ГЛАВА 9
ПОСЛЕ ЗАКАТА
— Ты не должен был меня останавливать, — прошипела Далия, когда Энтрери вернулся в комнату, которую они делили в Порту Лласт, на верхнем этаже гостиницы под названием «Приют каменотеса», приткнувшейся у восточного утеса, окружавшего город. Далия сидела у единственного окна, глядя на запад, на пристани и морские волны, накатывавшие на берега ожившего города ожившего в большой степени благодаря усилиям их отряда. Солнце низко висело над горизонтом, близились сумерки.
— Опять ты за свое? — недовольно фыркнул Энтрери. Он вернулся после позднего ужина с остальными тремя спутниками, в котором Далия, пребывавшая в отвратительном настроении, отказалась участвовать.
Далия резко развернулась, посмотрела на мужчину, наморщив лоб, с выражением неутихающего гнева, которое теперь не покидало ее лица. Волосы ее снова были заплетены в косу на макушке, хотя она уже некоторое время не преображалась в воительницу, а магические синие татуировки на лице сегодня вечером показались Энтрери особенно угрожающими: женщина чем–то напомнила ему хищную кошку. Она повернулась и с упрямым видом склонила голову набок. По крайней мере у него создалось такое впечатление.
— Как ты считаешь, он нас преследует? — спросила она.
— Нет.
В действительности ассасин понятия не имел, собирался ли Дзирт следовать за ними из Долины Ледяного Ветра, да и в любом случае его это не слишком волновало. Во всяком случае, не настолько сильно, как Далию, которой этот вопрос явно не давал покоя. Скорее всего, Дзирт остался в Долине Ледяного Ветра, как он и дал им понять раньше. Возможно, зализывал раны и искал способ восстановить свою репутацию среди жителей Десяти Городов, решил Энтрери; ассасин помнил выражение боли, появившееся на лице Дзирта в ту минуту, когда стражники отказались впустить их в Брин–Шандер.
Энтрери считал, что Дзирту следовало пойти с ними, хотя Далия старалась сделать их совместное путешествие весьма проблематичным.
А возможно, этого просто хотелось самому Энтрери: могучий и искусный воин–дроу рядом никогда не помешает. И когда он это понял, то немало удивился самому себе.
— Он захочет отомстить, — настаивала Далия. — Ты не должен был мне мешать!
Энтрери рассмеялся над ее словами.
— Он заслужил смерть! — выпалила Далия, вскочила со стула, стремительно пересекла комнату и остановилась перед мужчиной.
— Разве ты забыла, что это мы — ты и я — предали его? — усмехнулся Энтрери. — И Дзирт тебя простил и ни разу не упрекнул меня в…
— Просто я ему надоела, — перебила его Далия, словно это объясняло ее неожиданное нападение на дроу. При этом она ткнула пальцем в грудь Энтрери, и человек в очередной раз улыбнулся: поведение женщины явно забавляло его.
И поэтому Далия замахнулась, чтобы ударить его по лицу.
Но он оказался проворнее, схватил ее за запястье и резко опустил руку, причинив ей боль.
— Я не Дзирт До’Урден, — спокойно произнес он. — Если ты на меня нападешь, я буду сражаться.
— Нам уже приходилось сражаться, — напомнила ему Далия.
— Да, но прежде я не понимал действия твоего странного оружия, — произнес ассасин таким голосом, от которого стыла кровь в жилах его многочисленных жертв уже много десятков лет; обычно за этим следовал смертельный удар клинка, обагрявшегося этой самой кровью. — Но теперь я знаю, как ты сражаешься, знаю все твои трюки. Не сомневайся: если ты нападешь на меня, я убью тебя.
Он разжал пальцы и отбросил в сторону руку женщины, и Далия отступила на шаг назад; на лице ее появилось выражение одновременно дикой ярости и любопытства. В окно, находившееся у нее за спиной, видно было, что солнце село, и длинные тени уступили место полумраку.
— Значит, именно это тебе нужно? — догадался Энтрери. — Именно этого ты желала всю жизнь?
Далия выпрямилась, расправила плечи, но, казалось, не могла найти ответа.
— Потому что ты трусиха? — спросил Энтрери.
Руки женщины машинально потянулись к посоху;
оружие, разделенное на две секции, было укреплено в петле на поясе слева.
Артемис Энтрери снова улыбнулся, и Далия остановилась, не успев схватиться за посох.
— Зачем это, Далия? — спросил он негромко. — К тебе вернулся сын, и он простил тебе все, несмотря на то, что ты не можешь найти сил простить саму себя. Долго еще ты будешь ненавидеть свое отражение в зеркале?
— Что ты можешь об этом знать?
— Я знаю, что ты набросилась на Дзирта с оружием потому, что он отверг тебя, — ответил Энтрери. — И еще я знаю о той игре, которую ты ведешь.
Она с интересом склонила голову к плечу, словно предлагая ему продолжать.
— Ты хочешь найти любовника, который подтвердил бы твое мнение о тебе, то, за что ты ненавидишь себя, — сказал Энтрери. — Найти того, кто в битве с тобой окажется достаточно силен и ловок, чтобы убить тебя и наконец даровать тебе покой. Ну что ж, держись, эльфийка, потому что ты; встретила меня.
Далия отшатнулась, пристально глядя на Энтрери, явно не зная, что говорить, что делать.
— Покончим с этим прямо здесь и сейчас, — объявил Энтрери. — Я отплыву из этого города без тебя.
С лица Далии исчезло всякое выражение, и она беззвучно произнесла «нет»; казалось, у нее перехватило дыхание, и она не смогла вымолвить это слово вслух. Она отрицательно качала головой.
— Доставай свое оружие, ты же этого хочешь, — произнес Энтрери нарочито легкомысленным тоном. — Я уже давно бросил считать тех, кого убил. Одной жизнью больше, это не имеет значения.
Далия все еще качала головой, и Энтрери показалось, что сейчас у нее начнется истерика. На глазах у женщины выступили слезы, и одна слеза прочертила дорожку у нее на щеке. Она шевелила губами, как будто пыталась сказать ему что–то, возразить.
Но, к его немалому удовлетворению, в глазах ее он не видел гнева.
— Прошу тебя, — наконец выговорила она.
Энтрери бессердечно рассмеялся и повернулся к двери. При этом он положил руки на эфес меча и рукоять кинжала, ожидая нападения.
И действительно, Далия устремилась за ним, но не с оружием в руках; она с жалким видом вцепилась в него, плача, умоляя его не уходить. Он обернулся и поймал ее, и когда они очутились на пороге, прижал ее к запертой двери.
— Прошу тебя, — дрожа, произнесла она, и Энтрери понял, что если он отпустит ее, она рухнет на пол.
— Знаешь, я уже устал от этих разговоров насчет Дзирта, — заявил он, и женщина кивала при каждом слове. — Если ты действительно считаешь, что я поступил неверно, не позволив тебе убить его на горе, тогда скажи мне об этом сейчас.
Далия ответила не сразу, затем опустила взгляд и отрицательно покачала головой.
Энтрери крепко прижал ее к двери и приблизил лицо к ее лицу.
— Ты хочешь, чтобы я отвел тебя обратно к нему, хочешь закончить начатое? — спросил он. — Тебе доставит удовольствие убийство Дзирта До’Урдена?
Далия, судя по всему, была потрясена, услышав этот прямой вопрос.
— Скажи, всего лишь одно слово, — издевательски произнес он.
— Нет, — уже спокойно ответила она. Снова покачала головой, твердо убежденная в своих словах, и выпрямилась. — Нет.
Энтрери снова улыбнулся, и когда она притянула его к себе, чтобы поцеловать, он не стал сопротивляться.
Артемис Энтрери понял все значение и глубину этого душевного порыва Далии, хотя даже она сама еще не понимала смысла того, что происходило у нее в душе.
— Мне потребовалось много лет, чтобы научиться без страха смотреть на себя в зеркало, — тихо произнес он, немного отстранившись от нее. — Но, несмотря на это, тени по–прежнему шныряют…
Его прервал внезапный взрыв, сотрясший «Приют каменотеса» до основания; Энтрери с силой швырнуло на Далию, дверь распахнулась, и оба неловко вывалились в коридор.
Энтрери вскочил на ноги, попятился и увлек Далию за собой, загораживая ее своим телом. Затем резко распахнул дверь и бросился в коридор, налево, к лестнице, на бегу вытаскивая оружие. Через двадцать футов коридор поворачивал направо, к лестничной площадке.
Здание снова содрогнулось от взрыва необыкновенной силы; с нижних ступеней лестницы в коридор поднималось пламя, языки его лизали стены, дерево обугливалось. Внезапно из огня показался Афафренфер; он перекатился по полу коридора, плотно закутавшись в свои тяжелые одежды. Когда пламя утихло, он взглянул на Энтрери.
— Дроу! — вскричал он. — Их много! Бегите!
И тьма, заполнившая половину коридора, поглотила его.
Энтрери шагнул было за монахом, но в изумлении отпрянул, услышав какой–то грохот и треск; он понял, что это молния, которая была выпущена в магическую сферу тьмы.
Ассасин резко остановился, развернулся, врезавшись при этом в Далию, которая как раз выходила из комнаты, и затолкал ее обратно. Поспешно захлопнул дверь и подбежал к небольшому окну.
— Дроу! — заорал он, не оборачиваясь к Далии, которая повторяла:
— Что? Что?
— Надо убираться отсюда.
— Эффрон! — воскликнула она.
Энтрери ногой разбил стекло.
— Он ушел прогуляться с дворфом, когда я поднялся к тебе, — сказал он. — Давай быстрей!
Держась за верхнюю часть рамы, он шагнул наружу и ступил на откос окна. «Приют каменотеса» был выстроен высоко на каменном основании у восточного края долины, в которой располагался Порт Лласт. Внизу виднелись другие здания, и когда Энтрери выглянул из окна, то увидел «лестницу» крыш, уходившую на запад.
Даже в сумерках Энтрери разглядел, что сражение происходило не только в «Приюте каменотеса». Дальше по улице какой–то человек, шатаясь, вышел из здания и рухнул ничком на дорогу. Посетители таверны, сидевшие внизу на веранде, спотыкаясь, разбегались, пытались спастись. Но Афафренфер оказался прав. Кровожадные темные эльфы погнались за ними и перерезали всех.
Немного подальше Энтрери увидел нового врага, более крупного — наполовину дроу, наполовину паука. Проведя годы в Мензоберранзане, он прекрасно помнил этих чудовищ, называвшихся драуками, знал, как они сильны и беспощадны.
Он покачал головой и начал осторожно двигаться по небольшому выступу вдоль стены здания. Таким образом он преодолел примерно десять футов. Энтрери окликнул Далию, жестом велел ей следовать за собой, затем прошел еще немного, оттолкнулся от стены и, совершив гигантский прыжок, легко приземлился на крышу здания, находившегося чуть ниже «Приюта каменотеса».
Он обернулся, намереваясь поймать Далию в случае, если ее прыжок окажется неудачным, но лишь покачал головой, когда сообразил, что эльфийка вовсе не собирается следовать за ним. Она в буквальном смысле вылетела из окна, с помощью магического плаща превратившись в гигантскую ворону. Сделав небольшой круг, она приземлилась на крыше гостиницы.
Энтрери бросил быстрый взгляд вниз. Здание горело. Судя по шуму, доносившемуся из общего зала на первом этаже, бой шел полным ходом.
Внезапно яркий, слепящий свет вырвался изо всех окон, это явление сопровождалось громом, и щепки полетели из дальней части здания — то был результат удара какой–то магической молнии. Из дверей показались два человека, они спотыкались, резко дергали руками и ногами, волосы их стали дыбом.
За ними последовал какой–то дроу. Его щит и меч, казалось, вобравшие в себя свет звезд, были полупрозрачными, их усеивали крошки драгоценных камней. Оружие сверкало, подобно алмазным огням в ночном небе. Дроу нанес один удар, второй, и обе жертвы рухнули на землю, корчась в предсмертных муках.
Артемису Энтрери показалось, что он уже где–то видел этого дроу, хотя, определенно, не с таким чудесным оружием. И вот, наблюдая за его движениями, за тем, с каким почтением относятся к нему другие темные эльфы, Энтрери вспомнил имя — имя, услышанное в темный час в темном подземелье.
— Тиаго Бэнр. — Он покачал головой. — Как это мило.
— Это еще что за штучки! — воскликнула Амбра, пошатнувшись и пытаясь удержаться на ногах, когда вся мостовая задрожала, словно при землетрясении. Она ухватилась за Эффрона, чтобы не упасть, и случайно уцепилась за парализованную руку, которая раскачивалась у него за спиной.
— Дворф! — едва выговорил он прежде, чем рухнуть навзничь.
— Э, нет, — отозвалась Амбра, протягивая руку, чтобы помочь тифлингу подняться. — Это не дворфы.
Потрясенный и взволнованный Эффрон воспользовался ее помощью, но замер, увидев выражение лица Амбры. Проследил за ее взглядом, устремленным вдоль улицы, к фасаду здания, к гигантскому существу–арахноиду, стоявшему перед входом в гостиницу.
На лице паука–дроу появилась улыбка. Чудовище подняло огромное копье и швырнуло его. Копье пронеслось над головой Амбры — но так, очевидно, и было задумано, потому что следом за копьем раскрылась сеть.
— Ба! — вскрикнула Амбра. Она выхватила из–за спины булаву и, размахивая ею, пригнув голову, бросилась вправо. Огромная булава Крушитель Черепов врезалась в край сети, разорвала ее, и дворф свободно выкатилась прочь. Она позвала Эффрона, уверенная, что ее спутник угодил под сеть, и когда она, неловко поднявшись на ноги, сумела оглянуться, оказалось, что да, действительно, искалеченный молодой тифлинг скрючился на мостовой, накрытый тяжелой сетью драука.
— Ба, ну и собака! — взревела дворф и бросилась вперед, когда драук поднял второе копье и кинулся к ней с крыльца таверны. Но прежде арахноида к ним устремился другой противник; он обогнул проворные паучьи лапы, выскользнул из тени паука, и Амбра взвыла и в отчаянии замахала своей булавой, отступая, пытаясь парировать неожиданные выпады мечей дроу.
— Уходи, парень! Беги, беги! — кричала она, шатаясь, пятясь назад, пытаясь хоть как–то обороняться от превосходящего противника — воина–дроу.
Эту задачу ей облегчили мгновение спустя: внезапно стрела черного огня промелькнула между Амброй и дроу. К огромному облегчению женщины–дворфа, страшный темный огонь был направлен на ее противника. Она видела, как дроу со всех ног устремился прочь, хлопая себя по одежде, чтобы потушить пламя, и обернулась, чтобы поблагодарить, и, может быть, поддержать Эффрона, но остановилась, даже не успев сделать и шага.
Там, где только что находился боевой маг, осталось лишь облако липкого черного дыма, клубившегося и пузырившегося подобно болотной жиже. Этот дым распространялся вокруг, словно мерзкая черная липкая грязь.
Не зная, что думать, Амбра пересекла улицу и решила укрыться в ближайшем доме.
Она уже взялась за ручку двери и ступила на порог, когда в дверном проеме возник второй драук; враг взмахнул тяжелой дубиной и угодил Амбре в висок. Раздался стук, и женщину–дворфа швырнуло назад; она с силой врезалась в какое–то ограждение, во все стороны покатились бочки с водой, составленные на обочине, и оглушенная Амбра рухнула на мостовую.
Афафренфер лежал в магической сфере тьмы, прижавшись к деревянному полу и плотно закутавшись в одежду; он ощущал жжение и шок от удара магической молнии. Монах услышал, как стена гостиницы треснула, и ему оставалось лишь надеяться, что пролом окажется достаточно широким и он сумеет протиснуться в него.
Но Афафренфер не мог этого проверить, он инстинктивно понимал это и не удивился, когда обнаружил, что он в этой тьме не один. В конце концов, ведь темные эльфы всю жизнь проводили во мраке.
Монах стремительно вскочил на ноги, при этом даже машинально подпрыгнул, и, как он и ожидал, под ним просвистел клинок — дроу решил закончить то, что начал при помощи огненного шара и молнии. Афафренфер удачно приземлился и одновременно навес удары обеими руками, и вскоре подобрал ритм, чувствуя движение во тьме вокруг себя, предугадывая атаки врага.
Один выпад, направленный сверху вниз, оттолкнул меч, удар ногой предотвратил выпад второго меча, а затем Афафренфер постарался принять устойчивое положение и бросился в бой.
Мощный удар правым кулаком угодил точно в цель, и он почувствовал, как дроу, более хрупкий, отлетел прочь и с грохотом покатился вниз по ступеням.
Но его место немедленно занял другой противник, и поскольку новый враг легко уклонился от отброшенного воина с мечами, область тьмы явно была совсем невелика — скорее всего, составляла пару шагов в диаметре.
Афафренфер бросился вправо по коридору. Надежда на спасение возродилась, стоило ему покинуть сферу тьмы; для этого, как он и предполагал, потребовалось всего лишь два широких шага.
Однако эта надежда быстро улетучилась, как только он сообразил, что остался один, что Энтрери и Далия исчезли. Монаха охватило отчаяние, а сверкающий клинок последовал за ним из тьмы и догнал его. Он не успел уклониться, и меч вонзился ему глубоко в бок.
Афафренфер пошатнулся и, спотыкаясь, двинулся к двери комнаты Энтрери.
Затем остановился, внезапно развернулся, выставил перед собой левую руку, и меч преследовавшего его дроу дернулся вверх. Афафренфер резко поднял ногу, как будто хотел наступить на что–то: оказалось, второй меч дроу был развернут таким образом, чтобы рубануть монаха по ноге.
Но Афафренфер не коснулся меча; вместо этого нога его просвистела перед носом дроу в сторону и вниз, прочь от клинка, и вот монах, закончив обманный маневр, уже стоял на обеих ногах. Пригнувшись, он нанес удар ладонью но подбородку дроу; воин с мечами покачнулся и снова исчез во тьме. Афафренфер не стоял на месте: он прыгнул вперед, перекувырнулся через голову и при этом ударил обеими ногами перед собой, туда, где предположительно находился дроу. Монах почувствовал, как клинок задел его ногу, но рана была несерьезной, и, разумеется, силу выпада противника нельзя было сравнить с мощью его собственных ударов.
Он с грохотом приземлился, но тут же выпрямился и бросился к двери. Монах морщился при каждом шаге, но не из–за царапины на ноге, а из–за первой раны, в боку. Он понял, что она оказалась серьезнее, чем он решил сначала.
Афафренфер толкнул дверь и очутился на пороге комнаты; он уже хрипел и задыхался, одной рукой держась за раненый бок в напрасной попытке остановить кровотечение. Он с трудом подошел к разбитому окну, через которое сбежали Энтрери и Далия. Выглянул на улицу и увидел, что сражение уже идет за пределами гостиницы.
«Приют каменотеса» снова сотрясся от ужасного взрыва, и монах полетел на пол. Он знал, что дроу идут за ним, что оба его противника остались в живых. Каждое движение давалось Афафренферу с огромным трудом; он кое–как поднялся на ноги, высунулся в окно. Он знал, что придется постараться, чтобы добраться до нижней крыши; ухватился пальцами за верхнюю часть рамы. С большим усилием истекавший кровью монах подтянулся и взобрался на подоконник. Осторожно уцепился за какой–то выступ стены и поморщился — в этот миг что–то ударило его в живот.
Нет, не ударило, понял он, взглянув вниз: дротик, выпущенный из арбалета, торчал у него в животе.
А затем рядом с ним вонзился следующий.
Афафренфер, конечно, знал о яде дроу, но яд беспокоил его гораздо меньше, чем вид двух темных эльфов, входивших в комнату!
Он выпустил раму и шагнул вниз с подоконника.
Артемис Энтрери с противоположной стороны крыши здания, которое располагалось ниже «Приюта каменотеса», наблюдал за Афафренфером. Сообразив, что монах нуждается в помощи, Энтрери начал было махать Далии, которая стояла на крыше гостиницы, снова приняв облик эльфийской женщины. Она смотрела вниз, на улицу. Артемис попытался привлечь ее внимание, но Далия, казалось, нe замечала его. Взгляд ее был устремлен куда–то дальше, на запад, вдоль дороги, ведущей от гостиницы вниз с холма. Энтрери поднес руку к губам, намереваясь свистнуть и привлечь ее внимание, но прежде чем он успел сунуть пальцы в рот, Афафренфер просто шагнул с подоконника и упал вниз. Потрясенный Энтрери лишь мгновение спустя понял причину этого поступка: в окне появился темный эльф.
Монах полетел вниз, но в отчаянии пытался руками и ногами уцепиться за какой–нибудь выступ на стене, чтобы замедлить падение. Однако Афафренфер явно был ранен, Энтрери видел это. Монах сильно ударился о землю, ноги подогнулись под ним, и он откатился прочь от горящего здания.
Неподалеку от него стоял тот самый дроу со сверкающими мечом и щитом, в котором Энтрери, как ему показалось, узнал Тиаго Бэнра. Дроу–аристократ.
Энтрери снова повернулся в сторону крыши, чтобы позвать Далию, и с облегчением увидел, что она опять превратилась в гигантскую ворону. Она подбежала к краю крыши и прыгнула вниз. Ассасин надеялся, что она отправилась спасать Афафренфера, но лишь покачал головой: Далия описала круг и полетела прочь от гостиницы, мимо Энтрери, дальше но улице.
Почти не думая, понимая только, что он сейчас единственная надежда монаха, Артемис Энтрери побежал по крыше.
Тиаго Бэнр уже заметил упавшего противника, который в это время неуверенно пытался подняться на ноги; его трясло, он шатался, хватаясь за бок, — очевидно, рана была серьезной.
Энтрери видел: Тиаго легко мог убить Афафренфера еще прежде, чем тот будет готов защищаться.
Выхватив из ножен меч и кинжал, Энтрери спрыгнул на мостовую и бросился на помощь Афафренферу, даже не подумав, что это практически самоубийство. Он встретил атаку Тиаго, и меч ассасина зазвенел о полупрозрачный щит, наполненный светом звезд. Кинжалом с украшенной драгоценными камнями рукоятью Энтрери ловко оттолкнул прочь необычный клинок дроу.
Мысленно ассасин выругал Дзирта До’Урдена.
Он понял, что Дзирт навлек на него все это. Все эти поступки, разговоры о благородстве, дружбе, общем деле… все это в конце концов привело Артемиса Энтрери к схватке с аристократом–дроу, который был гораздо лучше вооружен и окружен многочисленными союзниками.
Он ввязался в безнадежный поединок ради раненого друга.
— Как я мог дойти до такого? — с беспомощной усмешкой спросил себя ассасин.
Золотой полупрозрачный щит появился перед пузырившимся зловонным облаком дыма, созданным магией Эффрона; и появился как раз вовремя, потому что гигантский драук швырнул очередное копье, на этот раз целясь ниже, чтобы пронзить сердцевину облака и сердце мага, который его создал.
Копье ударилось о щит и отлетело далеко в сторону, вращаясь и дрожа. Однако оно было брошено с такой силой, что от него все равно следовало держаться подальше. Какой–то несчастный горожанин, спасавшийся бегством из гостиницы, оказался жертвой драука. Тяжелое копье ударило его в бок, и его даже подбросило в воздух и швырнуло на другую сторону улицы; бедняга рухнул неподалеку от того места, где лежала едва пришедшая в себя Амбра. Человек застонал и покатился по камням, протянул руки к копью, словно надеялся вытащить из своего тела зазубренный наконечник. Он умер еще прежде, чем пальцы его сомкнулись на древке копья.
Дым, окружавший Эффрона, растаял; вместе с ним растаяла тяжелая сеть, от нее остались лишь скрученные и обугленные обрывки.
Молодой маг поднялся на ноги, прислонил к плечу костяной посох и отряхнул пыль с одежды. Судя по выражению его лица, он был скорее раздосадован, чем испуган встречей с гигантом–драуком. И несмотря на то, что Эффрон выглядел совсем крошечным по сравнению с устрашающим чудовищем, которое размахивало трезубцем, превышавшим в длину рост мага, тот ни в малейшей степени не был потрясен встречей с этой тварью — помесью паука и дроу.
Нет, он был всего лишь разгневан.
Эффрон взмахнул перед собой костяным посохом, выпустив целый залп стрел черной энергии. Они разлетелись по улице, беспорядочно вращаясь, сплетаясь, и с шипением вонзились в драука. Тварь отступила, раненная, но еще вполне боеспособная, и Эффрон оглянулся на Амбру. Он видел ее, но она, судя по всему, сейчас ничем не могла ему помочь. Она уже поднялась на ноги и держала в руках свою гигантскую булаву, но над нею навис другой драук, хотя и меньшего размера. Подобно дворфу, это было существо женского пола.
Вдруг Эффрону пришла в голову мысль; он выставил перед собой посох, и глазницы черепа в его навершии и вспыхнули. В них была заключена сила отрицательного уровня существования. Линия красной энергии протянулась от оружия к убитому человеку, лежавшему на земле с копьем драука в боку.
Эффрон развернулся и стукнул посохом о мостовую. Пространство между ним и приближающимся драуком–мужчиной начало кипеть и пузыриться, из этой трясины показались щупальца, похожие на конечности осьминога. Они извивались и тянулись к существу–арахниду.
Всего несколько мгновений спустя новый зомби, шаркая, приблизился к Эффрону, и длинное копье волочилось за ним. Он устремился прямо на драука, шагая по черным щупальцам; враг не осмеливался сунуться к ним.
— Эти фокусы тебя не спасут! — выкрикнул драук и закряхтел, когда Эффрон выстрелил в него жгучей черной стрелой.
Зомби приближался, подняв руки, чтобы вцепиться когтями в драука.
Тот проткнул нежить одним движением огромного трезубца, легко поднял немертвого высоко в воздух и швырнул его назад движением, которое напомнило Эффрону фермера, швыряющего в телегу сено.
Он кивнул, восхищаясь силой чудовища, затем быстро побежал вправо: драук попытался обогнуть разделявший их участок мостовой с извивавшимися щупальцами.
Эффрон знал, что расстояние благоприятствует ему, и выпустил новую серию стрел черной энергии, которые пронеслись между щупальцами и снова ужалили могучего драука.
— Сколько их у тебя еще осталось, фокусник?! — взвыло чудовище.
— Столько, сколько потребуется, — ответил Эффрон, и просто для того, чтобы доказать это на деле, «выстрелил» еще раз.
Но существо, несмотря на гримасу боли, ухмылялось; выражение его лица оставалось самоуверенным, и это несколько вывело колдуна из равновесия. Эффрон взглянул влево и увидел, что Амбра, судя по всему, успешно отбивается от противницы на крыльце дома. Продолжая двигаться вправо, калека–колдун оглянулся.
Огромная черная птица летела вниз, к нему. Он знал, что это его мать, но если и почувствовал радость при виде мощного подкрепления, радость быстро сменилась отчаянием. Потому что у драука также имелось подкрепление в виде группы темных эльфов, которые образовали несколько концентрических кругов, а в центре стоял тот, кто служил «узлом» странной паутины, сотканной из электрической энергии и сверкавшей голубыми искрами.
— Улетай отсюда! — закричал молодой колдун, обращаясь к матери. В этот миг Далия приземлилась рядом с ним, и одновременно главный маг–дроу швырнул сверкающую паутину; страшная сеть полетела к ним, вращаясь, треща искрами и сверкая на лету.
Далия превратилась в эльфийку.
Сеть, сотканная из молний, накрыла мать и сына.
Эффрон принял двумерную форму и исчез под землей.
Амбра наконец смогла твердо встать на ноги. Она тряхнула головой, чтобы прогнать туман перед глазами, и встретила очередной выпад драука ударом Крушителя Черепов; булава и дубина столкнулись с такой силой, что дворфу показалось, будто у нее сейчас вылетят все зубы. Однако дворф уже была готова к этой игре, даже против превосходящего врага. Она начала беззвучно произносить слова заклинания, которое должно было наполнить ее силой Клангеддина, но затем раздались взрывы, сопровождавшиеся вспышками, земля задрожала с невиданной силой — это огненная сеть опустилась на Далию. Эльфийка стояла всего лишь в нескольких шагах от Амбры.
Дворф пошатнулась, но женщина–драук, прекрасно державшаяся на восьми паучьих лапах, даже не дрогнула.
Дубина и булава снова столкнулись с сокрушительной силой. Новая ударная волна последовала за первой. Земля дрожала.
Амбра рухнула на спину, не успев произнести заклинание, булава вылетела из ее рук. Женщина–драук уже стояла над ней.
И тяжелая дубина монстра опустилась.
Первые несколько выпадов напоминали скорее танец, чем поединок: Энтрери и Тиаго кружили на месте, и каждый делал неловкие выпады, которые можно было легко парировать или отразить.
— Где он?! — выкрикнул Тиаго, затем повернулся вправо, и горящее здание «Приюта каменотеса» оказалось у него за спиной.
Энтрери быстро двинулся следом, заметив, что дроу приближается к раненому монаху.
— Если захочешь присоединиться к нам, добро пожаловать в любой момент, — обратился Энтрери к своему товарищу.
Афафренфер застонал и кое–как ухитрился подняться, но с трудом, потому что одна нога у него подгибалась, а одежда сбоку была насквозь пропитана кровью. Мельком глянув на монаха, Энтрери решил, что действительно сглупил, спрыгнув с крыши, чтобы прийти ему на помощь: Афафренферу не суждено выжить после таких ран.
Ассасин в раздражении набросился на Тиаго, выставив перед собой меч, и сделал движение вверх и вперед, а затем внезапно развернулся, убрал меч и попытался пырнуть противника кинжалом.
Но Тиаго не только встретил выпад меча своим удивительным клинком и вовремя выставил перед кинжалом щит, но и одновременно переменил позицию. Прежде чем Энтрери успел завершить свой маневр, Тиаго стремительно напал на него, алмазный меч просвистел в воздухе, но затем дроу развернул его так, чтобы лезвие задело ноги Энтрери.
Энтрери в последнее мгновение успел увернуться, и Тиаго продолжал наступать, размахивая мечом, действуя одновременно щитом, затем наоборот, и меч следовал за щитом; это была невиданная, ошеломляющая картина.
Ассасина застала врасплох неприкрытая ярость, жестокость, целеустремленность и координация действий врага.
«Перед тобой аристократ Бэнр», — напомнил он себе, и он прекрасно понимал, что это означает.
Энтрери следовало продемонстрировать все свое искусство, иначе ему грозила верная смерть.
Он нанес Тиаго быстрый ответный удар, затем, наступая, сделал еще три колющих выпада, и с каждым шагом оттеснял дроу прочь от Афафренфера, на середину дороги.
— Монах! — крикнул Энтрери и поморщился, когда из окон и дверей гостиницы появились новые темные эльфы: они выпрыгивали с верхних этажей горящего здания и, паря в воздухе, опускались на землю. — Беги!
Афафренфер сделал шаг и едва не упал, ступив на раненую ногу. Он поморщился, однако поборол боль и, спотыкаясь, сделал еще несколько шагов.
А потом сфера непроницаемой тьмы поглотила его.
Дождь дротиков устремился в сферу. Оттуда раздался стон, затем стук тела, упавшего на землю, и Энтрери заметил руку, высунувшуюся наружу. Пальцы шевелились, дергались, словно пытались ухватиться за ускользающую нить жизни.
А затем рука замерла.
«Итак, все кончено», — подумал Энтрери. Вот к чему привел его благородный идиотизм — сейчас они оба будут валяться мертвыми на мостовой. Он успел оглянуться, посмотрел на дорогу, ведущую в нижнюю часть города, и увидел Далию в виде вороны, которая села на землю рядом с Эффроном, Амбру, сражавшуюся неподалеку с кошмарным драуком, и вращавшуюся сеть, сотканную из молний, которая опустилась прямо за спиной у эльфийки.
Возникла белая вспышка; затем началось нечто вроде небольшого землетрясения. Целый район Порта Лласт тряхнуло. Люди бежали во все стороны, спотыкались, шатались, падали, и земля дрожала у них под ногами.
Энтрери удалось удержаться в вертикальном положении. Он даже воспользовался очередным толчком, чтобы еще раз сделать выпад в сторону Тиаго, надеясь по крайней мере вывести из строя этого проклятого аристократа–дроу прежде, чем остальные темные эльфы прикончат его самого.
Но Тиаго, не менее проворный, был готов к нападению, и опускавшийся меч ассасина встретился с магическим щитом, который увеличивался в размерах прямо на глазах у Энтрери. Тиаго рискнул развернуться и даже на краткий миг повернуться спиной к Энтрери.
Спиной! Энтрери увидел свой шанс. Противник недооценил его.
Он устремился к своей цели, но безуспешно: к своему ужасу, он обнаружил, что его меч прочно приклеился к щиту Тиаго, как будто этот щит представлял собой кусок толстой липкой паутины.
Тиаго развернулся, увлекая за собой щит, потянул с такой силой, что едва не вырвал меч из руки Энтрери. И лишь невероятная ловкость и быстрота реакции позволили ассасину увернуться прежде, чем клинок дроу вонзился ему в лицо. В последний миг он парировал выпад врага своим кинжалом с драгоценной рукоятью, но меч дроу все же задел его ухо.
Энтрери почувствовал боль и жжение — клинок был смазан ядом темных эльфов.
А потом земля неожиданно закачалась у него под ногами, подобно океанской волне, их с Тиаго подбросило в воздух, оглушило ударом грома и ослепило вспышкой такой силы, что на улице стало светло, словно днем.
