Сара удивила Эмили своей горячностью.

– Черта с два он пойдет на это!

– Даже сейчас?

– Ни сейчас, ни через неделю.

– Ты уверена? – недоверчиво спросила Эмили. – Ведь отец сказал тебе, что у него официальный обед или что-то в этом роде.

– Думай что хочешь, а мне все это уже знакомо.

– Ты звонила ему после того, как перебралась ко мне?

Девушки переговорили чуть ли не обо всем на свете, стараясь подготовить себя к встрече с родителями. И чтобы полностью отдаться этому делу, чтобы подбадривать и поддерживать друг друга, они решили пожить какое-то время вместе. Но если Сара чувствовала в себе силы обуздать своих демонов, то ее подруга все еще искала предлог уклониться от встречи. Она со страхом повторяла: слишком рано, слишком быстро, слишком рискованно.

Сара, сидя на кровати Эмили, достала мобильный телефон и принялась набирать номер отца. К ее огромному удивлению, он ответил тут же.

– Здравствуй, Сара, малышка моя.

Никогда он не называл ее так. На ее глазах тут же показались невольные слезы. Но расслабляться было нельзя.

– Может быть, ты поужинаешь сегодня со мной? Ну и мама, конечно.

Никакого замешательства там, на другом конце. Ни задумчивого мычания, ни ненужного профессионально-затянутого вступления. Только «да», короткое и весомое. Для выражения согласия министр выбрал одну фразу, которая оказалась именно той, которая смогла потушить раздражение дочери. Одна только фраза, что сама собой сорвалась с его губ.

– И Люсио, разумеется.

– Да, папа, конечно!

И рыдания вырвались наружу.

– Перестань, Сара, ну, не надо, доченька, – шептал Филипп Филло в трубку. – Где ты хочешь поужинать, что тебе нравится?

Эмили протянула подруге носовой платок, и та, прежде чем ответить, сначала высморкалась.

– Пойдем в итальянский ресторан возле ворот Отой. Ну знаешь, там, где висят картины с видами не то Венеции, не то какого-то другого города.

– Да, знаю, ресторан «Сан-Франциско». Отлично. Нам наверняка там понравится. Прислать за тобой шофера в клинику?

– Папа, ты что, смеешься?

– Ох, извини, Сара, ты поедешь на метро? – опять шутка.

– Нет, пойду пешком без билета! В половине девятого вечером, пойдет? Ну, тогда до встречи, папа.

Филипп и Сара очень удивились той легкости, с которой между ними вновь установился контакт. Как будто они всегда испытывали, несмотря на провал в несколько лет, сильнейшую потребность общения друг с другом. И, принимая во внимание хрупкость этой, объединяющей их, связи, они не должны позволить разным случайностям, упрекам и мольбам о прощении уничтожить, разорвать эту тонкую нить. Не ошибиться и сделать верный шаг – вот что важно, вот что не терпит отлагательства.

Закончив разговор с дочерью, министр заглянул в свой ежедневник. Красными чернилами записаны важные мероприятия. В восемь часов он должен принять участие, вместе с другими членами правительства, в совещании по общим политическим вопросам. Наверняка эта говорильня затянется за полночь. Что же делать? Если раньше министр не колеблясь отменил бы этот ужин, лишь бы не ставить под удар свою карьеру, то на сей раз ему было на нее наплевать. К тому же, черт возьми, свались я с аппендицитом, подумал он, они бы сумели обойтись без меня! Поэтому сегодня вечером я страдаю мигренью и расстройством желудка. Я во что бы то ни стало встречусь с дочерью!

Сара, с раскрасневшимися от волнения щеками, обернулась к Эмили и протянула ей телефон.

– Теперь твоя очередь. Держи, этот телефон приносит удачу.

После услышанного разговора подруги Эмили никак не могла решиться так же позвонить своему отцу. Их разговор наверняка будет более натянутым, и, чтобы потом не разочаровываться, не стоит ждать от него многого.

В трубке раздался сухой, механический голос:

– Стоматологический кабинет, здравствуйте.

– Здравствуйте, я – Эмили Вебер, я могу поговорить с отцом?

– Одну секунду, я сейчас вас соединю, – чуть более приветливым голосом ответила секретарша.

Из внезапно вспотевшей ладони едва не выскользнула трубка. Ожидание длилось совсем недолго.

– Эмили? Это ты, Эмили?

– Да… Это я, папа.

Дальше она затараторила, не давая отцу возможности вставить хоть слово или задать вопросы, на которые ей не хотелось отвечать по телефону:

– Вы будете сегодня вечером дома? Если да, то могу я к вам зайти?

– Доченька, даже если бы мы собирались куда-то пойти, мы перенесли бы это на другой раз. Конечно, мы будем дома.

– Нет, не говори так. Я буду чувствовать себя виноватой.

– Полно, у нас не было никаких планов, и самое большое удовольствие для нас – это увидеться с тобой. Я отменю сегодня визит последнего пациента, чтобы освободиться пораньше. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Замечательно, папа!

– Эмили, прости, но у меня в кресле сидит пациентка с открытым ртом, и если ты не хочешь, чтобы у нее свело судорогой рот, мне нужно с тобой попрощаться. Но мы же встретимся вечером, правда, доча?

Девушка нажала кнопку отбоя. Затем она поцеловала «счастливый» телефон и протянула его Саре, которая сделала то же самое. Сияющие глаза обеих девушек говорили лучше всяких слов. В подругах крепла уверенность, что время упреков, ссор и обид, разделяющих семью, безвозвратно прошло.

Начинается новый акт. Акт возвращения к жизни.