Главная проблема капканного минирования местности, как и основной недостаток этого метода — необходимость чертовы капканы снимать, если тебе нужно проехать за минное поле. Первый раз мы с Новиковым провозились очень долго, потому что минно-капканное заграждение находилось непосредственно на дороге, перед шлагбаумом, преграждавшим подъезд к Глухарям. Рассудив здраво, мы перебросили ловушки за шлагбаум, на поляну, зацепив тросиками за деревья. Теперь снять ловушки и вернуть их на место можно гораздо быстрей. Как ни удивительно, это ещё и эффективней. Если тварь влетит в захват за шлагбаумом, то ты услышишь только рёв, придется выходить. Если же нечисть попадёт в капкан на поляне, то можно неспешно взять кружку горячего кофе, поставить её на подоконник, после чего открыть створку и спокойно занять положение для стрельбы.

Из-за этих капканов я постоянно переживал за Фёдора. Зверь увесистый, а прыгает далеко и мощно. Как и большинство котов, Федя очень уж любопытен. В общем, не хотелось мне в один прекрасный день найти переломанную стальными челюстями тушку любимого кота. Так что после поездки с Сарсембаевым я отвезу этого гусара в городские квартиры.

За всё время жития рядом с минными полями в ловушки попались всего два наиболее тупых прыгуна, которых мы со Стёпкой расстреляли, как в тире. Точнее, парень стрелял, набивая руку, а я кофеёк попивал. Туши мы оттащили джипом на трассу, волкам, росомахам и медведям тоже питаться надо. А жрут они убиенную нечисть, только в путь. Дмитрий как-то рассказывал мне прочитанную по следам историю, как медведь придавил прыгуна. Не спасли чудо-юдо острые когти, амикан — зверь очень резкий, с отличной физикой и реакцией. И умный, а это обстоятельство в тайге решает всё.

— Смотри-ка, опять волки к зимовью приходили! — Новиков сразу заметил на песке свежие следы. — Инспектируют, серые… Точно, Никита, они нам таким способом спасибочки говорят, заботятся.

— Я, конечно, впечатлён волчьим патронажем, но принять эту версию не могу.

— Отчего ж? Добро рождает добро.

— А человек есть человек. А дикий зверь — дикий зверь. У него нет и быть не может человеческой нравственности и морали. Нет у волка чувства благодарности к постороннему. Скорее уж допущу, что нас посчитали дружественной или, по крайней мере, нейтральной стаей, — пояснил я, вытирая руки ветошью и усаживаясь на водительское место. — Дима, ворота открывай, джип сразу загоним. Когда мужики подтянутся?

— Примерно через часок, — решил он, посмотрев на «командирские». — Ильяс на своей «обушке» ходко полетит, он гоняться любит. Ну, а насчёт волков… Поживёшь в тайге ещё годика так два и согласишься со мной. Спорим?

— Не, не буду забиваться, рискованно, вдруг действительно соглашусь, — улыбнулся я.

Жизнь крестовских промысловиков постепенно переходит на реку. Так передвигаться гораздо безопасней, нежели грунтовыми дорогами да узкими звериными тропами. Сейчас в одиночку жизнь на промысловых зимовьях становится не просто некомфортной, а смертельно опасной. Это я могу, укрывшись в своём форте, просидеть, не выходя за пределы стен сруба, хоть две недели. Свежую воду через окно набираешь, ведром, прямо из реки, всё остальное имеется. Сиди себе, пиши книжку.

А если надо работать? Постоянно держа в руке оружие, много не наработаешь. Как ни уберегайся, как ни осторожничай, постоянно оглядываясь и прислушиваясь, но если уж твари начали наседать, то своего они добьются. Выждут момент для внезапной атаки.

Так или иначе, но все крестовские промысловики вернулись в поселок.

Новиков, для острастки и сбережения уцелевшего имущества понаставив капканов и вокруг своего хозяйства, больше там не объявляется. Говорит, мол, пусть все попавшие в стальные клеши твари лапы себе отгрызают или с ужасом ожидают, когда их прикончит исконное таёжное зверьё. Убьют, а потом обгрызут до белизны костей, да и те потом растащит по кустам жадная мелочь — белковая пища всегда в дефиците.

А жрать тварей можно даже людям, раз звери едят. Из людей, правда, никто ещё не рискнул. Интересно, что сделают медики в карантинном лагере, заполучив пациента, отведавшего копчёную шейку ибага? Бр-р…

Однако и промысловая работа в посёлке прекратилась, накрылся грибной и ягодный сезон. Для Каменных Крестов это чрезвычайно печальное обстоятельство могло бы стать настоящей трагедией, как и для любого таёжного поселения, где урочный день год кормит. Даже для тех из поселковых, которые под хорошую зарплату работают на маленьком марганцевом комбинате, сбор таёжных дикоросов является привычным подспорьем. А уж для стариков-пенсионеров…

Но тут опять отличились власти, правда, уже в лучшую сторону — от крестовцев банально откупились! Каждому жителю посёлка, вне зависимости от того, работает он или пенсионер, отныне полагается денежное довольствие за вынужденный экстрим в размере четырёх минимальных зарплат ежемесячно в перерасчёте с первого дня образования закрытой зоны. Естественно, такому решению, не переставая, тем не менее полоскать правительство страны и края, обрадовались все. Первый инкассаторский бронеавтомобиль позавчера уже приезжал, деньги раздавали по ведомости, наличными. И мне, как имеющему временную регистрацию, тоже. Широкий жест. Хотя если посчитать общее количество проживающих в Каменных Крестах, стоимость бесстыдного откупа для властей оказалась копеечной.

Характерно, что хозяйственные таёжники после такого финансового вливания не успокоились. Мужики вывозят жён и дочерей на острова, куда твари, не замеченные в способности плавать, добраться не могут, и где происходит сбор грибов и ягод. Рассчитывают и здесь заработать. Что же, как говорится, ласковый телёнок двух маток сосёт. Это нормально, таёжники всегда предприимчивы, без этого не прожить.

Слушайте, тут же есть вообще потрясающая деталь! Ясно, что повышенная покупательная способность пошла на руку как «Котлетной», так и местным магазинчикам, но про внезапное обогащение крестовцев узнали и за пределами закрытой зоны! И что вы думаете? Ушлые торгаши каким-то образом смогли пробить брешь в периметре, заполучив разрешение на торговлю «в рамках вспомогательной спасательной операции»!

Так что примерно через неделю к дебаркадеру Каменных Крестов причалит долгожданный плавмагазин! Сила малого и среднего бизнеса просто чудовищна.

Мы быстро скинули на воду илимку, притащили и установили подвесной мотор, после чего занялись комплектацией, вытаскивая из Монстра и избы всё, что может пригодиться в дальней поездке. Побольше топлива и одежды на любую погоду, небольшой запас провианта и инструмента, аптечку, снасти для рыбалки, кто знает, вдруг застрянем надолго… И, конечно, оружие.

Новиков остался при своих: карабин Симонова, пистолет ТТ и несколько облагороженный вечерами обрез двуствольной курковки. Новация заключается в бронзового цвета кобуре из толстой, вываренной в масле лосиной кожи, изделия изумительного качества и дизайна. При необходимости она носится на бедре, так что ремённую петлю с хаудаха, или гауды, как такое изделие называли в Средиземноморье, Новиков за ненадобностью снял. Кобура получилась настолько ладной да красивой, что нравится мне больше самого обреза.

У Ильяса Сарсембаева имеется карабин «Тигр» в калибре 7,62х54R и новенькая полуавтоматическая «беретта» двенадцатого калибра, мощный арсенал. Гумоз, который должен прибыть в Глухари вместе с Ильясом, всё так же вооружён наганом и помповым ружьём. Уверен, что он и любимую пальму с собой прихватит. Винтовку Мосина, которую он вполне мог взять у командира блокпоста на время поездки, Сомов брать не захотел, сказав, что входит в группу ближнего боя, а не снайперов. В этом есть свой резон — промысловики стреляют лучше нас. Поэтому и я не стал отягощаться, взяв только АК-105 и ТТ. Из автомата я уже пострелял, ознакомился с машинкой и остался доволен. Отличное штурмовое оружие. К нему у меня есть три магазина, под которые я приспособил быстрой переделкой один из имеющихся подсумков. Рассчитывал выкружить у Храпунова дополнительные магазины, и опять не получилось. Капитан завёл старую шарманку, поющую о том, что поселковую полицию вконец заела оружейная нищета.

Новый помощник участкового, паренёк настолько субтильного вида, что было непонятно, как ему только форму подобрали, младший сержантик по имени Павел Шведов прибыл не с автоматом Калашникова, что было бы единственно логичным решением, учитывая предстоящие задачи, а с небольшим пистолетом-пулемётом ПП-91 «Кедр» под макаровский патрон. Капитан по этому поводу страшно матерился при мирных жителях, связывался по рации с постоянно меняющимся и поэтому мало что понимающем в ситуации начальством в Северо-Енисейском. Он отчаянно ругался с очередным командиром, только что заступившим на должность и лишь начавшим вникать в проблему. И каждый новый чин больше всего боялся вооружённого населения, чем чужеродных монстров… А вот юному Павлу эта стрекоталка нравится, он уже поставил на неё лазерный целеуказатель «Пион-М».

В качестве компенсации чувствующий некую личную вину Храпунов любезно выделил мне пачку патронов для ТТ, а боеприпасов калибра 5,45х39 вообще предложил набрать от души. Душа, конечно, не растерялась, и я взял цинк.

«Зауэр» остался у Степана. Его фроловка тридцать второго калибра, хоть и имеет трехместный магазин, как оружие, пригодное для отстрела тварей, рассматривать нельзя. А уж лезть с таким в военную заброшку было сродни самоубийству. Даже будучи дежурным по квартирной радиостанции, сидеть дома постоянно мальчишка наверняка не сможет, тут к бабке не ходи. Так пусть уж шастает с нормальным убойным ружьём. Гранаты лежат в рюкзаке. Не знаю, наверное, стоит их отдать Сомову, уж очень ловко Мишка с ними обращается.

Считаю, что поступил правильно. Этот автоматный патрон не подходит для охоты из-за большого количества подранков, но в очереди способен быстро свалить самого крупного зверя. Пограничники в случае критической необходимости нормально валят им как огромного камчатского медведя, так и арктического белого.

Касательно радиосвязи: носимые рации есть у всех членов новой экспедиции, а вот с дальней связью не совсем понятно. Переговорить со Степаном гарантированно можно из Глухарей или из зимовья Сарсембаева, где стоят стационарные трансиверы. Была у меня гениальная мысль сделать на базе своей станции репитер, работающий в автоматическом режиме и позволяющий через него связываться с посёлком даже с помощью маломощной носимой радиостанции… Однако сам я, недостаточно хорошо разбираясь в радио, такое сложное дело потянуть не мог, а драгоценного поселкового радиста в Глухари можно загнать только по приговору суда — Песегов не отпускает. Есть у меня разборная направленная антенна типа «двойной квадрат», радист советует опробовать её на максимальной мощности передачи. Посмотрим, что из этой химии получится.

Хорошо заметное вдали яркое пятнышко мотолодки «Обь» появилось даже немного раньше расчётного времени прибытия.

— Модная у Ильюхи лодка, розовенькая, — хмыкнул Новиков.

— Это коралловый цвет, — возразил я, тоже глядя в бинокль. — Двое? Вроде двое, не считая собаки! Выцыганил всё-таки Ильяс себе пса, не стал дожидаться, когда плавмагазин привезёт. Молодец.

— Да не, это фуксия, точно.

— Ты про собаку?

— Нет, про цвет моторки.

— С чего ты взял, что это фуксия?

— Девчонки в посёлке так говорили, мол, Сарсембаев лодку фуксией выкрасил, нахватался на материке, хипстерский цвет.

— Не знаю, насколько он хипстерский, но это коралл, — уперся я на пустом месте.

— Да и чёрт с ним, я что кораллов никогда не видел, что этой фуксии… Никитос, а хипстеры, это что за звери? Ты же их видел в Москве. Что за люди такие знаменитые, поди круть?

— Как тебе сказать… — замялся я, опуская бинокль. — Хипстеры — это… Ну, ты мне и задал задачку! Я и забыл о них уже. Хотя знаешь, наш новый помуч Шведов, так просто вылитый!

— А-а! — обрадовано щёлкнул пальцами Дмитрий. — Теперь ясно! А то девки базарят что-то, хихикают, а я ни в зуб ногой.

Вот так в Каменных Крестах и появился первый зарегистрированный хипстер.

Знаете, при прочих равных условиях, теперь и я, пожалуй, с удовольствием выберу моторную лодку, а не джип. Учитывая отсутствие асфальта, будет немного быстрее передвигаться водой, если река не очень сильно меандрирует. На Таймуре видимость дальше, еда шныряет прямо под днищем, воду можно пить, зачерпывая за бортом кружкой, кругозоры красивее, грязи и мата гораздо меньше.

Однако главный фактор сегодняшнего дня — безопасность передвижения, здесь монстры не так опасны. Цель видно отлично, стрелять удобно, а при известной осторожности никто внезапно не выпрыгнет из кустов. С увеличением ходок моторных лодок численность нечисти, выходящей на берега, резко сократилась, как и вдоль маршрутов периодического автомобильного патрулирования — их с удовольствием отстреливают. Это, конечно, здорово, хотя лично у меня оптимизма от этого не прибавляется.

Прыгуны, как и ибага, действительно боятся или очень не любят воду, тому есть свидетели. Тем не менее я не могу разделить беззаботность некоторых. Ведь как-то же проклятые твари переправились через Таймуру! Да, на реке есть места с множеством каменных вывалов и даже настоящих надводных скал, эвенки называют их «илитами». Однако и там не получится перепрыгнуть с берега на берег, не замочив лап. Скажу больше: обе Тунгуски и Енисей при таком раскладе должны были бы стать непреодолимой преградой на пути этих орд. Тем не менее твари появились под Северо-Енисейском, а теперь уже и возле тихого левобережного посёлка Бор! Как они переправились, кто мне объяснит? Не на паромах же. Опять загадка на сообразительность.

А ведь есть ещё и баруси, который в легендах является владетелем водоёмов, уж он-то точно не боится холодной воды. О других разновидностях, которых якобы уже кто-то видел издали, мне даже думать не хочется. Один леший знает, на что они способны…

Ввинчиваться на полной скорости в повороты реки, конечно, ништяк. Но и в малом ходу есть своя пасторальная прелесть. Особенно, если ты идёшь вторым, и тебе не надо постоянно думать о курсе и препятствиях. Пристроился в кильватер, и рассматривай проплывающие мимо берега. Промысловики вдвоём идут на «Оби».

Только встретившись возле зимовья, мужики начали шумно спорить и ругаться. Прямо на берегу. Собаке, молодому и весёлому кудлатому самоеду по кличке Шайтан слушать эту ругань было скучно, и он прибежал к нам с Гумозом, сразу облизав обоих. Здоровый зверь, даром, что ещё молод. Порода такая. Шайтан уже натаскан, встречался с медведем — держит, не даёт тому убежать. Но и сам под удар когтей не подставляется. Ценное приобретение. Позвав собаку с собой, я пошёл в зимовье за вкусненьким, а заодно установил в отправной точке крайнюю связь со Степаном, качество было на твёрдую четвёрку. Сообщил ему время выезда, напомнил, что в следующий раз выйду в эфир из зимовья Сарсембаева.

Тем временем спорщики, вытащив спутниковые навигаторы, принялись выяснить, какими именно речушками да протоками получиться быстрей добраться к таинственному объекту под названием Кривая Изба.

Суть предстоящего мероприятия заключалась, как по мне, в следующем: не было у Ильяса заботы, да купил Ильяс участок. Чем существенно увеличил не только уже имеющиеся охотничьи угодья, но и свои заботы. Вернее сказать, он перекупил землю у бывшего владельца, навсегда уехавшего в далёкий Питер. Как это часто бывает, старый промысловик на шумных проводах в посёлке с баяном и слезами клялся-божился, что в осенний сезон будет наезжать в Кресты для охоты, однако суровая жизнь в культурной столице быстро расставила всё по своим местам. Уехал, так уехал… Формально Ильяс переоформил землю в аренду, хотя всем известно, что без наличных денег такие дела у нас не делаются.

В наследство новоявленный питерец оставил на участке отъезжую избу, в которой промысловик накоротко жил в сезон, проверяя по графику огромное количество ловушек. У местных имеется до пяти отъезжих избушек, обычно эти хибары — чуть ли не домики Тыквы, маленькие, тесные срубы, в которых есть лишь самое необходимое для временного обитания. Оставил и сообщил, что сруб перекосился, надо бы поправить. Учитывая, что бывший владелец в последний раз навещал эту избушку года три назад, нетрудно предположить, что сама собой изба на место не встала, хорошо, если вообще не рухнула.

Документы Сарсембаев оформил перед самым отпуском, поэтому на новом месте побывать не успел, фронт и объём работ неясен. А если отъезжая изба развалится, то он получит страшный геморрой перед началом зимнего сезона. По сути, пушной промысел на новом участке не состоится. Так что дело-то действительно срочное.

С другой стороны, один он туда поехать в нынешних условиях не может. Сожрут и косточки выплюнут к чёртовой матери. Ильяс, как и все остальные профессиональные добытчики соболя и норки, живёт в посёлке, у родни. Приплясывая в Каменных Крестах от нетерпения, психуя в надежде на скорую расправу властей над нечистью, к сезону он готовится дистанционно, поставив свою центральную усадьбу на консервацию. Таёжники сейчас работают по мелочам: технику настраивают и ремонтируют, снаряжение чинят, зимовья проверяют — те, к которым можно подобраться водой.

В общем, Сомов, закинув в илимку нехитрые пожитки и оружие, включая любимую пальму, устроился на миделе, в самом широком месте корпуса, и было ему очень хорошо.

Плаванье проходило спокойно.

Экипаж головной лодки вёл себя смирно, без ругани. Похоже, наши лучшие специалисты уже обо всём договорились. По берегам Таймуры не было видно даже мелкого зверья, зато водоплавающей птицы на воде было очень много, как и рыбы. Утку охотники ещё не бьют, не сезон. Мало стало рыбаков, совсем обнаглела рыба Таймуры. Удивительно, как быстро оживает дикая природа, когда с неё снимают даже невеликий пресс охоты и рыбалки. В другие времена, конечно, можно было бы отвлечься на эту необычную вакханалию пляшущих в воде хвостов… У нас времени нет.

То и дело в воздух поднимались большие гагары, шумно взмывали селезни, реготали недовольные вторжением гуси.

Пш-ш…

«Обь» быстро замедляла ход.

— Прыгун по левому берегу, двести пятьдесят метров, на мысу у камней, — сообщил Новиков. — Вроде пока один. Сидит.

Гумоз полез за биноклем, а я начал тревожно вытягивать шею, стараясь побыстрей высмотреть тварь. И тут рация голосом Новикова буднично добавила:

— Никита, давай, вали его.

С чего это я, нашли снайпера, они это серьёзно? Сидят там, красавцы такие, оба с дальнобойными карабинами, а стрелять, значит, мне? Я вообще-то на румпеле. Возразить не успел, так как в эфире появился примкнувший к Димке Сарсембаев:

— Не спи, дауншифтер! Специально иду медленно. Не жди, убежит!

Собака, естественно, тоже заметила прыгуна и горела желанием прыгнуть в воду и отправиться на разборки. Поэтому Сарсембаев взял её на поводок.

— Сговорились вы, что ли? — наконец возмутился я.

— Нормально. У кого больше всего патронов? — парировал Дмитрий, еще раз являя рациональную житейскую хитрость, если не хитромудрость матерого таёжника. — Ты же целый цинк себе отмёл! А у нас патроны по счёту, значится. Начинай, давай, не надо его тут оставлять.

Ну да, зачищать лучше всех замеченных.

Тьфу ты! Кивнув Сомову на румпель, я дождался, когда он перехватит управление, взял автомат и полез на нос.

— Одиночными не стреляй, — посоветовал за спиной Михаил. — Так ты, ясно дело, его защекочешь. Ты короткими тренируйся, троечками. В ближнем бою потребуется именно это.

Послушавшись напарника, я переставил переводчик на автоматический огонь.

С открытого прицела стрелять было несколько непривычно, избаловал современного охотника ассортимент оптики. Заполучив АК-105, я сразу начал переживать, что на автомате не установлен коллиматорный прицел, добыть который в Каменных Крестах невозможно.

Ладно, погнали.

Первая очередь ушла в молоко. Вторая пошла лучше, получив пулю, прыгун сразу взъярился, заорав во всё горло. Ну, ты тупой! Это вам не мудрый медведь, который сызмальства знает опасность огнестрельного оружия и позу изготовившегося стрелка понимает сразу. Прыгун и не думал убегать. Что ж, тогда хватай.

Ствол уводило, но не сильно. Приспособившись, я начал компенсировать подброс наведением на мишень, первой пулей целясь чуть ниже. Тройки пошли по месту. Рассвирепев, нечисть эффектно прыгнула с берега на большой валун, оказавшись чуть ближе, а илимка уже подходила. Не промажешь. Ещё после двух очередей прыгун свалился в реку и, запоздало что-то всё-таки сообразив, попытался доползти до зарослей. Тут я его и добил, всадив пару пуль точно в голову.

— Ну, как тебе машинка? — поинтересовался Новиков по рации.

— Отлично! Высматривай следующего, — радостно откликнулся я. — Но коллиматор не помешал бы.

— Ух ты, коллиматор ему подавай… Молодой ещё, зрячий, и так всё увидишь! Дальше идём, скоро сворачивать. Конец связи, — отбился Димка, зато Сомов воспитательный процесс охотно продолжил:

— Сколь патронов сжёг?

— Штук двенадцать…

— Вылущи и пересчитай, — посоветовал Гумоз и замолчал.

Пожав плечами, я отсоединил магазин и вынул из него оставшиеся патроны.

— Ого, восемнадцать ушло!

— Во-во. А надо, чтобы ушёл всего пяток. Понял? Садись за румпель, Длинный Карабин Натти Бампо, сейчас нас в какие-нибудь дебри поведут.

Так и вышло, минут через десять «Обь» круто свернула направо, уходя в речушку Гудкэннэкон, то есть Щучью, на которой в глубине тайги и стоит центральная фазенда Сарсембаева.

Здесь было гораздо тесней. Низкие лесистые берега сблизились, порой лодки проходили всего в трёх метрах от густых зарослей ивняка, в которых запросто могла притаиться изготовившаяся к смертельному прыжку нечисть. Спокойное плавание закончилось, всем приходилось быть настороже. Расслабившийся было Сомов поменял барскую позу владельца белоснежной океанской яхты на актуальную сторожевую. Сидя с помповым ружьём, ствол которого был направлен в сторону береговой зелёнки, он был вынужден то и дело перепрыгивать с одного борта илимки на другой, в зависимости от того, откуда в эту минуту могла исходить опасность.

Я же, управляя в узостях длиной лодкой, ни на секунду не мог отвлечься на разглядывание берегов. Все напряжённо молчали.

Километр за километром мы неуклонно продвигались вглубь тайги, в ту сторону, где мне ещё не доводилось бывать. Стену тайги то и дело разбавляли обширные поляны, белокопытником, или «лопухом таймурским», если не по латыни. Речка успокоилась до сонного состояния, сильно меандировала на местности, где почти не было уклона, течение практически не чувствовалось. Дно поменялось. Вода всё ещё оставалась прозрачной, однако дно совсем другое, заросшее водорослями, а не каменистое, как было всего пяток километров назад. Менялись и берега, яры становились выше. Еще через километр пути справа показались остатки лагеря геологоразведчиков. В восьмидесятые годы прошлого столетия они активно искали здесь жилы исландского шпата. Однако с тех пор, как промышленники научились синтезировать оптический шпат, интерес к природному был утрачен.

Пару раз движение усложнили шиверы — мелководные участки реки с быстрым течением и беспорядочно расположенными в русле подводными и выступающими из воды камнями. В отличие от порогов, шиверы локальны, их последовательность плохо прослеживается, шкиперу трудно выделить линию преимущественного стока воды — струю. Поэтому основная сложность при прохождении шиверы, как и любого препятствия на реке, — определение линии движения судна. Чем я и занимался.

На одной из излучин Ильяс показал рукой на одиноко стоящий лабаз, очень старое, почерневшее от времени сооружение на четырёх опорах-сваях.

— Эвенкийский лабаз, — пояснил он по рации. — Они очень редко его посещают, я ни разу не видел здесь человека. Но кто-то сюда приходит, оставляет нимад. А потом его забирают… Одно время я даже считал, что это припасы для кого-то из беглых родственников, имеющих проблемы с законом.

— А потом? — спросил я.

— Плюнул. Меня это не касается. Никто в мои дела не лезет, я тоже не суюсь в лишнее. Эвенки живут по своим законам.

Нимад — один из древних общественных институтов у тунгусов, в переводе это слово означает «дар», «подарок». Это такой обычай, предписывающий охотнику оставлять добычу или её часть сородичам или соседям. Ещё совсем недавно он был широко распространен среди всех эвенков, уходя своими корнями в далекое прошлое, характеризуя наиболее древний период общественного строя тогда ещё тунгусов — своеобразную форму общего производства и потребления.

В таком дарении действует строгая система, регламент: охотнику-дарителю всегда достаётся голова и сердце добытого зверя, реже шкура целиком или камус. Тунгусы полагали, что голова и сердце — это места, где обитает душа животного. Эти части охотники не отдавали, чтобы не лишиться охотничьей удачи и благосклонности духов. Нимад не просто обычай, в понимании эвенков это — закон. А охотничья удача во многом зависит от благосклонности духов-хозяев. Сейчас такая практика отчасти сохранилась лишь среди эвенков, постоянно обитающих в тайге или тундре, но распространяется на их родственников и знакомых, живущих в небольших поселках.

Об этом обычае я читал, но такого материального сопровождения нимада не видел.

Хозяйство Сарсембаева показалось в положенное время. Лодки медленно пристали к берегу, и Ильяс тут же выпустил Шайтана — для разведки и ознакомления с местом. Учитывая имеющийся у собаки опыт, можно с уверенностью ждать заливистого лая, если самоед увидит названного гостя. Да, иметь такую собачку очень полезно, осознал.

— Задержимся на часок, — решил хозяин. — Я всё проверю, сами понимаете, время надо. Сейчас запущу генератор, Никита, сможешь связаться с Крестами. Отдохнём малёха, и дальше. Выше по речке будет большое озеро, там свернём. Дальше один волок, правда, сложный, на другую речку, и мы на месте.

Мы с Мишкой выбрались и начали приседать, разминая затёкшие ноги. Хорошо тут у него, уютно.

— Ильяс, слушай, а комендант твой знаменитый где обретается? Ну, саблезубый горностай, — поинтересовался Сомов.

— Сейчас объявится. Он думает. Меня увидел, но и пса засёк. Теперь решает, кто из нас главнее, — улыбнулся промысловик и громко свистнул.

К нему тут же подбежал взмыленный Шайтан, судя по всему, не обнаруживший вблизи ничего подозрительного. Хозяин схватил пса за широкий ошейник и предложил:

— Пошли, мужики, в фазенду, с комендантом знакомить буду.