Чтобы Госпожа да забыла Костоправа? Как бы не так! Сразу после полуночи меня растормошил угрюмый Эльмо:

– Здесь Шепот. По твою душу, Костоправ.

– А?

Я ничего такого не сделал, на что она могла бы рассердиться. По крайней мере, уже несколько недель я не совершал проступков.

– Она доставит тебя в Черепицу. Ты нужен Госпоже.

Видели когда-нибудь, как взрослый мужчина падает в обморок? Я не видел, но в тот момент сам был близок к потере чувств. Давление подскочило до небес, минуты две голова кружилась так, что я не в состоянии был соображать. Сердце тяжело ухало, желудок свело от страха. Я понял: Госпожа хочет устроить мне свидание с Оком, от него не укроется ни один секрет в человеческом мозгу. И я никак не мог этого избежать. Драпать уже поздно. Как же хотелось оказаться на борту судна, идущего в Опушку, вместе с Ростовщиком!

Походкой приговоренного к виселице я подошел к ковру Шепот и погрузился в невеселые мысли.

– Слышь, лекарь, ты, наверное, ей чем-то понравился? – прокричала Шепот через плечо, когда мы летели над портом в холодной ночной мгле. – Когда она сюда добралась, сразу спросила о тебе.

Мне хватило выдержки, чтобы спросить:

– Почему?

– Кажется, опять хочет, чтобы были описаны события. Как битва за Чары.

Я оторвал взгляд от своих рук, озадаченно посмотрел на Шепот. Откуда она знает? Почему-то всегда считал, что Госпожа очень мало общается со Взятыми.

Но Шепот сказала правду. Во время битвы за Чары Госпожа таскала меня с собой, заботясь о том, чтобы все происходящее было отражено в Анналах. Она не требовала ничего подчеркивать особо; в сущности, ее устраивало, чтобы я описывал события так, как они мне виделись. Я уловил только один слабый намек. Она предполагала, что когда-нибудь ее власть все же рухнет и, едва это случится, историки начнут поливать ее грязью. Поэтому Госпожа хотела, чтобы осталась объективная хроника.

Я не вспоминал об этом уже много лет.

Госпожу не заботило, что о ней подумают люди. Но она боялась, что ее историю исказят в интересах кого-то из ее недругов.

Вспыхнула искорка надежды. Может, Госпожа в самом деле хочет, чтобы летопись продолжалась? Может, я выйду сухим из воды? Главное – избежать свидания с Оком…

Капитан встретил нас, когда мы высадились на северной стене Черепицы. Целая выставка ковров говорила о том, что все Взятые собрались в замке. Даже Бывалый. По идее, он должен был остаться в Курганье, но ему надо было утолить жажду мести. Перо была его женой.

Я снова взглянул на Капитана и понял: он сочувствует мне и хочет что-то сказать, но не решается. В ответ я пожал плечами, надеясь улучить для разговора момент. Не тут-то было – Шепот повела меня прямо к Госпоже.

Со времени нашей последней встречи та не изменилась ни на йоту. Все мы ужасно постарели, а Госпожа оставалась вечно двадцатилетней, излучающей великолепие, со сногсшибательными черными волосами и глазами, в которых готов утонуть любой мужчина. Я видел перед собой источник волшебства и очарования, какой просто невозможно описать. Любые похвалы не имели бы ни малейшего смысла, ведь то, что я видел, не было настоящей Госпожой. Эта Госпожа выглядела так, будто четырех предшествующих столетий просто не существовало.

Протянув руку, она поднялась мне навстречу. Я не мог оторвать от нее глаз. Госпожа одарила меня чуть насмешливой улыбкой. Улыбкой, которую я так хорошо помнил. Словно у нас был какой-то общий секрет.

Я легко коснулся ее руки и с удивлением обнаружил, что она теплая. Вдали от Госпожи ее образ почти стерся из памяти, он вызывал лишь неясный страх, наподобие страха перед землетрясением; я мог думать о ней только как о чем-то жутком и мертвенно-холодном. Безжалостная машина для убийства, а не живой, дышащий, возможно даже уязвимый, человек.

Она опять улыбнулась и предложила сесть. Я так и сделал, с нелепым чувством, будто нахожусь вовсе не в обществе величайших злодеев мира. Властелин тоже незримо присутствовал здесь, простирая на все свою леденящую тень.

Здесь не собираются учинить надо мной расправу, теперь это ясно.

Черный Отряд представляли Капитан и Лейтенант. Герцог и главный сторож Харгадон тоже присутствовали, но их участие едва ли было существеннее моего. Разговор в основном вели Взятые. Они задавали вопросы Капитану и Лейтенанту. Только однажды вопрос был адресован мне, и то он был произнесен Капитаном, поинтересовавшимся моей готовностью к приему раненых.

Собрание, насколько я понял, было устроено по одному-единственному поводу. Штурм начнется послезавтра на рассвете. Он будет продолжаться до тех пор, пока не будет взят замок или не иссякнут наши силы.

– Это место – пробоина в днище корабля империи, – сказала Госпожа. – Ее надо заткнуть, или мы все уйдем на дно.

Она не принимала никаких возражений ни от герцога, ни от Харгадона, уже пожалевших, что попросили ее о помощи. Герцог был теперь бессилен что-либо сделать в своих собственных владениях. У Харгадона дела обстояли ненамного лучше. Главный могильный сторож подозревал: как только с замком будет покончено, он останется без работы. Почти никто из Отряда и ни один из Взятых даже не пытался скрыть свое презрение к нелепой религии Можжевельника. Проведя среди местных жителей довольно долгий срок, я могу сказать, что они сами относятся к ней ровно с той серьезностью, какой в силах добиться от них инквизиторы, могильные сторожа и немногочисленные фанатики.

Однако я надеялся, что Госпожа не будет спешить с реформами и отряд успеет унести из Можжевельника ноги. Влезать в чужие религиозные дела – все равно что играть с огнем. Это касается даже тех, кому сам черт не брат. Религия – гость, который, однажды утром постучавшись в твою дверь, не уйдет уже никогда. Она обладает сверхъестественной силой и толкает людей на совершенно нерациональные поступки.

Близилось утро штурма. Тотальная война! Пан или пропал! Все, чем располагают Госпожа, Взятые, Черный Отряд и Можжевельник, будет возложено на алтарь победы!

Но все пошло совсем не так, как мы рассчитывали. Никто не потрудился внушить Властелину, что ему следует подождать, пока мы подготовимся.

Он ударил за шесть часов до назначенного срока, когда почти вся армия и рабочие спали. В воздухе патрулировал единственный Взятый – Бывалый, младший из подручных Госпожи.

Знакомый уже пузырь перевалился через стену и заполнил промежуток, оставленный Лейтенантом между насыпью и крепостной стеной. Из замка хлынула по меньшей мере сотня тварей.

Бывалый был настороже. Уже почувствовав перемены в замке, он ожидал неприятностей. Поэтому сразу же спикировал, густо осыпая атакующих едкой пылью.

Бабах! Бах-бабах! Замок ударил по нему точно так же, как раньше по его жене. Вихляя, Бывалый понесся к земле. Ему удалось избежать худшего, но он сосчитал все бугры на своем пути. Ковер разлетелся в дымящиеся клочья.

Этот грохот разбудил меня. Он разбудил всех, прозвучав одновременно с сигналом тревоги и полностью его заглушив.

Я выбежал из госпитальной палатки и увидел, как чудовища скатываются по ступеням лестницы. Бывалый остановил немногих гадин. Враги были окутаны защитным свечением, с которым уже имел дело Одноглазый. Твари рассредоточились, преодолевая шквал снарядов, которые посылало наше боевое охранение. Упало еще несколько чудовищ. Остальные принялись гасить огни – я предположил, что их глаза лучше приспособлены к темноте, а не к свету.

Повсюду бегали люди. Одни мчались в сторону врага, другие в противоположную. И все на ходу натягивали одежду. Рабочие ударились в панику, они сильно мешали действиям Отряда. Многие были убиты нашими солдатами, попавшись под горячую руку.

Лейтенант пробивался через этот хаос, выкрикивая распоряжения. Сначала он разослал нарочных с приказом всем катапультам и баллистам перенести огонь на насыпь. Мне это казалось странным, но лишь до того момента, когда первая тварь показалась на ступенях, направляясь восвояси с парой мертвецов под мышками. Шквал снарядов разорвал добычу на куски и превратил монстра в бесформенную массу.

Теперь катапульты метали горшки с маслом, которые разбивались на ступенях. Затем последовали зажигательные снаряды. Горючее неслось в воздухе непрерывным потоком и вспыхивало на насыпи. Черным гадам не прорваться через огонь.

Вот так. А я считал, что Лейтенант напрасно тратит время, сооружая бесполезные машины.

Этот человек знал свое дело. Мастер. То, что он сумел так тщательно подготовиться и так быстро отреагировать, помогло нам в эту ночь гораздо больше, чем все, что сделали Госпожа и Взятые. В критический момент Лейтенант удержал оборону.

Когда твари обнаружили, что отрезаны от замка, началась свирепая схватка. Они немедленно атаковали, попытавшись уничтожить орудия. Лейтенант дал сигнал младшим офицерам и, взяв бойцов из резерва, пошел на помощь своим людям. Это был вынужденный шаг. Каждый воин замка стоил по крайней мере двух наших солдат, вдобавок у тварей было защитное свечение.

То тут, то там наиболее храбрые жители Можжевельника хватали оружие павших солдат и вступали в бой. Большинство поплатилось за это жизнью, но благодаря их самопожертвованию чудовища не смогли приблизиться к орудиям. Всем было предельно ясно: если монстры прорвутся и унесут тела, то мы проиграем. И скоро окажемся лицом к лицу с самим повелителем замка.

Со стороны Черепицы полетели пары шаров, разрывая ночь жуткими красками. Затем из темноты вынырнули Шепот и Хромой. Они бросили по яйцу, которые лопнули и пролили на замок яркий огонь. Хромой увернулся от ответного удара, вильнул и приземлился возле моего госпиталя, уже забитого ранеными. Я не мог бросить работу, за которую мне платили. Поэтому я просто откинул полог шатра, чтобы можно было наблюдать.

Сойдя со своего волшебного ковра, Хромой зашагал вверх по холму. В руках у него был длинный, зловеще сверкающий в сполохах замка меч. От Взятого исходило сияние, но оно не было похоже на то, которым защищались твари. Колдовское свечение Хромого оказалось куда более мощным. Это стало очевидно, когда он атаковал неприятеля. Враги не могли достать его своим оружием, в то время как он рассекал их, будто они были сделаны из свиного сала.

К тому времени черные воины порубили как минимум пятьсот человек. В основном это были рабочие, но Черный Отряд тоже нес большие потери. И нам не стало легче, даже когда в дело вступил Хромой, ведь он не мог управляться больше чем с одной тварью зараз. Наши бойцы пытались удержать неприятеля в плотной толпе, пока Хромой разбирался с монстрами по одному.

В ответ черные попытались задавить Хромого массой, что им частично и удалось: в какой-то момент он оказался погребен под пятнадцатью или двадцатью телами. Видя такое дело, Лейтенант приказал перенести огонь орудий на эту колышащуюся кучу. Снаряды плюхались в нее, пока не разметали большинство тварей и Хромой не поднялся на ноги.

Атака захлебнулась, чудовища гурьбой ринулись на запад. Я не знаю, хотели они удрать совсем или вознамерились обойти нас и ударить с тыла. Дюжина тварей, прорвавшая нашу оборону, напоролась на Шепот и плотную завесу едкой пыли. Вместе с каждым монстром от этого колдовства погибало полдюжины рабочих, но цель была достигнута – выжило только пятеро врагов.

Этих пятерых встретило небесное окно, испускавшее ледяное дыхание вечности. Вскоре и с ними было покончено.

Тем временем Шепот пыталась сохранить в полете равновесие. Ее преследовала длинная очередь оглушительных хлопков. Взятая держалась в воздухе лучше Бывалого, но все равно не избежала попаданий. Она сорвалась в пике и упала где-то за замком.

А в самом замке его обитатели носились с плетками-девятихвостками и тушили пожар, который разожгли Шепот с Хромым. Вся постройка имела теперь жалкий вид, столь сильно пострадала она от налетов Взятых. Из мрачной, внушающей ужас громадины крепость превратилась в темный стеклянистый ком. Казалось невероятным, что там кто-то мог выжить. Однако это было именно так: многие твари продолжали драться. Несколько черных фигур появилось на насыпи. Они там что-то сделали, и в сплошной полосе огня, устроенной Лейтенантом, появились темные провалы. Как будто кто-то выгрыз из нее куски. Все гады, находившиеся на склоне, ринулись к дому, не забывая хватать попадавшиеся трупы.

Снова отворилось ледяное окно. Его дыхание легло на ступени насыпи. Огонь мгновенно потух. Множество чудовищ тоже застыло на месте, а затем снаряды размололи их в порошок.

Твари, остававшиеся в замке, сделали то, чего я уже давно со страхом ждал. Они применили свое гремучее колдовство против наших солдат. Это было оружие, что преследовало Лейтенанта, Эльмо, Одноглазого и меня, либо нечто весьма похожее. Когда раздавался грохот, я не видел ни вспышек, ни дыма. Но возникали огромные воронки, часто с разбросанными вокруг окровавленными кусками.

Все произошло так быстро, что никто не успел опомниться. Уверен, побежал бы даже Черный Отряд, будь у него время осмыслить ситуацию. Но теперь солдаты были способны лишь на то, к чему их готовили в Можжевельнике. Они стояли намертво. И погибали ежесекундно.

Хромой скакал по склону как сумасшедший. Он охотился за монстрами, не полегшими на ступенях. Их было довольно много, большинство окружено разъяренными солдатами. Некоторых тварей прикончили свои же, для которых толпа, собравшаяся вокруг уцелевшего чудовища, была хорошей целью.

На насыпи враги опять засуетились и забегали, собирая установки вроде той, что уже пытались использовать. В этот раз некому было напасть на них с неба и разнести вдребезги.

Но только до тех пор, пока мимо госпиталя не пробежал ужасно помятый Бывалый. Он стащил ковер у Хромого.

Раньше я думал, что Взятые не могут пользоваться чужими коврами. Но Бывалый поднялся в воздух и снова спикировал на замок, осыпал едкой пылью, сбросил огненное яйцо. Замок снова его сшиб. Несмотря на страшный шум, я услышал вой и ругательства – Хромой проклинал Бывалого.

Видели когда-нибудь, как ребенок рисует прямую линию? Получается не слишком ровно. И вот похожая черта протянулась от Черепицы до Черного замка. Неопределенного цвета, она висела в ночи диковинной веревкой для сушки белья и непрерывно колыхалась. Ее конец высекал искры из обсидиана, как сталь – из кремня, только в десять тысяч раз интенсивней. Жуткий голубоватый свет залил всю округу.

Я отложил инструменты и вышел наружу, чтобы лучше видеть. Чутье подсказывало, что за этим стоит Госпожа, впервые вступившая в дело. Она была здесь главной. Ее мощь превосходила все. И если замок вообще можно уничтожить, то это произойдет благодаря Госпоже.

Лейтенант, должно быть, отвлекся, заградительный огонь ослаб. Немедленно вверх по ступеням полезли черные воины, преследуемые Хромым. Все тащили по два, а то и по три трупа. Толпа их сородичей ринулась навстречу Взятому. Я прикинул, что враги добыли для замка дюжину людей. Причем в некоторых, наверное, еще теплилась жизнь.

Там, где оружие Госпожи касалось замка, от него отлетали здоровенные куски, горящие ослепительным пламенем. На черных стенах появились тонкие темно-красные трещины. Они медленно расползались во все стороны. Монстры, строившие колдовские орудия, отступили. Их сменили другие, которые пытались бороться с последствиями атаки Госпожи. Безуспешно. Несколько гадов было раздавлено снарядами тяжелых орудий Лейтенанта.

Хромой достиг верха насыпи и картинно встал на фоне горящего замка, высоко подняв меч. Исполин-коротышка, да простится мне такой каламбур.

– За мной! – проревел Хромой и ринулся к замку.

К моему неописуемому удивлению, люди последовали за ним. Много людей. Я видел, как Эльмо с уцелевшей горсткой своих парней взбежал на насыпь. Даже несколько сотен трусоватых горожан решили присоединиться к ним.

Недавно в городе частично всплыла история Шеда. Правда, без всяких имен, но с сильным упором на то, что им с Вороном удалось сказочно обогатиться. Совершенно ясно, что эти слухи распространили с расчетом именно на такой момент, когда потребуется решающая навальная атака. И вот магический зов сокровищ неудержимо повлек обитателей Котурна вверх по ступеням.

По ту сторону замка Шепот наконец добралась до лагеря Одноглазого. Он со своей командой, конечно, был готов к бою, но еще не пошевелил и пальцем. Работа остановилась, когда стало ясно, что стену замка не пробить и до ее нижнего края не добраться.

Надеясь прогрызть подбрюшье вражеской цитадели, Шепот захватила с собой огненное яйцо. Его приложили к оголенному саперами обсидиану.

Как я узнал позже, это предполагалось сделать с самого начала. Правда, Взятой пришлось изрядно потрудиться, чтобы на покалеченном ковре доставить снаряд Одноглазому.

Видя, что людской поток хлынул в замок, что стены крепости покинуты защитниками и разрушены, а пожары уже никто не тушит, я решил: победа близка, осталось лишь последнее усилие. Я вернулся в госпиталь, чтобы резать и латать, и лишь удрученно качал головой, когда уже ничем не мог помочь очередному раненому. Жаль, что рядом нет Одноглазого, моего всегдашнего ассистента. Хоть и нельзя обвинить в неумелости Кармана, у него нет таланта, которым обладает колдун. Толика магии очень часто помогала безнадежным больным.

Крики и рев возвестили о том, что Бывалый вернулся с места своего нового крушения и опять бросился на врага. Почти следом за ним в бой вступили солдаты Черного Отряда, квартировавшие в Котурне. Встретивший их Лейтенант удержал Леденца от броска на насыпь и рассредоточил людей по укрепленным позициям, одновременно собирая оставшихся поблизости рабочих. Мало-помалу восстанавливался порядок.

До сего момента громовое оружие неприятеля бабахало не переставая. Теперь пошли сбои, промежутки между ударами стали неравномерными. Лейтенант громко выругался по поводу того, что ковров не осталось и некому метать испепеляющий огонь.

Один ковер все-таки был. Принадлежащий Госпоже. Я не сомневался, что она прекрасно понимает ситуацию. Но наша хозяйка не могла выпустить из рук свое оружие, радужную «веревку». Должно быть, чувствовала, что это гораздо важнее.

А в сапе Одноглазого яростный огонь прожигал основание замка. Дыра медленно расширялась, и при этом, как впоследствии рассказывал колдун, практически не выделялось тепла. Как только Шепот решила, что отверстие достаточно велико, она повела своих людей в замок.

Одноглазый уверял, что и сам всерьез намеревался последовать за ней, но у него возникло очень неприятное предчувствие. Он посмотрел, как внутрь хлынули солдаты и рабочие, и двинул в обратную сторону, к нам. Пришел в госпиталь и за работой рассказал мне о случившемся.

Через несколько секунд после его прибытия задняя стена замка обрушилась. Даже у нас под ногами задрожала земля. По дальнему склону горы прокатился долгий грохот. Очень эффектно, но мало пользы. Твари в замке не испытали никакого неудобства.

Под непрерывным напором Госпожи с нашей стороны тоже осыпалась стена.

Из города продолжали прибывать части Черного Отряда, сопровождаемые перепуганными войсками герцога. Лейтенант распределял подкрепление по позициям. Он не разрешил больше ни одному человеку двинуться в сторону замка.

В крепости ревело, грохотало и полыхало, оттуда валил ужасный запах. Я не знаю, что там произошло. А может, и не узнаю никогда. Но вряд ли кто-то выбрался оттуда живым.

Раздался дикий, неестественный, почти на границе слышимости гортанный стон. Еще не осознавая, что происходит, я весь трясся от страха. Звук уверенно набирал высоту, еще быстрее росла его громкость. Под нами вибрировала земля, звук шел сразу отовсюду. Через некоторое время стало казаться, что в нем есть какой-то смысл и ритм. Как будто это чья-то речь, только невероятно замедленная – каждое слово растянуто на несколько минут.

Одна-единственная мысль. Только одна. Властелин. Он идет.

Я даже как будто различал слова: «Ардат, ты сука!» Или мне только казалось?

Но затем это ушло, сменившись страхом.

В палатке возник Гоблин, взглянул на нас и вроде даже вздохнул с облегчением, обнаружив Одноглазого. Он ничего не сказал, а мне недосуг было выяснять, чем он до сих пор занимался. Махнув рукой, он вышел.

Через несколько минут появился Молчун, и был он мрачен. Этого солдата, разделившего со мной запретное знание, я не видел больше года. Мне очень не хватало его в Черепице. Молчун как будто прибавил в росте, похудел и очерствел душой. Кивнув, он быстро заговорил на языке глухонемых:

– В гавани корабль под красным флагом. Идите туда сейчас же.

– Что?

– Идите в порт, садитесь на корабль под красным флагом. Встретите кого из ветеранов Отряда, берите с собой, а больше – никаких задержек. Приказ Капитана. Обсуждению не подлежит.

– Одноглазый…

– Я понял, Костоправ, – сказал колдун. – Эй, Молчун, какого черта?

– Будут проблемы со Взятыми, – продолжал тот знаками. – Этот корабль отвезет нас в Опушку, там мы обрубим концы. Те, кто слишком много знает, должны исчезнуть. Ступайте. Мы соберем старых братьев – и сразу за вами.

Мы с Одноглазым пробежались по округе, известив наших стариков – тех немногих, кого смогли найти, – и через пятнадцать минут гурьбой двинулись к порту, все как один в полном недоумении. Я часто оглядывался назад. В замке остался Эльмо, мой лучший друг. Его могут схватить Взятые…