ГЛАВА 21

Я прошла по полутемному двору, мимо газонов, покрытых туманом, и запотевших окон теплицы. Единственным звуком было тихое похрустывание моих ботинок на гравийной дорожке. Утром в Большой дворец доставляли хлеб и продукты, и я последовала за караваном фургонов прямо за дворцовые ворота на мощеные улочки верхнего города.

Несколько гуляк все еще бродили от заведения к заведению, наслаждаясь сумерками. Я увидела парочку в вечерних нарядах, спящую на лавочке в парке. В фонтане, смеясь, плескалась группа девушек, задрав юбки до колен. Мужчина в венке из маков сидел на тротуаре, схватившись за голову, а девочка в бумажной короне гладила его по плечу. Я проходила мимо них незамеченной и неузнанной – невидимая девушка в коричневом пальто.

Знала, что веду себя глупо. Шпионы Апрата или Дарклинга могли наблюдать за мной прямо в эту секунду. Меня могли схватить и увезти. Но это не имело значения. Я хотела гулять, наполнить легкие свежим воздухом, избавиться от ощущения рук Дарклинга на моей коже.

Я коснулась шрама на плече. Его шероховатые края чувствовались даже сквозь ткань пальто. На борту китобоя я спросила Дарклинга, зачем он натравил на меня свое чудище. Думала, что он сделал это назло, чтобы его клеймо осталось на мне навсегда. Но, возможно, дело было не только в этом.

Реальны ли эти видения? Присутствовал ли он в моей комнате, или его образ – плод моего воображения? Какая зараза угнездилась внутри меня, чтобы вызывать подобные галлюцинации?

Но мне не хотелось об этом думать. Только шагать, куда глаза глядят.

Я пересекла канал, внизу качались на воде маленькие лодочки. Где-то под мостом захрипел аккордеон.

Я быстро миновала сторожку и вышла на узкую улицу, которая привела меня к шумному рыночному городку. Людей стало даже больше, чем раньше. Они толпились на крылечках и с трудом втискивались на веранды. Некоторые играли в карты на импровизированных столиках из коробок. Другие спали, прижавшись друг к другу. Одна парочка медленно танцевала на крыльце таверны под музыку, которую слышали только они.

Дойдя до городских стен, я приказала себе остановиться, развернуться и пойти домой. Затем чуть не рассмеялась. Малый дворец сложно назвать домом.

«Такие люди, как мы с тобой, не могут вести обычную жизнь».

В моей жизни будет преданность, а не любовь, верность, а не дружба. Мне придется взвешивать каждое решение, просчитывать каждый свой шаг и никому не доверять. Жизнь, наблюдаемая со стороны.

Я знала, что пора возвращаться, но продолжала идти, и уже через минуту оказалась по другую сторону моста. Так просто – и я покинула Ос Альту.

Палаточный городок разросся. За стенами ночевали сотни людей, может, даже тысячи. Найти пилигримов было не трудно – я с удивлением отметила, что их число возросло. Они кучковались вокруг большого белого шатра и дружно смотрели на восток, ожидая рассвета.

Я услышала какой-то звук. Начался он как волна шепота, набухающего и трепещущего в воздухе, словно крылья пташек, а затем перерос в тихий гул, когда над горизонтом выглянуло солнце и осветило голубое небо. Только тогда я разобрала слова…

Санкта. Санкта-Алина. Санкта. Санкта-Алина.

Паломники наблюдали за рассветом, а я наблюдала за ними, не в силах оторвать взгляда от их надежд, их чаяний. Они ликовали, а когда над ними прорезались первые солнечные лучи, некоторые заплакали.

Гул увеличивался, то поднимаясь, то затихая, и превратился в вой, от которого волоски на моих руках встали дыбом. Словно поток, затапливающий берега; пчелиный рой, потревоженный в своем улье.

Санкта. Санкта-Алина. Дщерь Равки.

Я закрыла глаза, когда лучи заиграли на моей коже, молясь о том, чтобы почувствовать хоть что-то, что угодно.

Санкта-Алина. Дщерь Керамзина.

Их руки потянулись к небу, голоса зазвучали рьяно, перерастая в выкрики, вопли. Старые и молодые, больные и немощные, здоровые и сильные. Все они незнакомцы.

Я осмотрелась. «Это не надежда, а безумие. Это голод, жажда, отчаяние». Я словно очнулась от гипноза. Зачем я сюда пришла? Среди этих людей мне даже более одиноко, чем за стенами дворца. Им нечего мне дать, а мне – нечего им предложить.

У меня заныли ноги, и вдруг я поняла, как сильно устала. Повернулась и начала проталкиваться через толпу к дворцовым воротам под рев восхвалений.

– Санкта! – кричали они. – Солнечная королева! Дочь Двух Столбов!

Дочь Двух Столбов. Я уже слышала это на пути в Ос Альту. Два Столба – названная в честь каких-то древних руин долина, приютившая крошечные поселения на южной границе. Мал тоже родился где-то неподалеку оттуда, но нам никогда не выпадала возможность вернуться. Да и в чем смысл? Любые наши родственники давно похоронены или сожжены.

Санкта-Алина.

Я снова оживила в памяти скудные воспоминания о жизни до Керамзина: о блюдце с нарезанной свеклой, моих пальцах, испачканных ее красным соком. О пыльной дороге, за которой я слежу с чьих-то широких плеч; о покачивании бычьих хвостов; о наших тенях на земле. Рука, указывающая на руины мельниц – два узких каменных пальца, обветренные до голых осей дождем и временем. Это все, что у меня осталось. Дальше – только Керамзин. Дальше – только Мал.

Санкта-Алина.

Я пробивала себе путь через массу тел, натягивая шарф на уши, чтобы заглушить их крики. Внезапно мне перешла дорогу старая паломница, и я едва не сбила ее с ног. Я протянула руку, желая поддержать ее, и женщина вцепилась в меня, чтобы не упасть на землю.

– Простите, бабья, – вежливо произнесла я. Никто не скажет, что Ана Куя не обучила нас правилам поведения. Я осторожно поставила женщину на ноги. – Вы целы?

Но она смотрела не на меня… а на мою шею. Моя рука взметнулась к горлу. Слишком поздно. Шарф соскользнул вниз.

– Санкта, – взвыла женщина. – Санкта! – Она упала на колени и схватила меня за руку, прижимая ее к своей морщинистой щеке. – Санкта-Алина!

Внезапно меня начали дергать со всех сторон, хватать за рукава и края пальто.

– Прошу вас, – взмолилась я, пытаясь сбежать от них.

Санкта-Алина. Бормотали, шептали, выкрикивали, стонали. Имя казалось чужим, произносимым как молитва – незнакомое заклинание, чтобы прогнать тьму.

Люди толпились, подходили ближе и ближе, дерясь за место рядом со мной, трогали мои волосы, кожу. Я услышала, как что-то порвалось, и осознала, что это была ткань пальто.

Санкта. Санкта-Алина.

Тела сдавливали меня со всех сторон, люди толкались и пихались, кричали друг на друга, желая подобраться ближе. Мои ноги оторвались от земли. Я вскрикнула, когда кто-то вырвал клок моих волос. Они собирались рвать меня на части.

«Ну и пусть», – подумала я с внезапной ясностью. Это, может быть, мой конец. Никаких больше страхов, ответственности, кошмаров о разрушенных скифах или детях, поглощенных Каньоном, никаких видений. Я освобожусь от ошейника, от оковы, от гнетущего веса их надежды. «Ну и пусть».

Закрыла глаза. Вот и пришел мой конец. Скорее всего, мне посвятят страничку в «Истории святых» и наденут сияющий нимб на голову. Грустная Алина, Жалкая Алина, Безумная Алина, Дочь Двух Столбов, разорванная на кусочки однажды утром в тени городских стен. Мои кости будут продавать на обочине дороги.

Кто-то закричал. Я услышала сердитые вопли. Меня схватила чья-то крепкая рука и подняла в воздух.

Я открыла глаза и увидела угрожающее лицо Толи. Он прижимал меня к себе.

Рядом стояла Тамара с поднятыми руками и поворачивалась медленным кругом.

– Не подходите, – предупредила она толпу.

Некоторые паломники сонно заморгали, другие просто осели на землю. Она замедляла их сердцебиение, чтобы успокоить, но людей было слишком много. Вперед вырвался мужчина. В мгновение ока Тамара достала топоры. Мужчина взревел, когда на его руке расцвела алая полоса.

– Подойдешь ближе – и потеряешь ее, – рявкнула девушка.

Пилигримы словно озверели.

– Я могу помочь, – слабо произнесла я.

Толя не ответил, проталкиваясь через толпу; Тамара крутилась вокруг него, постоянно размахивая оружием, чтобы расчистить нам дорогу. Пилигримы стонали и выли, их руки тянулись ко мне.

– Сейчас, – сказал Толя. Затем повторил громче: – Сейчас!

Он рванул с места. Моя голова стукнулась об его грудь, когда мы помчались под прикрытие городских стен. Тамара следовала за нами по пятам. Стражи увидели разразившуюся суматоху и уже начали закрывать ворота.

Толя продолжал бежать, сбивая людей, встречавшихся по пути, и прорвался через сужающуюся щель между железными дверями. За секунду до того, как ворота с лязгом захлопнулись, Тамара проскользнула следом. Я услышала грохот с другой стороны, удары тел, царапанье ногтей, изголодавшиеся крики. И свое имя. Санкта-Алина.

– О чем, черт возьми, ты думала?! – зарычал Толя, поставив меня на землю.

– Позже, – строго отрезала Тамара.

Городские стражи прожигали меня взглядами.

– Уведите ее, – сердито рявкнул один из них. – Нам повезет, если это не закончится полномасштабным мятежом!

Близнецы подготовили лошадей. Тамара сдернула покрывало с одной из торговых лавочек и накинула его мне на плечи. Я обмотала им шею, пряча ошейник. Девушка запрыгнула в седло, а Толя бесцеремонно закинул меня ей за спину.

Мы быстро скакали в гнетущем молчании к дворцовым воротам. Беспорядки за пределами городских стен еще не распространились на верхний город, поэтому на нас лишь недоуменно косились.

Близнецы не проронили ни звука, но я видела, что они в ярости. У них было на то полное право. Я повела себя как идиотка, и теперь оставалось лишь надеяться, что стража внизу сможет восстановить порядок, не прибегая к насилию.

Но где-то между паникой и сожалением в моей голове родилась идея. Я убеждала себя, что это бред, попытка принять желаемое за действительное, но не могла от нее отделаться.

Когда мы вернулись в Малый дворец, близнецы захотели провести меня прямиком в покои Дарклинга, но я воспротивилась.

– Теперь я в безопасности. Мне нужно кое-что сделать.

Они настояли на том, чтобы пойти со мной в библиотеку.

Я довольно быстро нашла то, что искала. В конце концов, я работала картографом. Я сунула книгу под мышку, и мы с моими хмурыми стражами вернулись в гостиную.

К моему удивлению, там нас ждал Мал. Он сидел за столом, потягивая чай из стакана.

– Где вы… – начал он, но, не успела я моргнуть, как Толя сдернул его с кресла и толкнул к стене.

– Где ты был? – прорычал он в лицо Малу.

– Толя! – обеспокоенно вскрикнула я. Попыталась оттянуть его руки от шеи Мала, но с тем же успехом могла гнуть стальные прутья. Повернулась к Тамаре за помощью, но та просто стояла со скрещенными руками, такая же сердитая, как ее брат.

Мал захрипел. Он не переоделся с прошлой ночи. На подбородке появилась щетина, от него несло кровью и квасом, как от грязного пальто.

– Святые, Толя! Отпусти его!

Мгновение тот выглядел так, словно намеревался выдавить из Мала всю жизнь, но затем расслабил пальцы, и парень сполз по стене, кашляя и лихорадочно глотая воздух.

– Сегодня твоя смена, – прорычал Толя, ткнув пальцем в грудь Мала. – Ты должен был быть с ней!

– Простите, – еле выдавил он, потирая горло. – Наверное, я заснул. Я был прямо за…

– Ты был на дне бутылки, – прошипел великан. – От тебя разит алкоголем.

– Простите, – сокрушенно повторил Мал.

– Простите?! – кулаки Толи сжались. – Да я готов разорвать тебя на части!

– Можешь расчленить его позже, – вмешалась я. – Сейчас мне нужно, чтобы ты нашел Николая и попросил его встретиться со мной в военной комнате. А я пока переоденусь.

Я пошла в свою комнату и закрыла дверь, пытаясь взять себя в руки. Неплохое начало дня – я чуть не умерла и, возможно, спровоцировала мятеж. Может, успею еще что-нибудь поджечь до завтрака.

Я ополоснула лицо и переоделась в кафтан, а затем поспешила в командный пункт. Там уже ждал Мал, развалившись в кресле, хоть я его и не приглашала. Он переоделся, но все равно выглядел неопрятно. На его лице начали проявляться свежие ссадины с прошлой ночи. Когда я вошла, он поднял голову, но ничего не сказал. Смогу ли я когда-нибудь смотреть на него без чувства боли?

Я положила атлас на длинный стол и подошла к древней карте Равки, идущей вдоль всей стены. Из всех карт в комнате эта была самой старой и красивой. Провела пальцами по выпуклым хребтам Сикурзоя – гор, обозначавших южную границу Равки с Шуханом, затем спустилась к западным предгорьям. Долина Два Столба была слишком маленькой, чтобы быть обозначенной на этой карте.

– Ты что-нибудь помнишь? – спросила я Мала, не глядя. – О жизни до Керамзина?

Мал был ненамного старше меня, когда приехал в приют. Я все еще помнила день его прибытия. До меня дошли слухи, что приедет еще один беженец, и я надеялась, что это будет девочка, с которой мы сможем играть. Вместо этого мне достался пухлый, голубоглазый мальчишка, который готов был на что угодно, чтобы выиграть спор.

– Нет. – Он все еще хрипел после схватки с Толей.

– Совсем?

– Раньше мне снилась женщина с длинной золотой косой. Она размахивала ею передо мной, как игрушкой.

– Твоя мама?

– Мама, тетя, соседка. Откуда мне знать? Алина, насчет того, что произошло…

– Что-нибудь еще?

Парень смотрел на меня несколько секунд, потом вздохнул.

– Каждый раз, когда я чувствую запах лакрицы, то вспоминаю, как сидел на крыльце с красным стулом перед собой. Все. Остальное… – Он замолчал и пожал плечами.

В объяснениях я не нуждалась. Воспоминания – это роскошь, предназначенная другим детям, а не сиротам Керамзина. «Будь благодарна. Будь благодарна».

– Алина, – снова позвал Мал, – то, что ты сказала о Дарклинге…

Но в эту секунду в комнату вошел Николай. Несмотря на ранний час, он выглядел по-королевски: волосы сияют, сапоги начищены до блеска. Он взглянул на синяки и щетину Мала и вздернул бровь.

– Я так понимаю, вы еще не просили принести чай?

Принц уселся и вытянул перед собой длинные ноги. Толя и Тамара заняли посты, но я попросила их закрыть дверь и присоединиться к нам.

Когда все собрались вокруг стола, сказала:

– Утром я ходила к пилигримам.

Николай резко поднял голову. В ту же секунду образ легкомысленного принца куда-то испарился.

– Скажи, что я ослышался.

– Со мной все хорошо.

– Ее чуть не убили, – вставила Тамара.

– Чуть не считается, – возразила я.

– Ты совсем сдурела?! – воскликнул Николай. – Эти люди – фанатики! – Повернулся к Тамаре. – Как ты могла ее отпустить?

– Я и не отпускала.

– Только не говори, что ты пошла одна, – обратился он ко мне.

– Нет, конечно.

– Она пошла одна.

– Тамара, заткнись! Николай, я же сказала, со мной все хорошо.

– Только потому, что мы вовремя подоспели, – отрезала девушка.

– Как вы туда попали? – тихо спросил Мал. – Как вы ее нашли?

Лицо Толи помрачнело, и он стукнул громадным кулаком по столу.

– Если бы ты был на страже, нам бы и не пришлось ее искать!

– Хватит, Толя, – резко оборвала я. – Мал покинул пост, а я сама отвечаю за свои глупости.

Я сделала глубокий вдох. Мал выглядел опустошенным. Толя – словно готов разнести в щепки всю мебель вокруг. Лицо Тамары окаменело, а Николая я еще никогда не видела таким злым. Но, по крайней мере, мне удалось привлечь их внимание.

Я придвинула атлас к центру стола.

– Иногда пилигримы называют меня дочерью Двух Столбов.

– Двух Столбов? – переспросил Николай.

– Это долина, названная в честь руин у входа в нее.

Я открыла атлас на помеченной странице. Там была подробная карта юго-западной границы.

– Мы с Малом родом оттуда, – сказала я, проводя пальцем по краю карты. – Поселения тянутся по всей этой области.

Открыла на странице с изображением дороги, ведущей в долину, усеянную городами. По ее бокам стояли узкие каменные столбы.

– Не особо впечатляет, – проворчал Толя.

– Именно. Это древние руины. Кто знает, как долго они там стоят и чем были изначально? Долину называют Два Столба, но, возможно, они были частью ворот или акведука. – Я провела пальцем по оси. – Или арки.

В комнате воцарилась мертвая тишина. С аркой на переднем плане и горами вдалеке руины выглядели в точности как пейзаж за спиной святого Ильи в «Истории святых». Не хватало только жар-птицы.

Николай придвинул атлас к себе:

– Может, мы просто выдаем желаемое за действительное?

– Не исключено, – признала я. – Но трудно поверить, что это случайность.

– Мы отправим разведчиков, – предложил он.

– Нет. Я хочу лично туда наведаться.

– Если уедешь сейчас, все, чего ты добилась со Второй армией, пойдет насмарку. Я поеду. Если Василий может ездить в Карьев, чтобы купить пони, то никто не возразит, если я отправлюсь на небольшую охоту.

Я покачала головой.

– Это я должна убить жар-птицу.

– Мы даже не знаем, там ли она.

– Почему мы вообще это обсуждаем? – спросил Мал. – Всем и так ясно, что поеду я.

Тамара с Толей обеспокоенно переглянулись.

Николай прочистил горло.

– При всем уважении, Оретцев, ты не в лучшей форме.

– Я в порядке.

– Ты хоть видел себя в зеркало?

– Ты смотришь в него за нас двоих, – парировал Мал. Затем измученно провел рукой по лицу. – Я слишком устал и пьян, чтобы спорить. Но я единственный, кто может найти жар-птицу. Это должен быть я.

– Я поеду с тобой, – настаивала я.

– Нет, – ответил он с удивительной твердостью. – Я выслежу ее. Поймаю. И привезу к тебе. Но ты со мной не поедешь.

– Это слишком рискованно. Даже если ты ее поймаешь, то как доставишь во дворец?

– Заставь своих фабрикаторов изготовить что-нибудь для меня. Так будет лучше для всех. Ты получишь жар-птицу, а я освобожусь от этого забытого святыми места.

– Ты не можешь путешествовать в одиночку. Ты…

– Так отправь со мной Толю или Тамару. Так мы поедем быстрее и не привлечем внимания. – Мал отодвинул стул и встал. – В деталях разбирайся сама. Принимай любые меры, какие потребуются. – Он не смотрел на меня, когда сказал: – Просто сообщи, когда я могу уехать.

Не успела я снова возразить, как он ушел.

Я отвернулась, пытаясь сдержать нахлынувшие слезы. Николай пробормотал какие-то инструкции близнецам, и те отчалили.

Я глянула на карту. Полизная, где мы отбывали военную службу. Раевость, где началось наше путешествие в Петразой. Цибея, где он впервые меня поцеловал.

Николай опустил руку на мое плечо. Я не знала, откинуть ее или повернуться и упасть в его объятия. Как он тогда себя поведет? Похлопает меня по спине? Поцелует? Сделает предложение?

– Это к лучшему, Алина.

Я горько рассмеялась.

– Ты заметил, что люди всегда врут, когда так говорят?

Парень убрал руку.

– Ему здесь не место.

«Его место рядом со мной!» – хотелось мне закричать. Но я знала, что это неправда. Подумала о разбитом лице Мала, как он ходил взад-вперед, словно зверь в клетке, как он сплевывал кровь и подзывал Эскиля. «Давай же». Вспомнила, как он обнимал меня, когда мы пересекали Истиноморе. Карта расплылась перед глазами, наполнившимися слезами.

– Отпусти его, – тихо сказал Николай.

– Куда? На охоту за мифическим существом, которого, возможно, даже никогда не было? На невыполнимую миссию в горы, которые кишат шуханцами?

– Алина, – ласково произнес принц, – так и поступают герои.

– Я не хочу, чтобы он был героем!

– Он не может изменить себя, как и ты не можешь перестать быть гришом.

Его слова вторили тому, что я сказала всего пару часов назад, но мне не хотелось их слышать.

– Тебе плевать, что с ним случится, – сердито произнесла я. – Ты просто хочешь от него избавиться.

– Если бы я хотел, чтобы ты разлюбила Мала, то заставил бы его остаться. Позволил бы ему и дальше запивать свои проблемы квасом и вести себя как обиженный придурок. Но ты действительно желаешь ему такой жизни?

Я с трудом вдохнула. Нет. Конечно, нет. Мал здесь несчастен. Он страдал с того самого дня, как мы приехали, но я отказывалась это видеть. Кричала на него за то, что он хотел, чтобы я стала кем-то другим, в то время как требовала от него ровно того же. Я вытерла слезы с щек. Спорить с Николаем нет смысла. Мал – солдат. Ему нужна цель. И, если я позволю, она у него появится.

Да и почему бы не признать правду? Даже когда я возражала, во мне звучал еще один голос – жадный, постыдный, голодный, жаждущий завершения, требующий чтобы я отпустила Мала и он нашел жар-птицу, чтобы он принес ее мне любой ценой. Я сказала Малу, что его Алина исчезла. Лучше, чтобы и он исчез до того, как узнал, насколько правдивы эти слова.

Я вновь провела пальцами по иллюстрации Двух Столбов. Может, это просто две мельницы или нечто большее? Как узнать, если от них не осталось ничего, кроме руин?

– Знаешь, в чем беда героев и святых, Николай? – спросила я, закрывая книгу и направляясь к двери. – Они всегда погибают.