ГЛАВА 18

Усадьба Грицких находилась в районе канала, который считался наименее престижной частью верхнего города из-за близости к мосту и к кварталам простого люда на противоположном его конце. Роскошный небольшой дом соседствовал с военным мемориалом с одной стороны и садами монастыря Санкты-Елизаветы с другой.

Мал добыл нам карету на вечер, и мы втиснулись в нее вместе с очень недовольной Тамарой. Они с Толей долго и шумно ругались из-за предстоящего вечера, но я дала ясно понять, что не передумаю. Я также взяла с них обещание молчать; не хотела, чтобы слух о моей маленькой экскурсии за дворцовые ворота дошел до Николая.

Мы все переоделись в сулийских предсказателей – на нас были ярко-оранжевые шелковые плащи и красные лакированные маски, напоминавшие шакалов. Толя остался во дворце. Даже в маскарадном костюме его гигантские размеры привлекли бы слишком много внимания.

Мал сжал мою руку, и я почувствовала прилив радостного нетерпения. В плаще было невыносимо жарко, и лицо чесалось под маской, но мне было плевать. Казалось, будто мы вернулись в Керамзин и, позабыв о домашних обязанностях и не боясь наказания поркой, сбежали на наш луг. Там мы бы валялись в прохладной траве, прислушивались к жужжанию насекомых и наблюдали за пролетающими в небе облаками. Теперь эта умиротворенность была в далеком прошлом.

Улица, ведущая к усадьбе огуречного короля, была заполнена экипажами. Мы свернули в проулок рядом с монастырем, чтобы смешаться с группой артистов у черного хода.

Когда мы вышли из кареты, Тамара аккуратно расправила свой плащ. Они с Малом спрятали оружие под оранжевыми шелками, и я знала, что к каждой ноге девушки были прикреплены ее любимые топоры.

– А вдруг кто-то захочет, чтобы я предсказала его будущее? – спросила я, затягивая шнурки маски и надевая капюшон.

– Навешай им той же лапши, что и все, – ответил Мал. – Встреча с прекрасной незнакомкой, неожиданное богатство. Остерегайтесь числа восемь.

Черный ход вел мимо наполненной паром кухни в задние комнатки усадьбы. Но как только мы вошли внутрь, меня схватил за руку мужчина в ливрее дома Грицких.

– И что, по-твоему, ты делаешь? – встряхнул он меня. Рука Тамары потянулась к бедру.

– Я…

– Вы трое давно должны обходить комнаты! – Он подтолкнул нас ко входу в главные комнаты. – Не задерживайтесь слишком долго у одного гостя. И не дай святые, я поймаю вас за распиванием алкоголя!

Я кивнула, пытаясь угомонить колотящееся сердце, и мы поспешили в бальный зал. Огуречный король не пожалел расходов. Усадьбу украсили так, что она напоминала настоящий сулийский лагерь, самый декадентский, какой только можно представить. С потолка свисали тысячи лампочек в форме звезд. По бокам зала стояли укрытые шелком фургоны расписного каравана, и липовые костры сияли пляшущими разноцветными огоньками. Двери на террасу были распахнуты, и ночной воздух гудел от ритмичных звуков цимбал и протяжной мелодии скрипок.

Я увидела в толпе настоящих сулийских гадалок и вдруг осознала, как жутко мы выглядим в масках шакалов, но гости не выказывали недовольства. Большинство из них уже хорошенько приняли на грудь и разделились на шумные группы: смеялись, перекрикивали друг друга и с восторгом наблюдали за акробатами под потолком, кружащимися на шелковых качелях. Некоторые, покачиваясь, сидели на стульях и слушали, что говорит об их судьбе кофейная гуща на дне позолоченных кофейников. Другие трапезничали за длинным столом, установленным на террасе, поглощая фаршированный инжир и гранатовые зерна мисками и хлопая в такт музыке.

Мал протянул мне стаканчик кваса, и мы нашли лавочку в темном углу террасы, а Тамара заняла пост неподалеку от нас. Я положила голову на плечо Малу, наслаждаясь нашей близостью и слушая звонкие удары и бренчание музыки. Воздух был насыщен ароматом какого-то ночного цветка и лимонными нотками. Я глубоко вдохнула, ощущая, как усталость и страхи последних недель начинают отступать. Затем скинула тапочки и уперлась ногами в холодный гравий.

Мал поправил капюшон, чтобы спрятать лицо, и приподнял маску, после чего потянулся к моей и сделал то же самое. Парень наклонился ко мне. Наши шакальи морды стукнулись друг об друга.

Я рассмеялась.

– В следующий раз надо подобрать костюмы получше, – проворчал он.

– С большими шляпами?

– Может, просто наденем на головы корзинки?

К нам, покачивая бедрами, подошли две девушки. Тамара мгновенно оказалась рядом. Мы опустили маски на лицо.

– Предскажите нам будущее! – потребовала высокая гостья, чуть не упав на подругу.

Тамара покачала головой, но Мал указал на маленький столик с голубыми эмалевыми чашками, расставленными вокруг позолоченного кофейника.

Девушки взвизгнули и налили себе немного кофе с осадком. Сулийцы читали по кофейной гуще на дне чашки. Девушка выпила кофе и скривилась.

Я ткнула Мала в бок. И что теперь?

Он встал и подошел к столику.

– Хм-м-м, – промычал парень, глядя в чашку. – Хм-м-м.

Девушка схватила его за руку.

– Что там?

Он подозвал меня. Я сжала зубы и тоже склонилась над чашкой.

– Неужели все так плохо? – застонала девушка.

– Все-е-е… хорошо-о-о, – произнес Мал с самым отвратительным сулийским акцентом, который я когда-либо слышала.

Гостья вздохнула с облегчением.

– Вы-ы-ы встретить краси-и-ивого незнакомца.

Девушки захихикали и всплеснули руками. Я не смогла удержаться и вмешалась:

– Он будет о-о-очень злым. – Мое произношение звучало даже хуже, чем у Мала. Если бы меня услышала настоящая сулийка, то наверняка поставила бы фингал. – Вы должны бежать от этот мужчина.

– О… – девушки разочарованно вздохнули.

– Вы должны выйти замуж за уро-о-одца! Очень толстый. – Я вытянула перед собой руки, показывая огромный живот. – О-о-он сделать вас счастливый.

Мал фыркнул под маской.

Гостья шмыгнула носом.

– Не нравится мне это предсказание. Пошли, попытаем счастья с кем-нибудь другим.

Когда они ушли, их место заняли два сильно подвыпивших дворянина.

У одного был крючковатый нос и двойной подбородок. Второй опустошил чашку с кофе с такой быстротой, словно в ней был квас, и стукнул ею об стол.

– Итак, – промямлил он, подергивая щетинистыми рыжими усами. – Что мне уготовано? Вам же лучше, если что-то хорошее.

Мал сделал вид, что изучает гущу.

– Вы станете о-о-очень бога-а-атым.

– Я уже богат. Что еще?

– Э-э… – запнулся Мал. – Ваша жена родить три красивых мальчика.

Его товарищ с крючковатым носом разразился хохотом.

– Тогда они точно не от тебя! – протянул он.

Я думала, что дворянин оскорбится, но тот заржал, и его без того красное лицо заалело еще больше.

– Нужно поздравить лакея! – взревел он.

– Я слышал, во всех знатных семьях есть бастарды, – хихикнул его друг.

– У нас есть и собаки, но мы не приглашаем их за стол!

Я скривилась под маской. Что-то мне подсказывало, что они намекали на Николая.

– Ой, матушки, – сказала я, выхватывая чашку из руки Мала. – Ой, матушки, как же грустно.

– Что такое? – спросил дворянин, не прекращая смеяться.

– Вы полысеть. Очень полысеть.

Мужчина умолк, и его мясистая рука невольно поднялась к уже редеющим волосам.

– А вы, – ткнула я в его друга. Мал предупредительно наступил мне на ногу, но я проигнорировала его. – Вы подхватите корпу!

– Чего?

– Корпу! – мрачно объявила я. – Ваш маленький друг съежится до размера горошинки!

Мужчина побледнел. Сглотнул.

– Но…

В эту секунду из бального зала раздались крики и грохот, вызванный перевернувшимся столом. Я увидела двух дерущихся мужчин.

– Думаю, пора уходить, – сказала Тамара, уводя нас подальше от толпы.

Только я собралась было возразить, как драка разошлась вовсю. Люди начали пихаться, толпясь в дверях на террасу. Музыка остановилась, и, похоже, некоторые предсказатели тоже вступили в бой. Взглянув поверх голов, я увидела, как один из шелковых фургонов рухнул на пол. Кто-то помчался в нашу сторону и врезался в дворянина. Кофейник свалился со стола, и следом полетели голубые чашечки.

– Уходим, – рявкнул Мал, потянувшись за пистолетом. – Обойдем дом сзади!

Тамара возглавила путь, держа в руках топоры. Я пошла за ней по ступенькам, но когда мы спустились с террасы, послышался очередной ужасный грохот и женский крик. Одну девушку придавило банкетным столом.

Мал спрятал пистолет в кобуру и крикнул Тамаре:

– Отведи ее к карете. Я догоню!

– Мал…

– Идите! Я сразу за вами. – Парень ворвался в толпу и направился к придавленной девушке.

Тамара потянула меня к лестнице в сад и повела по тропинке, идущей вокруг усадьбы к выходу на улицу. Тут, вдали от света праздничных ламп, царила тьма. Я позволила небольшому огоньку разгореться на ладони, чтобы было видно, куда идти.

– Перестань, – одернула меня Тамара. – Возможно, это диверсия. Так ты выдашь наше местоположение.

Я потушила свет и через секунду услышала звуки потасовки, громкий «ох!», а затем… тишину.

– Тамара?

Оглянулась в сторону дома, надеясь увидеть Мала на подходе.

Сердце заколотилось. Я подняла руки. Плевать, если это выдаст нас. Я не собиралась просто стоять в темноте. Но тут раздался скрип ворот, меня быстро схватили чьи-то сильные руки и потащили сквозь изгородь.

Свет озарил мои ладони жаркой вспышкой. Я оказалась в мощеном дворе, примыкавшем к главному саду и окаймленном со всех сторон тисовой изгородью. И я была не одна.

Я учуяла его раньше, чем увидела – взрыхленная земля, ладан, плесень. Запах могилы. Я подняла руки, и Апрат вышел из тени. Священник выглядел так же, каким я его помнила – та же черная спутанная борода и беспокойный взгляд. На нем была коричневая роба, намекающая на его положение, но двуглавый королевский орел исчез с груди, сменившись солнечными лучами, вышитыми золотыми нитями.

– Не двигайтесь, – предупредила я.

Мужчина низко поклонился.

– Алина Старкова, Солнечная королева. Я не причиню тебе вреда.

– Где Тамара? Если ее ранили…

– Твою стражу не тронут, но, умоляю, выслушай меня.

– Чего вы хотите? Как вы узнали, что я буду здесь?

– Верующие повсюду, Солнечная королева.

– Не называйте меня так!

– С каждым днем твоя священная армия растет, ведомая лучами твоего света. Они ждут, когда ты их возглавишь.

– Моя армия? Я видела пилигримов, разбивших лагерь за городскими стенами: нищие, слабые, голодные – все они жаждут тех огрызков надежды, которыми вы их кормите.

– Есть и другие. Солдаты.

– Люди, которые считают меня святой, потому что вы пичкаете их ложью?

– Это не ложь, Алина Старкова. Ты – дочь Керамзина, переродившаяся в Каньоне.

– Я не умирала! – яростно выпалила я. – Я выжила, потому что сбежала от Дарклинга, и для этого мне пришлось убить целый скиф солдат и гришей. Об этом вы не рассказывали своим последователям?

– Твой народ страдает. Только ты способна подарить ему зарю новой эры – эры, благословленной священным огнем.

Его глаза сверкали такой глубокой чернотой, что я не видела зрачков. Но реально ли его безумие, или это часть какого-то хитроумного плана?

– И кто же будет править в этой новой эре?

– Ты, конечно. Солнечная королева, Санкта-Алина.

– А вы будете моей правой рукой? Я прочитала вашу книгу. Святые долго не живут.

– Пойдем со мной, Алина Старкова.

– Я никуда с вами не пойду.

– Ты пока недостаточно сильная, чтобы сразиться с Дарклингом. Я могу это изменить.

Я замерла.

– Расскажите, что вам известно.

– Присоединяйся ко мне и все узнаешь.

Я накинулась на него, удивившись приступу жадной ярости, охватившему меня.

– Где жар-птица?! – Я думала, что он изобразит притворную растерянность, недоумение. Вместо этого Апрат улыбнулся, обнажив черные десны и кривые зубы. – Скажи мне, священник, – приказала я, – или я разрежу тебя на месте. Пусть твои последователи попробуют собрать тебя воедино своими молитвами.

Вздрогнув, я осознала, что говорю всерьез. Впервые Апрат выглядел так, будто занервничал. Вот и славно. А он что думал, я буду ручной святой?

Мужчина поднял руки в успокаивающем жесте.

– Я не знаю, клянусь. Но когда Дарклинг покидал Малый дворец, то не думал, что это будет в последний раз. Он оставил много ценных вещей, которые, как все думали, давно уничтожены.

Во мне всколыхнулась новая волна голода.

– Записи Морозова? Они у вас?

– Пойдем со мной, Алина Старкова. Многие секреты зарыты глубоко.

Может ли быть, что он говорит правду? Или просто хочет сдать меня Дарклингу?

– Алина! – раздался где-то с другой стороны изгороди голос Мала.

– Я тут!

Парень ворвался в сад, держа в руке пистолет. Тамара примчалась вслед за ним. Она потеряла один из топоров, и ее плащ испачкался кровью.

Роба Апрата взметнулась затхлым вихрем, и мужчина скрылся в кустах.

– Стойте! – крикнула я, рванув за ним. Тамара пробежала мимо меня, издав свирепый рев, и нырнула в кусты.

– Он нужен мне живым! – проорала я ей в спину.

– Ты цела? – выдохнул Мал, встав рядом со мной.

Я схватила его за рукав.

– Мал, по-моему, у него есть записи Морозова.

– Он не ранил тебя?

– Я могу справиться с дряхлым священником, – нетерпеливо ответила я. – Ты слышал, что я сказала?

Парень отстранился.

– Да, вполне отчетливо. Я думал, ты в опасности.

– Нет. Я…

Но к нам уже возвращалась Тамара, ее лицо было искажено от ярости.

– Ничего не понимаю, – покачала она головой. – Он просто исчез!

– Святые! – с досадой воскликнула я.

Девушка опустила голову.

– Прости меня.

Никогда не видела ее такой расстроенной.

– Все нормально.

Мой мозг кипел от ярости. Часть меня хотела пойти по той тропе и позвать Апрата, потребовать, чтобы он явился перед нами, кинуться за ним в погоню по улицам города и преследовать его до тех пор, пока я не вырву правду из его лживого рта. Я оглядела ряд живой изгороди. Позади все еще слышались крики с вечеринки, а где-то во мраке начали звонить монастырские колокола. Я вздохнула.

– Давайте пойдем отсюда.

Мы нашли нашу карету в узком переулке, где ее и оставили. По дороге во дворец все напряженно молчали.

– Эта драка была не случайной, – наконец сказал Мал.

– Ага, – согласилась Тамара, прижимая платок к глубокому порезу на подбородке. – Он знал, что мы там будем.

– Но откуда? – вопросил Мал. – Никто не знал, что мы туда поедем. Ты говорила Николаю?

– Он не имеет к этому никакого отношения, – заявила я.

– Как ты можешь быть так уверена?

– Потому что ему от этого никакой пользы, – я прижала пальцы к вискам. – Может, кто-то видел, как мы покидали дворец.

– Как Апрат смог незаметно проникнуть в Ос Альту? Откуда он вообще знал, что мы будем на этом вечере?

– Понятия не имею, – устало ответила я. – Он сказал, что верующие повсюду. Может, нас подслушала одна из служанок.

– Сегодня нам повезло, – сказала Тамара. – Все могло закончиться куда хуже.

– Он не представлял никакой опасности, – возразила я. – Просто хотел поговорить.

– И что он сказал?

Я вкратце передала ей наш диалог, но не упомянула о записях Морозова. Я ни с кем не говорила о них, кроме Мала, а Тамара и так слишком много знала об усилителях.

– Он набирает что-то вроде армии, – закончила я. – Из людей, которые верят, что я восстала из мертвых. Которые считают, что я обладаю какой-то священной силой.

– И сколько их? – полюбопытствовал Мал.

– Не знаю. И не представляю, что он намеревается с ними делать. Организует поход на короля? Отправит на битву с ордой Дарклинга? На мне и так лежит ответственность за гришей. Мне не нужен груз в виде армии беспомощных отказников.

– Мы не такие уж и беспомощные, – глухо пробормотал Мал.

– Я не… Я просто хотела сказать, что он использует этих людей. Подпитывает их надежды.

– И чем это отличается от того, как Николай выставляет тебя напоказ в каждой деревне?

– Николай не рассказывает басни о том, что я бессмертная и могу творить чудеса.

– Нет. Он просто позволяет им самим в это поверить.

– Почему ты постоянно на него нападаешь?

– Почему ты так яростно его защищаешь?

Я отвернулась. Я чувствовала себя усталой, раздраженной, и не в силах была разобраться в хаосе, царящем в моей голове. Освещенные улицы верхнего города мелькали в окне кареты. Всю оставшуюся часть дороги мы провели в молчании.

Вернувшись в Малый дворец, я переоделась, пока Мал и Тамара описывали Толе все случившееся.

Я сидела на кровати, когда Мал постучал в дверь. Он запер ее за собой и прислонился к ней спиной, окидывая комнату взглядом.

– До чего же тут мрачно. Мне казалось, ты подумывала о ремонте.

Я пожала плечами. У меня было так много других забот, что я почти привыкла к зловещей и тихой комнате.

– Ты веришь, что записи действительно у него? – спросил Мал.

– Меня удивило, что он вообще знает об их существовании.

Мал подошел к кровати, и я подобрала ноги, чтобы освободить ему место.

– Тамара права. Все могло закончиться куда хуже.

Я вздохнула.

– Да уж, посмотрела на город, называется.

– Не стоило мне просить тебя поехать.

– Мне не стоило соглашаться.

Мал кивнул и шаркнул носком ботинка по полу. Затем тихо сказал:

– Я скучаю по тебе.

Ласковые слова, но от них по моему телу прошла мучительная, долгожданная дрожь. Неужели часть меня в нем сомневалась? Мал так часто отсутствовал…

Я коснулась его руки.

– И я по тебе.

– Пошли со мной завтра на озеро стрелять по мишеням.

– Не могу. Мы с Николаем встречаемся с делегацией керчийских банкиров. Они хотят посмотреть на заклинательницу Солнца, прежде чем пообещать короне кредит.

– Скажи, что заболела.

– Гриши не болеют.

– Ну, тогда скажи, что у тебя другие планы.

– Не могу.

– У других гришей есть время…

– Я не такая, как другие гриши! – выпалила я грубее, чем хотела бы.

– Знаю, – устало сказал он. Потом шумно выдохнул. – Святые, как же я ненавижу это место.

Я часто заморгала, удивившись ярости в его голосе.

– Правда?

– Ненавижу пирушки. Ненавижу людей. Ненавижу всю его сущность.

– Мне казалось… ты выглядел… не то чтобы счастливым, но…

– Мне здесь не место, Алина. И не говори, что ты не заметила этого.

Я в это не верила. Мал везде приживался.

– Николай говорит, что все тебя обожают.

– Я кажусь им забавным. Это не одно и то же. – Он перевернул мою ладонь и провел пальцем вдоль шрама. – Знаешь, я даже скучаю по тем временам, когда мы были в бегах. Даже по тому грязному пансиону в Кофтоне и по работе на складе. По крайней мере, тогда я чувствовал, что делаю что-то важное, а не прохлаждаюсь и собираю сплетни.

Я беспокойно заерзала, чувствуя необходимость занять оборонительную позицию.

– Ты хватаешься за любую возможность уехать отсюда. Необязательно принимать каждое приглашение.

Он уставился на меня.

– Я уезжаю, чтобы защитить тебя, Алина.

– От чего? – недоуменно спросила я.

Парень встал и начал нервно расхаживать по комнате.

– О чем, по-твоему, меня спрашивают на охоте? Первым делом? Люди хотят узнать о нас с тобой. – Он повернулся ко мне и заговорил грубым насмешливым голосом: – «Это правда, что ты спишь с заклинательницей Солнца? И как оно, со святой? А она падкая только на следопытов или в ее постели побывала вся прислуга?» – Он скрестил руки. – Я уезжаю, чтобы держать дистанцию между нами и пресечь эти слухи. Мне, наверное, даже не стоит сейчас быть здесь!

Я обхватила руками колени и прижала их к груди. Щеки горели от стыда.

– Почему ты ничего не сказал?

– А что тут скажешь? Да и когда? Мы почти не видимся.

– Я думала, что тебе нравилось уезжать.

– Я хотел, чтобы ты попросила меня остаться.

В горле запершило. Я открыла рот, чтобы сказать, что он несправедлив, ведь я не могла догадаться о его желаниях. Но правда ли это? Может, я действительно верила, что Мал чувствует себя счастливее вдали от Малого дворца. Или же просто убедила себя в этом, потому что так легче – одним человеком, который наблюдает и чего-то хочет от меня, меньше.

– Прости, – прохрипела я.

Он поднял руки, словно хотел добавить что-то еще, но затем беспомощно опустил их.

– Я вижу, как ты ускользаешь от меня, и не знаю, как это предотвратить.

Глаза защипало от слез.

– Мы что-нибудь придумаем. Выделим друг другу больше времени…

– Дело не только в этом. С тех пор, как ты надела второй усилитель, ты изменилась. – Моя рука невольно потянулась к окове. – Ты расколола купол, и эти твои разговоры о жар-птице… Я слышал твою беседу с Зоей на днях. Она была напугана, Алина. И ты этим наслаждалась.

– Может, и так, – сказала я, чувствуя прилив гнева. Лучше ощущать злость, чем вину или стыд. – И что? Ты понятия не имеешь, какая она и каково мне приходилось в этом месте. Страх, ответственность…

– Я знаю. Знаю. И вижу, как это на тебе сказывается. Но ты сама приняла решение. У тебя есть цель. Я же не понимаю, что вообще тут делаю.

– Не говори так, – я свесила ноги с кровати и встала. – У нас есть цель. Мы пришли сюда ради Равки. Мы…

– Нет, Алина. Ты пришла ради Равки. Ради жар-птицы. Чтобы возглавить Вторую армию. – Мал постучал пальцем по солнцу над своим сердцем. – Я же пришел ради тебя. Ты – мой флаг. Ты – моя нация. Но похоже, это больше не имеет значения. Ты хоть понимаешь, что это первый раз за много недель, когда нам удалось побыть вдвоем?

Осознание этого заставило нас обоих замолчать. В комнате стало неестественно тихо. Мал сделал осторожный шаг в мою сторону. Затем пересек расстояние между нами двумя широкими шагами. Одной рукой взял меня за талию, а другую поднял к щеке. Ласково заставил меня поднять голову.

– Вернись ко мне, – прошептал он. Мал привлек меня к себе, но когда наши губы соприкоснулись, я что-то заметила краем глаза.

За Малом стоял Дарклинг. Я окаменела.

Мал отстранился.

– Что такое?

– Ничего. Просто… – Я замолкла. Не знала, что сказать.

Дарклинг не исчезал.

– Скажи ему, что видишь меня, когда стоишь в его объятиях, – прошептал он.

Я зажмурилась.

Мал опустил руки и отошел от меня, сжимая кулаки.

– Ну, наверное, это все, что мне следовало знать.

– Мал…

– Зря ты меня не остановила. Все это время я стоял здесь и распинался, как дурак. Если ты меня не хочешь, нужно было сразу так и сказать.

– Не расстраивайся, следопыт, – произнес Дарклинг. – Любого мужчину можно оставить в дураках.

– Дело не в этом… – возразила я.

– В Николае?

– Что? Нет!

– Еще один отказник, Алина? – усмехнулся Дарклинг.

Мал с отвращением покачал головой.

– Я позволил ему вытеснить меня. Встречи, собрания совета, званые ужины. Я дал ему убрать себя с дороги. Просто ждал и надеялся, что ты достаточно по мне соскучишься, чтобы послать их всех к чертям собачьим.

Я сглотнула, пытаясь не смотреть на ехидную улыбку Дарклинга.

– Мал, Дарклинг…

– Не хочу о нем больше слышать! И о Равке, и об усилителях – обо всем! – Он резко рассек рукой воздух. – С меня хватит. – Мал крутанулся на каблуках и решительно пошел к двери.

– Стой! – Я побежала за ним и потянулась к его руке.

Парень так быстро развернулся, что я едва в него не врезалась.

– Не надо, Алина.

– Ты не понимаешь…

– Тебя передернуло. И попробуй скажи, что нет.

– Да, но не из-за тебя!

Парень грубо рассмеялся.

– Я знаю, что твой опыт небогат. Но я целовал достаточно девушек, чтобы знать, что это значит. Не беспокойся. Больше этого не произойдет.

Слова ударили меня, словно пощечина. Мал захлопнул за собой дверь.

Я замерла, глядя на нее. Потянулась и дотронулась до костяной ручки.

«Ты можешь все исправить, – сказала я себе. – Сделать все правильно». Но я продолжала стоять, как статуя. Слова Мала звенели в ушах. Я закусила губу, чтобы сдержать всхлип, от которого сотрясалась грудь. «Вот так, – подумала я, и по щекам потекли слезы. – Чтобы прислуга не услышала». Между моих ребер зародилось неприятное чувство – твердый, яркий осколок боли, пронзивший меня под грудину и давивший на сердце.

Я не слышала, как приблизился Дарклинг, только ощутила его присутствие. Его длинные пальцы убрали волосы с моей шеи и замерли на ошейнике. Когда он поцеловал меня в щеку, его губы были холодными.