ГЛАВА 3
Колдун быстро меня нагнал, не успела и соскучиться в одиночестве. В румяной рубахе романтического кроя и ярко-зеленых тесных штанах, неприлично облегающих его ноги, Лукас смотрелся эпически. Одного мимолетного взгляда хватало, чтобы мое настроение поднималось и хотелось улыбаться. Шалость удалась!
Лукас, конечно, мое веселье не поддержал. Мрачный, задумчивый, нахмурившийся, он был непривычно молчалив. И слова кривого мне не сказал за выходку. Вообще никакого слова не сказал. Не то чтобы я ждала выговора… Ведьма я или где? Мы имеем право на баловство! А если уж вспомнить все неотомщенные слезы, пролитые по вине колдуна, робкая совесть замолкала. Но-о… подозрения в нормальности поведения мужчины остались.
Где же его былое самолюбие? Подумать только, терпеливо сносил все насмешки и хохот, который я не могла сдержать! Уж слишком нелепо мужчина выглядел. Словно топтун в одежде женского кроя. Хотя брюки на размер меньше красиво подчеркивали крепкие ноги и задницу Лукаса. Куда ни глянь — одни плюсы! Мне!
— Заночуем здесь, — наконец заговорил он, когда мы вышли на полукруглую полянку у ручья.
Колдун остановился у куста можжевельника и огляделся.
— Ниэла? — требовательно окликнул, когда я попросту прошла мимо, не обращая на него никакого внимания. — Куда ты?
— Ночевка в ведьмовском лесу не входит в мои планы.
— А утопнуть в болоте входит? — Лукас схватил меня за руку, остановив. — Или, может, хочешь стать поздним ужином какого-нибудь зверя?
Серьезно внимать его словам точно не стоило, но меня тут же прошибло холодным потом. Из огня да в полымя просто! Сделав лицо побезразличней, чтобы не показывать страх, обернулась к мужчине и холодно ответила:
— Я — сильная. Справлюсь.
— Ниэла, в твоей силе я не сомневаюсь. Но в ведьмовском лесу магия частенько дает сбои.
— Я сюда тоже не грибочки пришла собирать, Дэ Кадари! — все же вспылила, пытаясь освободиться. — И ничего, как видишь, не случилось! Так что…
— Значит, Всеблагая матерь на твоей стороне. Повезло.
— Ну знаешь ли! Думаешь, сама по себе я ничего не стою?
Он воздел очи горе:
— Я совсем не это имел в виду.
— И перестань меня хватать! — досадливо поморщилась, кивая на запястье. Кожа от его захвата уже успела покраснеть.
Лукас разжал пальцы, отпустив меня так быстро, словно обжегся.
— Прости. Я не хотел причинить боль.
— Да неужели? Похоже, делать мне больно просто вошло у тебя в привычку, — от собственного нервного визга в ушах заложило, а колдун и бровью не повел. — Держись подальше!
Нет, все же не человек — как есть каменюка!
А мне не помешает травок-муравок насобирать для чая. Чисто успокоить нервишки.
— Ниэла, послушай меня, останься, — предпринял еще одну попытку он. — В лесу сейчас опаснее всего. Нам лучше переждать здесь, где я могу тебе обеспечить достойную защиту.
— Думаешь я нуждаюсь в твоей защите? — воинственно подбоченилась.
Глядя на него снизу-вверх и хмурясь, я ждала только повода для дальнейшей словесной атаки. Малюсенького хотя бы. Пусть со стороны мы смотрелись, как полевка и волк, меня его физическое преимущество совершенно не смущало. Я не боялась колдовского гнева. Наоборот, невыносимо жаждала пробить на эмоции. Укусить побольнее!
Но Лукас и шанса позлобствовать мне не дал! На провокацию не повелся. Просто ушел от ответа.
— Ты так спешишь в город, что согласна лишний раз глупо рисковать собой? — полюбопытствовал он.
Я лишь поджала губы. Не терпящих отложений дел действительно не запланировала.
— Нет?
— Ну, предположим, не спешу. И что с этого? — огрызнулась, отведя разметавшиеся пряди волос, что ветер резко бросил мне в лицо.
— Неужели несколько часов наедине со мной пугают тебя больше, чем темная чаща и соседство дикого зверья?
Да чтоб тебя выдры болотные жрали по кускам! Ох, не учла, что Лукас, росший среди ведьм, прекрасно знает их слабости. Ни одна колдунья не признается в страхе даже под пытками!
— И где, ты говоришь, мое спальное место? — излишне бодро отозвалась я, проглотив ругательства и натянув милую улыбку. — Учти, на твердом не сплю, затекает шея. А если я не высплюсь, то утром тебя ждет знакомство с той еще ведьмой.
О том, что десять лет кроватью мне служил каменный пол кладовой, пожалуй, упустим.
Довольная улыбка преобразила лицо колдуна, на несколько секунд явив того красавца, которого я когда-то приняла за бога. И безобразный шрам как-то сразу померк в моих глазах.
— Я обеспечу тебе комфорт, малышка, — твердо пообещал он и тут же перешел к действиям.
— У меня есть имя! — крикнула ему в спину.
— Угу.
Лукас обошел поляну по периметру, сплетая защитные чары.
— Это будет длинная ночь, да? — пробурчал Бука мне на ухо.
Из-за его неожиданного появления, я едва не умерла от разрыва сердца.
Мужчина напрягся и бросился в мою сторону, тут же отреагировав на визг.
— Все нормально! Свои! — махнула рукой. — Не отвлекайся.
Лукас смерил Буку долгим подозрительным взглядом, точно проверял не представляет ли тот угрозы, а потом вернулся к незавершенному ритуалу.
— Нельзя же так пугать! — зло шикнула. — Иначе рискуешь остаться без хозяйки.
— Кто сказал, что мертвые ведьмы лишаются фамильяров? Тебе от меня и за гранью не избавиться, и не мечтай.
Я фыркнула и вытянула руку ладонью вверх.
— Чего? — недовольно спросил мышь.
— Жду свою часть ужина.
— Думаешь кабанчик уместится на ладони? — съязвил он. — Ты же сломаешься, деточка.
— Я сильнее, чем выгляжу, — под глумливый смех Буки, все же характер у него испортился, нетерпеливо притопнула ногой. — Ну? Или ты мне ничего не принес?
— Почему же? Фамильяру принято заботиться о хозяйке…
— То-то же. Плох ты в заботе, Бука.
Мышь вытянул лапку, разжал когти.
— …так же, как и ей следить за его сохранностью, не творить глупостей и не лишаться силы, — вернул шпильку, впервые напомнив о проступке.
— Что это? — три земляных орешка на ладони были далеки от кабанчика. И совсем не впечатляли.
— Твой ужин.
— Я похожа на белку?
— Переедание вредно для здоровья. Особенно перед сном.
— Подзатыльник тоже здоровью не способствует. Хочешь проверить?
— Ты посмеешь поднять на меня руку? — округлил и так немалые глаза мышь и прикрылся крылышками. — Ты разбиваешь мне сердце!
На мрачный взгляд он ответил, ощерившись:
— Я жалобу подам в службу по защите фамильяров!
— Нет такой службы.
— Есть!
Я тяжело вздохнула, махнув рукой на бесполезные споры:
— Сам-то, небось, вдоволь набил пузо, ирод. А честную ведьму голодом моришь.
— Я пекусь о твоей стройности, неблагодарная!
Возразить, что с фигурой у меня проблем отродясь не было, не успела. В перепалку вклинился Лукас.
— Сейчас разведем огонь, и я что-то подстрелю нам на ужин. Голодной ты спать не будешь.
— С меня хватит и этого, — тут же отозвалась я, чем вызвала лишь снисходительную улыбку колдуна.
Интересно, он давно справился с заклинаниями и как много услышал?
— С чего такая трепетная забота? — прищурился Бука.
— Не хочу утром знакомиться с «той еще ведьмой», — подмигнул мне Лукас. — Я за хворостом. Никуда не уходи.
— И не собиралась даже, — буркнула в ответ. Рядом с ним я все чаще забывала об обидах и это жуть как злило! — Ты ведь все равно попрешься следом.
— Обязательно попрусь! — крикнул он откуда-то из-за деревьев. — Поэтому лучше отдохни и лишний раз не майся дурью.
Вот это слух!
Бука скосил на меня свои глазюки, но промолчал. Хотя, судя по хитрой мордашке мыша, любопытство его хорошенько подтачивало изнутри. Облегчать фамильяру участь я не собиралась. Обойдется без подробностей. Ишь! Стройность его моя беспокоит!
Пока колдун шатался вблизи поляны я хрустела добычей. Земляные орешки пали доблестной смертью. Как не растягивала, а наесться не вышло. Живот подвело голодной судорогой. Громкая трель желудка даже Буку напугала. Он скоренько так устроился на нижней ветке ближайшей ели, периодически бросая на меня подозрительные взгляды. Подумаешь, какие мы нежные!
— Наглыми фамильярами не закусываю, — не удержалась от подначки я. Трус, а не магическая зверюга в компаньонах!
— А не наглыми?
Лукас вернулся с довольно внушительной охапкой хвоста, избавив меня от возможности отвечать. Показав Буке язык, поспешила к колдуну, предварительно достав из сумки огниво.
— Дальше я сама справлюсь, — со всей присущей серьезностью заявила, когда место под огонь было подготовлено и хворост аккуратно сложен для поджога.
Колдун покачал головой, выражая сомнение.
— Точно?
Я не кисейная барышня! А теперь и вовсе многое умею! Так и хотелось закричать ему в лицо. Сдержалась, громко выдохнула сквозь зубы. Обойдемся без лишних истерик.
— Займись местом для ночлега.
— Как пожелает моя госпожа, — шутливо поклонился Лукас.
Не прошло и четверти часа, а он справился с задачей. В отличии от меня. Искры из огнива никак не желали занимать хворост. Сухой, между прочим!
Я даже нижнюю губу прикусила от усердия. Огонь не поддавался!
— Ты решила поиграть?
— Что? Какие могут быть игры? — досадливо всплеснула руками. — У меня огниво бракованное!
— Иначе не могу объяснить твоего увлечения, — недоуменно сказал мужчина. — Магия-то на что? Пошли импульс силы и…
Лучшая защита — нападение! — истина с древних времен.
— Только чарами и привык справляться, да? — сделав вид, что разочарована, я отбросила огниво в сторону и встала. Милосердная богиня, лишь бы не заметил румянец стыда, опаливший лицо! — Тьфу!
Показная надменность не позволила мне признаться, что попросту привыкла обходиться без чар, вот и научилась выживать человеком. Лукасу же гордость не дала спросить, если и заподозрил что неладное. Уверена, ласкового приема от меня колдун не ждал, но такого упорства и вредности, думаю, тоже. Сколько он еще продержится рядом, получив не лапочку-ведьмочку, а Ниэлу, привыкшую полагаться на себя, силу воли и одиночество?
Спустя едва ли не две минуты, огонь уже жадно потрескивал поленьями. Причем Лукас магией так и не воспользовался. То ли себе что-то доказывал, то ли мне. Огниво оказалось вполне себе рабочее. Это я несколько переоценила собственные умения.
Недалеко в отблесках костра загадочно поблескивал шалаш. Широкий и приземистый. Внутри него оказалось одно спальное место. Стоит сказать, впечатляющего размера. Кто-то явно рассчитывал, что мы будем спать рядом. Настил из еловых веток и мха делал ложе мягким, как я и просила. Только Лукасу точно не удастся это проверить.
Перед тем, как уйти на охоту, колдун выпустил своего фамильяра.
Его снежно-белая сова из рода полярных всегда привлекала мое внимание. Настоящая красавица!
— Рьяна, можешь размяться, — великодушно махнул рукой мужчина.
Скажи я нечто подобное Буке, да еще и таким приказным тоном, полруки не досчиталась бы. Мышь обглодал бы ее по белы косточки. А Рьяна только щелкнула клювом и, хищно блеснув глазами, сорвалась в полет.
Бука проводил сову нехорошим взглядом. Лишь сильнее нахохлился. И как у него вообще разум не мутится от частого нахождения вниз головой? На этот вопрос фамильяр недовольно фыркнул и отвернулся в противоположную от меня сторону. Так и промолчал все время, обижаясь не пойми на что, пока колдун не вернулся с добычей.
Перепелками Лукас занялся сам. Ощипал, опалил, разделал и принялся за готовку. Его сосредоточенность и хмурое молчание выводили меня из себя. Почему колдун не злится? Почему так спокойно сносит любые мои каверзы? Где грань его терпения?
Призвав маленькое заклинание, я незаметно бросила черный шарик в огонь. Теперь каждый раз, как мужчина наклонялся к пламени, искры бросались ему в лицо, словно рой мушек. Жглись не столь больно, скорее надоедливо.
Лукас особо не защищался от укусов огня, даже не обмахивался. Не призывал магический щит. Лишь единожды бросил на меня взгляд. Спокойный такой, совсем не обвинительный. Но мне все равно сделалось не по себе.
— Голодная ведьма — страшная сила, — вякнул Бука с ветки, следя за нами одним глазом.
— Уже почти готово, — отозвался мужчина.
Это его смирение и понимание, даже какая-то умиротворенность, разрывали меня в клочья. В груди кипел вулкан эмоций, а выплеснуть их, избавившись от яда обид, никак не получалось! Лучше бы кричал, протестовал, злился в ответ. Все краше этого ужасного принятия!
К позднему ужину я приступила, едва не рыча от ярости. А мясо птицы оказалось столь нежным, что прямо таяло на языке. Нет, он еще и готовит отлично! Где, скажите, где справедливость?
— Мх-м-м, — довольно причмокнул у меня на плече фамильяр. Лукас и ему тушку перепелки пожаловал. Задабривает? — Ничего вкуснее в жизни не ел.
Я возмущенно засопела через нос. Конечно, это не три жалких орешка грызть!
— Ничего, вот попробуете тушенку из лосятины…
— Ты еще и тушенку делаешь? — не на шутку взбодрился мышь. Обжора! Обжора и предатель!
От досады и еда потеряла вкус. Словно землю жуешь.
— Чему только не научит жизнь воина.
Я отложила оставшуюся половинку тушки и вытерла жирные пальцы тряпицей.
— Не понравилось? — спохватился Лукас.
Злость на него, на всех и вся норовила стереть мне зубы до десен. Неужели сложно быть таким же холодным, горделивым и тщеславным, как десять лет назад?
— Наелась. Уже. Благодарствую.
— Тогда иди отдыхай. Утром буду поднимать рано. До ближайшего города предстоит еще долгий путь.
Прямо заботливый муж! Тоже мне! Где его забота раньше была?
Конечно, ничего подобного я не сказала. Молча сжала кулаки так, что короткие ногти впились в ладони до крови.
— Сейчас только проверю защитные чары и можешь спать спокойно, — Лукас поспешил к шалашу.
Я послала ему вслед сноп искр из костра. Мужчина вздрогнул, когда сзади в его штанах огоньки прожгли маленькие такие ровненькие дырочки, но с шага не сбился и вновь смолчал. Как ни странно, а мне ничуть не полегчало.
Обмыв руки и лицо у ручья, шумно выдохнула. Надо успокоиться. Месть не для горячих голов, стоит все хорошенько обдумать, отрешиться от злости и обид. Иначе, скорее я сорвусь, чем смогу проучить проклятого Лукаса, посланного мне судьбой, как пару. И где только так согрешила?
— Чего это ты так невзлюбила колдуна? — тихо полюбопытствовал Бука.
Неопределенный взмах рукой — вот и весь ответ. Мыша такая краткость, конечно, не устроила.
— По-моему, сильный мужчина.
В его силе я никогда и не сомневалась.
— Опытный охотник, — продолжал перечислять фамильяр. — Терпеливый, все твое баловство молча сносит.
И этого у него не отнять. Правда.
Только откуда взялось такое смирение? Меня продолжали терзать сомнения. То ли Лукас кардинально изменился за эти десять лет, то ли ему просто-напросто что-то нужно от меня.
— Достойная пара тебе, Ниэла.
И парную вязь уз успел приметить? Крылатый проныра!
— Хороший мужчина, ведьма, будь с ним помягче, — как умудренный опытом философ, дал совет Бука.
Помягче, говоришь?
Я застыла на полпути к шалашу, точно окаменев.
— Хороший, мистер мышь, — спокойно согласилась. — Тот, из-за которого мы с тобой потеряли десять лет нормальной жизни.
— Что? — ошарашено прошипел фамильяр. — Вот упырюга!
Очередным ответом удостаивать его не стала. Обойдется. Ему перепелку поджарили — сразу и повелся! Тьфу! Стыд!
— Со мной спать даже и не надейся, — сразу же предупредила Лукаса, едва он показался наружу. — Проснусь утром рядом — прокляну.
Колдун опешил от такого напора.
— Я мастерил шалаш на двоих.
— Ну и что?
— И где же мне спать по-твоему? — нахмурился он.
— Уверена: ты что-то придумаешь.
Я шагнула внутрь, поправив за собой полог из ткани, сплетенной колдовством.
— Спокойной ночи, Ниэла.
Внутри приятно пахло хвойником. Не став раздеваться до нижней рубахи, я как была в тетушкином платье, так и легла, укрывшись собственном плащом. Буду надеяться осенние ночи не наградят меня промозглым холодом и простудой.
— А кто-то говорил, голодная ведьма — жуткая ведьма, — донеслось тихое бормотание Лукаса. — Может, стоило подстрелить еще и парочку куропаток?
Бука смолчал. Видимо, до сих пор переваривал то, что я ему вывалила на голову. Где-то близко донеслось уханье совы. Рьяна вернулась с охоты. Мысленно воздав хвалу богине, я уснула. День оказался слишком сложным и утомительным, чтобы долго бороться со сном.
Обещание Лукас не сдержал. Я проснулась, когда солнце уже ярко светило, заняв центральное место на небосводе. Будить меня никто не пришел и, судя по всему, даже не собирался. Не то чтобы я жаждала раннего пробуждения…
Ночь прошла на удивление спокойно. Я не дергалась от каждого шороха, просыпаясь, как бывало каждый раз в замке. Тетушка в кошмарах тоже не являлась. В общем, ведьмовской лес оказался гостеприимнее места, где я провела детство. Впервые за долгое время я отдохнула и открыла глаза в хорошем расположении духа. Поздняя осень не пыталась скользнуть холодом за шиворот. Приятное тепло сохранили укрытый от ветра шалаш и два шерстяных плаща, которые послужили мне добротным одеялом. Мужской я обнаружила только что. Значит, Лукас, вопреки запрету, побывал внутри. Примятый мох на ложе рядом со мной только подтверждал догадку. Колдун спал рядом. Надо же! И ведьмовского проклятия не испугался!
Поначалу я спохватилась, готовая фурией выскочить наружу и выплеснуть очередную порцию злости мужчине в лицо. Но у полога остановилась, не сумев сдержать счастливую улыбку. Губы, словно бы сами собой растянулись от глупой радости. Он продолжает обо мне заботиться! Вопреки всему! Формально, Лукасу удалось соблюсти условия: рядом с ним я не проснулась. Вот хитрец!
Солнечные лучи, переплетясь с изящным кружевом магической ткани, бросали на зеленое ложе причудливый узор. Я никогда не уставала восхищаться колдовским мастерством. Стоит отдать должное: магическая ткань всегда легкая, как паутинка, и неизменно прочная, способная защитить в любую непогоду. Недаром именно колдовское плетение считалось лучшим среди семи королевств!
Я нежно провела пальцами по кружеву, наслаждаясь его невесомостью и впитывая волшебство, что вложил сюда Лукас. Точно бы проводила рукой не по узору полупрозрачной ткани, а по щеке создателя этого чуда. Позволив себе несколько мгновений сердечной слабости, отдернула руку, как от огня. Обжечься я никогда не боялась, облепиховое масло отлично залечивает раны. Жаль, что не душевные. А вот испытать боль от еще одного разочарования — да, жутко страшилась. Хоть ведьмы на самом деле ничего не боятся. Так они всем говорят. Врушки.
На поляне никого не оказалось. Стараясь особо сильно не удивляться, я отправилась к ручью. Кристально чистая вода манила найти место поглубже и освежиться полностью. Хотя бы обтереться, на мелководье не поплаваешь. Но одно короткое прикосновение сводило руки от холода, поэтому я ограничилась умыванием. Приведя себя в относительный порядок, оправила платье и принялась переплетать косу. После ночи волосы растрепались. И хорошо, что колдун не видел меня спросонья. Я ведь ни капельки не хотела ему нравится, просто ведьма всегда должна выглядеть совершенно. А недостатки человеческий удел.
Когда рядом раздались голоса, я как раз перевязала кончик косы зеленой лентой.
— Еще одна такая выходка и я не посмотрю, что ты фамильяр Ниэлы, — строго чеканя слова пригрозил Лукас. — Отгребешь.
— Подумаешь! Ничего особого я и не сделал. Так, пошалил. Скучно, знаешь ли, стало.
— Пошалил? — не спросил, скорее проскрежетал колдун. — Натравить на меня тьму муравьев и остальных ползучих тварей по-твоему шалость?
Мышь ухмыльнулся.
— Кро-охотная.
Видимо, вчерашнее откровение не прошло даром. Фамильяр выбрал новую цель для мести. Я даже немного пожалела Лукаса. Совсем чуточку.
— Бука! — мужчина свирепел на глазах.
На моей памяти он еще не был таким лютым. А ведь вчера причин для злости у него появилось с дюжину.
— Для тебя: господин Букелий или мистер мышь, — с важным видом задрал мордочку фамильяр.
— А летучий поганец, не хочешь?
Бука едва не влетел в осину от праведного возмущения. Неистово махая крылышками, он разорался не на шутку:
— И чего ты так взбеленился? Моя ведьмочка вчера и похуже вытворяла.
Лукас помрачнел лицом, угрожающе приблизившись к зависшему в воздухе мышу.
— Моя ведьмочка, — голосом выделив слово «моя», недобро прищурился колдун, — не ты. Так что не пытайся повторить ее подвиги. Тебе они с рук так просто не сойдут.
— Отчего же? Я тоже пострадавшая сторона! И требую возмещения морального ущерба!
Ой, и куда понесло этого борца за справедливость?!
— Мышиное безумие заразно? — скептически скрестил руки на груди Лукас.
Больше всего Бука ненавидел, когда его не воспринимали всерьез. Вот и сейчас, едва не лопнул от ярости, с виду напоминая вздувшийся шарик с крылышками, а не летучую мышь.
— Да из-за тебя мы с ведьмочкой прожили десять лет в сущем…
Я сломя голову ринулась к ним, страшась опоздать. Ведь если не вмешаюсь, это мышиное недоразумение выдаст Лукасу все мои тайны! А я еще не решила, как воспринимать колдуна: то ли ненавистным приятелем, то ли любимым врагом…
— Доброе утро, мальчики, — окрикнула, остановившись в пяти шагах от них. — Почему меня никто не разбудил?
— Ниэла… — выдохнул колдун.
Мое имя еще так не ласкало слух и не звучало благоговением. Мужчина тут же позабыл о мыше, полностью сосредоточившись на мне. Вроде именно этого и добивалась, а от беспричинной неловкости стала вдруг теребить кончик косы.
— Что стряслось? — нахмурилась, внимательнее разглядывая колдуна.
Его лицо, шея и предплечья были покрыты мелкими укусами, ярко покрасневшими. Без сомнения, они зудели, саднили и причиняли еще уйму неприятных ощущений.
Бука хитро мне подмигнул:
— Лукас случайно упал на муравейник.
— Десять раз, — мрачно кивнул колдун.
— Хм-м… — Я задумчиво постучала пальчиком по подбородку, делая вид, что поверила такой версии: — Случайно?
— Совершенно случайно! — охотно подтвердил Бука.
Лукас наградил фамильяра уничтожающим взглядом, а мне неловко развел руками:
— Просто нелепость какая-то, — и тут же перевел разговор на другую тему. — Как спалось?
Непонятно, зачем ему выгораживать Буку? Ведь всего с минуту назад готов был ему глазенки выколоть. Пожалел? Или он из тех мужчин, что выбирают не посвящать женщин в проблемы?
— Превосходно. А тебе?
— Увы, не так хорошо, как могло быть с тобой.
Я вновь попалась на ласковый взгляд и чарующий голос, прозвучавший многообещающе. Память мгновенно вернула в ту ночь, когда я впервые испытала сладость полета в руках любимого мужчины. Между нами точно натянулась крепкая нить, казалось еще с минуту и притяжение можно будет осязать физически.
Бука присвистнул, разбивая вдребезги волшебство связи. Вечно встрянет в самый неподходящий момент! Хоть какая-то от него польза!
— Лукас! — возмущенно вскинулась я.
— Как ты относишься к рыбе на завтрак? — колдун скрыл разочарование за спокойной улыбкой. В руке он держал сеть, полную нескольких трепыхающихся окуней. — Здесь недалеко речушка протекает. Мелкое, но вполне рыбное место.
— Смотря кто ее будет чистить.
С готовкой пришлось подружиться, привыкая жить без магии. Но заниматься разделкой рыбы я люто ненавидела.
— Я и чистить буду, и готовить, малышка, — Лукас понимающе улыбнулся, избавив меня от неприятных минут.
— Тогда страшно положительно, — потерла ладошки я.
Живот согласно отозвался протяжной голодной трелью.
Блистая раздражающей улыбкой, колдун поспешил взяться за приготовление. И пока он был занят делом, я вернулась к ручью. Под благим предлогом сбора трав для рыбы. На самом же деле, подальше от ушей Лукаса для личного разговора с одним не в меру болтливым фамильяром. Относительно наедине.
— Как на духу выкладывай, предатель крылатый, что ты успел наплести Лукасу? — разъяренной кошкой прошипела я, как только убедилась, что мужчина на нас не обращает внимания, а значит, наверняка, не слышит.
— О чем?
Удивление Буки было искренним. Ну почти.
Мне не поверилось.
— О нашем совместном прошлом.
— Ничего.
Я зло прищурилась:
— Вот пусть так и остается дальше.
Пауза долго не затянулась. По вспышке понимания в глазенках фамильяра, я могла быть уверена — он догадался, в чем суть.
— Так он ничего не знает?
— И не должен.
— Почему?
Вечное это «почему»! Разве нельзя просто принять на веру сказанное без лишних вопросов?
Бука продолжал пытливо искать мой взгляд. И не отстанет ведь!
— Я не доверю ему свою слабость, — недовольно призналась.
Вместо долгожданного спокойствия и молчания, удовлетворившись ответом, Бука наоборот разволновался.
— Ниэла, — нахмурился он. Под маской болтуна и хитреца просматривалась истинная натура. По-настоящему обеспокоенная сейчас. — Да, колдун виноват, не спорю. И он должен ответить за свое. Отомсти ему, утоли ведьмовскую жажду справедливости и прости. Не отталкивай.
Мышь просил за Лукаса? В первое мгновение не поняла: послышалось или правда? И уши пальцем прочистила, надеясь на первое. Но трогательно заломленные в мольбе лапки фамильяра убедили в ином.
— Чего? Ты что на его стороне?!
Бука упрямо качнул головой, едва не свалившись с моего плеча:
— Боги связали вас.
— Я просила?
— Ты не будешь счастлива вдали от него!
— А это еще посмотрим!
— Ниэла!
Никто из нас не уступал в упрямстве друг другу. Едва не сталкиваясь носами, мы рьяно доказывали собственную правоту. И все равно каждый остался при своем мнении.
— Позволь мне самой решить, как и каким образом поступать, — скрипнула зубами. — И не смей ему о чем-нибудь проболтаться. Уяснил?
Над ухом раздалось недовольное сопение фамильяра.
— Это приказ?
— Пусть так, — никогда еще я не позволяла себе такого нарочито холодного тона. Властного и пренебрежительного, как у тетушки. Все же яблоко от яблоньки… — Это приказ.
— Не смею ослушаться, госпожа.
Мышь точно превратился в ледяную глыбу. Его застывшая в безразличии мордочка неприятно царапнула меня, взывая к совести.
И хоть фамильяр вслух не высказал и тени недовольства, остро чувствовалось — обиделся.
Испокон веков ведьма и фамильяр, точно голова и шея. Одно целое. Сплоченное. Неделимое. Как магия и нити, по которым она всегда течет.
Между нами с Букой всегда царило взаимопонимание, со временем переросшее в дружбу. Оставалось надеяться, что своим упрямством сейчас я не разрушила все хорошее. Не оттолкнула единственное существо целью жизни которого всегда было мое благополучие в той или иной мере.
— Пора подкрепиться и отправляться в путь, — от голоса Лукаса, прозвучавшего неожиданно близко, я вздрогнула.
Колдун казался непривычно хмурым. Не то чтобы он ранее напоминал мне эдакого весельчака. Но золотистые искорки во взгляде, когда он смотрел на меня, исчезли. И мне совершенно не понравилось чувство вины, точно я совершила грубую ошибку.
