14

Балкон все меняет.

Было шесть часов утра, и Бритт-Мари переполнял неведомый прежде энтузиазм. А вот душевное состояние Личности скорее выглядело как похмелье и некоторое раздражение. Потому что Бритт-Мари разбудила ее в шесть утра, постучавшись в дверь пиццерии и с энтузиазмом спросив, нет ли у нее дрели. Личность открыла, похмельная и немного раздраженная, и довела до сведения Бритт-Мари, что пиццерия, включая прочие находящиеся в этом помещении производственные и торговые точки, в это время суток закрыта. Тогда Бритт-Мари исключительно благожелательно поинтересовалась, почему в таком случае Личность находится в пиццерии? Бритт-Мари представляется, что проживать в помещении пиццерии не слишком гигиенично. Личность объяснила, как могла, не открывая глаз и с фрагментами еды на кофте – которые то ли не добрались до рта, то ли тем или иным образом ушли обратной дорогой, – что она «слишком нагрузилась» вчера после матча, чтобы ехать домой. Бритт-Мари одобрительно кивнула и сказала, что, по ее мнению, это разумное решение, потому что садиться за руль в состоянии опьянения нельзя. И даже не посмотрела на инвалидное кресло, ни в коем случае, ведь Бритт-Мари лишена предубеждений.

Личность, ворча, попыталась закрыть дверь. Но Бритт-Мари, как сказано выше, переполнял энтузиазм, а когда Бритт-Мари полна энтузиазма, остановить ее нелегко. Энтузиазм этот отчасти объяснялся обретением балкона, но в основном тем, что Бритт-Мари теперь было куда поставить цветочные ящики. Все изменилось. Бритт-Мари почувствовала себя способной выйти в мир. Или по крайней мере – в Борг.

Но в шесть утра Личность, похоже, не была готова разделить энтузиазм Бритт-Мари в полной мере, так что Бритт-Мари всего лишь поинтересовалась, нет ли у нее, случайно, дрели. Дрель у Личности имелась, и Личность ее даже принесла. Бритт-Мари взяла ее обеими руками, нечаянно нажала на кнопку, вследствие чего неумышленно слегка просверлила Личности руку. Личность отняла дрель у Бритт-Мари, пожелав узнать, что именно Бритт-Мари намерена делать с инструментом. Бритт-Мари с энтузиазмом уведомила ее, что намерена повесить картину в рамке.

И теперь Личность обреталась в досуговом центре, – похмельная, немного раздраженная и с дрелью в руках. Бритт-Мари стояла посреди комнаты и с энтузиазмом рассматривала картину. Рано утром она отыскала ее в чулане досугового центра, поскольку Банк потребовала, чтобы Бритт-Мари освободила помещение на весь день, а Бритт-Мари все равно трудно было уснуть после чувств, вызванных балконом. Картина была прислонена к стене, за каким-то не имеющим названия старым хламом; толстый слой пыли на ней походил на вулканический пепел. Бритт-Мари принесла картину в досуговый центр и очистила влажной тряпкой с содой. Теперь картина выглядела очень стильно.

– Видите ли, я еще никогда не вешала картин, – благожелательно пояснила Бритт-Мари, заметив раздражение Личности.

Просверлив дыру, Личность повесила картину на стену. Картина оказалась не то чтобы совсем картиной. Это была старая, еще черно-белая карта Борга. «Добро пожаловать в Борг!» – гласила надпись вверху. Бритт-Мари питала удивительную для человека, не склонного к путешествиям, любовь к картам. В них было что-то надежное, что успокаивало ее еще в детстве, когда Ингрид по ночам рассказывала ей о Париже. Можно посмотреть на карту и найти на ней Париж. Все, что есть на карте, сразу становится понятнее. Бритт-Мари серьезно кивнула Личности:

– Чтобы вы знали, у нас с Кентом дома картин нет. Кент не любит живопись.

Личность при слове «живопись» вскинула бровь в направлении карты. Бритт-Мари благожелательно кивнула:

– Нельзя ли повесить ее чуточку выше?

– Выше? – Личность втянула носом воздух.

– Низковато висит, – объяснила Бритт-Мари, причем в ее голосе не было и тени укора.

Личность глянула на Бритт-Мари. Потом на свое кресло. Бритт-Мари тоже посмотрела на инвалидное кресло. Без всякого предубеждения, разумеется. Потом на Личность. Потом вложила одну руку в другую.

– Но так, конечно, тоже очень, очень хорошо.

Личность, бормоча что-то, чего лучше никому не слышать, катилась к двери и дальше через парковку, к пиццерии. Бритт-Мари шагала следом – ей были нужны сникерс и сода.

В пиццерии пахло сигаретным дымом и пивом. На столах стояла грязная посуда. Энтузиазм Бритт-Мари несколько увял.

– Разумеется, это не мое дело, но это напоминает свинарник, – благожелательно заметила она и тут же прибавила: – Но это, разумеется, не мое дело.

– Не твое, так и молчи, – ответила Личность и принялась рыться под прилавком, бурча что-то про «таблетки от головы, куда Вега задевала эту хрень? Все здесь всё прячут на хрен, ни хрена не найдешь», после чего скрылась на кухне.

Бритт-Мари неуверенно протянула руку к грязным тарелкам, и тут Личность, словно у нее вдруг появились глаза на затылке, рявкнула:

– Не трожь посуду!

Бритт-Мари постояла, сцепив руки в замок и пытаясь совладать с собой. Ее хватило секунд на пятнадцать. Потом она принялась носить посуду на кухню. Личность запивала таблетку от головной боли чем-то из бутылки, о содержимом которой Бритт-Мари спросить не решилась.

– Я сказала – не трожь посуду, – простонала Личность, дыша таким перегаром, что по идее могла бы растворить краску на стенах.

Бритт-Мари с легким стуком сгрузила посуду на столик у мойки. Ни в коей мере не демонстративно.

– Но это негигиенично. Как будто здесь живут животные.

– Где-то же им надо жить, – пробурчала Личность.

Бритт-Мари принялась мыть посуду, невзирая на протесты Личности. Затем выдвинула ящик и начала раскладывать столовые приборы в правильном порядке. Личность, подъехав, задвинула ящик. Бритт-Мари терпеливо выдохнула:

– Я просто пытаюсь немного прибраться.

– Кончай все менять! Я ж не найду ни хрена! – выкрикнула Личность, когда Бритт-Мари не утерпела и принялась наводить порядок в шкафчике с рюмками и бокалами.

– Уму непостижимо, как здесь вообще можно что-то найти, – уведомила ее Бритт-Мари.

– Не так ставишь! – возразила Личность.

– Ах-ха, что бы я ни делала – я, разумеется, все делаю не так, – обиделась Бритт-Мари.

Личность, что-то бормоча, воздела руки к потолку, словно он во всем виноват, и выкатилась из кухни. Бритт-Мари продолжала стоять, борясь с желанием снова открыть кухонный ящик. Ее хватило секунд на пятнадцать. Когда она вышла из кухни, Личность сидела посреди продуктового магазина и угрюмо поедала кукурузные хлопья, таская их горстями прямо из пакета.

– Хоть тарелку бы взяли, – вздохнула Бритт-Мари и принесла тарелку.

Теперь Личность угрюмо поедала хлопья, таская их горстями из тарелки.

– Простокваши вы, конечно, не добавляете, – констатировала Бритт-Мари.

– У меня непереносимость этой, как ее? Лактозы, – вздохнула Личность.

– Ах-ха, – произнесла Бритт-Мари в том смысле, что сможет перенести и не такое, и переставила банки на полке.

– Бритт-Мари, сделай милость, ничего не трогай, – прошептала Личность, как шепчет человек, у которого ужасно болит голова.

– Они не так стоят, – пояснила Бритт-Мари.

– Ага, ну прям! – возразила Личность.

– То есть я убираюсь неправильно, вы это хотите сказать? – поинтересовалась Бритт-Мари и, подойдя к кассе, начала укладывать блоки сигарет, руководствуясь цветом пачек.

– ХВАТИТ! – Личность попыталась вырвать у нее сигареты.

– Я просто хочу сделать здесь поуютнее, – объяснила Бритт-Мари.

– Не вместе! – простонала Личность, тыча пальцем сначала в пачки с иностранными буквами, а потом в те, где букв не было. – Для налоговой! – серьезно пояснила она, показывая на пачки без иностранных букв, после чего указала на пачки с иностранными буквами: – «Выброс гравия»!

Бритт-Мари искала, за что бы ухватиться, чтобы не упасть.

– Вы хотите сказать, это контрабанда?

– Да понимаешь, Бритт-Мари… Они это, с грузовика упали.

– Это уголовное преступление!

Личность, сосредоточенно сопя, снова укатилась на кухню. Там она выдвинула ящик с приборами и принялась сквернословить во весь голос, после чего с кухни донеслась длинная тирада, из которой Бритт-Мари разобрала только «заявляется, дрель ей вынь да положь, картину повесь, человек спит – но нееет, ты уголовник, ишь, Мэри Поппинс из молодежного центра, знай переставляет всякую хрень с места на место». У Бритт-Мари имелись основания полагать, что это ее, Бритт-Мари, назвали Мэри Поппинс. Причем без всякой благожелательности. Бритт-Мари так и стояла на границе магазина и пиццерии, передвигая с места на место какие-то банки и пачки сигарет. Вообще-то она собиралась только купить сникерс, соду и уйти отсюда, но покупать соду у явно нетрезвого человека было бы крайне безответственно, так что она решила подождать, пока Личность не протрезвеет.

Но Личность, похоже, прочно обосновалась в кухне, и Бритт-Мари занялась тем, чем привыкла заниматься в таких ситуациях: уборкой. Когда она закончила, в пиццерии стало на самом деле очень красиво. К сожалению, цветов здесь не было, но на прилавке рядом с кассой оказалась вазочка. Вазочку пересекал обрывок белого скотча с надписью «чаевые». Вазочка была пуста. Бритт-Мари вымыла ее и вернула на прилавок, к кассе. Потом выгребла из сумочки мелочь и ссыпала в вазочку. Поворошила монеты, чтобы они стали как земля для цветов. Так гораздо красивее, чем пустая ваза.

– Возможно, вы бы лучше переносили лактозу и прочее, если бы уделяли больше внимания гигиене, – благожелательно объяснила она Личности, когда та наконец появилась из кухни.

Личность потерла виски, развернулась и снова скрылась на кухню. Бритт-Мари ворошила мелочь в вазочке для чаевых.

Звякнула входная дверь, и вошли двое мужчин в кепках и бородах. Кажется, тоже с похмелья.

– Я бы вас попросила вытирать ноги за дверью, – объявила им Бритт-Мари.

– Чего? – Мужчины не поняли.

– Видите ли, я только что вымыла пол, – пояснила Бритт-Мари.

Мужчины вытерли ноги. Кажется, больше от изумления, чем от сознательности.

– Ах-ха. Что желаете? – поинтересовалась Бритт-Мари, когда мужчины снова вошли.

– Ко…фе? – выдавили мужчины, осматриваясь так, словно шагнули в параллельное пространство: пиццерия вроде та же, где они обычно пьют кофе, только чистая!

Бритт-Мари кивнула и пошла на кухню. Личность спала с банкой пива, уронив голову в ящик со столовыми приборами. Не найдя кухонного полотенца, Бритт-Мари взяла два рулона бумажных, осторожно приподняла голову Личности, подсунула рулоны ей под лоб вместо подушки и так же осторожно уложила голову Личности обратно в ящик. Спокойно, без выбросов гравия сварила кофе в самой обычной кофеварке и подала мужчинам в кепках и бородах. Немного помедлила возле их столика – вдруг кто-нибудь из них скажет, что кофе вкусный. Никто не сказал.

– Значит, кофе вас не устраивает, – констатировала она, не выказав ни малейшей обиды.

Мужчины вытаращились на нее, словно она произнесла эти слова без единого гласного звука. Бритт-Мари смахнула со стола невидимые крошки (вместе с несколькими видимыми) и глянула на газеты.

– Ах-ха. Намерены ли вы разгадывать кроссворды? Теперь мужчины вытаращились на газеты. Бритт-Мари благожелательно кивнула:

– Если вы не намереваетесь их разгадывать, я могу разгадать их для вас.

У мужчин сделался такой вид, будто Бритт-Мари спросила, намерены ли они и в будущем пользоваться своими почками или она может взять их себе. Держа в руках кофейник, Бритт-Мари пояснила:

– Не пропадать же им.

– Ты вообще кто? – спросил один из мужчин.

– Бритт-Мари, – ответила Бритт-Мари.

– Городская, что ли? – спросил второй.

– Да, – ответила Бритт-Мари.

Мужчины кивнули, словно это все объясняло.

– Ну так купила бы себе газету, – сказал один.

Второй пробурчал что-то одобрительное.

– Ах-ха. – Бритт-Мари решила не предлагать им добавки.

Она выудила из сумочки еще монетку и бросила ее в вазочку для чаевых – с некоторой высоты, чтобы было слышно. Нет, не демонстративно, ни в коем случае. Бритт-Мари не является демонстративной личностью.

Личность продолжала спать на кухне – может быть, отчасти по вине Бритт-Мари, устроившей для нее слишком удобное спальное место. Как бы то ни было, Бритт-Мари сочла себя обязанной заниматься клиентами до прихода Веги. Не то чтобы их было много. И не то чтобы они были вообще. Пришел только рыжий парнишка, которого звали Пират, хотя Пират – это не имя. Он осторожно поинтересовался, найдется ли у Бритт-Мари время помочь ему с прической. Бритт-Мари уведомила его, что ужасно занята. Парнишка восторженно кивнул и стал ждать в углу. В этом деле он был мастер.

– Ах-ха, если уж ты стоишь там, то мог бы и помочь, – заметила Бритт-Мари.

Мальчик закивал так энергично, что чудом не откусил себе язык. Бритт-Мари отправила его предложить мужчинам в бородах и кепках добавки. Половину кофе Пират пролил по дороге.

Явилась Вега и застыла в дверях, озираясь, словно не туда попала.

– Что… здесь случилось? – выдохнула она. Впечатление было такое, словно ночью пиццерией овладело боевое подразделение аккуратистов и навело свои порядки.

– В каком смысле? – оскорбилась Бритт-Мари.

– Тут так… чисто.

– Ненормально – это когда грязь, – объяснила Бритт-Мари.

Вега направилась было на кухню, но Бритт-Мари шикнула:

– Она там спит!

– У нее похмелье. Как всегда после футбола. – Вега пожала плечами.

Вошел Карл, который, кажется, наладился ходить за посылками каждый день.

– Что желаете? – спросила Бритт-Мари со всей возможной предупредительностью и без малейшего укора.

– Я за посылкой, – сказал Карл без какой бы то ни было предупредительности.

Бакенбарды у него заходят на подбородок, отметила Бритт-Мари. Как перевернутые подснежники. Любимые цветы Бритт-Мари.

– Сегодня еще не было посылок, – сказала Вега.

– Тогда я подожду. – И Карл направился к мужчинам в кепках.

– Но заказывать вы, разумеется, ничего не станете. Будете просто сидеть, и все, – сверхблагожелательно констатировала Бритт-Мари.

Карл остановился. Мужчины за столиком смотрели на него, словно транслируя мысль: вести переговоры с террористами категорически неприемлемо.

– Кофе, – буркнул Карл наконец.

Пират уже направлялся к нему с кофейником.

Следующим пришел Свен. Улыбка озарила все его круглое лицо, когда он заметил Бритт-Мари.

– Привет, Бритт-Мари!

– Вытирайте ноги, – ответила Бритт-Мари.

Свен энергично кивнул. Вышел, вернулся.

– Как я рад вас видеть!

– Ах-ха. Вы сегодня на работе?

– Ну да, ну да.

– А то сразу не поймешь. Вы ведь, кажется, носите форму независимо от того, свободны или нет, – заметила Бритт-Мари без тени укора.

Кажется, Свен ее не совсем понял. Зато его взгляд переместился на блок явно иностранных сигарет, которые после диспута Личности и Бритт-Мари на тему контрабанды так и остались лежать возле кассы.

– Какие интересные буквы… – произнес он с любопытством.

Бритт-Мари встретилась глазами с перепуганной Вегой – и ощутила ту же панику.

– Это мое, – с трудом выговорила она и придвинула сигареты к себе.

– О, – удивился Свен.

– Курить – не преступление! – отрезала Бритт-Мари, притом что категорически так не считала.

После чего с ожесточением принялась наводить порядок на полках магазина.

– Все нормально с комнатой у Банк? – поинтересовался Свен ей в спину, но его, к облегчению Бритт-Мари, прервал стон Веги:

– Нееет, только не он…

Бритт-Мари выглянула в окно. На парковке остановилась БМВ. Бритт-Мари знает это, потому что у Кента как раз БМВ, так что Бритт-Мари точно известно, сколько такая стоит: ведь Кент вечно рассказывает это незнакомым людям в очереди на заправке. Дверь радостно звякнула; вошли мужчина – ровесник Личности и мальчик – ровесник Веги. Непонятно, кого из них так не хотелось видеть Веге. Мужчина – в очень дорогой куртке, Бритт-Мари знает это, потому что у Кента такая же. На мальчике была потертая клубная куртка с названием города в двух милях отсюда и словом «хоккей». Мальчик посмотрел на Вегу с интересом, она на него – с презрением. Мужчина широко улыбнулся мужчинам в углу, те в ответ воззрились на него так, словно надеялись взглядами прожечь на нем дыру. Мужчина отвел глаза и улыбнулся Веге:

– Торговля процветает, как всегда?

– А что? Вы приехали кого-нибудь уволить? – угрюмо спросила Вега, потом театрально хлопнула себя по лбу, словно ее посетило озарение:

– Нет! Как же! Уволить вы никого не можете, вы же здесь не работаете! А там, где вы работаете, увольнять некого – вы уже всех уволили!

Взгляд мужчины потемнел. Мальчику было явно не по себе. Мужчина со стуком поставил на прилавок две банки газировки.

– Двадцать четыре кроны, – невозмутимо объявила Вега.

– И две пиццы, – тем же тоном сообщил мужчина.

– Пиццерия закрыта.

– Как это закрыта? – грозно пророкотал мужчина.

– Печь в настоящее время неисправна, – проинформировала его Вега.

Презрительно фыркнув, мужчина швырнул на прилавок пятисотку.

– Пиццерия, в которой нет пиццы. Эффективное торговое направление.

– Примерно как бюро грузоперевозок без водителей, зато с управляющим, – съязвила в ответ Вега.

Лежавшая на прилавке рука мужчины сжалась в кулак. Краем глаза он заметил, как Карл привстал со стула, а двое других стараются его удержать.

– Шести крон не хватает, – угрюмо сообщил он сдаче, которую Вега высыпала на прилавок.

– У нас мелочь кончилась, – процедила Вега сквозь зубы.

Свен уже стоял рядом, хотя вид у него был неуверенный.

– Может, тебе лучше уйти, Фредрик? – спросил он. Взгляд мужчины переместился с Веги на полицейского. Задержался на вазочке для чаевых. Лицо расцвело довольной улыбкой. Сунув руку в вазочку, он выудил оттуда шесть крон.

– Спокойно. Я просто возьму отсюда!

Мужчина ухмыльнулся сначала Свену, потом мальчику в спортивной куртке. Мальчик, не поднимая глаз, пошел к двери. Уничтоженный Свен остался на месте. Мужчина в дорогой куртке встретился глазами с Бритт-Мари.

– Вы кто? – спросил мужчина.

– Я работаю в молодежном центре. – Бритт-Мари сердито поглядела на отпечатки, оставленные пальцами мужчины на только что отмытой вазочке.

– Я думал, его закрыли.

– Еще нет.

– Пустая трата денег налогоплательщиков, если хотите знать мое мнение. Лучше вложить их в учреждения для несовершеннолетних, все равно эта шпана рано или поздно туда попадет! – Мужчина дернул углом рта в сторону Веги.

Вид у Бритт-Мари был самый благожелательный.

– У моего мужа такая же куртка, – заметила она.

– У вашего мужа хороший вкус, – усмехнулся мужчина.

– Но он, разумеется, носит куртку своего размера. Повисло молчание – долгое, очень, очень долгое. Потом сначала Вега, а за ней Свен разразились хохотом. Бритт-Мари не поняла почему. Мальчик бросился к двери, за ним, чеканя шаг, последовал мужчина – и так грохнул дверью, что замигала люминесцентная трубка на потолке. БМВ юзом вывернула с парковки. Бритт-Мари не знала, в какую сторону смотреть. Свен с Вегой все еще смеялись в полный голос, отчего Бритт-Мари стало неприятно – она подозревала, что смеются над ней. Поэтому она тоже поспешила к двери.

– Теперь у меня есть время заняться твоей прической, – шепнула она Пирату и убежала через парковку.

Дверь радостно звякнула. Что с нее возьмешь?