Первый раз я ошибся, подумав, что Хромой будет дома, когда мы нанесем ему визит. На это намекал и Душечкин маневр со Взятыми. Мне следовало бы припомнить, что Взятые способны связываться друг с другом на расстоянии – разум с разумом. Хромой и Бенефиций промелькнули мимо нас, когда мы мчались на север.

– Ложись! – взвизгнул Гоблин, когда до окраины равнины оставалось миль пятьдесят. – Взятые! Всем лежать.

Старый Костоправ, как всегда, посчитал, что для него закон не писан. Все ради Анналов. Я подполз поближе к боку нашего ездового чудовища, глянул в ночную мглу. Чуть ниже и позади нас неслись две тени. Когда они скрылись, я получил хороший выговор от Эльмо, Лейтенанта, Гоблина, Одноглазого и всех, кто удосужился открыть рот. Я вновь сел рядом со Следопытом. Тот ухмыльнулся и промолчал.

Чем ближе к бою, тем живее он становился.

Второй раз я ошибся, предположив, что летучий кит высадит нас на краю равнины. Когда мы приблизились к границе, я снова поднялся, игнорируя ехидные реплики в свой адрес. Но кит не опускался еще довольно долго. Вновь усевшись на свое место, я начал тихонько бредить.

Следопыт открыл свой таинственный сундучок. Там содержался небольшой арсенал. Следопыт проверил клинки. Один длинный нож его не удовлетворил, и он взялся за точильный камень.

Сколько раз так же поступал Ворон в тот краткий год, что он провел с Отрядом?

Кит сел внезапно. Эльмо и Лейтенант передали приказ быстро слезть.

– Держись за мной, Костоправ, – бросил Эльмо. – И ты, Следопыт. Одноглазый, есть там, внизу, что-нибудь?

– Нет. У Гоблина сонное заклятие наготове. Когда мы спустимся, их часовые будут дрыхнуть.

– Если не проснутся и не поднимут тревогу, – пробурчал я. Черт, ну почему я такой пессимист?

Никаких проблем. Мы сели. Солдаты покатились с китовых боков и рассыпались, точно на учениях. Может, пока я дулся, они тренировались?

А я мог делать только то, что приказал Эльмо.

Поначалу мне это все напомнило другой налет – случившийся давным-давно, к югу от Пыточного моря, прежде чем мы нанялись на службу к Госпоже. Мы вырезали городские когорты Драгоценного города Берилла, пока те храпели под чарами наших колдунов. Не скажу, чтобы мне нравилась такая работа. Большинство этих парней – мальчишки, поступившие на службу, чтобы избежать худшей участи. Но они были врагами, а мы делали широкий жест. Более широкий, чем я мог ожидать от Душечки.

Небо начало светлеть. Этой ночи не пережил ни один из солдат гарнизона, кроме разве что пары самовольщиков. С главного плаца казарм, располагавшихся далеко за городской чертой, доносились крики Эльмо и Лейтенанта: «Быстро, быстро, дел по горло! Этот взвод – сломать звезды Взятых! Этот – разграбить местный штаб! Еще один – приготовить казармы к поджогу! И еще один – обыскать личные покои Хромого на предмет документов. Быстро, быстро! Закончить надо, пока Взятые не вернулись. Душечка не может их вечно за нос водить».

Кто-то, естественно, лопухнулся. Так всегда бывает. Слишком рано подпалил казармы. Поднялся дым.

Тотчас выяснилось, что в самой Рже стоит еще один полк. Через минуту к нам уже скакал конный эскадрон. И опять кто-то лопухнулся. Ворота были не заперты. Всадники навалились на нас почти без предупреждения.

Кричали люди. Звенели клинки. Летели стрелы. Ржали кони. Солдаты Госпожи откатились, оставив половину своих.

Вот теперь Эльмо и Лейтенант действительно заторопились. Всадники вернутся с подмогой.

Покуда мы расшвыривали противников, летучий кит взлетел. Забраться на него успело с полдюжины солдат. Кит поднялся над крышами и направился на юг. В сумерках его никто не заметил.

Можете представить, сколько шума и ругани последовало за этим. Даже пес Жабодав нашел в себе силы зарычать. Я обмяк, чувствуя наше поражение. Пристроился на коновязи и помотал головой. Несколько человек пустили стрелы вслед киту. Тот даже не заметил.

Рядом со мной оперся на коновязь Следопыт.

– Кто мог знать, что такая здоровая тварь струсит, – проворчал я. Я хочу сказать – летучий кит город может снести.

– Не приписывай свои мотивы существу, которого не понимаешь. Посмотри с его точки зрения.

– Ну и?

– Даже не зрения… Слова не подберу. – Следопыт напоминал четырехлетнего малыша, сражающегося с трудным понятием. – Он на чужой земле. За границами, которые, как полагают враги, удерживают его. Он бежал из страха, что его заметят и раскроют его тайну. Он никогда не сотрудничал с людьми. Куда ж ему вспомнить о них в отчаянную минуту?

Возможно, Следопыт был прав. Но в тот момент он сам интересовал меня куда больше, чем его версия. Версию я и сам придумал бы, посидев немного. Но у него эта мысль выглядела необычайно сложной и важной.

Я призадумался о его рассудке. А не полудурок ли он? Может, его вороноподобное поведение – продукт не индивидуальности, а скудоумия?

Лейтенант стоял на плацу, уперев кулаки в бедра, и смотрел, как уплывает летучий кит, оставляя нас в руках врага.

– Офицеры! – гаркнул он через минуту. – Собраться!

– Нам конец, – заявил он, когда мы собрались. – Я вижу только один шанс. Может, этот здоровый болван свяжется с менгирами, когда вернется, а те решат, что нас стоит спасать. Так что нам надо продержаться до заката. И надеяться.

– А по-моему, пора ноги уносить. – Одноглазый издал непристойный звук.

– Да? Чтобы имперцы нас выследили? Сколько до дома добираться? Сможешь ты дойти, если Хромой и его парни повиснут у нас на хвосте?

– Они и здесь нам будут головы откручивать.

– Возможно. А возможно, мы им сами все пооткручиваем. По крайней мере, здесь они нас сразу найдут. Эльмо, осмотри стены. Прикинь, сможем ли мы обороняться. Гоблин, Молчун, погасите огонь. Остальным – собрать документы Взятых. Эльмо! Караулы расставь. Одноглазый, выясни, как мы можем получить помощь из Ржи. Костоправ, помоги ему. Ты знаешь, кто у нас тут есть. Давайте шевелитесь!

Лейтенант – хороший воин. Он сохраняет спокойствие, даже когда ему, как и нам всем, хочется бегать кругами и вопить.

На самом деле у нас не было ни одного шанса. Нам пришел конец. Даже если сдержим городские войска, остаются Бенефиций и Хромой. Гоблин, Одноглазый и Молчун против них не подмога. Лейтенант это тоже знал. Потому-то и разделил колдунов – чтобы думали поменьше.

Унять огонь мы не смогли. Казармы сгорели дотла. Пока я оказывал помощь двоим раненым, остальные приводили гарнизон в пригодное для обороны состояние. Покончив с лекарскими делами, я проглядел бумаги Хромого, но ничего интересного не нашел.

– Сотня солдат идет к нам из Ржи! – закричал дозорный.

– Делаем вид, что никого нет! – рявкнул Лейтенант.

Солдаты закопошились, выполняя распоряжение.

Я глянул со стены на кустарник к северу от нас. Там полз к городу Одноглазый, надеясь связаться с кем-нибудь из друзей Шпагата.

Даже после трех великих осад, опустошавших город, и долгих лет оккупации Ржа оставалась непоколебима в своей ненависти к Госпоже.

Имперцы попались предусмотрительные. Они послали к стене небольшой отряд. Разведчики обстреляли нас, мы не ответили. И только через час осторожных маневров они вошли в полуоткрытые ворота.

Прежде чем уронить решетку, Лейтенант впустил пятнадцать человек, тут же полегших под градом стрел. Потом мы кинулись на стену и принялись стрелять в тех, кто остался снаружи. Упала еще дюжина. Остальные отступили за пределы досягаемости. Там они кружили, ругались и решали, что делать дальше.

Все это время Следопыт оставался рядом со мной. Он выпустил только четыре стрелы. И каждая пробила насквозь вражеского солдата. Может, он и не мудрец, но с луком обращаться умеет.

– Будь у них ума побольше, – пояснил я ему, – они выставили бы оцепление и стали ждать Хромого. Нет смысла гибнуть, если он с нами расправится без труда.

Следопыт хмыкнул. Пес Жабодав приоткрыл один глаз и что-то басисто проворчал. Неподалеку сидели на корточках Гоблин с Молчуном, переговаривались, по временам выглядывая из-за парапета. Наверное, строили планы.

Следопыт встал, снова хмыкнул. Я глянул сам. Из Ржи выдвигались новые подразделения. Несколько сот человек.

В течение часа ничего не происходило – только прибывали войска. Нас окружали.

Гоблин и Молчун принялись колдовать. Их чары приняли облик тучи мошкары. Откуда насекомые появлялись, я не разобрал, – просто кружили вокруг наших колдунов. Потом, когда их набралось с тысячу, улетели.

За стеной некоторое время раздавались дикие вопли. Когда они стихли, я подошел к помрачневшему Гоблину и спросил:

– Что случилось?

– У кого-то из них есть талант, – пропищал колдун. – Почти нам ровня.

– У нас неприятности?

– Неприятности? У нас? Да мы их надрали, Костоправ. В хвост и в гриву. Только они этого еще не знают.

– Я имел в виду…

– Он не ответит. Не хочет себя выдавать, Нас-то двое, а он один.

Имперцы подтягивали пушки. Военный городок не строился с расчетом на артобстрел.

Время шло. Солнце ползло по небу. Мы все смотрели вверх. Когда же прилетит на ковре наша погибель?

Лейтенант, уверенный, что имперцы не нападут немедленно, послал несколько человек перенести все награбленное на плац, подготовить к погрузке на кита. Верил Лейтенант сам в это или нет, но он упорно обещал, что нас вывезут после заката. Той возможности, что первыми прилетят Взятые, он даже не рассматривал.

Боевой дух он поддерживал прекрасно.

Первый снаряд прилетел через час после полудня. Огненный шар шлепнулся оземь в двадцати футах от стены. Следующий перемахнул через стену и приземлился на плацу, шипя и разбрасывая искры.

– Хотят нас выкурить, – пробормотал я.

Упал третий снаряд и радостно заполыхал – тоже на плацу.

Следопыт и пес Жабодав встали и глянули через парапет – псу для этого пришлось подняться на задние лапы. Потом Следопыт сел, открыл свой ящик, вынул полдюжины очень длинных стрел. Снова встал, глянул на пушки, положил стрелу на тетиву.

Даже из собственного лука я добил бы до пушек. Но я мог бы пускать стрелы хоть весь день и не попасть.

Следопыт так сосредоточился, что почти впал в транс. Он поднял лук, натянул тетиву до уха и отпустил.

По склону раскатился вопль. Артиллеристы собрались вокруг павшего товарища.

Следопыт стрелял быстро и ловко. Казалось, он выпускает чуть ли не по четыре стрелы зараз. И каждая находила цель.

Потом он сел:

– Все.

– Что-что?

– Стрел больше нет хороших.

– Может, этого хватило, чтобы их отпугнуть.

Хватило – но ненадолго. Ровно настолько, чтобы отступить и вернуться со щитами. Потом снаряды посыпались снова. Один из них попал в здание. Жар глодал кожу.

Лейтенант непрерывно прохаживался по стене. Я присоединился к его молчаливой молитве – только бы имперцы не раздухарились и не кинулись на штурм. Потому что остановить их мы не сможем.