Во второй половине дня небо неожиданно затянуло тучами, и на ничего не подозревающих людей обрушился настоящий ливень. Стефания, надеявшаяся получить в библиотеке инквизиции, по слухам, самой большой и полной, книги по магии, потерпела в этом неудачу. Хотя кое-что ей все же удалось узнать.

– Вы думаете, стоит связаться с этим Теодором Люциусом, как его там? – спросила Ситри.

– Мы не можем быть уверены, что он на нашей стороне. – Стефания покачала головой. В библиотеке она почитала про человека, который был ее нареченным женихом. Все, что она о нем знала, это имя, остальное узнать не успела, как и увидеть избранника, которого для нее определили родители. Стоило ли обратиться к нему за поддержкой? Ему наверняка сообщили о ее смерти, а это, по идее, сняло с него все обязательства перед невестой. К тому же она не могла доверять тому, о ком знала лишь имя и титул – наследный принц Ландри, Альберт Теодор Люциус-младший. Слишком мало, чтобы доверить свою жизнь.

– Будем придерживаться первоначального плана, – решительно сказала она. – Справимся сами.

– Тогда подождем инициации, – пожала плечами Ситри, которую никакие неудачи не смущали. – Парой дней больше, парой дней меньше, разницы нет.

Для нее, может, и нет, а Стефания чувствовала, что попусту тратит драгоценное время. Леннард нашел ее, даже смог подстроить нападение големов во время практики. Герман тоже наверняка догадался, что причина, по которой обе группы пострадали, в том, что Стефания первоначально была в их команде, а в последний момент ее перевели в команду к Ролану. Это могли сделать специально или случайно, но в таком случае человек Леннарда имел доступ к спискам и мог быстро сориентироваться. Мысль о том, что в любой момент на нее могут напасть, не давала покоя. Стефания этой ночью снова не спала, все думала, как себя обезопасить. Кто же знал, что до инициации она будет так же беспомощна, как и до поступления в училище? Не на это она рассчитывала.

Ей нужна была сила, прямо сейчас.

Несмотря на дождь, вокруг было людно, везде пестрели вывески, слышались зазывные крики продавцов из лавочек и лотков. Возле одного такого они и остановились, внимание Стефании привлекли милые вещички вроде кулончиков и украшений для сумок.

– Вы что-то хотите? – спросила Ситри, наверняка в уме подсчитывая, сколько денег у них осталось.

– Нет, просто думаю, где бы укрыться.

И тут на двери ближайшего магазинчика мягко звякнул колокольчик, и молодая женщина заговорщицки поманила Стефанию пальцем.

– Не мокните под дождем, красавицы, – сказала она с доброй улыбкой. – Заходите, заодно новый товар посмотрите. Вам понравится.

По вывеске нельзя было понять, чем тут торгуют, и Стефания поддалась любопытству.

Хозяйка впустила их внутрь, а потом поманила в небольшую арку в стороне от прилавка. Лавочка оказалась магазином готовой одежды, только повели Стефанию куда-то вниз, где в интимной полутьме стояли многочисленные манекены, наряженные в нижнее белье разной степени откровенности. Стефания смущенно потупилась, не зная, куда деть взгляд.

– Да вы не стесняйтесь, – подбодрила продавщица. – У такой красавицы просто обязан быть возлюбленный, а чем его еще порадовать, как не красивым новеньким бельем. Уж я знаю, о чем говорю.

Она хитро подмигнула, и Стефания поспешила отвернуться, и на глаза ей вдруг попался прекрасный комплект из белого кружева, как будто морозный узор. Хоть Стефания и не задумывалась никогда ни о чем подобном, сразу его захотела.

– В сезон дождей действуют скидки, – словно прочитала ее мысли продавщица. – Послушай меня, взрослую опытную женщину. Мужчины любят глазами, и этим надо пользоваться!

Стефания поспешно замотала головой и уже не один раз пожалела, что согласилась сюда зайти. Обсуждать с посторонними что-то подобное совсем не хотелось, она даже с Ситри никогда не разговаривала на такую тему, слишком уж она была болезненной. Кстати, Ситри где-то по дороге потерялась.

Но продавщица не собиралась уступать.

– На улице все равно льет как из ведра. Давайте я нам чаю налью, а вы пока подумаете?

И хоть прозвучало это как вопрос, она уже засуетилась, доставая чашечки и разливая из чайничка ароматный чай.

– Вы всех покупателей так встречаете? – засомневалась Стефания.

– Только когда плохая погода. Сами видите, клиентов-то у меня не так уж много.

Она усадила Стефанию в кресло, села напротив и пригубила горячий напиток.

– Скоро начнутся инициации первокурсников, – заговорила она. – Вы, я вижу, из УВМД. Как же вас, такую хорошенькую, в военные маги занесло?

Стефания сделала большой глоток, чтобы не отвечать, даже обожглась. У чая был немного странный привкус, Стефания провела языком по губам, принюхалась к кружке и вдруг почувствовала дурноту.

– …красивые девушки должны дома сидеть, с мужем. Мужа, его слушаться надо…

Где же Ситри?!

У Стефании задрожали руки, и она поспешила поставить чашку на поднос, но перед глазами плясали цветные круги, и никак не получалось их разогнать. Продавщица продолжала что-то говорить, Стефания слышала лишь неразборчивое бормотание. Нужно было встать, что-то сделать, но тело онемело, и Стефания обмякла в кресле, не способная пошевелиться. В голове все путалось, невозможно было сосредоточиться. Она громко закричала, но, увы, только мысленно.

Когда Стефания поняла, что это конец, сознание погрузилось во тьму, а в ней кровавыми цветами распустились самые страшные в ее жизни воспоминания…

– Идет… Она идет… – пронеслось по рядам гостей. Арочные двери с натужным скрипом отворились, впуская в полутемный, пропитанный душными ароматами благовоний храм девушку в багряном, под стать наряду жениха, платье. Волосы тяжелым темным водопадом струились по спине. Девушка замерла на пороге, рассеянным взглядом окинула залу, глубоко вздохнула и сделала первый шаг. Длинный атласный шлейф, переливаясь в свете многочисленных курильниц, змеился за ней кровавым потоком. Девушка пересекла зал чеканящей походкой, гордо держа королевскую осанку и вздернув упрямо выпяченный подбородок, но во взгляде все еще читалось смятение.

Остановившись возле алтаря, она сложила руки на груди в ритуальном поклоне.

– Леннард Огюстос, верховный и единый правитель Грейнцварта, – торжественным голосом, эхом отдающимся от высоких стен, начал храмовник, – готов ли ты взять в супруги эту женщину и позволить ей до конца дней пребывать подле себя, любить и уважать, слушаясь во всем, как положено верной жене?

Голос жениха прозвучал громко и уверенно:

– Да.

– Эмилия Керстин, принцесса Виндштейнская, милостью богов и их благословением нарекаю тебя женой этого человека, Леннарда Огюстоса, верховного и единого правителя Грейнцварта.

Согласия невесты никто не спрашивал, древняя традиция не подразумевала, что у нее могло быть свое мнение на сей счет. Та, что назвали Эмилией, прищурила голубые, цвета льда, глаза и еще сильнее сжала губы. Плечи, обтянутые красным атласом, чуть заметно дрогнули, но ничем иным она не позволила себе выдать волнения. Брачные браслеты защелкнулись на запястьях, до самой смерти соединяя супругов. В тот же миг Эмилия покачнулась, чувствуя, как магия браслетов безжалостно пытается проникнуть в нее, и добела сжала пальцы, пережидая вспышку боли. Глаза испуганно расширились, в них мелькнуло осознание, но быстро угасло. Принцесса покорно подняла голову, принимая первый поцелуй мужа.

В честь молодых на площади перед храмом грянули дружные залпы, выстреливая в темнеющее небо пахнущие гарью и дымом заряды. Леннард взял жену под локоть и провел сквозь строй солдат. Его шаг громом отдавался у принцессы в ушах, громче, чем грохотавшие вокруг выстрелы. Но она еще могла держаться. Ради себя, ради родителей, страны. Ради своей сестры.

– Не надо бояться, – голос Леннарда обволакивал мысли. День подошел к концу, молодые остались наедине, но Эмилия этого не заметила, все это время упорно борясь с собой. Она сжалась на брачном ложе, зябко обхватывая себя руками за голые плечи. Прозрачная сорочка неприятно холодила разгоряченную кожу. – Я твой муж, я не причиню тебе вреда. Эмилия…

Сквозь слабость и дурноту девушка пыталась понять, что с ней происходит. Прикосновения мужа не вызывали в теле той приятной истомы, о которой судачили служанки. Его жесткие широкие ладони, привыкшие сжимать рукоять двуручного меча, грубовато ласкали напряженную прямую спину.

– Что тебя беспокоит, дорогая? – допытывался он, поглаживая шершавыми пальцами нежную кожу, покрытую капельками пота.

Эмилия ниже опустила голову, пряча лихорадочно горящее лицо за водопадом длинных темных волос. Перед глазами все плыло, с каждой минутой все сильнее и сильнее.

Когда он целовал ее, она не закрывала глаз, когда толкнул на постель – не обрадовалась, не затрепетала. Просто постаралась быть хорошей женой. Ради себя, ради родителей, страны. Ради своей сестры.

А после, сжавшись в углу огромной постели, рискнула заговорить.

– Почему… почему я ничего не могу вспомнить? – проронила принцесса глухо, фокусируя взгляд на стиснутых в кулачки пальцах. – Что делала вчера? Позавчера? Где моя сестра? Все путается…

– Тсс… – Мужчина жестом заставил ее замолчать, вновь склоняясь над ней и щекоча шею длинными светлыми волосами. Принцесса застыла от ужаса и дурноты, охвативших ее измученное тело, ослабленное загадочным недомоганием. Она видела сквозь мутную кровавую дымку лицо супруга, красивое, но совершенно чужое.

– Лен… нард, – простонала она, из последних сил цепляясь за обрывки гаснущего сознания. – Ты… ты ведь не мой…

– Тише, дорогая. Мужа надо слушаться.

Стефания сумела вырваться из объятий кошмара, разлепила тяжелые веки, и почти сразу поняла, что ее куда-то ведут, точнее, почти несут, потому что сама она едва могла перебирать ногами. Верной Ситри поблизости не наблюдалось – лишь темная глухая подворотня, скорее всего, прямо за магазинчиком. Тут густо пахло гнилью и сыростью, к горлу некстати подкатил тугой тошнотворный комок. Стефания тяжело сглотнула, и похитители догадались, что жертва пришла в себя.

– Давай здесь? – предложил один из двоих мужчин, лиц которых она не могла рассмотреть.

– Нам самим тогда голову оторвут. Тащи ее, не хватало, чтобы труп нашли прямо тут.

Труп. Стефания с пугающей ясностью осознала, что скоро ее убьют. Как бы она ни пряталась, Леннард ее нашел, и второго шанса выжить у нее не будет.

Она собрала волю в кулак и уперлась ногами в землю.

– Эй, она брыкаться удумала!

У них был своеобразный северный акцент, Стефания бы его ни с чем не спутала, значит, Леннард прислал своих людей. А ведь она их принцесса! Предатели!

Стефания смогла вырваться и тут же упала. К ней потянулись руки, и она начала отползать назад. Онемение еще не до конца отпустило, и закричать не получалось, да и зрение еще подводило.

Всего за секунду до того, как свет скрылся за спинами наемников, у входа в тупичок появился человек.

– Простите! – крикнул он вежливо. – Простите, что вы делаете?

Только такой умник, как Герман, мог ляпнуть такой очевидно дурацкий вопрос.

Стефания воспользовалась заминкой, поджала одну ногу и резко выпрямила, со всей силы ударив ближайшего мужчину по колену. Перекатилась в сторону и схватила обломок тонкой металлической трубы. Герман сообразил, что к чему, и побежал к ней на помощь.

Стефания едва успела выставить трубу перед собой, и лезвие кинжала чиркнуло по металлу. Герман, совершенно безоружный, пытался справиться со вторым нападавшим. Стефании вдруг стало страшно, что с ним что-то случится, она поднялась и уперлась спиной в холодную каменную стену. Все вокруг плыло и мерцало, она сжала трубу обеими руками, оттолкнулась от стены и, размахнувшись, обрушила свое оружие на чью-то голову. Запахло кровью.

Герман поймал ее взгляд, и тут что-то изменилось. В голове зашумело, звуки затихли, захотелось бежать отсюда, куда глаза глядят. Герман просто стоял и ничего не делал, а оба несостоявшихся убийцы вдруг попадали на землю, задергались и спустя минуту затихли.

– Стефания… Стефания…

Она отшатнулась. Труба выскользнула из пальцев и с неестественно громким стуком упала на землю. Стефания зажмурилась и побежала прочь. Куда угодно, только бы подальше отсюда.

Девушка обнаружилась в маленьком переулочке в квартале от цветочной лавки – сидела на корточках в узком проулке между домами. Герман облегченно выдохнул:

– Вот ты где.

Девушка тихо вскрикнула и отшатнулась, пряча от него заплаканное лицо. Не удержавшись, шлепнулась прямо в грязь и жалобно пискнула. Из разодранной коленки сочилась кровь. Герман, казалось, был готов ко всему, но такая Стефания его поразила. От печального и жалкого зрелища кольнуло в груди.

– Идем, – Герман взял Стефанию за руку, помог подняться, и та безвольной куклой поплелась следом. Уже одного этого достаточно, чтобы понять – он перестарался. Без оружия у него не было шансов против двух головорезов, так что пришлось прибегнуть к козырю в рукаве – ментальному дару. Старик, учивший его в детстве, наверняка остался бы недоволен таким использованием способностей, но выбора не было. Ослепленные и оглушенные, они еще какое-то время проваляются в подворотне под присмотром Ситри, которая, шатаясь, выбежала из магазинчика с желанием порвать любого за свою подругу. Но и самой Ситри тоже досталось, судя по шишке на затылке, кому-то пришлось постараться, чтобы обезвредить храбрую защитницу.

А потом нападавших заберет стража, Ситри обещала их вызвать.

Неподалеку, как по заказу, нашлось уличное кафе за кованой оградой. Герман выбрал укромный столик под зонтиком в самом углу и усадил Стефанию на плетеный стул. На соседний кинул пакеты и ушел. Вернулся спустя полминуты с аптечкой и стаканом воды, рану следовало хотя бы продезинфицировать.

А девушка так и сидела с опущенной головой и никак не реагировала на происходящее вокруг.

– Возьми. – Герман вложил в ее руку чистый носовой платок и опустился перед ней на одно колено. – Вытяни ногу. Будет щипать.

И только это привело Стефанию в чувство. Она подтянула под себя ногу и неожиданно робко запротестовала:

– Не трогай, я сама.

Но при этом не разозлилась, подумал Герман, и сел на стул напротив. Подошла девушка с подносом:

– Что-нибудь будете? Курсантам Военно-магического училища сегодня скидка пять процентов.

Герман бросил на сжавшуюся в кресле соседку задумчивый взгляд и попросил:

– Два лимонада и десерт. На ваш вкус. – Он с удовлетворением отметил, как прислушалась к его словам Стефания, и спохватился: – Хотя нет, давайте горячий шоколад.

Почему-то вдруг показалось, что она, всегда такая холодная, должна его любить.

Когда официантка ушла выполнять заказ, он перегнулся через столик, беря Стефанию за руку, ледяную на ощупь и какую-то безжизненную:

– Давай поговорим, хорошо? Просто поговорим. Те люди, ты их знаешь? Чего они от тебя хотели?

– Я не Эмилия! – вдруг громко воскликнула Стефания, и из глаз брызнули слезы. Глядя на эти искренние эмоции, Герман понял, что не отпустит ее, пока не успокоит.

– Знаю, – мягко произнес он, сжимая ее пальчики. – Принцесса Эмилия мертва, а ты знаешь, кто ее убил. Так ведь? Эти люди хотели тебя убить? Их послал Леннард Огюстос?

Супруг Эмилии Керстин, наследной принцессы Виндштейнской, теперь король и единый правитель Грейнцварта и Виндштейна. И это его имя Стефания повторяла во сне, когда ей снились особенно страшные сны. И это его она винила в гибели королевской семьи.

– Это ошибка.

– Нет, не ошибка. Ты нам что-то недоговорила. Големы, потом это. Эмилию убил ее муж? Ты это видела?

Стефания судорожно вздохнула, жалобно сморщилась и зарыдала. Надрывно, горестно, но совершенно беззвучно. Слезы лились по раскрасневшимся щекам, и девушка даже не делала попытки их утереть. Настоящая Стефания вырвалась на волю. Наверное, она всегда была именно такой, но, как и Герман, создала вокруг себя непроницаемый панцирь. Герман придвинулся ближе, беря ее ладонь обеими руками. Прикрыл глаза и едва не взвыл сам.

Внутри у Стефании было так горько, муторно и вязко, что сердце щемило от тоски. Ей было больно, так сильно больно, как Герман прежде и вообразить себе не мог. А она носила в себе эту боль каждый день.

– Стефания…

Она посмотрела на него, в голубых глазах еще дрожала блестящая пелена слез.

– Ничего не спрашивай, – глухо попросила она. – Пожалуйста.

И ее пальцы дрогнули, хватаясь за его ладонь.

– Ты хочешь, чтобы тебе помогли, но в чем? Чего ты хочешь добиться? – Герман держал ее ледяную руку. – Пока ты не расскажешь все, мы ничего не сможем сделать. Ты понимаешь?

Она дергано кивнула, но больше не проронила ни словечка.

Они просидели в кафе, наверное, довольно долго, Герман вопреки привычкам не следил за временем. Каплю за каплей он вытягивал из девушки негативные эмоции. Ненавязчиво и деликатно, чтобы не задеть ее пока еще спящей гордости. Под конец Стефания расслабилась достаточно, чтобы перестать плакать и даже выдать что-то вроде благодарной улыбки.

– Спасибо тебе. – Слова были искренними. – Я оказалась слабее, чем хотелось бы.

– Ты девушка, – мягко возразил Герман. Усталость накатила не вовремя, и его немного подташнивало.

– Я… будущий солдат, – голос ее дрогнул. Она достала платок и быстро привела лицо в порядок. Герман с улыбкой наблюдал за ее неуверенными попытками поправить прическу и, поднявшись и обойдя ее вокруг, аккуратно вставил за ушко крупную белую ромашку. Завалилась в один из пакетов и потому не помялась.

Лицо Стефании окаменело. Рука метнулась к волосам, но замерла на полпути.

– Идем?

Она медленно кивнула и поднялась на ноги. Ее все еще что-то терзало, но страх и отчаяние легли на дно, до поры до времени. И пусть до самого училища они больше не перекинулись ни словом, эти полчаса в уличном кафе стали настоящей победой Германа.