ГЛАВА 28
Маму пришлось убеждать. Она бы никогда меня не отпустила, но папа еще дома, хотя и с портфелем в руке, — собирается в деловую поездку.
— Пожалуйста, — прошу я, — мне нужно побегать. — И он становится на мою сторону и даже каким-то образом уговаривает маму.
К тому времени, как у двери появляется Бен, папы дома уже нет.
— Ты уверена, Кайла? — спрашивает мама, обеспокоенно поглядывая на темнеющее небо. — Похоже, дождь собирается.
— Ничего со мной не случится. Эта штука водонепроницаемая, так ведь? — Я тяну рукав куртки. Бояться машин тоже не приходится — поверх куртки я, по маминому требованию, надела светоотражательную жилетку.
— Только по главным дорогам?
Бен обещает присмотреть за мной и смотрит на маму спокойно и уверенно. Ее это, похоже, успокаивает, и мы уходим.
Начинаем неторопливо и прибавляем постепенно. До собрания Группы у нас целый час, впереди пять миль — легко.
Бежим. Бен то и дело посматривает на меня с любопытством. Ждет, что я заговорю и все объясню, а я вдруг понимаю, что сказать-то и нечего.
Факт: Феб вела себя безобразно в отношении меня. Факт: лордеры забрали ее из школы и домой в автобусе она уже не вернулась. Но ведь это и все?
Бегу на пределе. Бен держится рядом. Ноги у него намного длиннее, и сил ему приходится тратить меньше.
— С такой скоростью придем раньше. Может, сбросим?
Мы сбрасываем и постепенно переходим на шаг.
— Это имеет отношение к Феб? — спрашивает Бен.
— Что тебе известно?
— Я узнал об этом сегодня после полудня, когда сошел с автобуса. Кто-то сказал, что видел, как ее утром усадили в фургон лордеров. Но все на уровне «он сказал... она сказала» — слухи, не больше того. Хотя домой на автобусе Феб уже не вернулась.
— Все так и было, я сама их видела. Два л ордера вошли в класс, а через минуту вышли, и один из них держал Феб за руку. Они провели ее по коридору и вывели из здания.
— Кто-нибудь знает почему?
— Я тебя собиралась спросить.
Бен мнется.
— Кое-кто думает, что ты могла что-то сказать. Навлечь на нее неприятности.
— Нет! Я бы ничего не сказала.
— Знаю. Тем более после того, как она вернула тебе кота, — говорит Бен, и я понимаю, что он имеет в виду. Вот только мне самой недостает его уверенности. Не исключено, что я как-то, не по свой воле, оказалась причастной к случившемуся с ней.
— Что-то еще? — спрашивает Бен.
Я пожимаю плечами.
— Только то, что сказала Феб. Мол, мы — правительственные шпионы из-за чипов у нас в мозгу.
— Неправда.
— А если правда? Если мы просто не знаем? Может, я выдала ее, сама о том не подозревая. Может, кто-то просканировал мой мозг и — пуф! — ее нет. Потому что она говорила такое, что не могло понравиться правительству.
Бен снова качает головой.
— Этого не может быть.
— Почему? Откуда ты знаешь?
— Потому что, если бы это было правдой, нас бы забрали первыми.
Шокированная, я смотрю на него. По привычке проверяю «Лево». Как всегда после бега, уровень держится около 7, но по коже словно бегут паучки. Бен прав. Мы говорили о возвращении Тори, о тех, кого забрали с Ассамблеи, спрашивали, что происходит. Это похуже, чем то, что говорила или делала Феб.
Так или иначе, меня не оставляет ужасное чувство, что случившееся с ней — моя вина. Наверно, это из-за миссис Али, которая сказала, что не любит узнавать новости из других источников. Должно быть, она услышала что-то о Феб, и это что-то оказалось связанным со мной.
— Я и еще кое-что узнал, — добавляет Бен. — Почему твоего кота отнесли Феб. Она, оказывается, присматривает за разными животными, особенно ранеными. Их ей отдают те, кто не в состоянии заплатить ветеринару. Похоже, Феб знает к ним подход.
И кто же позаботится о них теперь?
— Побежали, — говорю я.
Мы минуем здание деревенского клуба, где скоро начнется собрание Группы, и бежим дальше. Я думаю о том, что утаила от Бена. Об объявленной пропавшей без вести девочке, Люси Коннор; о Роберте, Робби, пережившем взрыв автобуса, но попавшем в список погибших на памятнике.
Мы поворачиваем наконец к клубу.
— Опоздаем, — говорю я.
— Ну и что? — Бен пожимает плечами. Он опаздывает всегда. Я только не уверена, что сестра Пенни, которая смотрит на его опоздания сквозь пальцы, распространит свою снисходительность и на меня.
Мы вбегаем в клуб через пятнадцать минут после начала собрания.
— Я уже собиралась звонить твоей маме, — сообщает, подбоченясь, сестра Пенни. Бену она не говорит ни слова.
— Извините, это я виноват, — говорит Бен. — Выбрал длинный маршрут, и мы не успели вернуться.
Сестра Пенни немного оттаивает и улыбается Бену.
— Ну тогда ладно. Садитесь, оба. Мы как раз начали обсуждать, какие цели каждый из нас ставит на следующие месяцы, так?
Какое-то время я ее не слушаю. Мои цели просты: держаться как можно дальше от лордеров и избегать неприятностей. А еще выяснить, что случилось с Феб, шепотом напоминает настойчивый внутренний голос.
Я так занята собственными мыслями, что не замечаю, как сестра Пенни подходит ко мне. Бен толкает меня в плечо.
Пенни хмурится.
— Постарайся оставаться с нами, Кайла. Может быть, бег отнимает у тебя слишком много сил? Итак, расскажи, какие цели ты ставишь перед собой?
Целей немного, и они не для оглашения вслух, но то, что я говорю после недолгого раздумья, вполне соответствует моим мыслям: хорошо учиться и избегать неприятностей.
Собрание наконец заканчивается.
— Береги себя. — Бен сжимает мою руку и убегает. Я провожаю его взглядом и завидую — вот бы и мне так.
Другие тоже понемногу расходятся. Я направляюсь к двери.
— Кайла, подожди, — окликает Пенни. — На пару слов.
Оборачиваюсь.
— Да?
— У тебя все хорошо?
— Было бы хорошо, если бы не спрашивали постоянно, все ли у меня хорошо! — не думая, бросаю я и тут же, покраснев, добавляю: — Извините, не надо было так говорить. — Может быть, она — одна из тех, кто записывает каждое мое слово, каждую мысль.
Сестра Пенни вздыхает.
— Садись, Кайла.
Я сажусь.
Она закрывает нетбук и опускается рядом.
— Я на твоей стороне. — Ее слова так похожи на то, что говорит миссис Али. Я отстраняюсь. Пенни огорченно качает головой. — Не надо. Ты только не бойся меня. Этот разговор останется между нами. Понимаешь? Что бы ты ни сказала сегодня, я никуда не побегу и никому это не передам. Можешь мне доверять.
Несмотря ни на что, я верю, что она говорит искренне. Но кто знает, что может сделать человек ради моего блага?
— Расскажи мне. Я же вижу. У тебя на лице написано — что-то случилось. Что?
А если через нее удастся получить какую-то информацию?
— Из нашей школы сегодня забрали девушку. Лордеры. Я знала ее. Вот и все.
— Господи, что же произошло?
— Двое вошли в класс и увели ее с собой. Говорят, посадили в черный фургон.
— А ты знаешь почему?
— Не уверена. Может быть, сказала что-то не то.
— Я так понимаю, что в этой истории не все так просто, — говорит сестра Пенни и тут же поднимает руку. — Нет-нет, ничего мне не говори. Эта девушка, сколько ей лет?
— Не знаю. В школе она была в одном со мной классе.
— Одиннадцатый год?
Я киваю.
— Послушай, Кайла. Это очень важно. Не задавай вопросов и держись от этого дела подальше. — Она берет меня за плечи и смотрит мне в глаза. — Это ради твоего же собственного блага. Ты понимаешь?
Да.
Пенни отпускает меня и улыбается, ясно и безмятежно.
— Тогда до встречи в следующий четверг! До свидания, моя дорогая, и всего хорошего.
Она выходит. Я поворачиваюсь и вижу маму в конце коридора. Подхожу ближе.
— Все в порядке? — Она вскидывает брови.
— Да, все хорошо, — говорю я и в порыве внезапного воодушевления добавляю: — Мы с Беном немного задержались на маршруте, и сестра Пенни выговаривала мне за опоздание.
— Господи, что же произошло?
— Двое вошли в класс и увели ее с собой. Говорят, посадили в черный фургон.
— А ты знаешь почему?
— Не уверена. Может быть, сказала что-то не то.
— Я так понимаю, что в этой истории не все так просто, — говорит сестра Пенни и тут же поднимает руку. — Нет-нет, ничего мне не говори. Эта девушка, сколько ей лет?
— Не знаю. В школе она была в одном со мной классе.
— Одиннадцатый год?
Я киваю.
— Послушай, Кайла. Это очень важно. Не задавай вопросов и держись от этого дела подальше. — Она берет меня за плечи и смотрит мне в глаза. — Это ради твоего же собственного блага. Ты понимаешь?
Да.
Пенни отпускает меня и улыбается, ясно и безмятежно.
— Тогда до встречи в следующий четверг! До свидания, моя дорогая, и всего хорошего.
Она выходит. Я поворачиваюсь и вижу маму в конце коридора. Подхожу ближе.
— Все в порядке? — Она вскидывает брови.
— Да, все хорошо, — говорю я и в порыве внезапного воодушевления добавляю: — Мы с Беном немного задержались на маршруте, и сестра Пенни выговаривала мне за опоздание.
— Пунктуальность — очень важное качество, — наставляет мама и продолжает лекцию до самого дома.
На следующий день, как и каждую пятницу, ученики тянутся в зал собраний. Но на этот раз настроение совсем другое. Почти никаких разговоров, тычков, обмена планами на выходные.
Рядом со мной все, конечно, молчат, но за день я наслушалась всякого. Ее исчезновение подействовало на ребят еще сильнее, чем исчезновение Тори или других неделей раньше. Тогда все знали, почему их забрали. Но Феб держалась в сторонке, ни с кем нелегально не общалась и, в отличие от прочих, жалоб начальству не высказывала.
Риксон появляется в сопровождении двух лор-деров, и зал встречает его тишиной. Он обводит собрание взглядом — все застывают, выпрямив спины и глядя строго перед собой.
— Добрый день, одиннадцатый год, — явно довольный, с улыбкой говорит он.
Ассамблея длится недолго. По окончании ее лордеры снова занимают место у выхода и пристально всматриваются в лица выходящих.
На этот раз за плечи никого не хватают и в сторону никого не отводят. На этот раз.
Сегодня домой нас везет Джазз. Я прихожу к машине первой, когда Эми еще нет. Она появляется из-за угла, и Джазз машет ей, а потом поворачивается ко мне.
— Парочку слов, пока мы одни.
— Что?
— Мак хочет с тобой повидаться. Где-нибудь на следующей неделе, он даст знать. И никому не говори, ладно? Никому.
Ответить не успеваю — Эми уже рядом. Джазз поворачивается, обнимает ее и открывает дверцу. Сдерживая дрожь, я забираюсь на заднее сиденье.
Мак и его нелегальный компьютер, веб-сайт пропавших без вести, на котором есть и Люси — я? Он доверяет мне, рассчитывает, что я никому не скажу. Мак сделал намного больше того, что сделали исчезнувшие, Феб и другие. Для зачистки он уже не подходит по возрасту. Что же будет с ним, если его найдут?
Лучше бы он не доверял мне. Что бы он ни хотел сказать — я не хочу этого знать.
