Глава 33
Когда они вошли в кабинет, у стола Луксмана сидел, а точнее, вольготно расположился в кресле человек лет пятидесяти, с короткой черной бородой и в очках. Павлу показалось, что человек смотрит на них с иронией, но уже через несколько секунд он понял: чувства здесь ни при чем. Просто лицо этого человека скроено так, что на нем постоянно присутствует ироническое выражение.
— Джентльмены, присаживайтесь и знакомьтесь, — сказал Луксман. — Гленн Шапиро, адвокат, который теперь будет защищать интересы моей дочери Лины, Джон Лейтнер, Пол Молчанов.
Посмотрев на детективов, усевшихся в соседние кресла, Шапиро дружески улыбнулся:
— Я думаю, мы можем называть друг друга по имени, так ведь?
— Конечно, — сказал Павел.
— Безусловно, — добавил Джон.
— Молодые люди, у вас как будто есть что-то новое? — спросил Луксман.
— Есть, — сказал Павел. — Мистер Луксман, насколько вы в курсе дел дома между Восточной Восемьдесят четвертой улицей и Мэдисон-авеню, в котором живет Лина?
— Я совсем не в курсе дел этого дома. Всем, что связано с этим домом, занимался Кеннет.
— Но вы хотя бы знаете, кому принадлежит дом?
— Конечно. Дом принадлежит Питеру Танненбауму, он мой приятель. — Луксман мрачно уставился на стоящий перед ним перекидной календарь. — Когда это случилось… с Кеннетом… Пит специально позвонил мне, чтобы выразить соболезнование. Он был страшно расстроен, что такое случилось в его доме. Так что с этим домом?
— Мы выяснили, что с этим домом связано одно не совсем обычное обстоятельство.
— Какое обстоятельство?
— В январе этого года квартира, примыкающая к квартире Лины, была снята человеком, которого зовут Ал Кейес. Именно этот человек немедленно после убийства Кеннета позвонил портье и сообщил, что слышал в квартире Лины звуки выстрелов. Затем, в марте, сразу после убийства, Ал Кейес сдал свою квартиру и уехал во Флориду.
— И что в этом особенного?
— Такого уж особенного ничего. Да и вообще, сначала мы заинтересовались не самим Кейесом, а тем, как ему удалось услышать выстрелы из пистолета «байонн».
— Что, их трудно услышать? — спросил Шапиро.
— В общем, да, «байонн», дамский пистолет, стреляет в принципе очень негромко. А если выстрел произведен через несколько комнат от вас, да еще в таком доме, вы просто не услышите звука.
— Но этот человек мог находиться в таком месте, откуда выстрелы слышны.
— Мог, это-то нас и насторожило, — заметил Павел. — Кейес отреагировал на выстрелы слишком уж оперативно, так, будто специально хотел их услышать.
— Так выясните у него самого, как он услышал эти выстрелы, — вступил в разговор Луксман. — Он ведь оставил адрес?
— Оставил, он сейчас обитает в Майами, на Ки-Бискейне. Естественно, мы с Полом поедем в Майами, чтобы взглянуть на этого Кейеса. Но сначала мы хотели предложить Гленну съездить вместе с нами в этот дом. Вообще, Гленн, вам самому не кажется все это подозрительным?
Сняв очки, Шапиро посмотрел на них так, будто увидел на окулярах нечто очень интересное. Надев очки снова, сказал:
— Кажется. Вы говорите, он снял квартиру в январе?
— Да. В начале января, как и полагается в таких случаях.
— То есть практически он прожил в этой квартире около двух месяцев?
— Да, два месяца с небольшим. Свой внезапный отъезд Кейес объяснил тем, что он не хочет жить рядом с местом, где произошло убийство.
— Что ж, я с удовольствием взгляну на обе эти квартиры. Тогда, мистер Луксман, если вам не трудно, предупредите о нашей поездке владельца здания. Скажите, два человека, за которых вы ручаетесь, хотят посмотреть в этом доме две квартиры, и добавьте, что они приедут со своим адвокатом. Пусть предупредит портье.
— Хорошо, я сейчас ему позвоню. Можете спокойно ехать.
По дороге к дому Лины они заехали в оружейный магазин и купили пистолет «байонн» с запасной обоймой.
Начали они с квартиры Лины. Здесь царили чистота и порядок, все было расставлено по местам. Единственное, что напоминало о случившемся, — обведенный мелом силуэт тела на полу гостиной и две неровные выемки в стене, сделанные полицейскими, когда они извлекали пули.
Обойдя квартиру, они отметили, что комнату, в которой произошло убийство, от жилища Кейеса отделяют прихожая, кладовая для одежды и затем уже капитальная стена.
Планировка квартиры Кейеса, в которую они прошли, была такой же — от стены, за которой начиналась квартира Лины, апартаменты отделяла комната-кладовка и прихожая.
Оценив обстановку, Павел предложил:
— Давайте особенно не мудрить, вы оставайтесь здесь, а я пройду в квартиру и сделаю несколько выстрелов из «байонна». И вы скажете, было слышно или нет.
— Замечательный план, — сказал Шапиро. — Только хорошо бы — вы стреляли во что-то, в чем останутся пули.
— Я обязательно буду стрелять во что-то, в чем останутся пули. В квартире Лины я заметил гладильную доску, я буду стрелять в нее. Вас это устроит?
— Вполне. Потом эта доска послужит отличным вещественным аргументом на процессе.
— Раз так, давайте приступим к эксперименту. Я выстрелю три раза, подожду, пока вы перейдете на балкон, и снова выстрелю три раза. Договорились?
— Договорились.
Пройдя в квартиру Лины, Павел приставил к стене толстую гладильную доску и три раза выстрелил в обитый войлоком сосновый брусок. Затем, выждав, снова выстрелил три раза.
Когда он вернулся в квартиру Кейеса, Джон и Шапиро сообщили, что в самой квартире звуков выстрелов слышно не было. Когда же они перешли на балкон, то услышали еле различимые хлопки.
После того как они осмотрели гладильную доску, в которую были выпущены пули, Шапиро сказал:
— Отличный вещественный аргумент, я заберу эту штуку с собой. Джентльмены, вы как будто собирались посмотреть на Кейеса?
— Собирались, — сказал Павел. — И даже придумали, как это лучше сделать.
— И когда вы собираетесь это сделать?
— Мы решили вылететь в Майами завтра утром.
— Что ж, идея разумная. А пока я предлагаю съездить в Коствуд, чтобы поговорить с Линой.
Увидеть поместье Коствуд, в которое они приехали часа через полтора, было невозможно, потому что собственно поместья как такового не было. Был густой лес, стоящий стеной с двух сторон съезда с хайвея.
Лишь остановив «форд» вслед за белым «бентли» Шапиро у металлических ворот, Павел понял: лес хорошо охраняется. Между стволами поблескивает сигнальная проволока, на деревьях темнеют глазки телекамер наружного наблюдения.
Охранники, один из которых держал на поводке собаку, устроили им жесткий досмотр; лишь после этого обе машины смогли по узкой асфальтовой ленте выехать к берегу океана.
Здесь, на крыльце возле большого особняка, выстроенного в колониальном стиле, Павел увидел Лину.
Помахав им рукой, она сначала подошла к «бентли», вступив в переговоры с адвокатом. Затем подошла к их «форду», пригнувшись, улыбнулась:
— Привет. Я хотела показать вам поместье, но Гленн говорит, нам всем нужно поговорить. Я думаю, лучше всего будет сделать это в Сиреневой комнате. Идемте туда.
Сиреневой комнатой оказался небольшой зал с обоями бледно-сиреневых тонов и такого же цвета кожаной мебелью. После того как все уселись, в дверь бесшумно вошла горничная-китаянка; составив с подноса на журнальный столик стаканы с джин-тоником, она так же бесшумно вышла.
Пригубив из своего стакана, Шапиро поставил его на стол.
— Лина, нам надо обсудить ряд неясных моментов.
— Пожалуйста, я готова.
— Вы можете рассказать о последнем инциденте, который произошел между вами и Кеннетом?
— То есть о том, как я его убила?
— Не будем сгущать краски, но примерно об этом. Меня интересуют подробности, касающиеся обстановки в квартире. Только это.
Лина посмотрела на Джона; помедлив, он сказал:
— Гленн знает, что я провел у тебя ночь.
— Очень хорошо, что он это знает. Так с чего начать?
— Допустим, с того момента, когда ушел Джон, — сказал Шапиро. — Что вы делали после его ухода?
— Ничего особенного. Пила кофе, принимала душ. Правда, потом, когда я вспомнила, что в двенадцать придет Кеннет, я приготовила пистолет.
— Приготовили пистолет — зачем?
— Из-за Майлса Гутиерреса, помните, я вам о нем рассказывала?
— Помню. Этот Майлс Гутиеррес пытался вас убить, так ведь?
— Да, так. Майлс сказал, что убить меня его подговорил Кеннет, а накануне Кеннет оставил у портье записку, что придет в двенадцать. Поскольку я осталась жива, Кеннет должен был понять, что Майлсу убить меня не удалось. Ну и… — Рассеянно подвигала по столику стакан с коктейлем. — Я была абсолютно уверена, что теперь убить меня попытается он сам: во-первых, потому, что все раскрылось, во-вторых, чтобы скрыть следы. Именно поэтому я приготовила пистолет. То есть я просто переложила его из шкатулки в стопку белья в ванной. Но я не хотела убивать Кеннета, я просто хотела в случае чего показать ему пистолет, чтобы он ко мне не лез.
— Значит, вы переложили пистолет из шкатулки в ванную?
— Да. Он всегда лежал у меня в шкатулке, которая стояла на секретере. Но в тот день, в понедельник, я его достала и положила в ванной.
— Понятно. — Шапиро пригубил джин-тоник. — А что это за шкатулка, которая стояла у вас на секретере?
— Обычная шкатулка. Эмалированная безделушка, обитая внутри бархатом.
— Она запирается?
— Запирается.
— Замок обычный или с секретом?
— Обычный.
— Где вы держите ключ от этого замка?
— В этом же секретере, в другом ящике.
— Этот другой ящик запирается?
— Когда как. Иногда запирается, иногда нет.
— То есть, если бы кто-то тайком от вас вошел в квартиру, он легко нашел бы этот ключ?
— Гленн… Ну да, наверное. Но тайком войти в мою квартиру нельзя, у меня надежные замки. Да и никто не пустит в наш дом постороннего.
— Я имею в виду не постороннего.
— А кого?
— Допустим, вашего соседа.
— Соседа?
— Да. Ала Кейеса из квартиры девятнадцать ноль два.
— Ала Кейеса? Но… — Взглянула на Павла. — Павел, так вот почему вы спрашивали о Кейесе.
— Да, я спрашивал именно поэтому.
— И что этот Кейес?
— Кейес… — Встретив взгляд Лины, Павел понял: ее глаза сейчас говорят совсем о другом. — У нас с Джоном есть серьезные подозрения, что этого Кейеса к вам подослал Кирьят.
— Господи… — Наконец она отвела взгляд. — Подослал зачем?
— С какой-то определенной целью. Пока мы знаем только одно: он позвонил Флоренс и сказал, что слышал в вашей квартире выстрелы. Хотя слышать эти выстрелы он не мог.
— Не мог?
— Да, мы только что это проверили. Из самой квартиры Кейеса услышать, что в соседней квартире стреляют из «байонна», нельзя. Единственное место, где он мог что-то услышать, — балкон. Но и в этом случае, чтобы понять, что это выстрелы, надо очень хотеть этого. Тем не менее он позвонил Флоренс, которая после этого стала звонить в вашу квартиру. Вы слышали эти звонки?
— Нет.
— Значит, Флоренс позвонила уже после того, как вы ушли.
— Наверное… А вы спросили у самого Кейеса, почему он позвонил?
— Сделать это уже нельзя, в вашем доме он больше не живет.
— Не живет?
— Нет. Неделю назад он сдал квартиру и уехал. Несколько секунд Лина сидела, сцепив руки и глядя в одну точку. Наконец спросила:
— Что, вы думаете, он мог заходить в мою квартиру без меня?
— Он вполне мог заходить в вашу квартиру без вас, — сказал Шапиро. — Но вернемся к понедельнику и к пистолету. Вы переложили пистолет из шкатулки в ванную и что стали делать дальше?
— Дальше… Да ничего. Стала ждать Кеннета.
— До его прихода вы из квартиры не выходили?
— Нет. Хотя… Я выходила, но ненадолго.
— Зачем?
— Снизу позвонила Флоренс, сказала, что мне из магазина прислали фарфоровый сервиз. Я спустилась посмотреть.
— Кто вам прислал этот сервиз?
— Тогда я подумала, что его прислал Кеннет, в знак примирения. Потом Джон сказал, что этот Джордж Кирьят, ну, тот самый, заявил, что это он послал сервиз, поскольку он мой анонимный поклонник. А сейчас я уже не знаю, что и подумать.
— Из какого магазина прислали этот сервиз?
— Из магазина на Мэдисон-авеню, рядом с нашим домом. Я очень хорошо знаю этот магазин. И меня там все знают, я там часто бываю.
— А почему вам нужно было спускаться вниз? Пусть бы вам подняли сервиз наверх, и вы посмотрели бы его в квартире.
— Посыльный сказал, что у него есть наказ — не доставлять сервиз ко мне домой, пока я не скажу, что он мне нравится.
— И сервиз вам понравился?
— Да, очень. Замечательный фарфор.
— Сколько примерно времени вы пробыли внизу?
— Недолго, минут десять — пятнадцать. Посыльный показал мне проспект сервиза и чашечку, я сказала, что сервиз мне нравится, мы с ним поднялись в квартиру. Он поставил коробку с сервизом в прихожей и ушел.
— Раньше вы видели этого посыльного?
— Да, он уже доставлял мне заказы. Его зовут Нол, он давно работает в этом магазине.
— Значит, посыльный ушел, а вы что стали делать?
— Я разобрала сервиз и поставила его в шкаф. И стала ждать Кеннета.
— Как ждать? Просто сидеть и ждать?
— Да нет. — Помолчала. — Я в эти минуты просто места себе не находила.
— Места себе не находили, и в чем это выражалось?
— Ну… Я пыталась что-то делать, ходила по квартире. Пару раз даже открывала дверь квартиры и выглядывала в холл — мне казалось, приехал Кеннет.
— В эти минуты, когда вы ходили по квартире, вы не заметили ничего подозрительного?
— В каком смысле подозрительного?
— Каких-то звуков, изменения обстановки в квартире? Того, что указывало бы на присутствие постороннего человека?
— Гленн… Вы что, считаете, в моей квартире в тот момент мог кто-то быть?
— Такое вполне возможно. Значит, вы ничего не заметили?
Подумав, пожала плечами:
— Нет. Я ничего не заметила. Все было тихо.
— Что было дальше?
— Дальше пришел Кеннет.
— Пришел, и что?
— Ну… Что… Он почти сразу, с порога, начал меня оскорблять.
— Как именно оскорблять?
— Называл потаскухой, шлюхой, кричал, что я изменяю ему с Майлсом.
— Где именно он кричал это?
— Везде, потому что я ходила по всей квартире, надеясь, что он утихомирится. Но он ходил за мной и продолжал кричать. Я прошла на кухню, и вот там он схватил меня за горло. Я думала, он меня задушит, но что-то его остановило, он просто отшвырнул меня так, что я упала. Я решила, что должна взять пистолет, может, это заставит его замолчать. Я лежала на полу, а он стоял и смотрел на меня. У него наступило что-то вроде передышки, я выждала, когда он на секунду отвернется, и бросилась в ванную. Закрыла за собой дверь, он стал в нее барабанить. Я достала пистолет и стала прислушиваться. За дверью было тихо, я открыла ее, вышла и увидела, что Кеннет стоит в гостиной. Глаза у него были совсем безумные. Он тут же бросился на меня и опять схватил за горло. Я сумела вырваться, он бросился на меня снова, и я несколько раз в него выстрелила.
— Сколько раз?
— Я не считала. Я была просто в шоке. Но Джон говорит, что я выстрелила три раза. Джон?
— Ты выстрелила три раза, — сказал Джон. — Три, потому что в обойме твоего семизарядного «байонна» осталось четыре патрона. Но помнишь, когда мы прятались в катере, в гавани Джерси-Сити, ты сказала, что выстрелила то ли три, то ли четыре раза?
— Ну… Я тогда не помнила точно, сколько раз я выстрелила… Три или четыре… Все было как в тумане…
— Но может быть, этот четвертый выстрел откуда-то все-таки взялся? — спросил Павел. — Лина?
— Четвертый выстрел? Павел, откуда он мог взяться?
— Мог стрелять кто-то еще, третий, кто находился здесь же, рядом, в вашей квартире.
— Но ведь там, кроме меня и Кеннета, никого не было.
— Вы уверены?
— Конечно. Я же видела.
— Этот человек мог спрятаться. Вы проверяли за портьерами? В шкафах? В других местах, где можно спрятаться?
— Павел, вы что… Вы думаете, мне было до этого?
— Лина… — Шапиро внимательно посмотрел на нее. — Лина, значит, вы не проверяли, был ли в квартире еще один человек?
— Конечно нет. Меня всю трясло. Я хотела в тот момент одного: скорее уйти из этой квартиры.
— И вы ушли?
— Да. Быстро оделась и ушла. Обдумав услышанное, Павел сказал:
— Четвертый выстрел вполне мог быть.
— Джон, а вы что скажете? — спросил Шапиро.
— Гленн, я в этом сильно сомневаюсь. Пол, извини, но в квартиру сразу же после убийства приехала бригада полицейских из отдела расследования убийств. Это профессионалы, они тщательно осмотрели квартиру, но особенно тщательно место, где произошло убийство. Если допустить, что был четвертый выстрел, который сделал кто-то еще, спрятавшийся в комнате, то после этого четвертого выстрела должны были остаться гильза и пуля, застрявшая где-то или в стене, или в полу, или в потолке, или в мебели. Гильзу стрелявший мог унести, а вот что насчет пули? Куда она делась?
— Пуля попала в сердце Кеннета Луксмана, — сказал Шапиро. — А Лина все три раза промахнулась, что естественно.
— Допустим. Но Лина стреляла три раза, и, если она все три раза промахнулась, полицейские должны были найти три пули. Но полицейские нашли только две. Третью извлек из сердца Кеннета Луксмана судебный медик.
После некоторой паузы адвокат сказал:
— Ничего не скажешь. Аргумент железный.
В комнате снова наступила тишина, которую нарушил батлер. Заглянув в дверь, он спросил:
— Мэм, простите, я хотел узнать — джентльмены останутся обедать?
Лина посмотрела на Павла:
— Оставайтесь, пообедаем вместе. Как?
Вопрос как будто бы был задан всем, но он отлично понял: она хочет, чтобы остался только он. Помедлив, сказал:
— Лина, у нас с Джоном куча дел, завтра мы хотим вылететь в Майами, чтобы посмотреть на вашего соседа Кейеса. В другой раз.
Она отвела взгляд в сторону, чтобы тут же посмотреть на Шапиро:
— Гленн, а вы?
— Спасибо, у меня тоже есть дела в городе.
— Но это ведь действительно важно, чтобы они встретились с Кейесом?
— Я думаю, очень важно. Похоже, Кейес в самом деле как-то связан со всей этой историей.
