Эдди укрылся под креплениями Лильехольмского моста, ближе к Хорнстюллю. Накачаный анестетиками, он вонзал хирургическую иглу в собственную плоть. Проваливался в никуда. Из последних сил держал отяжелевшую голову.

Потом он поднялся. Ноги не слушались. Поискал глазами, нет ли поблизости полиции. Беглец не сомневался, что он в розыске.

Кварталом выше, на Хорнсбруксгатан, была библиотека – старое здание из красного кирпича. Боман сел там за свободный компьютер, вошел в свою почту и обнаружил несколько писем от Каролины Бергер. Он прочитал их все – и картина прояснилась. По какой-то непонятной причине Каролина забросила свои дела и попыталась выйти с ним на связь. Это она вызвала в его квартиру пожарных и «Скорую» и спасла ему жизнь. А потом была возле здания суда, когда похищали Гектора Гусмана.

Эдди читал дальше. Об освобождении Гусмана, о похищении Софии и о том, как Бергер оказалась на борту финского парома, направлявшегося в Хельсинки…

Этим все заканчивалось.

Боман стал искать расписание прибытия паромов в Финляндию. Проглотил болеутоляющее, поднялся. Пошел к столу, за которым сидела библиотекарша с длинными прямыми волосами.

Когда Эдди спросил, может ли он воспользоваться ее телефоном, она задумалась. У него возникло чувство, что он первый обратился к ней с такой просьбой. Что его вопрос пробил зияющую брешь в ее представлениях о мироустройстве, буквально выбил почву из-под ее ног. И дело даже не в том, что задал его человек с изрезанным ножом лицом. Женщина избегала смотреть на Бомана. Она лишь покачала головой, продолжая сканировать сложенные в стопку книги.

Но Эдди нужно было позвонить.

Он взял верхнюю книгу в стопке. Она была темного цвета. Фотография автора на внутренней стороне обложки затемнена.

Быть или не быть…

– Благодаря этому человеку я почувствовал свое одиночество в полной мере, – сказал он.

Только теперь сотрудница библиотеки обратила на него внимание. Оторвалась от сканирования, задумалась.

– Это так… В хорошем смысле, разумеется, – сказала она.

Эдди кивнул.

– В хорошем смысле.

Женщина взглянула на книгу в его руке, а потом – коротко – на него.

– А письма из тюрьмы? Какая палитра чувств… – Она покачала головой.

– Да, да… просто фантастика, – поддакнул Боман.

Она не притворялась. Теперь порезы на лице Эдди не имели никакого значения.

Библиотекарша склонилась над столом и выудила из кармана мобильный:

– Возьмите, пожалуйста.

Эдди благодарно улыбнулся, после чего отошел в угол и вызвал такси на адрес библиотеки. Потом набрал номер полиции. Прижал трубку ко рту.

Ответил телефонист на ресепшне. Боман попросил кого-нибудь из группы, занимающейся делом о похищении обвиняемого из окружного суда.

Пошли сигналы. Взявший трубку представился как следователь.

– Гектор Гусман на пароме, направляется в Хельсинки, – сообщил Эдди и дал отбой.

Библиотекарша улыбалась во весь рот и даже выставила вверх большой палец, принимая у него телефон.

Боман вышел на улицу, и тут подоспело такси. Корчась от боли, он кое-как устроился на заднем сиденье и назвал таксисту адрес – неподалеку от дома, где жил.

Четверть часа спустя машина въехала в до боли знакомый квартал. Потом в ворота. Эдди огляделся. Так и есть – Томми выставил охрану. В полицейской «Вольво» сидел за рулем и листал газету его коллега.

Эдди попросил таксиста взять вправо. Машина остановилась у торцевой стороны дома. Боман расплатился украденными в больнице деньгами.

Запах черемухи и сирени мешался с переполнявшим Эдди металлическим запахом крови. Он отыскал подвальное окошко рядом с помещением для стирки. Выбил стекло, носком ботинка освободил раму от осколков. Но часть из них осталась – пролезая в окно, Боман оцарапал плечо и порвал рубаху. Снова хлынула кровь.

На лестнице Эдди буквально карабкался со ступеньки на ступеньку. Его квартира все еще была опечатана, поперек двери тянулась бело-голубая лента. Боман отодрал ее, вошел, спотыкаясь, и пересек прихожую.

В гостиной поработали криминалисты – останки Мэнни были убраны.

Эдди прошел в спальню.

Документы в коробке из-под обуви в гардеробе… Рубашка, джинсы… Снять с себя старое оказалось нелегко, надеть новое – еще труднее.

Боман открыл холодильник. Нашел упаковку сока и скотч в верхнем ящике. Зафиксировал, как смог, скотчем гипс на руке. В прихожей достал из кармана куртки бумажник… И тут его тело не выдержало. Перегрузки, которым оно подвергалось в течение последних часов, оказались слишком велики. Эдди сел на пол. Прихожая ходила ходуном. Его вырвало. Теперь ему хотелось одного – лечь, уснуть и… никогда не просыпаться.

Но он не мог позволить себе умереть.

Только не сейчас.

Эдди глотнул сока из коробки и всыпал в рот горсть таблеток. Собрал оставшиеся силы и поднялся на ноги. Зажал куртку под мышкой, вышел из квартиры. Спустился в подвал и подставил табурет под разбитое окно. Вылез, несмотря на боль в сломанной руке.

Перед Боманом была редкая березовая рощица. Он лег под дерево, обернувшись курткой, и жевал болеутоляющие таблетки, от которых не было никакого толку. Начинало смеркаться. Паром должен был прибыть завтра в десять утра. А в полседьмого Эдди вылетал в Финляндию. Можно было позволить себе поспать четыре-пять часов. Вокруг шумели березы, обещая покой и защиту на время сна. От их маленьких, наполненных хлорофиллом листочков исходило нежное зеленое свечение. Налетел ветерок, листочки зашелестели. Боман прикрыл глаза. Он будет скучать по всему этому, когда умрет.

А потом мир опрокинулся в темноту.

Две проблемы – Эдди и София.

Но сначала – Эдди.

Томми Янссон собрал совещание. Поставил цель – спасти коллегу Эдди Бомана, которого неизвестные злоумышленники пытали и хотели убить. Томми лгал, группа согласно кивала.

– Но почему он бежал? – недоумевал Леннартссон. – Мы сделали все, чтобы его защитить.

Янссон назначил этого полицейского помощником руководителя группы. Для большей уверенности, что дело не сдвинется с мертвой точки.

– Я не знаю, – ответил он. – Может, на него надавили.

– Черти… – выдавил сквозь зубы идиот Леннартссон.

Коллеги за столом возмущенно перешептывались.

– Ну что, будем думать, как спасать Эдди… – начал Томми Янссон.

Но тут Леннартссон поднялся на ноги – его редкие волосы стояли дыбом.

– Наш коллега в беде! – громко провозгласил он.

Хорошее начало для речи, воодушевляющей на подвиги. В ушах Томми уже звучало сакраментальное «I have a dream…».

Он вышел из комнаты.

Оставалось разобраться с Софией Бринкман.

Два этажа вниз по гулкой лестнице, потом коридор…

Янссон быстро зашагал по коридору. С силой рванул на себя ручку четвертой двери с правой стороны.

Комната для совещаний была меблирована по-спартански. И никакого кофе – только черствые венские булочки. Черстин, судья, заседатели, адвокат Гектора Нильс Нильссон – все главные участники судебного заседания собрались за овальным столом. Они слушали доклад руководителя следственной группы по делу о похищении Гектора Гусмана. Томми отыскал свободный стул и сел, кусая заусенцы. Бросил взгляд на карту Стокгольма с красными линиями полицейских оцеплений. Две вещи он знал наверняка. Во-первых, то, что Гусман, по всей видимости, покинул город, и теперь им его не взять. Во-вторых, что София Бринкман жива. С большой долей вероятности, по крайней мере. До остального Янссону не было никакого дела.

Он выплюнул кусочек заусенца, а потом поднялся и вышел из комнаты. Черстин последовала за ним. В коридоре она догнала Томми, прижав к груди сумочку.

– Мы должны договориться, – сказала прокурор, поравнявшись с ним. – Люди все время задают вопросы… Я должна отвечать то же, что и ты. Пресса поднимет шумиху, как ты и хотел… Но что я должна им говорить?

Янссон остановился. Смерил Андерссон взглядом с головы до ног. Она была на грани стресса, он это видел.

– Скажи им, что все летит к черту, – посоветовал он.

А затем повернулся и пошел дальше. Но Черстин не отставала.

– Это и так всем понятно. Нужны факты, конкретика.

Томми снова встал и, усмехнувшись, выдавил сквозь зубы:

– Все летит к черту, а Гектор Гусман бежал.

Он продолжил путь по коридору.

– Томми! – закричала прокурор ему в спину.

Но Янссон не слышал ее, он шагал дальше.

Внезапно она оказалась у него на пути и схватила его за рукав. Ее угольно-черные глаза сузились.

– Никогда не поворачивайся ко мне спиной, слышишь?

Теперь эта женщина не говорила – плевалась. Она придвинула лицо к Томми, несмотря на маленький рост. Злая и напуганная, как тот чертов терьер… Янссон спросил себя, не покончить ли ему с ней прямо здесь? Схватить за волосы и бить головой о бетонный пол, пока не расколется череп…

Он вытер рукавом губы.

– Прости, Черстин… Я все написал в электронном письме. Оно уже час как висит в твоей почте.

Прокурор смотрела на него. Он – на нее.

– Ты довольна? – спросил Томми.

Он снова был спокоен – ненависть не исчезла, но улеглась.

Черстин Андерссон странно улыбнулась, как будто услышала шутку, которой не поняла. А потом развернулась на каблуках и ушла.