев? Правда, у Греции есть шесть хороших подводных лодок. Может, у них и получится кого-нибудь торпедировать.

Постукивание карандаша по столу. Все планы летят в преисподнюю. Товарищ ее превосходительство каких-то четверть часа назад не могла себе и представить такую вводную: итальянский линейный флот, проходящий Антикитирским проливом. При живом британском Средиземноморском флоте это казалось фантастикой: четырех английских линкоров итальянцы боятся, как черт ладана. У своих берегов и то осторожничают, а тут невесть с чего расхрабрились и полезли в мышеловку, иначе называемую Эгейским морем. Если сейчас англичане выдвинут свои четыре линкора и два авианосца между Критом и материковой Грецией – кончено, мимо них итальянцы домой не вернутся. И по дороге, скорее всего, получат выволочку, причем окончательную, в стиле Трафальгара или Цусимы.

Что-то тут не так…

И еще: мимо Китиры прошли шесть линейных кораблей и семь крейсеров. Около Пирея замечено четыре линкора и четыре же крейсера.

Где остальные?

Неожиданно наглая Супермарина всегда может выбрать для них чисто военную цель, например военно-морскую базу на Саламине. Но если Пирей и Афины стали объектом атаки из-за экономического значения – то к Салоникам сейчас приближаются пять тяжелых кораблей.

А у Греции – ни одного.

Есть, правда, бело-золотой с копотью «Фрунзе».

Но и он – горит!

За окном – раскаты грома. Громами ныне заведует не Зевс и не Илья-пророк, а бог войны универсальный, калибра сто тридцать миллиметров.

«Фрунзе» горит, но стреляет.

А Клио переводит взгляд с истерзанного корабля на письменный прибор. Смотрит на крышечку от чернильницы, а видит руки человека, который, похоже, ожил лишь для того, чтобы снова погибнуть.

Соотношение сил один к пяти никак не назовешь благоприятным.

– Лучше бы они ушли, – тихонько, под нос, говорит Клио.

Она как-то жила без светлых глаз Иоанниса эти пять лет – проживет и дальше.

Только русские не уйдут. Не для того приходили – что крейсер, что Ренгартен.