К тому времени, как Инир добрался до окружающей замок разрушенной стены, тени стали длиннее. Он осторожно ступал по камням и обвалившейся кладке, прокладывая путь к внешнему двору и наконец остановился у крыльца с колоннами. Морвен, ощущая дрожь во всем теле, спешилась.

Лучи закатного солнца не попадали во внутреннюю часть замка. Морвен обхватила себя руками, чтобы согреться, и прищурилась, вглядываясь в темноту.

Смутная закутанная фигура постепенно становилась все отчетливее. Морвен учуяла запах прежде, чем увидела ее. Старуха передвигалась нетвердыми, шаткими шагами, пристально глядя на Морвен. Она приветственно подняла руку и хотела что-то сказать, но ее перебил знакомый голос.

При звуках его сердце Морвен бешено заколотилось. Она повернулась и заметила, что Инир фыркнул и отступил в тень.

– Что это ты делаешь?

Гневный голос леди Ирэн звучал пронзительно, но при этом немного испуганно. Морвен в отчаянии думала, что сказать, чтобы предупредить надвигающуюся бурю.

– Как ты думаешь, что я делаю, Ирэн? – ответила старуха. – Я собираюсь поговорить со своей внучкой.

– Кто тебе сказал, что она твоя внучка? – раздраженно возразила леди Ирэн.

Морвен изумленно уставилась на нее. О ком они говорят? Старуха вышла из тени и сняла капор, открыв копну седых волос.

– Мне не нужно, чтобы кто-то об этом мне говорил, – ответила она. – Ты все не так понимаешь, Ирэн. Хотя я больше не владею хрустальным шаром, – ее улыбка исчезла, а черные глаза сверкнули молнией, – ремесло не покинуло меня. Я могу гадать в отражениях луж, на чайных листьях и рассыпанной муке. Шар имел больше силы, однако…

Леди Ирэн, яростно уставившись на Морвен, перебила ее.

– Что ты с ним сделала? – прошипела она. – Ты пробралась в мою комнату, что было запрещено, и украла его!

И снова Морвен не дали ответить. Старуха засмеялась, что больше походило на воронье карканье.

– Украла, говоришь? Так эта малышка стащила у тебя шар, Ирэн?

– Я вовсе не хотела брать его… – нерешительно пробормотала Морвен.

Но женщины не обратили на нее ни малейшего внимания. Они стояли лицом к лицу – согбенная седая старуха и темноволосая красавица. Напряжение между ними было физически ощутимо. Морвен казалось, что их ярость достигла такой степени, что могла подобно молнии сжечь ее в любой момент.

Старуха перешла на французский:

– Ирэн, дочь моя, какая ирония судьбы! Ты украла шар у меня, а теперь твоя дочь стащила его у тебя. И что ты можешь без него?

Ни леди Ирэн, ни старуха словно не замечали Морвен.

– Думаю, тебе известно предостаточно! Ты знаешь, что я – леди, что я живу в приличном доме, что у меня есть прислуга и благородный муж.

Старуха покачала головой, и серебристая грива ее волос колыхнулась.

– Он хоть любит тебя, этот лорд? Неужто твоей силы для этого хватило?

– Он взял меня в жены и дал титул. Это все, что мне было нужно.

– Ну да. – Старуха растянула губы в белоснежной улыбке. – И еще твоя дочь. Именно он подарил ее тебе, как я полагаю.

Леди Ирэн не ответила. Старуха хихикнула, покачав шапкой волос, отчего в исчезающем свете она снова блеснула серебром.

– Кто же, как не он, Ирэн? – злорадствовала она. – Кто подарил тебе эту прелестную девочку?

– Маман! – окликнула Морвен, и женщины повернулись, наконец-то вспомнив о ее присутствии. – Что все это значит? Кто это?

Леди Ирэн ледяным взором ответила на ее изумленный взгляд.

– Это твоя бабушка, Морвен. Твоя grand-mère Урсула. – И добавила, скривившись: – Крестьянка.

Морвен перевела взгляд с нее на старуху.

– Это так? – прошептала она. – Вы действительно моя grand-mère?

Старуха выпрямилась, чтобы посмотреть Морвен в глаза. Ее морщинистое лицо смягчилось, голос стал нежнее:

– Oui. Bien sûr, ma petite fille.

Морвен с неприязнью посмотрела на леди Ирэн:

– Ты украла хрустальный шар у своей матери.

Это прозвучало как обвинение, и теперь в ее голосе слышалась нотка презрения.

Глаза леди Ирэн вспыхнули.

– Да кто ты такая, чтобы судить меня? У тебя всегда было все самое лучшее. Ты не имеешь понятия о том…

– Лучшее? – переспросила Морвен, повышая голос. – Почему тогда я не была знакома со своей бабушкой? Она могла бы меня любить! – Последняя фраза прозвучала так пронзительно, что Инир встревоженно заржал.

– Какой чуткий конь! – заметила Урсула.

– Да. – Морвен прижала руку к груди, чтобы успокоить бешеный стук сердца.

Старуха, которую отныне Морвен не могла называть иначе как бабушкой, пробормотала:

– Давай-ка успокоим его.

Морвен пошла следом и вдруг поняла, что исходивший от старухи запах уже не кажется ей таким зловонным. Он был скорее знакомым и напоминал запах конюшни, ароматы которой она любила.

Уже стемнело, и на черном бархате неба загорелись первые звезды. Во мгле Инир словно переливался серебром.

Как и раньше, он опустил голову, чтобы Урсула могла погладить его и шепнуть что-то на ухо. Морвен, потрясенная услышанным этим вечером, обняла коня за шею, закрыла глаза и почувствовала его дыхание на своих волосах. Открыв глаза, она увидела, что бабушка, стоя чуть в стороне, любуется ими.

– Ты обладаешь даром большой силы, – сказала Урсула. – Я очень рада, ведь так бывает не всегда.

Морвен повернулась к Иниру спиной, прислонившись к его теплому телу.

– Я не знаю, что и сказать…

– Естественно, что не знаешь, дорогая. – Урсула скрестила руки под накидкой. – Уверена, ты не общаешься с работниками.

– Это не так. Я все время разговариваю с Яго.

Седые брови Урсулы поднялись.

– Яго? Кто это такой?

– Мой самый любимый человек в мире. Наш объездчик лошадей. Думаю, он не совсем работник. Он позволяет мне убирать в хлеву и причесывать Инира, и… – Морвен пожала плечами.

– Ага, – улыбнулась Урсула. – Значит, есть в тебе что-то от меня.

Леди Ирэн сжала кулаки, глаза ее сузились.

– Не слушай ее, Морвен!

Урсула ответила, даже не взглянув на нее:

– Я не сказала ничего такого, Ирэн, только правду.

– Ты знаешь, что я не могу переступить через себя.

– Переступить через себя?

– Ты сама рассказывала, что я родилась самолюбивой, потому что меня зачали в корысти.

– C’est vrais. Но я не думала, что твой эгоизм настолько укоренился.

Леди Ирэн скривила губы:

– Морвен, идем домой, уже поздно.

– Мы не можем оставить бабушку здесь, маман! Ей нужно пойти с нами в Морган-холл. У нас предостаточно места.

Терпение леди Ирэн явно закончилось.

– В Морган-холл? Да ни за что! Это невозможно! – закричала она.

– Но почему?

– Ты только подумай, Морвен… Твой отец… и прислуга…

Урсула повернулась к Морвен:

– Моя дорогая, могу дать голову на отсечение, что лорд Ллевелин толком не осознает, на ком женился. Это было крайне необходимо для плана Ирэн.

– Для какого плана?

Морвен спрашивала Урсулу, хотя мать стояла рядом.

– Убежать от меня и от жизни, полной трудов и забот. Воспользоваться своим милым личиком, удачно выйти замуж, жить в роскошном доме. Быть леди.

– Но папá…

Слезы смущения и шока затуманили взор Морвен, и она отвернулась, чтобы уткнуться лбом в шелковистую шерсть Инира. Почувствовав на плече крепкую теплую руку, она сразу поняла, что это не мать. Она принадлежала Урсуле, ее бабушке. Это было ободряющее прикосновение.

Урсула, живущая в нищете в заброшенном замке, старалась ее утешить. А вот мать…

– Идем, Морвен, – распорядилась леди Ирэн голосом, который напоминал скрежет камня о камень. – Мы опоздаем.

Морвен повернулась и решительно посмотрела на мать.

– Я никуда не пойду, – заявила она.

– Еще как пойдешь. И сию же минуту!

– Нет! Я останусь здесь, с бабушкой!

Губы леди Ирэн дрогнули в надменной улыбке.

– Да? Хочешь спать на соломе? Есть похлебку на завтрак, на обед и на ужин? Изо дня в день носить одну и ту же одежду?

– Да мне решительно все равно!

– Очень скоро ты об этом пожалеешь.

– Морвен, – вмешалась Урсула, – ступай с матерью. Хоть в этом она права. Тебе здесь не место.

– Я не оставлю тебя одну! – воскликнула Морвен, с удивлением ощутив невероятную привязанность к старухе, которую видела второй раз в жизни.

– Благодарю тебя, дорогая, но я не знаю, как себя вести в вашем великолепном доме, – ответила Урсула. – Я чувствую себя счастливой среди животных.

– Но я хочу быть с тобой! – не сдавалась Морвен, возмущенная жестокостью матери.

– Возвращайся завтра, – негромко сказала Урсула и погладила руку Морвен своей заскорузлой рукой. Это касание было нежнее мягких рук леди Ирэн. – Я буду здесь. Я буду ждать тебя.

– Она больше не придет! – отрезала леди Ирэн и, выпрямившись, сбежала с крыльца.

Морвен подвела Инира к развалине стены и села верхом, держась за узду.

– Я приду, бабушка, клянусь тебе!

– Она попытается остановить тебя.

Урсула вздохнула и сгорбилась, словно растратив остатки своей энергии.

– Она не сможет!

Урсула устало улыбнулась и подняла руку на прощание. Морвен помахала в ответ.

– Как бы я хотела остаться! – сказала она, но Урсула только покачала головой.

– Здесь нет постели для тебя. Отправляйся домой и хорошенько выспись.

Инир устремился к реке, в искрящемся от звезд течении которой отражалась стройная фигура леди Ирэн. Морвен повернулась в седле, чтобы в последний раз посмотреть на Урсулу, но та уже скрылась во мраке.

Это было неважно. Она все равно вернется сюда завтра, что бы там ни говорила мать.

Урсула была права. Леди Ирэн не собиралась разрешать дочери возвращаться к руинам замка. После бесконечного ужина, в течение которого был слышен только стук приборов и звон посуды, леди Ирэн, оставив лорда Ллевелина наедине с трубкой и стаканом портвейна, распорядилась:

– Морвен, зайди ко мне в будуар. Сейчас же, не переодеваясь.

Девушка чуть было не поддалась соблазну отказаться, но передумала. Возможно, проявив терпение, она смогла бы уговорить мать помочь Урсуле. Может, удалось бы найти для нее дом или место в хозяйстве одного из арендаторов.

Поэтому Морвен кивнула и последовала за матерью вверх по лестнице.

Леди Ирэн не проронила ни слова, пока они не оказались за закрытой дверью будуара, но там она без церемоний накинулась на дочь:

– Где он?

Морвен сразу поняла, о чем она спрашивает.

– Я верну его, – пообещала она. – Но я должна была его найти, маман.

– Что значит «должна была»?

– Я имею в виду, – пояснила Морвен, – что он звал меня к себе.

– Каким образом?

Морвен только сдвинула плечами.

– Я не знаю как, но это правда. Именно так я узнала, что Урсула хочет, чтобы я пришла. – И добавила: – Моя бабушка.

– Она всегда была сильной, – кивнула леди Ирэн. – Я раньше думала, что она может принудить кого угодно к чему угодно.

– Включая тебя?

– Не сразу же я обрела свою силу.

– Значит, она научила тебя. Так, как ты учишь меня.

Леди Ирэн молча отвернулась и со вздохом опустилась на кушетку. Морвен взяла стул и села, сложив руки на коленях. Мать посмотрела на нее, потом перевела взгляд на темное окно.

– В нашем роду, – сказала она, – ни у кого нет выбора. Мы должны обучать своих дочерей. Этого нельзя преодолеть. Это плата за то, чем мы являемся. – Закрыв глаза, она помолчала. – Я больше не хочу ее видеть, Морвен.

– Но почему?

– Потому что в этом нет смысла.

– Я хочу получше узнать ее.

– Я тебе запрещаю!

– Ты не можешь остановить меня, маман.

– Могу, еще как могу.

Было кое-что, что леди Ирэн могла сделать. Она могла запереть Морвен в ее комнате или силой отвезти в Кардифф. Она могла приказать Яго не выпускать Инира из конюшни. Но теперь у Морвен было оружие против нее.

– Если ты попытаешься остановить меня, – сказала она, – то никогда больше не увидишь хрустальный шар.

Глаза леди Ирэн широко раскрылись.

– Что?! Да как ты смеешь…

Ее голос стал громче и тоньше. Морвен подумала, что он напоминает отвратительное мяуканье кошки.

– Ты принесешь его обратно немедленно!

– Конечно, принесу, – ответила Морвен, встала и расправила платье. – Но это будет завтра. После того, как я встречусь с бабушкой.

Леди Ирэн тоже встала, еле сдерживаясь.

– Неблагодарная девчонка! – прошипела она. – Я дала тебе все, и что получила взамен?

Морвен задержалась у двери.

– Странно, не так ли? – сказала она, пытаясь быть любезной. – Интересно, не это ли чувство испытывала grand-mère?

Рот леди Ирэн то открывался, то закрывался – она, похоже, не находила слов.

– Перестань, маман. Ты похожа на рыбу. – Морвен повернула ручку и открыла дверь.

Но только она вышла в коридор и сделала несколько шагов, как смелость покинула ее. Девушка остановилась и оперлась о стену. Ее сердце глухо стучало.

Отныне ее отношения с матерью станут другими. Их и прежде нельзя было назвать любовью, а теперь они превратились в открытое противостояние. Папá, конечно, будет на стороне жены. Как и мадемуазель Жирар. Возможно, даже Яго. Все в этом доме были обязаны лорду Ллевелину и леди Ирэн.

А у Морвен не осталось никого.

Кроме бабушки.