ГЛАВА 20
Металлической штучкой, напоминающей лопатку для торта, он наносит на верхний ряд что-то белое и по одному кладет сверху кирпичи. Подхватывает белые потеки, разглаживает. Потом переходит к другому ряду.
Я смотрю. Несколько раз он отрывается от дела, поглядывает в мою сторону, но продолжает работать.
Понимаю, что пялиться на людей нельзя, что большинству это, как правило, не нравится. Но ничего не могу с собой поделать.
Кирпич за кирпичом. Над землей уже поднялись пять рядов.
Проторчу здесь еще — будут неприятности. Уж мама-то точно знает, сколько требуется времени, чтобы дойти до угла следующей улицы и бросить письмо, которое я все еще держу в руке, в почтовый ящик. В первый раз мне позволено пойти куда-то одной. Если не справлюсь с поручением, первый, вполне вероятно, станет последним.
Он снова поднимает голову, потом опускается на корточки. Ему лет тридцать, на нем синий комбинезон в пятнах краски, цемента и сажи. У него замасленные волосы. Он сплевывает на землю.
— Ну?
Я вздрагиваю.
— Хочешь чего-то, дорогуша? — Он усмехается и бросает взгляд на мое запястье.
— Извините. — Я поворачиваюсь и мчусь по улице, до самого угла. Вслед мне катится смех.
Бросаю письмо в ящик и возвращаюсь той же дорогой. В том месте, где он работает, стоит белый фургон с надписью «Бест. Строительные работы» на боковой дверце. Он занят тем же, выкладывает кирпичную стену сада.
Увидев меня, каменщик свистит. Я иду и не обращаю внимания, хотя щеки горят от стыда.
— Что так долго? — спрашивает мама. Она сидит на ступеньке крыльца и, как только я выхожу из-за угла, сразу же машет мне рукой.
— Ничего. Просто прогулялась.
— Все в порядке?
— Да, все хорошо. — Я поворачиваю к лестнице.
— Куда идешь?
— Домашнюю работу делать. — А вот это уже вранье.
— Правильно. Прилежная ученица, да? Обед через час.
У себя в комнате я закрываю дверь и трясущимися руками достаю альбом для рисования. Уровень начинает падать: 4.4... 4.2...
Рисую стену. Кирпич за кирпичом, ряд за рядом стена поднимается над землей. Карандаш летает все быстрее и быстрее; уровень уже не падает и даже понемногу подрастает к отметке 5. Мне нужно закончить стену. Выполнить рисунок правой рукой — чтобы все было правильно: Тори вернулась, лордеры в школе, лордеры в моем сне. Почему-то я знаю, что если построю стену, то все будет хорошо.
«Зеленые деревья голубое небо белые облака зеленые деревья голубое небо белые облака...»
— Не самая интересная тема.
Я едва не подпрыгиваю. Эми. Открыла дверь, прошла через комнату и заглянула мне через плечо — ия даже не услышала.
Закрываю альбом и пожимаю плечами. Мне уже спокойнее — рисунок закончен, кирпичи заняли всю страницу, не оставив свободного места. Не знаю почему, но это важно.
Почему?
За обедом я почти забываю о стене. Мама ошарашивает заявлением насчет того, что Эми уже достаточно взрослая, чтобы встречаться, если ей так хочется, с Джаззом. Это их общее с папой решение. Мою посуду — новизна прошла, и я начинаю понемножку ненавидеть это занятие. Потом делаю домашнюю работу, на этот раз уже настоящую.
Прежде чем лечь спать, достаю рисунок и проверяю, нет ли в стене зазоров и щелей, через которые можно пробраться. Кто или что может пробраться, я не знаю. Затушевываю по краям и наконец откладываю рисунок и закрываю глаза. Забыться, уснуть и ничего не видеть.
Но перед глазами кирпичи — их кладут один за другим на поднимающуюся стену.
Кирпич... раствор...
Стена.
Боль растекается по ногам, заполняет грудь. Сил больше нет. Я падаю на песок.
Пусть кричит, угрожает, умоляет — вскоре все это будет неважно.
Ближе.
Он опускается на колени, держит за плечи и смотрит в глаза. «Никогда не забывай, кто ты. Пора. Быстрее! Строй стену!»
Ближе.
И я строю стену. Кирпич за кирпичом, ряд за рядом. Я окружаю себя башней.
«Никогда не забывай, кто ты!» — кричит он и встряхивает меня, когда я кладу на место последний кирпич. Отрезаю последний лучик света.
Теперь вокруг лишь тьма и звуки.
Жуткие крики раскалывают голову. Ужас и боль. Загнанный в угол зверек дрожит в ожидании смерти.
Или чего-то еще хуже.
Не сразу, но до меня доходит...
Это же я.
Внезапно, я словно переношусь в калейдоскоп, все сдвигается и меняется. Трава щекочет босые ноги. За деревьями слышатся детские голоса, но я лежу, скрытая высокими стеблями, и смотрю на ползущие по небу облака. Сегодня мне не хочется играть.
Мало-помалу облака и трава уплывают. Я открываю глаза, на сегодня хватит. Больше я их не закрою.
Сработало. У меня снова получилось — укрыться от кошмара в моем «безопасном месте».
Только на этот раз, как бы ни было ужасно, я не хотела его покидать. Я знала и не сомневалась, что вот-вот найду нечто важное. Как будто укладка кирпичей, одного за другим и каждого на свое место, затронула что-то скрытое глубоко внутри. Показала след, идя по которому можно наконец понять, кто я или что я и что со мной не так.
Кто преследует меня? Кто он, тот человек? «Никогда не забывай, кто ты» — так он сказал.
Но я забыла.
И самое главное: почему и как я строила стену?
