27

Странное ощущение, когда смотришь в дуло пистолета. Тебя словно засасывает. Туда падаешь. Через несколько часов в пиццерии появятся полицейские из города и спросят, может ли Бритт-Мари описать молодого человека, что на нем было, высокого он роста или нет, говорил он на диалекте или с акцентом. Но единственная особая примета, которую Бритт-Мари сможет назвать, это – «у него был пистолет». Одному из полицейских придется даже объяснить ей: грабителю просто нужны деньги, и «не стоит воспринимать это как что-то личное».

Полицейским легко говорить, но, когда на тебя направлен пистолет, НЕ воспринимать это дело как личное довольно-таки трудно, в этом Бритт-Мари безоговорочно уверена.

– Открывай, мать твою, гребаную кассу! – зашипел грабитель.

Потом, задним числом, она вспомнит, что грабитель обратился к ней как будто она механизм, а не человек. Личность попыталась подъехать к кассе, но Бритт-Мари встала у нее на пути, словно вмерзла в пол.

– ОТКРЫВАЙ КАССУ! – гаркнул грабитель так, что и Личность, и мужчины в кепках инстинктивно заслонились руками – словно это могло их спасти.

А Бритт-Мари замерла на месте. Ужас парализовал ее настолько, что она была не в состоянии даже испугаться. И сама не понимала, почему она так поступила, но есть вещи, которых человек о себе не узнает, пока ему в лицо не направят пистолет. И вот Бритт-Мари – к своему изумлению и к ужасу Личности и мужчин – услышала собственный голос:

– Сначала купите что-нибудь.

– ОТКРЫВАЙ! – орал грабитель.

Бритт-Мари не шелохнулась. Положила забинтованную руку на здоровую. Руки дрожали, но такой уж сегодня день, что Бритт-Мари решила: с нее достаточно. И поэтому ответила со всей возможной благожелательностью:

– Видите ли, чтобы открыть кассу, надо пробить какую-то сумму. Иначе начнется путаница с чеками.

Пистолет в руке грабителя ходил ходуном. В равной степени от удивления и растерянности.

– НУ ТАК ПРОБИВАЙ, МАТЬ ТВОЮ!

Бритт-Мари сложила руки на животе. Пальцы были скользкие от пота. Но что-то внутри ее, вопреки категорическим протестам здравого смысла, приняло решение сейчас, несмотря ни на что, хоть немного постоять за себя.

– Но поймите же: нельзя просто ввести первые попавшиеся цифры. Касса пробьет неправильный чек.

– ДА СРАЛ Я НА ТВОИ ГРЕБАНЫЕ ЧЕКИ, СТАРАЯ ДУРА! ОТКРЫ… – надсаживался грабитель.

– Повышать голос нет никаких оснований, – решительно перебила его Бритт-Мари и терпеливо добавила: – Как нет никакой необходимости, голубчик, прибегать к подобному лексикону!

Тут на Бритт-Мари налетело инвалидное кресло и ударило ее под колено, – так что все трое – Личность, кресло и Бритт-Мари – оказались на полу. Одновременно грохнул выстрел, так что в ушах завыло, а пространство сместилось. Люминесцентные трубки осыпа́лись снегопадом осколков, и Бритт-Мари не понимала, на спине она лежит или на животе, где стены, а где – пол. Она слышала, как Личность тяжело дышит ей в ухо и как вдалеке вроде бы что-то звякает.

Потом она разобрала голоса Веги и Омара.

– Что за х… – начала Вега, и Бритт-Мари невольно вскочила на ноги, хотя в ушах у нее звенело, а благоразумие во весь голос кричало, что надо взять себя в руки и полежать на полу, как цивилизованные люди.

Многого о себе не узнаешь, пока не станешь собой: на что ты способен, насколько ты отважен. Грабитель повернулся к Веге и Омару, в прорезях балаклавы полыхнула ярость:

– Едрить вашу мать, какого, сука, хрена вы тут забыли?

– Псих? – прошептал Омар.

– ВЫ КАКОГО ЛЫСОГО ЗДЕСЬ ОШИВАЕТЕСЬ? Я ЖЕ ДОЖИДАЛСЯ, ПОКА ВЫ ОТВАЛИТЕ! НА ХЕРА ВЫ СЮДА ПРИПЕРЛИСЬ, ЗАСРАНЦЫ ДОЛБАНЫЕ?

– Я забыла куртку, – вымолвила Вега.

Псих неистово размахивал пистолетом у нее перед носом, но Бритт-Мари уже встала между дулом и детьми, убедилась, что закрыла собой обоих и замерла, не подавшись назад ни на миллиметр. Снова вмерзла в пол – но теперь все вытесненные стремления вдруг расправились внутри ее и стали той опорой, за которую она держалась.

– Все, с меня довольно! – угрожающе прошипела она.

И подумала, что впервые в жизни хотя бы шипит угрожающе.

Атмосферу, воцарившуюся после этого в помещении, точнее всего можно было бы описать как неоднозначную. Псих явно не знал, что делать с пистолетом. Остальные присутствующие замерли в ожидании его решения. Бритт-Мари недовольно глянула на ноги Психа:

– Я помыла пол.

– ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, МАТЬ ТВОЯ ВЕДЬМА! – выкрикнул Псих.

– А вот этого я не сделаю ни в коем случае, – ответила Бритт-Мари.

Из прорезей балаклавы капал пот. Псих сделал два оборота на месте, с пистолетом на уровне глаз, и мужчины в кепках снова повалились на пол. Потом в последний раз с ненавистью глянул на Бритт-Мари и бросился бежать.

Дверной колокольчик радостно звякнул, и Бритт-Мари почувствовала, что ее тело сейчас лужицей растечется по полу. Верх снова перепутался с низом, и она не сразу поняла, что в вертикальном положении ее удерживают дрожащие руки Веги и Омара. Рукав жакета намок от слез, и она не знала ни чьи они, ни кто кого теперь обнимает – дети ее или она детей. Но когда дети стали оседать на пол, у нее неведомо откуда появились силы, чтобы устоять на ногах. Потому что таковы женщины вроде Бритт-Мари: они обретают силу, когда надо поддержать другого.

– Простите-простите-простите-простите, – задыхалась Вега.

– Ш-ш-ш, – шептала Бритт-Мари и укачивала ее и Омара.

– Простите, что я обозвала вас перечницей, – всхлипнула Вега.

– Я такое и раньше слышала, – утешала ее Бритт-Мари.

Она усадила детей на стулья. Укутала в пледы, налила им горячего шоколада из настоящего какао – именно этого просили дети Кента, когда были маленькие и просыпались среди ночи от кошмаров. Качество какао вызывало сомнения, потому что Личность клялась, что это «почти какао! Китайское!», но дети все равно были слишком потрясены, чтобы чувствовать вкус.

Омар твердил, что надо связаться с Сами, Вега то и дело набирала номер брата. Бритт-Мари попыталась их успокоить, она была почти уверена: Сами не имеет отношения к ограблению. Дети уставились на нее открыв рот, а потом Омар прошептал:

– Вы не понимаете. Если Сами узнает, что Псих целился в нас из пистолета, то найдет его и убьет. Надо связаться с Сами!

Номер Сами не отвечал. Дети испугались не на шутку. Бритт-Мари крепче укутала их в одеяла, сварила еще шоколада. А потом занялась тем, что умела. Тем, что у нее хорошо получалось. Принесла щетку, половую тряпку и соду, подмела осколки и стала мыть пол.

Закончив, она встала за кассу – и вцепилась в прилавок, чтобы не потерять сознание. Личность протянула ей таблетку от головной боли и еще пива. Мужчины в кепках и бородах встали из-за столика, принесли чашки и бесшумно поставили их на прилавок перед Бритт-Мари. Потом сняли кепки, опустили головы, ища что-то в газетах и, найдя, протянули ей.

Приложения с кроссвордами.