Кадм
Белый бык
Благодаря Фаэтону людям теперь приходилось уживаться со зверскими перепадами температур безжизненных пустынь и ледяных полярных шапок — помимо круговерти времен года из-за отлучек Персефоны в подземный мир. Впрочем, урок Фаэтона не остановил человечество от стремления вверх. Никакие уроки, сколь угодно суровые, похоже, не останавливали нас никогда. По всей Греции продолжили возникать и увядать царства. Греческий мир охватывал в те дни и Малую Азию — этот отросток суши к востоку от Греции, где ныне размещаются Турция, Сирия и земли Леванта (нынешний Ливан). Влияние этой части света на греческую культуру и мифологию оказалось громадным: оживленная торговля, алфавитное письмо и, наконец, основание первого показательного полиса — города-государства, каким предстояло достичь пика славы с возникновением Трои, Спарты и Афин. Это история о Зевсе, преображениях, драконе, змеях, городе и женитьбе.
Царь левантийского города Тира АГЕНОР (сын Посейдона и Ливии) и его царица ТЕЛЕФАССА (дочь Нила и нимфы облаков НЕФЕЛЫ) родили пятерых детей: дочь ЕВРОПУ и четверых сыновей — КАДМА (или, на греческий манер, КАДМОСА), КИЛИКА, ФЕНИКСА и ТАСОСА.
Однажды вечером дети Агенора играли на заросшем цветами лугу, и Европа убрела и отбилась от братьев. На глаза ей попался великолепный белый бык, что пасся в высокой траве. Она приблизилась, зверь поднял голову и посмотрел на нее. Что-то в его взгляде заворожило Европу. Она подошла еще ближе. Дыхание быка было сладостным, нос — мягким и приятным на ощупь. Европа увила его рога цветами и погладила по толстой, теплой, манящей шкуре. И тут, не задумываясь, зачем она это делает, вспрыгнула ему на спину. Склонилась вперед и взялась за бычьи рога.
— Какой же ты красивый, — прошептала она ему в уши. — Такой сильный, мудрый и добрый.
Мотнув громадной головой, зверь побежал. Рысца скоро превратилась почти в галоп. Европа смеялась и подгоняла быка.
Кадм с младшими братьями соревновались, кто дальше кинет камень (Кадм вечно выигрывал — он был необычайно одаренным метателем камней, дисков и копий). Мальчишки обернулись и увидели, что их сестру увозит бык. Они во весь дух ринулись следом, однако бык набрал невероятную скорость. Братьям почудилось, каким бы ни было это невозможным, что копыта зверя перестали касаться земли.
Перепугавшись, они звали Европу, кричали ей вслед, чтоб прыгала с быка, но она либо не слышала, либо не вняла. Бык возносился все выше и выше, пока не исчез из виду.
Кадм вернулся домой и выложил новость родителям — царю Агенору и царице Телефассе. Громогласны были рыдания, велики упреки.
Тем временем белый бык нес Европу все дальше и дальше от ее родного Тира, на запад, за Средиземное море, к островам Греции. В полном восторге и совершенно не боясь, Европа хохотала, когда под ними замелькала земля, а потом и море. Европу заворожило. Путешествие оказалось таким замечательным, что весь массив суши на запад от ее родины стал с тех пор называться Европой — в ее честь.
Они не останавливались, пока не достигли острова Крита, где бык оказался…
…кем, как не Зевсом?
Герино ли превращение Ио в телочку вдохновило его принять форму быка, нам неведомо, но уловка, похоже, сработала: Европа счастливо осталась жить на Крите до конца своих дней. Она родила Зевсу троих сыновей — Миноса, Радаманта и Сарпедона, которые, как вы помните, стали Судиями Преисподней, где взвешивали жизни умерших душ и определяли им подобающие наказания и награды.
Поход за Европой
Адома в тире несчастные родители Европы снарядили Кадма и его братьев на поиски сестры и дали четкое указание: пусть и не думают возвращаться домой, пока ее не найдут.
Тирцы тогда уже были прославленными мореходами и торговцами. Брат Кадма Феникс (не путать с мифической птицей) унаследует от Агенора правление царством и переименует его в Финикию — в свою честь. Мастерство финикийцев в морской торговле принесло им великую славу и стало их гордостью. Они возили шелка и пряности с Востока, но преимущество перед соседями и соперниками возникло у них именно благодаря изобретению и распространению алфавита. Впервые в человеческой истории речь на любом языке стало возможным записать по звуку, а это означало, что жители Средиземноморского побережья, в том числе и Северной Африки, и Ближнего Востока, впервые смогли общаться между собой знаками на папирусе, пергаменте, воске или глиняных осколках, и эти знаки можно было произнести вслух. Значки на странице или на экране, которые вы расшифровываете по мере чтения, восходят к финикийскому алфавиту. И как раз Кадм донес это замечательное изобретение своего народа до Греции — в долгих поисках Европы.
Много лет странствовали они бесплодно. Почему-то — возможно, из-за божественного вмешательства — Крит, судя по всему, остался единственным местом, которое они не обыскали. Остров, на котором они пробыли дольше всего, — Самофракия, далеко на севере Эгейского моря.
На Самофракии жила плеяда по имени ЭЛЕКТРА. Плеяды, или же Семь сестер, были (если помните) дочерьми Атланта и океаниды Плейоны. От Зевса эта Электра родила двоих сыновей — ДАРДАНА и ЯСОНА, а также дочку ГАРМОНИЮ. Красота и милые, спокойные манеры Гармонии мгновенно пленили Кадма, и он взял ее с собой в дальнейшие странствия. Насколько охотно Гармония пошла на это, неизвестно, однако парочка покинула Самофракию и направилась в континентальную Грецию — вроде как в поисках Европы, но, если говорить о Кадме, в поисках высшей цели.
Оракул вещает
Кадма часто называют «первым героем». Если вам не лень посчитать, убедитесь сами: он из пятого поколения, у него поровну и человечьих, и божественных предков. Родословная его восходит к самому началу жизни — по отцовской линии, через дедушку Посейдона, чьим отцом был Кронос, сын Урана. По бабушке Ливии он был потомком Инаха, что добавляет ему королевской крови в венах. Была в нем неугомонность и жажда чудесного, какие отличают героев, а также необходимая доля отваги, уверенности и веры в себя. Посейдон обожал своего внука, что естественно, но с наибольшей благосклонностью к нему относилась Афина, особенно теперь, когда Кадм вступил в брачный союз с Гармонией, а та была одной из преданнейших служительниц Афины.
Так же, как брат Кадма Тасос обустроился на маленьком острове Тасос, а Феникс дал свое имя Финикийскому царству, третий брат Кадма Килик забросил поиски Европы и вернулся на восток Малой Азии, где основал свое царство, которое назвал Киликией.
Вместе с Гармонией, а также с обширной свитой верных последователей из Тира, Кадм направился в Дельфы — посовещаться с оракулом. Он всем нутром чуял — как и любой герой, — что ему суждена слава, но не понимал, где именно лежит оно, его будущее, и по-прежнему нуждался в руководстве, как дальше вести поиск Европы.
Мы уже достаточно осведомлены об оракулах и потому не удивимся причудливости ответа пифии.
— Кадм, сын Агенора, сына Посейдона, — нараспев проговорила она. — Оставь поиски сестры и следуй за телкой, отмеченной полулунием. Следуй за ней, пока не упадет она от усталости. Там, где упадет она, строй.
— Строй — что?
— Прощай, Кадм, сын Агенора, сына Посейдона.
— Что за корова? Не вижу никакой коровы.
— Где корова падет, там Кадм, сын Агенора, сына Посейдона, должен строить.
— Да, но эта корова…
— Телка с полулунием поможет Гармонии и ее герою, сыну Агенора, сына Пойседона.
— Слушай…
— Проща-а-а-ай…
Кадм и Гармония переглянулись, пожали плечами и со всей своей свитой верных тирцев ушли из Дельф. Возможно, некая корова и впрямь возникнет перед ними по волшебству, а может, какой-нибудь небесный посланник явится и направит их к нужному животному.
Тем временем можно и оглядеться.
Дельфы и их оракул, стадион и храмы расположены в греческой области под названием Фокида. Царь Фокиды ПЕЛАГОН, узнав, что Гармония с Кадмом — ныне знаменитые на всю округу благодаря дару алфавита — оказались в его краях, послал гонцов с приглашением в почетные гости к нему во дворец. Это приглашение утомленная дорогой пара и их оголодавшая свита приняли с удовольствием.
Фокидские игры
Три дня пиров и кутежа в их честь прошли приятно и беззаботно, и тут Кадму с Гармонией, между застольями прогуливавшимся как-то вечером по дворцовым садам, преградил путь отец Пелагона АМФИДАМАНТ.
— Был мне сон, — проговорил Амфидамант, приближаясь к паре и пыша при этом медовухой из всех пор, — в котором ты, Кадм, участвовал в забегах, метал копья, швырял диски и выиграл величайший приз на свете. Я вот к чему: завтра мой сын Пелагон открывает Фокидские игры. Маленькое местное событие, но сны есть сны, и у них есть цель. Когда Морфей врал? Вот мой совет: участвуй. — Засим благожелательно икнул и, спотыкаясь, убрел прочь.
— Ну что ж, — сказал Кадм, обнимая Гармонию за талию и мечтательно глядя на луну. — Отчего б не поучаствовать? Не родился еще мужчина, способный метнуть копье или диск дальше, чем я. И, по-моему, я вполне быстр и в забегах.
— Мой герой! — вздохнула Гармония, утыкаясь головой ему в грудь. Этот ее жест — не от обожающего восхищения, а чтобы заглушить смех: мужское тщеславие в делах физической мощи казалось ей беспредельно потешным.
Наутро Кадм выступил против соперников, среди которых преимущественно были щуплые местные юнцы да дворцовые стражники-толстопузы. Когда прямо из дворцового парка он метнул первый диск, пришлось послать слугу, чтобы тот принес диск обратно; толпа ликовала. К вечеру Кадм выиграл все состязания до единого. Гармония прожигала взглядом женщин и девушек, славших Кадму воздушные поцелуи и бросавших цветы к его ногам.
Пелагон, монарх не очень богатый, отправил своего дворецкого поискать благородному victor ludorum подобающий приз.
— Народ Фокиды! — вскричал царь, помещая на голову Кадму поспешно сплетенный венец из оливковых листьев. — Узри победителя, нашего почетного гостя царевича Кадма Тирского. А вот и приз, достойный великого проворства, силы и изящества нашего героя.
Раздались приветственные крики, вымершие до растерянной тишины: дворцовый камерарий, протискиваясь через толпу, гнал перед собой крупную корову. Молчание забурлило смешками, а смешки переросли в откровенный хохот. Корова пожевала жвачку, приподняла хвост и выдала жидкую кляксу навоза. Толпа злорадно взвыла.
Пелагон сделался пунцовым. Его отец Амфидамант сказал Кадму, подмигивая:
— Что ж. Морфей не может быть постоянно прав, а?
Но Гармония крайне взволнованно ткнула Кадма локтем.
— Смотри, — шепнула она, — смотри, Кадм, смотри!
Кадм тут же понял, что привлекло ее внимание. На боку у коровы имелась отметина в виде месяца. И никак иначе ее не опишешь. Отчетливые пол-луны!
Пелагон бормотал ему на ухо что-то неубедительное о родословной этого животного и высоких надоях, но Кадм перебил его:
— Более чудесного и желанного подарка государь и измыслить бы не мог! Я преисполнен восторга и благодарности.
— Правда? — проговорил слегка остолбеневший Пелагон.
Дворецкий до того поразился сказанному, что выронил ивовый прутик, которым подстегивал скотину к трибуне победителя. На осознание, что жгучих ударов на нее больше не сыплется и никто ее не гонит, телочке понадобилось примерно с полминуты, и она побрела прочь.
— Правда-правда, — сказал Кадм, спрыгивая с трибуны и помогая сойти Гармонии. — Безупречный подарок, в самом деле. Как раз то, чего мы хотели…
Корова пробралась сквозь толпу. Кадм с Гармонией, повернувшись спиной к царской ложе, отправились следом. Кадм через плечо обратился к царю, выкрикивая благодарности и путаные любезности:
— Да простит нас его величество… чудесный визит… мы так благодарны за гостеприимство… великолепная еда, чудесные увеселения… очень мило… эмм… прощайте…
— Очень благодарны, — повторяла за ним Гармония. — Вовек не забудем. Никогда. Милейшая телочка! Прощайте.
— Н-но! Что? В смысле?.. — проговорил Пелагон, растерявшись от столь поспешного и внезапного расставания. — Я думал, вы еще на ночь останетесь?
— Недосуг. Пошли, люди мои. С нами! — крикнул Кадм, призывая свиту тирских слуг, воинов, маркитантов и прочего сопровождения. На бегу пристегивая доспехи, побросав еду и расцеловывая новых знакомых, они догнали Кадма, Гармонию и корову.
— Чокнутые, — промолвил Амфидамант, наблюдая за вихрем пыли, взвившимся вслед за разношерстной армией Кадма, когда та исчезла из виду. — Совершенно чокнутые. Я сразу говорил.
Водяной дракон
Три дня и три ночи кадм, гармония и приверженные им тирцы караваном шли за телкой с отметиной в виде месяца; коровка брела вверх и вниз по холмам, по лугам, по полям и через речки. Шли они примерно на юго-восток, к области под названием Беотия.
Гармонии думалось, что телка может оказаться самой Европой. В конце концов, вожделея ее, Зевс обернулся быком, чего б и ей не принять подобный же облик? Кадм, завороженный ритмичными колыханиями широкого коровьего зада, был склонен думать, что все это жестокая шутка, подстроенная, чтобы морочить ему голову.
И вдруг, сойдя с высокого холма и добравшись до края просторной равнины, телочка тяжко легла на траву и выдала изможденный стон.
— Божечки, — сказал Кадм.
— В точности как оракул предрек! — вскричала Гармония. — Что пифия сказала? «Там, где упадет корова, — строй». Ну.
— Ну? — сердито передразнил Кадм. — В каком смысле «ну»? Строй? Строй что? Как строй?
— Я тебе вот что скажу, — произнесла Гармония. — Давай пожертвуем корову Афине Палладе. Несчастное животное все равно полудохлое. Афина подскажет нам.
Кадм согласился и велел вставать здесь простеньким лагерем. Чтобы как следует подготовить жертву, он послал своих людей за водой к ближайшему роднику.
Кадм перерезал корове горло и уже опрыскал кровью самодельный алтарь, украшенный полевыми цветами и жженым шалфеем, когда один из тирцев вернулся в жесточайшем расстройстве — и с ужасными вестями. Родник охранял дракон — в нелепом обличье исполинской водяной змеи. Он уже убил четверых, удавив в своих кольцах и откусив им головы громадной пастью. Что делать?
Герои не заламывают руки и не раздумывают, герои действуют. Кадм поспешил к роднику, по дороге подобрав тяжелый камень. Спрятавшись за деревом, он свистнул, чтобы привлечь внимание дракона, а затем швырнул камень ему в голову, раздробил череп и убил наповал.
— Вот тебе и водяная змея, — проговорил Кадм, оглядывая кровь и мозги дракона, мешавшиеся теперь с водой родника.
И тут раздался громкий отчетливый голос:
— Сын Агенора, чего ты смотришь на змею, которую сразил? Сам станешь змеей и будешь терпеть, пока на тебя глазеют посторонние.
Кадм огляделся, но никого не увидел. Голос, должно быть, прозвучал у него внутри. Кадм покачал головой и вернулся в лагерь, обрадованный и ликованием своих последователей, и восторженными поцелуями Гармонии, которой он про голос ничего не сообщил.
Достаточно далеко, чтобы Кадм не услышал, кто-то из его людей втягивал воздух сквозь зубы с неприятным предвкушением, какое свойственно любому гонцу с плохими вестями. Человек этот был беотийцем и шептал своим спутникам, многозначительно качая головой, что Дракон Исмениос, Исменийский дракон, которого Кадм только что прикончил, священ для Ареса, бога войны. Более того, продолжал вестник, некоторые считают, что этот гад был аж сыном Ареса!
— Ничего путного из такого поступка не выйдет, — добавил он, цокая языком. — Богу сражений лучше не досаждать всякими выходками. Никак нет. И без разницы, кто у тебя дедушка.
Следует признать, что едва ли не самое обременительное испытание для героев и смертных того времени — их отношения с разными богами. Увертываться от ревностей и неприязней олимпийцев было делом мудреным. Выкажи чрезмерную верность и услужливость одному — рискуешь вызвать враждебность другого. Если ты нравишься Посейдону и Афине — как Кадм с Гармонией, например, — немала вероятность, что Гера, или Артемида, или Арес, или даже сам Зевс приложат все усилия, чтобы помешать и насолить тебе. И помоги небеса всякому, кто сдуру прибил кого-то из божественных любимцев. Никакие жертвоприношения и дары на свете не умилостивят обиженного бога, бога мстительного, бога, потерявшего лицо в чьих-то глазах.
Кадм, убив любимца Ареса, бесспорно, нажил врага в самом норовистом и безжалостном из всех богов. Но он ничего об этом не знал, поскольку шепотки в рядах свиты не достигли его ушей. Он беспечно воскурил благовония и завершил жертвоприношение Афине, чувствуя, что все продолжает складываться в его пользу. Это чувство усилилось от Афининого мгновенного и благосклонного появления. Порадованная принесенной в жертву телкой, она скользнула вниз с облака душистого дыма, посланного Кадмом, и одарила своих смиренных верующих величественной улыбкой.
Зубы дракона
— Встань, сын Агенора, — сказала богиня, шагнув к простертому Кадму и поднимая его на ноги. — Твое жертвоприношение нам приятно. Следуй моим указаниям тщательно, и все будет славно. Вспаши плодородную равнину. Вспаши хорошенько. А затем посей рядами зубы дракона, которого ты сразил.
С этими словами она ступила обратно на облако и исчезла. Если бы Кадм не получил подтверждений от Гармонии и других, что они услышали от Афины в точности то же самое, он, возможно, счел бы, что ему это пригрезилось. Но божественные наставления суть божественные наставления, какими бы странными ни казались. Более того, Кадм начал сознавать, что чем они страннее, тем вероятнее божественны.
Первым делом он вырезал из каменного дуба плуг. Поскольку тягловых животных под рукой не оказалось, он впряг на все готовую команду своих самых преданных слуг. За этого харизматичного тирского царевича они бы жизнь положили, а потому для них таскать плуг — сущие пустяки. Стояла поздняя весна, и почва равнины оказалась вполне податливой, чтобы без чрезмерных для тирцев усилий распахать ее неглубокими, но ровными и отчетливыми бороздами.
Подготовив почву, Кадм древком копья принялся проминать ямки в дюйм-два глубиной. В каждую ямку он клал драконий зуб. Как все мы знаем, у человека тридцать два зуба. У водяных драконов зубы во много-много рядов, как у акул, и когда от непрестанного разгрызания человечьих костей передний ряд стачивается, на его место выдвигается следующий. Итого Кадм посадил пятьсот двенадцать зубов. Завершив работу, он встал и оглядел поле.
Над равниной, зацепив вершины гряд и раздув мелкую пудру почвы, промчался легкий ветерок. Закружили пыльные вихри. Низошла полная тишина.
Почва в одной гряде шевельнулась — Гармония заметила это первой. Она показала рукой, и все взгляды устремились туда. Над наблюдавшей толпой вознеслись охи и сдавленные крики. Сквозь землю пробивался наконечник копья, вот уж и шлем показался, за ним плечи, грудная пластина, кожаные поножи… пока не возник целый, полностью вооруженный воин, неукротимый и свирепый, затопал ногами. Следом еще один, и еще, пока все поле не покрылось вояками, ряд за рядом маршировавшими на месте. Лязг и грохот их доспехов, бряцанье и стук пряжек, ремней и сапог, звон и шлеп металла и кожи кирас, поножей и щитов, мерный рык и боевые кличи слились в единый ужасающий грохот, наполнивший наблюдателей страхом.
Всех, кроме Кадма: тот смело выступил вперед и вскинул руку.
— Спарты! — вскричал он, дав им прозвище, которое означает «посеянные люди». — Мои спарты! Я царевич Кадм, ваш военачальник. Вольно.
Возможно, потому, что они родились из зубов дракона, вырванных из челюстей твари, священной для бога войны, эти солдаты сразу преисполнились невероятной воинственности. В ответ на приказ Кадма они попросту загремели и застучали щитами и копьями.
— Молчать! — заорал Кадм.
Воины не обратили внимания. Их марш на месте перешел в неспешный марш вперед. Кадм в отчаянии поднял камень, который с привычным мастерством и силой метнул в войско. Одному солдату попало в плечо. Тот глянул на воина рядом и, сочтя его обидчиком, ринулся на него с ревом, меч наголо. Через несколько мгновений по всему полю понеслись боевые кличи, от каких стынет кровь, и солдаты кинулись друг на друга.
— Прекратить! Прекратить! Приказываю вам прекратить! — вопил Кадм, словно заполошный родитель у кромки поля, наблюдающий, как его сына давят в игровой свалке. Топая от бессилия, он повернулся к Гармонии: — Какой смысл был Афине утруждаться и вынуждать меня создавать это племя, если они сейчас друг друга поубивают? Ты глянь на их зверства, на эту кровожадность. Что это значит?
Но пока он говорил, Гармония уже показывала на самую середку потасовки. Пять из Кадмовых спартов стояли кружком вместе — единственные выжившие. Остальные лежали убитые, кровь впиталась в почву, из которой они возникли. Те пятеро приблизились, опустив мечи к земле. Подошли к Кадму, склонили колена, опустили головы.
Велико было облегчение, велика радость тирцев. День выдался странный — страннее не упомнить никому из смертных за всю историю. Но некоторый порядок, похоже, восстановился.
— Как называется это место? — спросил Кадм. — Знает кто-нибудь?
Раздался голос — того самого вестника, что предупреждал о священности Исменийского дракона для Ареса.
— Я из местных, — сказал он. — Мы именуем это равниной Фив.
— Значит, на этой равнине построю я великий город. Отныне мы не тирцы, мы — фиванцы… — Загремели приветственные кличи. — А эти пятеро спартов будут фиванскими владыками.
Свадьба Кадма и Гармонии
Пятеро владык-основателей Фив получили имена ЭХИОН, УДЕЙ, ХТОНИЙ, ГИПЕРЕНОР и ПЕЛОР. Под руководством Кадма и его преданных тирских последователей они постепенно выстроили цитадель (Кадмею), а из нее вырос цветущий город. Со временем этот город сделался могучим полисом-государством — Фивами. В крепких стенах, окружавших его, имелось семь бронзовых врат, каждые посвящены славе того или иного олимпийского бога.
Стену возвели АМФИОН и ЗЕФ, близнецы, рожденные от Зевса АНТИОПОЙ, дочерью местного речного бога АСОПА. Гермес был любовником Амфиона и учил его играть на лире. Когда понадобилось выстроить стену вокруг Кадмеи, Амфион спел под лиру, и камни, которые таскал Зеф, так очаровались музыкой, что сами улеглись по местам, и городские стены вознеслись чуть ли не мгновенно. Благодаря этому Амфион и Зеф считаются сооснователями Фив наравне с Кадмом.
Завершив работу, Кадм с Гармонией занялись свадебными приготовлениями. Происходившая от титанов и богов, поддержанная и наказанная олимпийцами, но очень смертная и очень человеческая, эта пара в наши дни могла бы называться «образцовой звездной». Что-то подсказывает, что нынешняя пресса и социальные сети не удержались бы и назвали этих двоих Кадмонией.
Их положение самых выдающихся возлюбленных на белом свете означало, что их свадебный пир — честь, какой не удостаивался ни один смертный союз, и посетили этот праздник высочайшие со всей земли и высочайшие со всех небес. Дары поражали воображение. Афродита одолжила Гармонии свой нательный пояс — волшебный предмет белья, способный вызывать головокружительнейшее и совершенно восторженное желание. Говорят, Гармония была стеснительной, и ее любовь к Кадму еще предстояло воплотить до конца. Этот пояс, одолженный ей на медовый месяц богиней любви и красоты (которая могла быть и истинной матерью Гармонии), оказался, таким образом, очень ценным подарком.
Но ни один свадебный дар не смог бы затмить ожерелье, преподнесенное Кадмом своей невесте. Самое роскошное украшение на всем белом свете. Его изготовили из отборнейших халцедонов, яшм, изумрудов, сапфиров, нефритов, лазурита, аметиста, серебра и золота, и когда он застегнул его на шее своей красавицы-жены, все гости охнули от изумления. Прошелестел шепоток, что и его тоже подарила Афродита.
Другой шепоток добавил, что изготовил это ожерелье Гефест. Слух развился и далее: Гефеста заставила изготовить ожерелье Афродита, потому что к этому ее подтолкнул любовник Арес, который, как вы помните, затаил на Кадма обиду за убийство Исменийского дракона. Ибо жестокая и поразительная правда об ожерелье состояла в том, что оно было проклято. Глубоко и необратимо. Жуткие невзгоды и трагические несчастья обрушивались на головы тех, кто носил его или им владел.
Это все в равной мере странно и зачаровывающе. Если Арес с Афродитой действительно были настоящими родителями Гармонии, зачем же им обрекать на беды собственную дочку? Все ради того, чтобы отомстить за убитого водяного змея? Да и могла ли милейшая Гармония и впрямь быть чадом Любви и Войны? А если так, зачем нежное творение этих двух могучих и устрашающих сил им же проклинать — да еще и с такой противоестественной жестокостью?
Пара Кадмий — Гармония — как Эрот с Психеей — вроде бы намекают на соединение двух ведущих и противоречивых сторон в нас самих. Возможно, восточная традиция завоеваний, письменности и торговли, воплощенная в Кадме (его имя происходит от старого арабского и иудейского корня qdm, означающего «с востока»), словно бы сливается с любовью и чувственностью и тем самым рождает Грецию, наделенную всем сразу.
Но в этой истории, как и во многих других, то, что мы на самом деле видим, есть обманчивая, неоднозначная, головокружительная шарада насилия, страсти, поэзии и символизма, какая живет в сердце древнегреческого мифа и не поддается постижению. Алгебра здесь слишком неустойчивая, не рассчитаешь, она вылеплена людьми — и богами, это не чистая математика. Увлекательно пытаться истолковать все эти символы и повороты сюжета, но подстановки не очень сходятся, а получаемые ответы обычно не яснее экивоков оракула.
Но вернемся к нашей истории. Свадьба прошла блестяще. Пояс сослужил свою службу как (дословно) афродизиак, и счастливая пара оказалась благословлена потомством — двумя сыновьями, ПОЛИДОРОМ и ИЛЛИРИЕМ, а также четырьмя дочерями — АГАВОЙ, АВТОНОЕЙ, ИНО и СЕМЕЛОЙ.
Кадму тем не менее еще предстояло расплатиться за убийство дракона. Арес обязал его к работе на себя — на целый олимпийский год, который, судя по всему, был равен восьми человеческим.
Отработав, Кадм вернулся править своим городом, который сам же и построил. Но проклятье ожерелья отравит всякое счастье и довольство, в каких мог бы Кадм жить и царствовать.
Поверженные в прах
Через много лет мира и процветания в Фивах дочь Кадма и Гармонии Агава вышла замуж за ПЕНФЕЯ, сына Эхиона, одного из пяти владык-основателей (выживших пяти спартов, как вы помните). Устав царствовать, но, как и многие герои после него, не в силах унять жажду приключений, Кадм как-то раз сказал Гармонии:
— Давай отправимся странствовать. Повидаем мир. Пенфей готов принять трон, пока нас не будет.
Повидали они многое. Всевозможные села и города. В путь они подались как обычная пожилая пара, никаких особых церемоний или пиров в свою честь не требовали. Сопровождало их лишь несколько слуг. Как ни печально, Гармония, однако, прихватила с собой и проклятое ожерелье.
Много попутешествовав по Греции, они решили навестить царство в западной Адриатике, к югу от Балкан, ближе к восточному побережью Италии, которое основал их младший сын Иллирий; оно, немудрено, получило название Иллирия.
Прибыв на место, Кадм внезапно насторожился и преисполнился необъяснимого страха. Воззвал к небесам:
— За последние тридцать лет я понимал в глубине души, что убийством того клятого водного змея я прикончил и все возможности счастья для себя и своей жены. Арес безжалостен. Он не успокоится, пока не втопчет меня в землю, как змею. Если это утешит его и принесет больше мира моей мятущейся судьбе, пусть же завершу я дни свои, скользя во прахе. Да будет так.
Не успели эти слова покинуть уста его, как горестная молитва воплотилась в горестной действительности. Тело Кадма начало сжиматься с боков и вытягиваться в длину, кожа заблестела и превратилась в гладкую чешую, а голова уплощилась и приобрела ромбовидные очертания. Язык, что выкрикнул это ужасное желание небесам, теперь трепетал и выстреливал меж двух клыков. Человек, бывший Кадмом, царевичем Тира и царем Фив, пал на землю обычной змеей.
Гармония отчаянно возопила.
— Боги, сжальтесь! — рыдала она. — Афродита, если ты мать мне, яви любовь, позволь мне быть на земле с тем, кого люблю я. Плоды этого мира — пыль для меня. Арес, если отец ты мне, яви милость. Зевс, если, как некоторые утверждают, ты мне отец, во имя всего творения, сжалься, молю тебя.
Услышала ее молитвы, тем не менее, Афина, а не те трое, и она же превратила Гармонию в змею. Гармония скользнула в пыли за своим мужем-змеем, и они любовно обвили друг друга.
Пара дожила свои дни в тени храма, посвященного Афине, показываясь, лишь когда надо было прогреть кровь в полуденном солнце. Когда кончина приблизилась, Зевс вернул им человеческий облик. Их тела похоронили в Фивах с большими почестями, и Зевс послал двух великих змеев вечно стеречь их усыпальницы.
Оставим же Кадма с Гармонией в их беспредельном покое. Они умерли, не ведая, что их младшая дочь Семела, пока их не было дома, выпустила в мир силу, которая изменит его навсегда.
