Глава пятьдесят первая

– Завтра ты переезжаешь ближе к моим покоям. Я пришлю слуг, чтобы перенесли твои вещи. Так будет удобнее после свадьбы.

Удобнее. По коже у меня пошли мурашки. Я понимала, что значит «удобнее».

Странно, что именно жилище Кадена давало мне ощущение безопасности, но это было действительно так. Я чувствовала, что в определенных вещах Кадену можно доверять – даже, когда он напивался в хлам. К тому же в его жилище был тайный ход. Я сомневалась, что такой будет в новой комнате.

Мы оставили стражникам лошадей на опушке, и Комизар повел меня через рощу. Тонкоствольные деревья росли густо, но была хорошо видна проторенная между ними тропа. Комизар явно бывал здесь часто. Он заметил, что любит срезать тут путь. Всего несколько минут – и деревья кончились. Перед нами открылся вид на широкую долину. Я смотрела, недоумевая, не веря глазам.

– Великолепно, верно?

Я повернулась к Комизару – он сиял. То, что он видел, и правда вызывало его искренний восторг. Взгляд его блуждал по долине. Внизу раскинулся целый город, ничем не напоминавший тот, из которого мы недавно выехали.

Целый город солдат. Тысяч воинов. Не заметив, что я не ответила ему и вообще лишилась дара речи, Комизар стал хвастливо тыкать в отдельные кварталы этого города и объяснять.

Тренировочные плацы.

Плавильни.

Кузни.

Оружейные мастерские.

Бараки.

Мастерские лучников.

Бондарные мастерские.

Хлебные амбары.

Полигоны.

Комизар все называл и называл.

Все – во множественном числе.

Город простерся до горизонта.

Мне не нужно было спрашивать, что все это означает. Армии служат только двум целям – оборонять или атаковать. Эта армия была создана не для обороны. Никому в голову не пришло бы нападать на Венду. Я прищурилась, пытаясь рассмотреть, что происходит на плацах, но они были слишком далеко. Я вздохнула.

– Отсюда я вижу просто огромный город. Может, подъедем ближе?

Он охотно согласился и подвел меня к извилистому спуску на дно долины. Я услышала звон молотов о наковальни. Множество наковален. Меня окружил шум города, деловитый, несмолкающий. Комизар подвел меня к солдатам, и я увидела их лица, совсем юные, мальчишки и девчонки, многие не старше Эбена.

Комизар шел быстро, не собираясь останавливаться, чтобы с ними поговорить, но я видела – они знают, кто это. Узнавали они и меня – знак того, что боги благоволят к Венде. Детские глаза с любопытством глядели нам вслед.

– Как их много, – отупело произнесла я, обращаясь больше к самой себе, чем к Комизару.

Эта масштабность ошеломила меня.

Они уничтожают отряды дозорных. Значит, им есть что скрывать. Что-то важное.

Теперь я знала, что именно. Армию, вдвое более многочисленную, чем у любого из королевств.

Он подвел меня к пологой насыпи, за которой виднелся другой участок долины, огражденный со всех сторон. Я наблюдала, как солдаты вывозят на середину поля какие-то большие орудия, но не могла догадаться, что это за машины, пока их не привели в действие. Солдат повернул рычаг, и полетели стрелы – с такой головокружительной скоростью, что в воздухе только промелькнули тени. Целая стена стрел, выпущенных одним-единственным человеком. Я никогда в жизни не видела ничего даже отдаленно похожего на это.

Дальше был другой испытательный полигон. И еще один. По своей изощренности всё это новое оружие никак не соответствовало моим представлениям о венданцах с их полной лишений и довольно примитивной жизнью.

Комизар в упоении потащил меня дальше, к последнему полигону, и увиденное там наполнило мое сердце ужасом.

– Кто это? – выдавила я, глядя на золотистых полосатых коней, вдвое шире обычной лошади в груди и высотой не менее двадцати ладоней. Они дико косили черными глазами, раздувая ноздри, из которых на холодном воздухе вырывался пар.

– Брезалоты, – гордо ответил он. – Норов у них чудовищный, так что для верховой езды мало пригодны. Но, если пришпорить, бегут ровно и плавно. И уж тогда ничто не может их остановить. Почти ничто.

Он подозвал солдата, велев устроить нам показ. Тот ремнем примотал к спине лошади небольшой сверток, а затем ударил ее по крупу чем-то острым. Из раны брызнула кровь, но конь поскакал ровно и плавно, в точности, как описал Комизар. Солдаты со всех сторон осыпали его стрелами, но они не пробивали толстую шкуру и не могли задержать или остановить его. Конь летел по полю, проносясь между стогами сена, и вдруг раздался оглушительный грохот, вспыхнул огненный шар ярче молнии. Во все стороны разлетались клочья пылающего сена. На землю падали куски дерева и ошметки плоти – все, что осталось от коня. Так мог бы взорваться горшок с маслом, упавший в костер, но этот взрыв был в тысячу раз сильнее. Я хватала ртом воздух и моргала, слишком потрясенная, чтобы двигаться.

– Они неудержимы. Одна такая лошадка стоит взвода солдат. Поразительно, чего можно добиться, правильно подобрав компоненты. Мы зовем их Жеребцами смерти.

Я почувствовала, как по спине побежал холодок.

– Откуда же вы узнали, как правильно подобрать компоненты? – спросила я.

– Да это все время лежало у нас под носом!

Этих слов мне оказалось достаточно. Поставщики знания. Так вот чем они заняты там, в катакомбах и пещерах. Раскрывают тайны Древних и поставляют Комизару рецепты уничтожения Морригана. Что же сулил он им в награду за эти услуги? Обещал наделы в Морригане? Но каким бы ни было вознаграждение, щедрым или ничтожно малым, разве сможет оно окупить унесенные жизни.

Мы ехали дальше по каким-то полям, но я мало что замечала, думая только о том, какой же должна быть армия, чтобы противостоять тому, что я увидела здесь. Наконец, мы остановились у подножия пяти высоких зданий вроде амбаров, но со стенами из сверкающей на солнце полированной стали. Исполинские хранилища пищи – на окраине изнывающего города.

– Почему? – спросила я.

– Великие армии должны быть сытыми. Людей и лошадей необходимо хорошо кормить. Этого хватит для похода без малого ста тысяч солдат.

– Похода? Куда? – я еще надеялась, что по милости богов могу ошибаться.

– А куда бы вы думали, принцесса? – усмехнулся Комизар. – Недолго уже венданцам оставаться во власти Морригана.

– Половина этих солдат – совсем дети.

– Юные, но не дети. Только морриганцы позволяют себе роскошь лелеять и нежить румяных младенцев. Эти – закаленные бойцы, как и взрослые, и идут в бой наравне с теми ради нашего общего будущего.

– Но потери. Вас ждут огромные потери, – возразила я. – Особенно среди юнцов.

– Вероятно, погибнет половина из них. Но в чем в чем, а в людях Венда никогда не испытывала недостатка. Эти будут погибать счастливыми, за идею, за общее дело, а кем их заменить, всегда найдется.

Я замолчала, пораженная масштабами его замыслов. Я подозревала, что он что-то затевает. Нападение на заставу. Что-то. Но не такое.

Мучительно я подбирала слова, но, не издав ни звука, сама поняла, что молить и убеждать Комизара бессмысленно. Все же мне удалось выдавить из себя слабым голосом, заранее понимая, что толку не выйдет:

– Я могла бы уговорить отца и других королей. Я увидела, какие воины в Венде. И сумею их убедить. В Кам-Ланто есть плодородные земли. Уверена, что смогу найти способ добиться, чтобы их отдали вам. Это хорошие земли для земледелия. Хватит вам всем…

– Ты – и кого-то уговорить? Тебя ненавидят и презирают два королевства. Но если бы даже ты и могла бы убедить их – у меня совсем другие устремления, я не собираюсь влачить жалкую жизнь, впрягаясь в ярмо, как вол. Что это за Комизар, если он не правит страной? Или многими странами? Нет, ты ни о чем не станешь просить.

Я схватила его за руки, заставив недоуменно посмотреть на себя.

– Нашим странам не следует враждовать.

Лицо Комизара осветила слабая улыбка.

– Ошибаетесь, принцесса, как раз следует. Так было, так будет всегда, только на сей раз сила на моей стороне.

Он вырвался из моей хватки и отвернулся к своему городу, гордо выпятив грудь и на глазах надуваясь значимостью.

– Настал мой черед восседать на золотом троне Морригана и зимой лакомиться сладким виноградом. А если кто-то из королей и вельмож выживет в схватке, я с величайшим удовольствием устрою им ад при жизни, заставив ползать на брюхе среди крыс и тараканов.

Алчность сверкала в его глазах. Алчность, а не кровь кипела в его жилах и билась в его груди вместо сердца. Мои просьбы о компромиссе и перемирии не достигали его ушей, сами эти слова были ему непонятны.

– Ну? – спросил он.

Великий ужас прокатился по земле.

Новый великий ужас.

Я сказала то единственное, что могла сейчас сказать. То, что – я знала – он услышит.

– Вы все продумали, sher Комизар. Я впечатлена.

В каком-то смысле, мрачном и пугающем, так оно и было.