Глава 12. Цеховик

Юрий Владимирович имел обыкновение говорить сдержанно, выверенным тоном, без лишних эмоций, но на этот раз он не скрывал своего недовольства работой седьмого управления. В кабинет председателя был вызван его непосредственный руководитель. Андропов мерным шагом ходил за спиной седовласого генерала, который сидел за длинным столом для совещаний. Тот не смел даже обернуться. Ему было стыдно за грубые промахи своих подчинённых, и, тем более, что разнос происходил в присутствии молодого майора. Согласно устава, высших офицеров не положено было отчитывать в присутствии старших. Белов только недавно стал майором, а значит, и старшим офицером, но до высшего офицерского звания ему было ещё служить и служить. Юрий Владимирович это незыблемое офицерское правило прекрасно знал, но в этот раз он намеренно вводил в краску пожилого генерала, чтобы выказать ему особую степень своего недовольства. Андропов старался омолодить комитет, насытить его образованными людьми с широким кругозором. Ему трудно было работать с теми, кто закостенел и не хотел учиться и совершенствовать свои профессиональные навыки, идти в ногу со временем. Генерал изредка, из-под густых бровей косо поглядывал на сидящего вдали майора Белова. Тот же делал вид, что обструкция высшего руководства, на которой он невольно сегодня присутствовал, абсолютно его не касалась.

– Так вы говорите, Фёдор Григорьевич, что вчера ваши сотрудники формально полностью выполнили инструкцию по оперативному прикрытию товарища «Иванова»? – с сарказмом в голосе произнёс председатель.

– Так точно, Юрий Владимирович! Мои люди работали строго согласно инструкции и ни на полминуты не выпускали объект наблюдения из-под своего контроля! – бойко отчеканил начальник седьмого управления и попытался встать со стула перед стоящим за его спиной генералом армии.

– Сидите, уж! Не терплю я этого пустого солдафонства! Мы не в американской армии, где руку к «пустой» голове прикладывают! – недовольно произнёс Андропов и раздражённо положил руку на плечо пытавшегося встать генерала. – А почему тогда вашего подопечного в ресторане от возможных неприятностей спас Колокольцев и его знакомый адвокат Крылов, а не ваши люди?

– Силовым прикрытием у нас в комитете формально занимается наше девятое управление, товарищ председатель! Мы, как вы знаете, лишь ведём наружное наблюдение за вверенными нам объектами!

– Снова это глупое словечко «формально»! А вы можете вместе с вашими подчинёнными, хотя бы иногда, самостоятельно проявить инициативу и, наконец, перейти не на формальный, а на практичный стиль работы вашего подразделения! Так, чтобы после окончания операции можно было не только поставить в журнал очередную «галочку» о выполнении порученного задания, но и иметь практический результат! Вот, в прошлый раз, когда в подворотне на товарища «Иванова» напали люди с криминальным прошлым, где был ваш сотрудник? Почему он не пришёл на помощь своему подопечному?

– В тот раз случилось совершенно непредвиденное обстоятельство, товарищ председатель, наш сотрудник просто не имел физической возможности вести дальнейшее наблюдение за объектом ввиду внезапно обострившегося недомогания. Когда у него наступило это самое физическое недомогание, он тут же, по телефону доложил оперативному дежурному о случившемся, но на тот момент у нас не было физической возможности его оперативно заменить на другого наблюдателя, так как, именно в это время в американском посольстве случился массовый выезд сотрудников, и мы были вынуждены оперативно задействовали весь свой резерв на отслеживание их маршрутов передвижения!

– А вы, Фёдор Григорьевич, не усматриваете связи между внезапной, можно сказать – странным «недомоганием» вашего сотрудника и таким же «внезапным» проявлением активности у наших «друзей» американцев?

– Не думаю, Юрий Владимирович! Это ещё совершенно молодой сотрудник и «медвежья болезнь» у него могла наступить из-за повышенной нервозности, а ему как раз перед выходом на линию его начальник для пущей острастки «хвост» больно уж круто накрутил!

– Что-то сплошные промахи в работе вашего управления внезапно стали проявляться и, причём, в самый неподходящий для этого момент, товарищ генерал-майор! Прямо на глазах ваших сотрудников пропала младший научный сотрудник института, который занимается особо секретными разработками для нашей оборонной промышленности, и мы совершенно не знаем: куда девушка могла внезапно подеваться! А где в это время были ваши люди, Фёдор Григорьевич?! Как вы это можете мне объяснить, пока ещё «товарищ генерал-майор»? Коллегия как раз у нас собирается завтра, и мы можем поставить на ней вопрос о вашем служебном несоответствии! – без обиняков, прямо в лоб, решительным тоном произнёс Андропов и неожиданно присел на стул напротив побледневшего лицом генерала.

Председатель комитета пристально посмотрел своему подчинённому в глаза через толстые стёкла очков в роговой оправе. Через мгновение у того на лбу выступила предательская испарина. Генерал нервным движением достал из бокового кармана пиджака носовой платок, поспешно протёр лоб и быстро спрятал его обратно в карман.

– Объект наблюдения, товарищ «Иванов», в тот вечер внезапно ушёл за цветами, чтобы умаслить приревновавшую его девушку. Мои люди пошли следом за товарищем «Ивановым», потому что именно он по оперативному заданию является объектом нашего контроля. Девушка осталась одна. Она сразу поднялась в квартиру объекта наблюдения. Мои люди это твёрдо определили и продолжили наблюдение за вверенным им объектом, товарищем «Ивановым». Вели его до того момента, пока тот не вернулся в свою квартиру, а это значит, к своей девушке! Но, как выяснили позже, её уже там почему-то не было.

– «Почему-то»! – возмутился Андропов и встал со стула. – Это вы должны знать, Фёдор Григорьевич, куда делась девушка и доложить мне об этом!

Немного постояв рядом с проштрафившемся генералом, он вновь недовольно посмотрел на него. Затем, быстрым шагом дошёл до своего стола и сел в кресло. Посмотрел на стоявшую столе фигурку Донкихота. Вспомнил, что и у того была любимая женщина – Дульсинея, которую тот просто обожествлял и всячески восхвалял, хотя за весь роман она так и не объявилась перед читателем. Вспомнив этот нюанс, Андропов тяжело вздохнул, но тут же решил, что к пропаже Кати сей факт не имеет никакого отношения и оттого даже немного успокоился. «Ещё найдётся!», – про себя подумал председатель комитета.

– Значит, по вашим сведениям, пока товарищ «Иванов» ходил за цветами для обуянной чувствами ревности девушки, она внезапно исчезла в неизвестном направлении, – продолжил размышлять Андропов и перевёл взгляд на тихо сидящего на дальнем краю стола майора Белова. – А что сейчас делает наш виновник женской ревности – товарищ «Иванов»?

– На данный момент товарищ «Иванов» находится на своём рабочем месте, в институте прикладной математики, Юрий Владимирович!

Майор не ошибся – Павел действительно сейчас находился в институте, причём, впервые за время работы в нём, в кабинете у самого академика Глушкова. В отличии от хозяина кабинета, он знал, что сидит рядом со своим именитым дедом и оттого ещё пуще волновался, одновременно наблюдая за тем, как тот обзванивает всех подряд по телефону, пытаясь выяснить – куда пропала Катя.

– Дома она так и не появлялась! Её родители сейчас сказали мне, что – Катя предупредила их, что заночует у своей подружки по институту. Кстати, Павел Викторович, вы не знаете о какой такой Катиной подружке из нашего института идёт речь?

Академик, он же дед Павла, пристально посмотрел на своего молодого сотрудника и моментально вычислил эту неизвестную «подружку». На его лице быстро промелькнула короткая усмешка, но он тут же вновь взял себя в руки и серьёзным тоном спросил:

– А вы случаем с Катей вчера не поссорились, молодой человек? Ведь, насколько я понял, то Катиной «подружкой» вчера вечером были именно вы, Павел!

Мгновенно разоблачённому неудавшемуся любовнику не оставалось ничего другого, как только смущённо опустить глаза. Павел посмотрел на ладони своих рук, неловко потёр их друг о дружку. Настоящие руки работяги. Мозолистые, со множеством царапин и ссадин. Они действительно совершенно не выглядели руками интеллигентного мальчика из хорошей семьи, который тяжелее карандаша, да ручки в жизни своей ничего не поднимал. Академик тоже посмотрел на мозолистые руки своего сотрудника, невольно сравнил со своими и удивлённо хмыкнул:

– А вы, Павел, вижу не только ручку, да карандаш в руке держать можете. Слесарить или плотничать любите?

– Машина у меня есть. Так я частенько её сам перебираю, старенькая она у меня, да и штангу люблю тягать в спортивном зале, – машинально ответил Павел и вновь задумался о Кате.

Он так был расстроен её пропажей, что только после того, как на автомате объяснил своему деду о происхождении своих мозолей, додумался, что явно сказал лишку. «Не хватало ещё мне рассказать про частный «ЗИЛ-114», – подумал Павел и мельком взглянул на сидевшего напротив его деда. Но Виктор Михайлович отчего-то обрадовался тому, что Павел не белоручка, и коротко объяснил:

– Я и сам с самого детства чем только не увлекался: и радиоделом, и авиамоделизмом, да и спорта не чурался! Мне всё непременно хотел попробовать сделать своими руками! Отчего-то у меня сейчас внезапно появилось ощущение, что в вас, Павел, есть что-то такое, что в молодости владело и моей натурой! Я до сих пор люблю сам конструировать и ремонтировать вычислительную технику! Но, об этом всём мы с вами позже поговорим!

Академик внезапно умолк, предавшись воспоминаниям. Морщины на его лбу разгладились, в глазах появился былой молодецкий задор. Учёный посмотрел на обложку точно такого же журнала, статью из которого совсем недавно показал ему Павел. Потом посмотрел в глаза своему сотруднику и уверенно произнёс:

– А знаете, Павел, что-то есть в вашей идее вернуться к проработке программы автоматизации экономики нашей страны на новой технической базе! Но, это всё потом, а сейчас нам важно определиться с Катей! Я её очень давно знаю, и поэтому хорошо представляю её характер. Она очень ответственный человек и без уважительной причины не может не выйти на работу! Для неё – это очень серьёзный проступок. А, случайно, не может быть такое, чтобы Катя сама, намеренно где-то спряталась из страшного чувства ревности, дабы вы, Павел, помучились и хорошенько поискали её? Вот авантюризм у Кати в крови есть! В этом ей никак не откажешь! У вас вчера с ней не произошла, случайно, какая-нибудь очень серьёзная ссора, из-за которой мог произойти подобный казус?

Павел бросил нервно теребить ладони, поднял голову и задумчиво посмотрел своему деду в глаза.

– Я об этом ночью уже думал, Виктор Михайлович, но не предполагал, что это настолько серьёзно!

– Для истинной женщины любовь – это всегда очень серьёзно, молодой человек! – назидательно произнёс академик. – Давайте попробуем вместе разобраться во всём до конца. Включим, так сказать, наш дедуктивный аппарат. Расскажите мне, пожалуйста, про ваш вчерашний день с самого начала и до момента, когда вы обнаружили, что Катя внезапно пропала.

Павел стал в хронологической последовательности излагать события вчерашнего дня и, когда дошёл до рассказа о любвеобильном кавказце и его обещании отомстить, то внезапно всё встало на свои места. Павел остановился буквально на полуслове. Хлопнул себя полбу и недовольно произнёс:

– Во, дурак! Как же это я сразу не смог догадаться! Точно, это вчерашний кавказец из ресторана её украл! Когда мы с Катей стояли возле моего дома, то договорились, что она меня будет ждать в моей квартире, а когда я вернулся, то дверь в мою квартиру была открыта нараспашку. Катя очень аккуратная и не оставила бы дверь квартиры открытой, а тем более – распахнутой настежь, если бы она просто ушла. А у бандитов, когда они её украли, просто времени не было на всякие мелочи! Они скорее всего от ресторана выследили нашу машину, быстро схватили Катю и утащили в своё тайное логово! Вот только куда?

– Вот это нам с вами Павел и предстоит узнать, и, непременно, освободить Катю! Я ещё не писал заявление в органы по поводу её пропажи. Всё надеялся, что она вот-вот объявится, но после вашего рассказа, Павел, мне по-настоящему становится страшно за Катю и теперь я уже считаю необходимым незамедлительно написать его!

– Виктор Михайлович, вы не отпустите меня с работы до конца дня. Мне необходимо срочно встретиться с моими друзьями, с которыми мы в тот день вместе были в ресторане, и переговорить с ними по поводу Кати. Не исключено, что они смогут нам помочь найти её следы.

– Ну, что ж, если вы так уверены, Павел, что ваши друзья вам непременно помогут, то, конечно, идите. Я уведомлю отдел кадров, что дал вам три дня отгулов! Заявление потом напишите задним числом! Надеюсь, что этого времени вам будет достаточно и я отпускаю вас с работы в ущерб производству не напрасно! Человек, а тем более его жизнь, – должна быть превыше всего!

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Пока Павел со своими друзьями прощупывали выход на людей в кавказском клане, которые хоть что-то знали о Кати, прошло несколько дней. Комитет не мешал им искать Катю, а, наоборот, чем мог помогал. Сообщение Павла о том, что академик Глушков согласен возобновить работы по воссозданию системы автоматизированного управления народным хозяйством Советского Союза лишь прибавило желание Андропова активнее помогать Павлу. Он своим приказом дал ему зелёный свет во всех его начинаниях. Комитетчики стали по своим каналам тоже искать Катю, но пока, с тем же результатом, что и у Павла и его друзей, а тем временем тяжелогружёная «Колхида» из Москвы уже прибыла в Грузию. Правда, Гиви немного соврал Кате, когда сказал ей, что её отвезут в Тбилиси. Её повезли дальше. В небольшой городок, в сорока километрах от столицы. Машина въехала на территорию, огороженную высоким бетонным забором и встала.

Катя внезапно проснулась от того, что равномерное гудение машины и покачивание прервалось и тут же раздались резкие крики людей на незнакомом ей языке. Она с трудом села, так как руки и ноги у неё были связаны. Они затекли, кровеносные сосуды нещадно кололи всё тело острыми иглами. Уже часов пять ей не ослабляли верёвки. Девушка поёрзала ногами и руками, пытаясь хоть как-то их ослабить и улучшить кровообращение, но тут услышала лязг откидывающегося борта грузовика и громкий окрик. Теперь уже на ломанном русском властный голос пожилого человека кому-то, а скорее всего шоферам «Колхиды», приказывал:

– Давай, вигружайся бистрее, а девку давай сюда, мне! Готовую продукцию грузи живо и скорее обратно Москва езжай! Я тебе тут не за простой, а за дорога плачу, поняль меня, да!

Вскоре ряды тюков с ивановскими тканями, которые до того загораживали от нежелательного взора Катю, поредели и к ней пробрались двое здоровых кавказца. Они без лишних церемоний сняли с неё все верёвки, выдернули изо рта кляп и вдвоём выволокли из грузовика. У Кати после дальней дороги не было сил не то что как-то сопротивляться, но даже кричать и ругаться. Её поставили на землю перед тем же самым кавказцем в огромной кепке, с которым ранее довелось ей ехать на бандитской «Волге». Тучный делец с округлым брюшком не мучился и не трясся по южным дорогам, как Катя, а с комфортом долетел до Тбилиси на «Ту-134» и теперь улыбался ей, прямо как родной дядя.

– Ню, што, красавица, видишь, совсем доехала? Вай, на ногах совсем пльохо стоишь, вся дрожишь, прям как от мороз какой-то! Ти теперь в Грузия, на юге! Понимаешь? Здесь тепло, фрукты, шашлык-башлык, а у тебя такой плохой вид будто ти совсем не юг прехала! Лядно, пошли! Хозяин уже ждёт нас!

Ноги у Кати слушались плохо и её, благо она лёгкая, буквально поволокли над землей, под мышки те же самые два бугая-кавказца. Дотащили до невзрачного каменного домика. На железной входной двери надпись на грузинском, а ниже по-русски: «Начальник склада № 56, тов. Меладзе А. Г.». Человек в кепке открыл дверь, пропустил внутрь своих молодцов вместе с Катей. Настороженно оглянулся по сторонам и тут же вошёл сам. Поднялись на второй этаж. Как раз напротив лестницы была открытой дверь в небольшую приёмную, где за печатной машинкой сидела молодая женщина. Катя мельком посмотрела на неё, но что-то заставило её посмотреть на эту женщину вновь. Через пару мгновений она поняла, что – это усы, которые явно чернели у неё над верхней губой. Катя быстро отвернулась. Ей стало как-то не по себе.

– Ви к товарищу Меладзе? – невозмутимо спросила усатая секретарша, словно перед ней не было сюрреалистической картинки измученной голубоглазой девчонки в платьице, превратившемся за длинную дорогу в несуразные лохмотья и не по размеру вязанную кофту из некрашеной шерсти, да два поддерживающих её здоровых лба по бокам.

– К нему, моя несравненная красавица! К нему, родимому! – расплылся в сладкой улыбке низкорослый мужичок в кепке и постучался в дверь к начальнику.

За дверью послышалась грузинская речь и мужик в кепке приоткрыл дверь и нырнул в кабинет начальника. Дверь за ним тут же закрылась. Катя ещё раз посмотрела на секретаршу. Та, улыбаясь смотрела вслед ушедшему кавказцу, а затем, с явным превосходством посмотрела на девушку в лохмотьях и гордо отвернулась. После чего, стала отчаянно лупить своими пухлыми пальчиками с ярко выкрашенными ногтями по клавишам печатной машинки. Через минуту дверь кабинета начальника снова открылась и всё тот же мужичок в кепке повелительно махнул рукой своим охранникам. Катя интуитивно поняла, что это были те самые кавказцы, которые выкрали её в Москве. Хотя в тот день она была так сильно растеряна, что плохо запомнила их лица, но память хитрая штуковина и часто бывает запоминает и воспроизводит то, что кажется, что и запомнить невозможно или просто – уже напрочь забыто.

Её усадили в кресло, как раз напротив начальника и двое охранников тут же удалились из комнаты. Катя оглянулась. Позади её стоял мужик в кепке и глазами яростно указывал ей на сидящего в кресле начальника. Катя волей-неволей, но посмотрела на то, что ей так настойчиво навязывают, и ужаснулась. Перед ней развалившись в огромном, явно на заказ сделанном кресле, сидел мужчина неимоверных размеров, но что забавно, что тоже в кепке, но его кепка была явно больше той, которую носил сопровожатый Кати.

– Вот, батони, – это та самая девушка, о которой вам говорил уважаемый Гиви! Доставил в целости и невредимости!

– Та самая, говоришь?

Начальник уставился немигающим взором на Катю. Смотрел так долго и неотрывно, что девушке стало неудобно от сверлящего насквозь чужого, холодного взгляда. После нескольких минут молчания толстый человек с сомнением в голосе произнёс:

– И что мы с этой худобой будем делать?

– Гиви сказал, чтобы мы её определили в швейный цех. Пусть поработает, как все, чтобы ей жизнь мёдом не казалась. Строптивая уж она больно! Кусается, плюётся, ругается…

– Строптивая, говоришь? Тогда отправим её на джинсы. Пусть штаны и куртки научится шить! Это тебе не шёлк, который лёгкий как лебединое пёрышко. Ткань тяжёлый, свои белые ручки она помучает и поймёт, как с уважаемыми людьми говорить полагается, а плохо будет работать – на одну холодный вода посадим! Или в холодный, поземный карцер отправим, а там очень большой крысы живут и много-много! Они осень голёдный и потому, человечину осень любят!

Катя от страха вжалась в кресло, а коротышка с довольным от произведённого эффекта лицом подошёл к начальнику и, косясь одним глазом на Катю, что-то шепнул тому на ухо. Полный мужчина оценивающе посмотрел на Катю и медленно процедил сквозь зубы:

– Ну. если уважаемый Гиви так сильно просит пока не портить ей внешний вид, то ми пойдём ему навстречу! Всё-таки его дядя как никак первый секретарь, а это очень уважаемый в Грузии человек. Но. помни… э-э… Как её, говоришь, зовут?!

Начальник недовольно ткнул толстым, указательным пальцем в сторону замершей от страха пленницы и вопросительно посмотрел на низкорослого кавказца.

– Говорит, что Катерина её зовут. По-ихнему значит – Катя, а там, и хто его знает, как её по-настоящему зовут? Может и Катя, а может и нет? Паспорт её не спрашиваль!

– Будем тогда звать её Наташка! У нас в подвале, в цеху все Наташки работают! – начальник снова ткнул толстым указательным пальцем в сторону Кати и залился визгливым смехом. – Одной Наташкой больше, одной меньше – какая тут разница! В подвал её, к другим девкам! Пусть они её там шить научат, но, чтобы хорошо шила, как за границей – в лючшей, фирменный фабрик, понимаешь, а то в кандалы, на одну воду тебя посажу, строптивая нашлася мне! Ти у меня не строптивый, а совсем шёльковый станешь! Поняль меня, Наташка?! Эй, там, заберите эту девку и в подвал её! Скажите, чтобы её сейчас же учить шить начали! Завтра сам проверю! – нетерпеливо крикнул «начальник».

Кавказец уже хотел уйти, но «начальник склада» перехватил его за рукав пиджака и хитро улыбаясь, ехидно спросил:

– Кстати, биджо, эт почему твой брат за моя стоянка своей машины уже второй месяц не платит? Ему что, своя машина совсем не жалко стало? Ти передай своему брату: ещо месяц мне не заплатит, и я совсем заберу его «Волга» и он мне ещё за стоянку должен будет!

Пожилому кавказцу стало обидно за вольное слово: «биджо», которое небрежно бросил в его адрес «начальник», но ничего ему поперёк не сказал, а лишь стал оправдываться за своего брата и обещать, что тот непременно скоро погасит свой долг за стоянку машины.