Снова Стефания проснулась уже после того, как солнце встало из-за гор, и в проникающих в комнату лучах играли озорные пылинки. Стефания осторожно выбралась из постели, на ходу заплела косу и оделась, стараясь сильно не шуршать. В последнюю очередь взяла с кресла корону и аккуратно надела на голову. Тяжесть уже казалась привычной, почти незаметной, как и холод металла.

Стефания оглянулась на спящего Германа и не сдержала улыбки. Парень был таким милым, уютно устроившись на боку и подтянув под голову подушку, которую обнимал обеими руками, почти так же, как недавно обнимал ее, Стефанию. Вечная тревожная складка на лбу разгладилась, густые ресницы чуть дрожали, а на губах играла легкая полуулыбка. Кажется, ему сейчас снилось что-то очень приятное.

А в коридоре было так холодно…

Стефания поправила немного кривовато севшее платье, гордо выпрямилась, нацепила на лицо достойное королевы выражение и пошла в сторону тронного зала. До завтрака нужно было разобраться с кое-какими делами. Замок выглядел пустым и застывшим, но внизу, на кухне, уже шумела работа. Стефания остановилась, на миг ей показалось, что она слышит могучий храп Рене. Но, конечно, это была лишь иллюзия.

Стефания улыбнулась и продолжила путь. Тело было бодрым, настроение неожиданно хорошим, хотелось сделать как можно больше до того момента, как она снова увидится с Германом. Интересно, если предложить ему провести эту ночь в ее спальне, он согласится? Щеки обожгло смущенным румянцем, и Стефания прибавила шагу, чтобы стылый воздух остудил лицо.

– Ваше величество! Ваше величество! – ее догнала Марта. – Ваше величество, вашей аудиенции просят старосты двух деревень к востоку отсюда. Ночью, стало быть, пришли. Вы велели всех пускать.

Стефания на миг задумалась.

– Давай так… Скажи, что я приму их через час.

– Но завтрак, ваше величество!

– Позавтракаю потом. Ступай.

Марта поклонилась и убежала, а Стефания миновала наконец коридор и подошла к тронному залу. Надо оборудовать себе удобный теплый кабинет, обязательно с камином.

Она толкнула одну из створок, вошла, и дверь со скрипом закрылась за ее спиной. В зале были большие витражные окна, выходящие на темную сторону, так что тут всегда было довольно сумрачно. А тут еще и свечи никто не зажигал. Стефания прошла немного вперед и заметила – тут что-то не так. На одном из тронов – ее троне! – сидел Леннард.

На секунду тело охватила предательская слабость. Сердце сжалось, и Стефания ощутила самый настоящий, пронизывающий ужас. Но стоило Леннарду победно усмехнуться, как уверенность вернулась к ней.

– Как ты посмел вернуться в мой дом? – спросила она ледяным тоном. – Ты проиграл, Леннард. Все кончено.

– Вы все так же прекрасны, ваше высочество. – Леннард поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

Стефания хладнокровно поправила:

– Ваше величество.

Тяжесть короны на голове напоминала – она больше не беглянка, она королева, и этого уже не изменить, что бы ни происходило.

– Сейчас я позову на помощь, и тебе уже не сбежать, – добавила она. – Я же говорю, все кончено.

– Я знаю. А еще я знаю, что ты никого не позовешь, Стефания Ирмелин.

Она непроизвольно вздрогнула, своей реакцией только подтверждая его правоту. Да, она не станет звать на помощь, ведь она мечтала об этом – самой, собственной рукой, сразить убийцу своей семьи. Сейчас для исполнения ее желания было самое удачное время.

Она вытянула руку в сторону, материализуя в ней секиру из пространственного «кармана». Ее привычный вес вернул ощущение реальности.

– Ты не похожа на сестру, – сказал Леннард, спускаясь к ней с постамента. – Ни нежности, ни хрупкости, ни хитрости. Неукротимая, как зимняя буря, и прямая, как древко копья. Но никто и никогда не видел разницы. Разве это не обидно?

– Видели. Все видели разницу, – возразила Стефания, вспоминая слова Марты. – Кроме меня.

Второй рукой она помогала себе плести сложный магический узор, самый сложный из тех, что ей доступны. И Леннард это заметил.

– Думаешь, магия тебе поможет сразить меня?

В этом вопросе сквозила неприкрытая насмешка. Как будто… как будто обвинение в трусости.

Стефания разжала пальцы, выпуская энергетические нити.

– Весь ваш род – одни сплошные трусы и подкаблучники. Твой отец пресмыкался перед женой, перед мнимой мощью Ойкумены, даже перед своей старшей, любимой дочкой, – жестко сказал Леннард. – Он делал все, что ему прикажут. Это он отдал приказ казнить моего отца после подавления восстания против ограничения магии. Что, не знала об этом? Проклятая Визания держит Источник магии в кулаке, и остальные миры лишь перебиваются ее жалкими подачками. И только мой отец посмел выступить против.

Стефания об этом не знала.

– И поэтому ты…

– Я должен вас уничтожить. Вас и тех, кто вам помогал, – подтвердил Леннард. – Все просто, принцесса, тебе ли не понимать.

Месть. Как все, однако, сложилось – они мстят друг другу за своих родных. Но Стефания ни в чем не виновата, как и Эмилия. Да и отец никогда не был трусом. В этом она уверена точно.

Леннард не стал больше ждать и первым нанес удар. Его мастерство владения мечом когда-то приводило Стефанию в восторг, она наблюдала за тренировками издалека – даже во время визитов к невесте Леннард не отказывался от них. Но и Стефания, лишенная чисто девичьих радостей просто от того, что родилась второй, знала, с какой стороны браться за оружие.

Первые несколько мощных ударов она блокировала, а потом в груди разгорелось яростное пламя. Даже длинный тяжелый подол бархатного платья перестал мешать. Они с Леннардом кружили по тронному залу, обмениваясь ударами и не пытаясь больше разговаривать. Каждый экономил силы. Тишину разрывал звон стали, бьющейся друг о друга, шорох одежды и топот подкованных каблуков по плитам пола. Стефания резко выдыхала, ощущая, как с каждым взмахом становится все легче. Не в физическом плане, а глубоко внутри. Скрещивая оружие с достойным противником, она очищалась от грязи, которую в себе накопила.

– А ты стала сильнее, – признал Леннард, уклоняясь и отходя дальше, чтобы перевести дух.

Стефания сцепила зубы и ринулась в атаку. Лезвие секиры со свистом рассекло холодный воздух.

Леннард вопреки ожиданиям не блокировал удар, а ушел от него. Он начал уставать – раньше, чем Стефания. Она поймала себя на мысли, что еще один рывок, и все это закончится. Она убьет его.

Убьет.

Двери зала распахнулись и с грохотом ударились о стены. Свет заполнил его, и Леннард инстинктивно моргнул. Стефания подскочила к нему и легко сбила с ног, ударив в живот. Сталь радостно пела в руках…

– Стой! Фанни!

Леннард бросил взгляд на оброненный меч. Стефания наступила на него и оттолкнула в сторону. Секира прижалась к открытой шее.

– Фанни!

Голоса друзей пробивались сквозь кровавый туман, заволакивающий сознание.

– Я убил твоих родителей, – сказал Леннард, открыто и без страха глядя на нее. – Убил сестру, которая узнала правду. Обманул тебя, насильно сделал своей, а потом наложил смертельное заклятие. Я почти разрушил твой мир. Покончим с этим сейчас.

Стефания надавила, и по серебряной кромке потекла алая струйка.

– Почему ты просто не сбежал? – спросила она. – Я не понимаю. У тебя был шанс.

Леннард гордо поднял голову, хоть и стоял на коленях.

– А ты не догадываешься?

Стефания крепче сжала древко секиры. Сейчас или никогда. Сейчас…

Она отошла на шаг и убрала оружие. Руки Германа мягко обняли за плечи, и Стефания нашла в себе силы произнести:

– Королевской властью, которой обладаю в пределах этого мира, я задерживаю тебя, Леннард Огюстос. Теперь тобой займутся представители Ойкумены. – Она выдохнула и расправила плечи. – Смерть – это слишком просто.

Зал быстро наполнился людьми, многих из них Стефания видела прежде, в училище. Декан Кишман и Дамиан Эрно в компании сурового седовласого мужчины с военной выправкой – представителя Службы безопасности Визании. Леннард выкрикивал ее имя, просил закончить начатое, но его увели, и Стефания поняла, что ничуть не жалеет, что не обагрила руки его кровью.

Тогда она не смогла бы обнимать ими Германа.

– Теперь все хорошо, – сказал он ей, продолжая обнимать, и Стефания, наплевав на зрителей, повернулась и обняла его в ответ.

Скоро придется снова изображать спокойствие, давать отчет декану, принимать заботу друзей, отвечать на чужие вопросы и задавать свои. Стефания все поняла и в каком-то роде посочувствовала своему мучителю. Леннард хотел отомстить за испорченную жизнь, ведь после казни отца он потерял все. И только держась за жажду мести, выжил, вернулся и забрал все, что считал своим.

Вскоре прибыл и Гротт, лично убедиться, что с его учеником все в порядке.

– Как ты и думал, Герман, между всеми событиями была связь, – объяснил он потом, когда они устроились в одной из комнат с жарко натопленным камином. – Восстание, о котором говорил Леннард Огюстос, действительно было, и его быстро и довольно жестоко подавили объединенными силами нескольких миров, среди которых были Виндштейн и Ландри. Тогдашнего правителя Грейнцварта обвинили в предательстве и казнили. Ребенка предателя спас брат короля Ландри, тогда еще совсем молодой Бран Ульрих, дядя принца Альберта. Братья никогда не ладили, поэтому нет ничего удивительного, что Бран Ульрих уцепился за возможность завладеть троном.

Дальше все сложилось один к одному, хотя и стало лишь цепочкой из совпадений: по просьбе старого друга Брана Ульриха Леннард направил ему своего менталиста, который без малейших колебаний согласился провести незаконные манипуляции с сознанием королевской особы. Возможно, Бран Ульрих действительно любил племянника, а может, просто испугался последствий, поэтому убийству предпочел относительно милосердный способ. С помощью опытного афериста Дженаро Альберта упекли в военное училище, в котором его бы никто не догадался искать.

Однако Леннард и подумать не мог, что принц, от которого он помог избавиться, окажется женихом его последней надежды на овладение Виндштейном. Между будущими супругами Стефанией и Альбертом была магическая связь, которая сработала в обе стороны. Не только заморозила заклятие, из-за нее же личность Альберта не исчезла, а просто скрылась под слоем вымышленной…

– Как и предполагал мастер Гош, – вспомнил Герман.

– Именно, и, кстати, после коронации заклятие медленной смерти рассеялось под влиянием более сильной родовой магии. Но возвратимся к началу. Таким образом, Леннард считал, что отомстил сразу двум мирам, которые считал виновными в своей трагедии. Он уничтожил королевскую семью Виндштейна и лишил Ландри единственного наследника. Но не знал, что этим вырыл себе яму.

Стефания посмотрела на Альберта, но он был безмятежно спокоен и сжимал в руке ладонь Ситри.

– Я вспомнил, как дядя пообещал отвести меня к Герману, мы хотели с ним сбежать, но привел меня к Михелю.

– Это ты хотел со мной сбежать, – педантично поправил Герман. – Я твоей записки вообще не получал, и два года от тебя не было ни ответа, ни привета.

Рене возбужденно завозился.

– Какой размах, однако! И как вы про дядю-то этого узнали?

– Головой подумали, – ответил Гротт. – Ищи, кому выгодно. А когда найдешь, как следует напугай последствиями.

– Бу-у-у, какой вы страшный, – протянул Рене и подтянул колени к груди. – Лучше с вами не связываться.

Стефания устала. Она уже едва вслушивалась в неспешный разговор, привалившись к плечу Германа. На сегодня ее принудительно освободили от обязанностей королевы, и она снова чувствовала себя обычной студенткой. Стефания зевнула, прикрываясь ладонью, и Герман похлопал ее по спине.

– Так, кто-то тут сейчас заснет. Извините, мне нужно отвести ее в спальню, иначе потом придется нести на руках.

Ребята засмеялись, и Герман тоже. Напряжение будто бы немного развеялось, и Стефания выдавила из себя слабую улыбку.

– Прошу прощения, – сказала она. – Договорим позже.

Было время обеда, но в спальне, стоило опустить тяжелые шторы, стало почти так же темно, как ночью. Герман помог Стефании снять верхнее платье и уложил в постель. Обычно этим занималась или служанка, или Ситри, но помощь Германа, деликатно-осторожная, была куда приятнее.

– Не уходи только, – попросила Стефания. – Посиди со мной немного.

Герман прилег рядом, на бок, и Стефания смогла посмотреть ему в лицо.

– Спите, ваше величество, – велел он. – Вы заслужили отдых.

Губы предательски задрожали, и Стефания скомкала пальцами край одеяла. Почему так тяжело, хотя должно было стать намного легче?

Она сглотнула комок в горле и спросила:

– Ты уйдешь? Ты… ты не останешься со мной? Здесь…

Она закрыла глаза, со страхом ожидая ответа, и лба вдруг коснулись шершавые горячие губы.

– Если твое сердце все еще будет меня ждать, я вернусь. Обещаю.

Церемонию вручения дипломов Герман предпочел бы пропустить, но учитель Гротт пригрозил не подпустить к телепортационному залу в случае пропуска торжественного мероприятия. Угроза подействовала безотказно, и Герман, наряженный по случаю в парадную форму курсанта Училища военно-магических дисциплин, стойко перенес все положенные выпускнику экзекуции.

Друзья поддерживали как могли, правда, не все были в роли счастливых обладателей диплома боевого мага младшего звена. Например, Рене покинул училище сразу же, как они вернулись из Виндштейна после ареста Леннарда Огюстоса. Сейчас он окончил второй курс Высшей школы артефактики и маготехнологий, которую заканчивали в свое время его родители и в которую в этом году поступили его младшие братья. Ситри Калькбреннер дохаживала последние деньки в качестве невесты кронпринца Ландри, и хоть учебу в училище она бросила тогда же, когда ушел Рене, пришла посмотреть на выпускной жениха. Любовь сделала грозную воительницу совершенной красавицей, хотя заслужить ее гнев до сих пор было страшновато. Альберт решил продолжить обучение и после свадьбы поступить в Университет Стихийной магии и на курсы инквизиторского права. Родителям, пришедшим в ужас от самоуправства единственного сына, чудом вообще выжившего, он сказал, что Ландри нужнее образованный правитель. И возразить на это было нечего.

– Ну, и как оно? – спросил Рене, от души хлопнув Германа по спине. – Чувствуешь себя важным и нужным с этой симпатичной бумажкой в руках?

Герман посмотрел на диплом, конечно же, с отличием, и пожал плечами:

– Не особо.

– А где же твой неизменный пафос? – всплеснул руками рыжий. – «Я вернусь домой дипломированным магом, чтобы мамочке не было стыдно за своего сына!»

На них покосились курсанты первого потока, собравшиеся поздравить Вильяма Варму, и Рене показал им язык.

Герман воспользовался шансом оставить вопрос без ответа, потому что домой он пока возвращаться не планировал, впрочем, как и оставаться в Визании, как, например, собирался сделать Вильям.

Он как раз подошел к ним и подал Герману руку.

– Поздравляю. Ты очень старался, но жаль, что со мной все-таки не сравнился.

– Может, потому что я не хотел? – предположил Герман, и Вильям улыбнулся.

– В любом случае был рад быть с тобой знаком. Надеюсь, еще свидимся.

Герман пожал протянутую руку.

– Удачи, – искренне пожелал он, зная, что амбиции лучшего курсанта, бывшего курсанта, УВМД непросто будет утолить. Впереди Варму ждал длинный и интересный путь.

А Германа тоже ждала дорога, в которую ему не терпелось уже отправиться.

– Герман! – к нему сквозь толпу выпускников и им сочувствующих продирался Альберт. – Герман!

Наконец ему это удалось, не без помощи Ситри, легко проходящей даже сквозь каменные стены.

– Ты собирался уйти, не попрощавшись со мной? – капризно спросил Берт.

– Ну не навсегда же, – уклончиво ответил Герман, и брат поджал затрясшиеся губы. Вообще на церемонии он пару раз точно всплакнул, о чем свидетельствовали покрасневшие веки и носовой платок, неаккуратно торчащий из кармана брюк. Альберт весь напрягся, вытянулся и вдруг бросился Герману на шею.

– Я буду скучать! Ты пиши, навещай! Будешь? Честно-честно?

Глядя на такое дело, Рене тоже решил присоединиться к обнимашкам, а потом их всех троих обняла Ситри.

Герман чувствовал, как со всех сторон на него напирают, кто-то, предположительно Рене, еще и на ногу наступил от усердия. Но это же делало Германа счастливым – присутствие людей, которым он небезразличен. Не хватало только самого главного человека. Но пока из теплых объятий друзей он попал к Вальтеру Гротту.

Учитель тоже не радовался всеобщему оживлению, хмурился и косился на чету Кишман, мило воркующих в сторонке.

– Торопишься? – спросил Вальтер.

– Я получил диплом, что еще нужно?

– Вообще-то после церемонии вручения устраивают застолье, танцы и прочие безобразия. Кстати, приличные выпускники УВМД еще и утром сжигают у задней калитки свои конспекты.

– Дурацкая традиция, – сказал Герман. – Мне мои конспекты еще пригодятся когда-нибудь.

Гротт хмыкнул.

– Иного от тебя и не ожидал. Поздравляю, Герман, ты молодец.

Скупая похвала учителя была Герману приятна.

– И вам спасибо. За все.

Два менталиста решили не продолжать душещипательных бесед и предпочли на этом пока разойтись. Оба и без лишних слов понимали чувства друг друга. Герман еще немного потолкался среди бывших сокурсников и потихоньку выскользнул из зала для торжеств. В комнате переоделся, взял заранее собранные вещи и отправился в телепортационный зал под административным корпусом. Из всех окон лился свет, слышались громкие радостные голоса, музыка. Герман постоял пару минут, пытаясь понять, что чувствует в большей степени – печаль или облегчение. Но, так ничего и не решив, спустился на цокольный этаж.

– А мы думали, ты пешком пошел, – пожаловался Рене, вставая с пола и отряхивая штаны.

– Мы хотели тебя проводить как положено, – объяснил Берт и смущенно улыбнулся. – Все мы.

Он, Ситри, Рене, Марк Хатти, Дзюн Мэй, Вильям Варма – все, кто сыграл свою роль в студенческой жизни Германа. Последним пришел Гротт и ввел на приборной панели координаты Виндштейна.

– Не забывай, что ты навсегда останешься выпускником Училища военно-магических дисциплин, – серьезно напутствовал Гротт. – Так что будь добр, не опозорь элитное учебное заведение. И привет ее величеству.

Герману пришлось по очереди обняться со всеми, и только сейчас, пожимая руку Варме, пережидая ураган страстей по имени Рене, обнимая в ответ худенькое сильное тело Дзюн и ощущая спутанные, как всегда, эмоции Марка и приятный холод ментального блока Вальтера, Герман почувствовал ту самую светлую грусть, о которой все твердили на церемонии вручения дипломов. Он будет скучать, пожалуй. Не по своей комнате в казарме, не по урокам или ухоженным аллеям территории училища, а по людям, которые сделали эти три года вполне сносными. Даже отличными.

– Пока, – сказал он, и телепорт откликнулся на прощание снопом сиреневых искорок. Герман шагнул в них и вполне ожидаемо упал в сугроб. Все как всегда.

Приподнялся, выплюнул снег, нацепил обратно соскальзывающую с кудрей шапку и тут увидел прямо возле своего лица симпатичные белые сапожки.

– Ты долго, я уже замерзла, – пожаловалась Стефания и протянула ему руку. – Поздравляю с выпуском!

Слепящее зимнее солнце белым ореолом охватывало ее фигуру, так что лица не разглядеть. Герман взялся за протянутую руку, поднялся и посмотрел Стефании в глаза.

Она улыбалась и была прекрасна как никогда.

– Вот я и вернулся, – только и смог сказать он.

– Навсегда?

Герман выдержал паузу, купаясь в облаке теплой надежды, которое окутывало девушку, улыбнулся и кивнул:

– Думаю, да.

Стефания кинулась ему на шею, и они снова, уже вместе, упали в снег, кстати, совсем даже не холодный. Герман посмотрел в прозрачное голубое небо над головой и, обнимая свою любимую королеву, подумал: это не самый плохой финал для их истории.

Пожалуй, что очень даже хороший.