11

Футбол – удивительная штука: он не просит, чтобы его любили. Он этого требует.

Бритт-Мари блуждала по молодежному центру, словно несчастный призрак, чью могилу вскрыли с намерением устроить там дискотеку. Дети в белых футболках сидели на диване и пили лимонад. Разумеется, настоящих сервировочных салфеток здесь не оказалось; Бритт-Мари нарвала туалетной бумаги по два квадратика и сложила вдвое. В нужде выбирать не приходится, но даже в нужде надо понимать, что нельзя просто взять и поставить банку со сладкой газировкой на стол – в этом Бритт-Мари никто не переубедит.

Еще она поставила перед ребятами по стакану. Один из мальчиков – Бритт-Мари, разумеется, ни за что не назвала бы его «полным», но выглядел он так, словно давно уже пьет лимонад за себя и за приятелей – радостно сообщил, что «я бы прямо из банки».

– Ни в коем случае. Здесь пьют из стаканов, – бескомпромиссно отрезала Бритт-Мари.

– Почему это? – спросил мальчик.

– Потому что мы не животные, – уведомила его Бритт-Мари.

Мальчик посмотрел на банку, как следует задумался и спросил:

– А какое животное, кроме человека, пьет лимонад из банки?

Вместо ответа Бритт-Мари подобрала с пола пульты и положила на стол – и тут же в ужасе отскочила на несколько метров: эти вроде бы скромные дети, до сей минуты тихо сидевшие на диване, в унисон заорали: «НЕЕЕТ!» – словно она швырнула пульты им в лицо.

– Не надо «лентяйки» на стол! – испуганно прошептал лимонадный мальчик.

– Примета – хуже некуда! Мы же проиграем! – завопил Омар и сбросил пульты на пол.

– Кто «мы»? – спросила его Бритт-Мари таким тоном, каким говорят с ненормальными.

Омар указал на мужиков в телевизоре. Мужчины явно не подозревали о существовании Омара.

– Мы! – повторил мальчик, упрямо и важно.

Тут Бритт-Мари заметила, что футболку он надел задом наперед. Она поправила волосы и занервничала.

– Мне не очень нравится, когда в помещении кричат. И мне не очень нравится, когда мы одеты задом наперед, как какие-нибудь бандиты. – И она подобрала пульты с пола.

– Если я оденусь правильно, мы проиграем, – пояснил Омар, указывая на футболистов в телевизоре.

Словно тут и правда имелась логическая связь.

Не зная, как реагировать на подобные глупости, Бритт-Мари отнесла и пульты, и грязную одежду в прачечную. Запустила стиральную машину, обернулась – перед ней стоял рыжий парнишка. Крайне смущенный. Бритт-Мари, которая не была готова к продолжению диалога, сцепила руки в замок.

– Они суеверные. Все должно быть, как в прошлый раз, когда мы выиграли, – сказал мальчик в сторону телевизора, пытаясь и объяснить, и оправдаться.

– Кто это «мы»? – Бритт-Мари сердито поглядела на экран: там бегали туда-сюда взрослые мужики в футболках с рекламой на иностранном языке.

По виду мальчика не скажешь, что Бритт-Мари задала хоть сколько-нибудь осмысленный вопрос.

– Мы, – объяснил он, явно недоумевая, что тут непонятного.

– Ах-ха.

Мальчик боязливо кивнул:

– Это я вам вчера угодил мячом по голове. Я не нарочно. У меня глазомер кривой. Надеюсь, мяч не испортил вам прическу.

Бритт-Мари счистила что-то с юбки и, не удержавшись, поправила волосы.

– Подумай, а может, недаром вашу площадку закрыли?

– У вас ужасно красивая прическа, – сказал рыжий парнишка, застенчиво улыбнувшись порогу, и вернулся на диван.

Трудно сказать, не понял он ее слов или предпочел не понять. Бритт-Мари смотрела ему вслед и ни в коей мере не испытывала к нему неприязни. Рыжий сел как можно дальше, у самой стены, позади черноволосого и лимонадного мальчиков.

– Это Пират, – сказала Вега.

Она вынырнула рядом с Бритт-Мари. Она то и дело выныривает. Футболка ей великовата. Или, может быть, ее тело маловато для этой футболки.

– Пират, – повторила Бритт-Мари, собрав всю благожелательность, какая ни есть в мире, чтобы не добавить, что пиратами можно называть только пиратов и больше никого.

Вега указала на двух других ребят на диване:

– Это Жабрик. А это – Дино.

Но у любой благожелательности есть предел.

– Вообще-то говоря, никакие это не имена! – воскликнула Бритт-Мари.

Вега не поняла.

– Просто он сомалиец, – объяснила она, указав на одного из мальчиков.

Поняв по виду Бритт-Мари, что цель не достигнута, Вега тяжко вздохнула и принялась объяснять:

– Когда Дино приехал в Борг, Омар перепутал Сомали и сомелье – ну знаете, которые пьют вина по телевизору. А «вина» рифмуются с «Дино». Вот мы и прозвали его Дино.

Бритт-Мари смотрела на Вегу так, словно Вега заснула пьяная в постели Бритт-Мари.

– То есть ваши настоящие имена не годятся.

Вега явно не улавливала сути претензии.

– Если мы назовем его каким-нибудь нашим именем, то как мы тогда поймем, кому пасовать?

Бритт-Мари коротко выдохнула через нос. Так Бритт-Мари стравливает раздражение, словно пар, когда его скапливается в голове слишком много.

– Но у него же есть настоящее имя? – прошипела она.

Вега пожала плечами:

– Откуда мы знали, какое у него имя? Он был не больно-то разговорчивый, когда сюда приехал. Но когда мы звали его Дино, он смеялся, а нам нравилось, как он смеется. Так «Дино» к нему и пристало.

Словно все в мире так просто. Словно имя можно взять и выбрать. Бритт-Мари принялась счищать какие-то особо невидимые пылинки с юбки так яростно, что у нее заболело запястье. Вега указала на лимонадного мальчика:

– Жабрика мы прозвали Жабрик, потому что его зовут Патрик. И потому что он умеет классно рыгать. А почему Пират, я не знаю. Просто Пират, и все.

Она кивнула на рыжего мальчика, которого не было видно за приятелями. Бритт-Мари снисходительно улыбнулась:

– Но футбольной команды для девочек, где ты могла бы играть, здесь нет, верно?

Вега покачала головой:

– Все девчонки играют в городской команде.

Бритт-Мари кивнула крайне, крайне благожелательно:

– Но ваша команда тебе не подходит, никоим образом.

– Это моя команда! – сердито ответила Вега.

Словно это ответ по существу.

Футболист в телевизоре покатился по траве. Омар воспользовался перерывом в игре, чтобы взобраться на кухонную табуретку и начать менять лампочки в кредит. Бритт-Мари взволнованно нарезала круги возле него и приговаривала:

– Тебе, конечно, все равно, что ты можешь свалиться, убиться насмерть и сломать табуретку. Тебе это, наверное, даже понравится.

Омар сиял, словно так оно и было. Вега встревоженно озиралась, словно кого-то потеряла.

– А мяч где? – спросила она.

– Блии-ин! На улице! – выкрикнул Омар в дождливый мрак за окном.

– Надеюсь, вы не принесете мяч сюда?! – в ужасе воскликнула Бритт-Мари.

– Но он же не может лежать ПОД ДОЖДЕМ! – В голосе Веги звучало такое отчаяние, словно в темноте под дождем остался близкий человек.

И не успела Бритт-Мари опомниться, как через всю комнату волной прокатилось «камень-ножницы-бумага», и проигравший рыжий Пират вскочил с дивана и шагнул к двери.

– Сумерки богов! Только не в чистой футболке! Нет! – еле выговорила Бритт-Мари, взмахнув трясущимися от злости руками.

Она схватила парнишку за ворот, но он уже обулся и шагнул через порог. Бритт-Мари яростно влезла в сапоги и бросилась следом.

– Только НЕ В ЧИСТОЙ футболке! – воскликнула она в темноту. Струи дождя обрушились на ее прическу.

Парнишка стоял в двух метрах от нее, прижимая к себе грязный мяч.

– Извиняюсь, – пробормотал он в кожаную покрышку.

Бритт-Мари не поняла, перед кем он извиняется – перед ней или перед мячом. Руками она прикрывала голову от дождя. Пират покосился на нее, улыбнулся, потом смутился и потупился.

– Можно вас спросить?

– Что такое? – удивилась Бритт-Мари; дождь заливал ей лицо.

– Вы не могли бы помочь мне с прической? – Парнишка старательно отводил глаза.

– Что такое? – повторила Бритт-Мари, не отрывая глаз от пятен грязи на только что выстиранной футболке.

– У меня завтра свиданка. Я… я подумал… хотел спросить, вы не могли бы помочь мне с прической? – с трудом выговорил рыжий Пират.

Бритт-Мари кивнула, словно ничего другого не ожидала.

– Парикмахера у вас в Борге, разумеется, нет. И теперь стричь вас – тоже моя работа. Ты это хочешь сказать? Да?

Пират помотал головой, уставившись на мяч.

– У вас волосы красивые. Я и подумал, что вы, наверное, умеете делать прически. А парикмахерской в Борге нет, ее закрыли.

Дождь немного утих. Бритт-Мари все еще держала ладони над головой на манер двускатной крыши, и дождь затекал в рукава жакета.

– Так это называется в наше время? «Свиданка»? – проговорила она чуть задумчиво.

– А раньше как называлось? – Мальчик покосился на нее из-под мяча.

– В мое время это называлось «гулять», – решительно произнесла Бритт-Мари.

Конечно, она не эксперт в этой области. Гуляла она только с двумя мальчиками. За одного из них потом вышла замуж. Пока они с рыжим парнишкой и мячом стояли на улице, дождь прекратился.

– Мы говорим «свиданка», ну или я так говорю, – пробормотал мальчик.

Бритт-Мари вздохнула, стараясь не встречаться с его ускользающим взглядом.

– Прошу прощения, я не могу ответить тебе прямо сейчас, потому что список у меня в сумочке, – тихо проговорила она.

Пират кивнул так радостно, что Бритт-Мари даже забеспокоилась:

– Да это ничего! Я могу и завтра, когда угодно!

– Ах-ха. В школу вы здесь, в Борге, конечно, не ходите.

– У нас еще зимние каникулы не кончились.

Тут из молодежного центра донеслись восторженные вопли. С перепугу Бритт-Мари потянула парнишку за футболку, а тот от неожиданности перебросил ей мяч. Теперь и ее жакет в грязи! Через полсекунды мужчины в пиццерии взревели так, что задрожала неоновая вывеска над дверью.

– В чем дело? – Бритт-Мари в панике бросила мяч на землю.

– Наши им забили! – в восторге заверещал мальчик-пират.

– Кто «наши»?

Мальчик-пират поднял мяч и уставился на Бритт-Мари, словно она задала глубоко философский вопрос.

– Наша команда, – недоуменно пояснил он.

– У меня сложилось впечатление, что у вас нет команды! – просипела Бритт-Мари.

– Ну наша команда, мы за нее! По телевизору! – попытался объяснить парнишка.

– Что ты имеешь в виду?

Мальчик открыл рот:

– Ну… за которую мы… болеем.

Бритт-Мари раздраженно сложила руки на животе:

– Какая же она ваша, голубчик, если вы в ней не играете.

Мальчик несколько секунд обдумывал ее слова, крепко обхватив мяч.

– Мы болеем за эту команду дольше, чем некоторые в ней играют. Так что это больше наша команда, чем их.

– Чепуха, – фыркнула Бритт-Мари.

В следующую секунду дверь молодежного центра с грохотом захлопнулась. Бритт-Мари метнулась к двери, парнишка – за ней. Дверь оказалась заперта.

– Они закрылись, чтобы мы не могли войти! – задохнулся от счастья Пират. – Потому что мы были на улице, когда наши забили гол!

– Ты, вообще говоря, о чем? – Бритт-Мари в отчаянии дергала дверную ручку.

– Ну что важно, чтобы мы стояли тут, на улице, потому что, когда мы были на улице, наши забили гол! Здесь мы приносим удачу!

Словно в этом и правда есть логика. Бритт-Мари сердито глянула на Пирата, давая понять, что лично она никакой логики тут не видит. Но оба остались стоять на парковке, хотя дождь припустил снова. Бритт-Мари больше ничего не сказала.

Потому что в первый раз за очень долгое время кто-то сказал Бритт-Мари, как это важно – что она где-то есть.

Футбол в этом смысле удивительная игра. Потому что он не просит, чтобы его любили.