Успенский пещерный храм. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Автор снимка Г. Михалишина.

Годы жизни блаженной старицы Евдокии (Токаревской) неизвестны. Подробности ее жития — тоже. Известно, что жизнь блаженной старицы была долгой и исполненной трудов. Она была калекой: недоставало пальцев на обеих руках, так что она не могла совершать положенное крестное знамение или зажечь лампаду.

Жила она недалеко от Псковских Печор, и монахи этого монастыря любили старицу и помогали ей. Вокруг блаженной Евдокии всегда было много народа: помощницы и приезжие.

Старице Духом Святым были открыты мысли людей. Она часто обличала ропот и другие грехи, делая это по-юродивому, притчами.

О блаженной Евдокии осталось немного воспоминаний, но и оставшиеся в высшей степени достойны внимания, так как в них открывается картина почти апостольских времен — взаимной любви, сильной веры, пронизывающей всю жизнь человека, пусть он и калека, и света Христовой радости.

Великий наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий (Воронов) прошел войну и имел правительственные награды. Считался «советским архимандритом», но у братии монастыря на его счет было иное мнение. Отец Алипий на слова был скуп, братию любил, а смекалка у него была поистине божественная. Так что власть, неоднократно подбиравшаяся к обители и желавшая превратить ее в музей, оказывалась в луже. Отец Алипий мог так распределить силы и действующих лиц, что угрожающий визит превращался в комическую сцену, а органам долго приходилось отмываться от стыда. Великий наместник то «Голосом Америки» пригрозит, то коров на делегацию выпустит.

Ходили слухи о нелюбви отца Алипия к «бабам». Отчасти основаны были они на коротком диалоге с министром культуры Фурцевой, прибывшей в обитель, так сказать, с официальным визитом. Отец Алипий на вопрос Фурцевой, как он, человек образованный, мог оказаться в компании религиозных мракобесов, ответил примерно так: «Мне под Берлином уд оторвало. Так что мне ничего другого не оставалось, как только уйти в монастырь». Выразился отец Алипий весьма крепко. Финал сцены — женский визг «порядочных» дам из свиты Фурцевой.

Ризница Псково-Печерского монастыря. Автор снимка Walencienne.

Этот великий монах к блаженной Евдокии относился покровительственно и никогда не отказывал ей в просьбе о церковных таинствах. Так было и в тот раз. Игумен Роман (Загребнев) получил от блаженной Евдокии просьбу совершить над нею таинство Соборования. Без благословения великого наместника и духовника такие дела в обители не делаются. Отец Алипий благословил:

— Бери требник и кати.

Блаженная встретила гостя, сообщила, что намеревается подготовиться к таинству, спросила, сможет ли отец игумен быть в девять утра. А затем сказала, что будет несколько человек присутствовать, не она одна. Это было несколько неожиданно, так как о том, что будут еще люди, прежде не говорилось.

Служащему монаху какое дело, сколько человек соборуется, чинопоследование одно и то же. Но что-то насторожило. Матушка Евдокия была прозорливицей и как бы предупреждала отца игумена, но только о чем?

В назначенное время отец игумен пришел с требником. Оказалось, собралось человек двадцать. Старица Евдокия многих людей принимала. Были здесь люди с разных концов страны. Отец игумен начал читать чинопоследование, как всегда: нараспев, однако довольно скоро, как монахи читают. Сам канон елеосвящения не очень большой, но Евангелие и молитвы после него довольно долгие, так что в целом таинство длится несколько часов.

Вдруг старица Евдокия довольно громким голосом заговорила. Такого никто не ожидал, хоть о блаженной было известно, что она может что-нибудь учудить. Старица говорила возмущенно и довольно долго, сетуя на длинные молитвы и бесполезную трату времени. А затем и вовсе перешла на обвинения служащего священника, что он, мол, нарочно затягивает таинство.

Отец игумен, невольно изумившись, продолжил чтение, а старица все ругалась и ругалась. Вдруг одна женщина, покраснев, склонилась и сказала, сгорая со стыда:

— Да замолчи ты, дорогая матушка, я же согласилась до конца стоять.

И старица замолчала. Тут все поняли, что блаженная озвучила внутренний монолог этой женщины, сетовавшей на длительность таинства.

«Вот ведь как бывает, — возможно, подумалось отцу игумену, — Неприятно, когда тайные мысли обличат перед всеми. А тайные мысли идут от сердца. Там сидят все беды. И все же — как не хотелось бы, чтобы и со мной такое было».

За чаем после таинства блаженная убеждала отца игумена служить тщательно и неторопливо. Возможно, тому были причины. Но основная мысль старицы была, что все молитвенное чтение есть разговор с Богом, и ради прихоти одного человека не стоит изменять таинство. Это был серьезный урок монаху от блаженной. Очень трудно не человекоугодничать.

В конце беседы блаженная спросила отца игумена, чего бы он хотел в жизни. Сказала, что порой Господь слышит ее молитвы и она имеет возможность просить и о других людях. Так что его просьбу Бог может исполнить. Отец игумен попросил молитвы о спасении души. Блаженная с удовольствием приняла эту просьбу и обещала молиться. Встреча оставила у отца игумена чувство радости и внутреннего преображения — покаяния, как и должно быть в таинстве. В обитель он вернулся окрыленным, довольным подлинно духовной беседой с блаженной старицей. В Псковских Печорах был монах Николай. Еще до поступления в обитель он жил по соседству с блаженной старицей Евдокией и частенько помогал ей по хозяйству: носил воду, колол дрова, приносил продукты из сельпо.

Лампада. Автор снимка Elena Larina.

Однажды зашел в ее дом рано и думал, что старица спит. Приоткрыл дверь и увидел, что нет. Блаженная сидела на стуле перед лампадкой, молилась со слезами. Затем сказала, вздохнув:

— Господи, вот какая я калека, не могу Тебе затеплить лампаду, а ведь так охота, чтобы она горела пред образом Твоим!

Николай замер, почувствовал, что сейчас что-то случится! И то удивительно: еще почти темно, а старица сидит и молится. Весь день вокруг нее люди, она с ними разговаривает. Вечером снова молится. Когда же она спит?

Вдруг лампадка сама собою зажглась! Словно невидимый светильник поднесли к угасшему фитильку. Такая сила веры была в подвижнице.

Николаю стало радостно, потекли слезы. Он тихонько вышел из дома старицы, чтобы не мешать ее молитве, и сказал себе:

— Какое же дерзновение имеют люди пред Богом? Какая сила молитвы этой матушки? Господи, слава Тебе, что есть у Тебя на земле такие сокровенные люди, ради которых мы, грешные, живем, часто без страха и рассуждения!