Глава девятнадцатая
И снова я пробуждаюсь после объятий Головешки, оцепенев в собственном теле, с полуприкрытыми глазами. Я лежу в своей кровати, в безопасности: здесь не станут бесчинствовать Джош с Джиджи, не предаст Уэс. Но страх не отступает.
Сложно передать, как истязает абсолютная обездвиженность. Что ощущаешь физически, психологически, когда понимаешь, что не в состоянии поднять палец или произнести слово. Чувствуешь беспомощность, когда не можешь никого позвать; пугаешься, осознавая, насколько беззащитно твое тело; начинаешь истерить, понимая, что мозг приказывает голове повернуться, но этот импульс не проходит. Но больше всего ощущается ожесточенная безысходность – основа всех остальных эмоций. То, что сейчас происходит, для функционирующего мозга – полная нелепица, он-то продолжает считать, что может все решить, приложив лишь немного усилий…
Но хуже тревоги и физических проблем оказывается западня в собственных мыслях. Не могу отделаться от образа: лицо Мэтта все ближе, глаза пустые, дыхание горячее, влажное… чувствую во рту его язык. Пытаюсь себя убедить, что целовала Уэса, логически объяснить произошедшее. Но не выходит. Я делала с телом Мэтта такое, что он бы не одобрил, не говоря уже об Эмбер. Вспоминаю, как беспомощно лежала на кровати в больнице, пока Джош и Джиджи издевались надо мной. Чем я лучше?.. От этих мыслей сводит живот.
Я ведь все поняла и пыталась остановиться, но как только Уэс надавил, тут же пошла на попятную. И от этого мутит еще больше. Неужели я одна из тех девчонок, которые на все согласны, стоит любимому парню лишь поманить пальцем? Неужели он меня настолько контролирует?
Уэс. Его используют и эксплуатируют с младых ногтей; он нуждается в моей любви и поддержке больше, чем это можно выразить словами; он знает и понимает меня как никто другой. Но когда я с ним не согласилась, он все тут же провернул за моей спиной… Трудно это признать, но меня пугает, как он относится к нашим планам мести. Снова и снова прокручиваю в голове образ включенного компьютера Эмбер с работающей камерой. Это что, мы? Неужели кто-то меня наконец может поддержать? Или я в Уэсе ошиблась? Ошиблась во всем, что происходит?
Делать нечего – лишняя таблетка «Дексида» продлила паралич, тело мое лежало бездвижно. Оставалось лишь размышлять. Но когда в субботу к полудню это состояние прошло, я так ни к чему и не пришла. Уверена была лишь в том, что ночью Уэс перешел границу дозволенного и как мой парень, и вообще как человек и разговор нам предстоит нелицеприятный. Ему придется принять мои условия или выйти из игры. И вообще, мне давно пора установить правила и для себя. Например, не идти на поводу у парней, которые склоняют меня к преступлению…
Встречаться я с ним не собираюсь до позднего вечера, у нас с мамой запланирован поход по магазинам, а ужин мы договорились провести с Тессой. Сейчас это как раз то, что мне нужно. Решаю выключить на телефоне звук, чтобы точно не отвлекаться от намеченных планов.
Поход по магазинам действует на меня успокаивающе. В абсолютно нормальной жизни есть даже что-то забавное. Мама так рада, что «Дексид» положительно влияет на мое ночное поведение, что готова спустить серьезную сумму. К тому же впервые за многие годы наш разговор не вертится вокруг сна. (На ее счастье, я, как обычный подросток, проспала до полудня. Не все надо рассказывать маме.) Мы обсуждаем одежду, киноактеров, школьные экскурсии и мальчиков. Я не специально молчу про Уэса, но понимаю: если проговорюсь о нем сейчас – особенно о том, как и где мы познакомились, – нашему веселью и девчачьему времяпрепровождению придет конец.
Возвращаюсь домой, у меня остается лишь пара минут, чтобы выбрать наряд из только что приобретенных. Потом заезжает Тесса. Так получилось не специально, но совсем нет времени на то, чтобы прочитать и прослушать кучу сообщений от Уэса, на которые я намеренно забила. У меня выдался отличный денек, как у обычной девчонки, и в завершение этого чудесного дня хочется съесть чего-нибудь вкусного в компании лучшей подруги.
Почти в восемь вечера мы приезжаем в «Альп» – всеми любимый греческий ресторанчик. Я жду, что мы поболтаем о том о сем, легко и непринужденно, как сегодня с мамой. Но лучших друзей, в отличие от родителей, разговоры ни о чем не устраивают.
– Ну, колись, Уэс – парень твоей мечты или нет? – интересуется Тесса, уплетая жареный картофель с сыром.
Содовая встает поперек горла.
– Как… ты… я даже не… – заикаюсь я.
– Сара, расслабься! – смеется подруга. – Все хорошо.
На ее лице появляется глубокое раздумье, уголки рта опускаются вниз.
– Или нет? – напрягается она, видя мое замешательство.
– Все нормально! – Я тоже смеюсь. Но Тесса продолжает хмуриться. – А почему ты спрашиваешь? – удивляюсь я.
– Не знаю. Просто… Послушай, я тебя совсем не виню.
– В чем? – не понимаю я.
– Ну, «виню» не то слово… – она подбирает нужное. Явно репетировала.
– Тесса? Что случилось?
Поерзав на стуле, она ко мне наклоняется.
– Ладно… Скажу прямо. Ты ведешь себя не как обычно, Сара. Чем-то все время озабочена. Пропускаешь занятия. Понятно, новые отношения, дело твое. Я так, например, вообще рада, что у тебя есть что-то приятное в жизни, учитывая недавние события. – Она останавливается, но только чтобы перевести дыхание. – Но с этим парнем ты что-то разогналась, а я не уверена, что он тот, на кого стоит тратить время. Что там было в других школах? Мы ведь знаем: история темная.
– Ты не знаешь всего, – останавливаю ее я. – Он через многое прошел. Ему нелегко подпускать к себе людей.
У меня есть сомнения насчет моего парня, но поливать его грязью я не позволю даже лучшей подруге.
– Может, и так, – пожимает плечами она. – Но он и здесь не особо старается. Если вдуматься: так нагрубил Джиджи в первый же день…
От удивления я открываю рот.
– Ты про ту Джиджи, которая влепила мне пощечину?
– Я про ту Джиджи, которую он видел впервые в жизни, – решительно возразила она. – Надо вступиться за чью-то честь, я только за. Но он тогда был незнаком ни с одной из вас. Не отрицай: ситуация странная.
– По-моему, ты тогда сама сказала, что это улет, – напоминаю я. – И да, может, я и пропустила пару занятий. Что такого? Ты вообще представляешь, что у меня на душе творится?
– Теперь уже не очень, – говорит она обиженно. – Ты была слишком поглощена, тискаясь по углам с этим красавчиком, даже сообщение послать не удосужилась.
Скрестив руки на груди, Тесса ждет ответной реакции. В глубине души я понимаю: она говорит, что чувствует себя вычеркнутой из моей жизни, хотя старается донести «я рядом»; она просто хочет быть, как всегда, лучшим другом и высказывает про Уэса то, что я сама начинаю понимать. Нужно просто объяснить, что, несмотря на все недостатки, Уэс – первый и единственный человек, который по-настоящему меня поддержал, и так спокойно, как с ним, мне не было с детства. Нужно самой успокоиться и отреагировать на то, что она пытается сказать. Но вместо этого я зацикливаюсь на том, как она это делает, и швыряю ей в лицо ее собственные слова:
– Ой, извините, пожалуйста, забыла поставить тебя и твою неуверенность во главу угла!
– Мою что? – срывается Тесса.
– Простите, вы ведь выше происходящего и поэтому ничего не замечаете! – продолжаю я. – Наверное, тяжело, когда никуда не зовут. Скучновато все время быть не в гуще событий, ни разу не набраться смелости и не устроить что-то по-настоящему серьезное?
За десятилетие дружбы мы с Тессой ссорились лишь пару раз, но если уж ссорились, то жестко. Ни одна из нас не умеет признавать ошибки, а слабости друг друга нам отлично известны. Я готова к тому, что ситуация обострится и грядет эпическая битва, но тут крохотный колокольчик на входной двери сообщает о новых посетителях, заставляя нас ненадолго прервать перепалку.
В ресторанчик заходит Эмбер в окружении футболистов и девчонок из группы поддержки. Они громко хохочут (от них немного несет косячком) и занимают один из больших столов в конце зала. Если еще не напились, то уже скоро точно будут в кондиции. Эмбер, проходя мимо, нас не признает, но, похоже, не предумышленно. Впервые со времен пижамной вечеринки. Спортсмены протискиваются к ней поближе, и до меня доходит: она же млеет, что в центре внимания, статус стервы больше не нужен…
– Привет, – звучит над нами голос. – Вот уж не ожидал!
На диванчик рядом со мной пролезает Уэс и страстно целует, демонстрируя всем, что девушка занята. Затем разворачивается и протягивает Тессе руку:
– Привет. Мы так нормально и не познакомились. Я – Уэс Нолан.
– Понятно, – абсолютно спокойно реагирует Тесса, которая предпочла не комментировать столь экстравагантное выражение чувств на публике. Они жмут друг другу руки.
Уэс ковыряется в нашей картошке, а я в трансе – не могу отойти от поцелуя. И не скажу, что мне понравилось…
– О чем болтаете? Наверное, о чем-то интересном? Сара вон даже на сообщения не отвечает.
Не поворачивая головы, кладет руку мне на плечо. Его мышцы напряжены, а объятия натянуты. Ни этот жест, ни поцелуй, которым он практически клеймо поставил, не помогают опровергнуть переживания Тессы.
Мое лицо пылает. Я в бешенстве. Уэс в бешенстве. Тесса в бешенстве. Только Эмбер непреклонна.
В считаные секунды мой мир вдруг стал плоским, а я балансирую на тонкой грани…
– Прости, это я виновата, – вдруг произносит Тесса доброжелательно, но словно раскаиваясь. – У меня тут семейная трагедия разворачивается, и Сара на правах подруги помогает ее разрулить. Наверное, мы заболтались. Рада, что ты к нам присоединился. Закажем еще картошки?
Стыдливо улыбаюсь Тессе. Хотя она высказывала претензии к Уэсу и недовольство мной, я знаю: она всегда подстрахует.
– Конечно, – соглашается Уэс и подзывает официантку. Сделав заказ, он снова обращается к Тессе: – Ты, похоже, всегда в курсе всего. Что новенького? Та цыпочка правда сняла порно?
Я напрягаюсь, а Тесса наоборот. Ничто так не бодрит мою лучшую подругу, как хорошая сплетня.
– О да! Там, конечно, все через одежду, но уф-ф-ф, и того достаточно. Замутила прошлой ночью со своим сводным братишкой, тот еще маньяк, а камеру не выключила!
– Не может быть… – Уэс расслабляется.
Если Тесса любит посплетничать, то он любит вспомнить наши подвиги. Стараюсь не смотреть на него чересчур выразительно.
– Правда! Сама видела. Такая гадость… – Она отпивает колу. – Но Эмбер, похоже, это ни капли не колышет, дикость какая-то. Количество просмотров ее страницы уже просто зашкаливает.
– Черный пиар – тоже пиар, – говорит Уэс.
– Не устаю повторять это Саре, – соглашается Тесса, и на время в мире лучших друзей и парней воцаряется спокойствие.
Я копаюсь в картошке.
– Началось даже забавно, типа пародия на второсортный порнофильм, потом все вырубилось. Где-то через минуту сигнал возобновился, а они уже увлеклись процессом, страстно так. Прям оторваться не могли, точняк, – хихикает Тесса. – Даже говорить об этом неловко, но выключить рука не поднялась.
– Кто ж тебя осудит? – посмеивается Уэс. – Не сомневаюсь, там было на что поглядеть.
Я роняю картошку. Уэс на меня не смотрит, но не почувствовать мой взгляд, ошпаривающий его щеку, не может. Конечно, мило, что Тесса с Уэсом нашли общий язык, но не уверена, долго ли смогу сдерживать свой гнев по поводу того, что он снова включил камеру, когда я думала, что мы одни… Живот пучит от плавленого сыра, и я решаю устроить ему взбучку, как только Тесса отлучится в туалет.
– А про Джиджи что-нибудь новенькое слышно? – интересуется Уэс, меняя тему.
Тесса прекращает смеяться и кривит рот.
– Да, но, по-моему, не нужно…
– Постой-ка. По-моему, я кое-что слышал… – начинает Уэс, постукивая указательным пальцем по подбородку, словно пытаясь поймать ускользающую мысль. Его беспечность столь же напускная, как и забывчивость. Чтобы я услышала то, что уже известно ему, он готов разбиться в лепешку. Как и Тесса, чтобы меня от этого оградить.
Предсказание моего партнера по преступлению сбылось: Джиджи обходила меня стороной. В то утро, когда Киара угодила в опалу, она пришла в школу с новой стрижкой пикси: только волшебник мог сотворить такое чудо из искромсанного кошмара, что я оставила на ее голове. Замазать синяк и нервную сыпь удачно помогла комбинация шарф-хомут плюс тональник. Она очень старалась, выставляя свой новый образ как дань моде. Но когда во время самостоятельных занятий наши взгляды встретились над книжными полками в библиотеке, ее испуганное выражение дало понять, что когда Джиджи Макдоналд смотрелась в зеркало, то видела там далеко не мимимишный причесон.
Я успокоила себя тем, что она просто получила по заслугам. Но пока жду последние нервирующие новости о Джиджи и вижу, как Эмбер извлекает из нашей операции выгоду, моя решительность дает сбой. За последнюю неделю многое изменилось. И я не про суперсилу, а про мой внутренний мир. Хочу удариться головой об стол и зарыться в жареной картошке. Но для начала нужно узнать, что случилось с Джиджи. Только не по той причине, которую выдумал Уэс.
– Тесса, колись, – прошу я.
– Ладно, – вздыхает она, – но давай ты не будешь думать, что это твоя вина. У Джиджи своих тараканов в голове полно, и ты не должна…
– Колись! – настаиваю я.
Она бросает мимолетный взгляд на Уэса, а тот делает вид, что не заметил этого.
– Ну, похоже, новая прическа Джиджи не совсем дань моде, а скорее, острая необходимость. По непонятной причине, – Тесса интонационно выделила, что не считает меня виновной, – у нее случился срыв, и она откромсала себе все волосы. Ночью в среду. Сама клянется, что этого не делала, несет, что была одержима и подобный бред. Видимо, с того момента перестала спать и теперь боится темноты и собственной спальни. Родители записали ее в центр реабилитации с диагнозом «переутомление».
– Переутомление! – фыркает Уэс. – Разве не этим оправдываются селебрити, когда не хотят признаваться, что сидят на коксе?
Тесса склоняет голову набок, даже не стараясь скрыть отвращение на реакцию Уэса.
– Послушай. Не знаю, с чего ты взъелся на Джиджи, но она наша подруга.
– Саре она не подруга, – отрезает он, вся его беспечность мигом улетучивается.
– Нет, подруга, – медленно, чтобы до него дошло, отвечает Тесса. – Не важно, что происходит сейчас между ней и Джиджи, но я знаю: Сара такого никому не пожелала бы. Я права?
Молчу.
Тесса переводит взгляд на меня.
– Я права, Сара? – снова спрашивает она, на этот раз уже не так уверенно.
Что мне ответить? Да, я в ужасе, что здоровую психику Джиджи так поломало, искренне о ней беспокоюсь. А когда вспоминаю причину, разрушительными волнами накатывает раскаяние и становится противно. Очень хотела бы согласиться с тем, как меня оценивает Тесса, однако есть неопровержимый факт – это сделала я! Пытаюсь подобрать слова, сказать что-то, примирить эти две противоборствующие стороны моей личности, но не выходит. Тесса сверлит меня взглядом, и ничего не остается, как отвернуться.
Вскоре поруга оставляет нас под благовидным предлогом.
Когда она уходит, разворачиваюсь к Уэсу и выпаливаю:
– Какого черта?
Он перемещается на диванчик напротив.
– Какого черта что? – спрашивает он, набивая рот картошкой. Потом хватает кетчуп и стучит по выпуклой цифре 57 на боку стеклянной бутылки, пока не начинает выливаться вязкая красная масса. Я в шоке смотрю на него, а он продолжает уминать картошку.
– Какого черта было спорить с Тессой? Какого черта именно так сообщать, что Джиджи в больнице? Какого черта было без моего ведома записывать то, как мы обнимались? Да что с тобой происходит?
Уэс поставил на стол бутылку «Хайнц».
– Что со мной происходит? Это что с тобой, Сара? Джиджи теперь просто вымерший дронт, Киара тоже больше не помеха, еще и история с Эмбер вышла хорошая, поучительная. Ты не могла нормально расслабиться, и я позволил себе небольшое художественное отступление. Да не парься!
– Художественное отступление? – ощетинилась я. – И на какой планете это считается нормальным?
Ответить Уэс не успевает: входная дверь в ресторан снова звякает, и влетает Мэтт, сводный брат Эмбер, волоча за собой девушку-гота с пылающим лицом. Он демонстративно идет к столу Эмбер.
– Скажи ей, Эмбер! – сквозь зубы цедит он. Видно, что его терзают одновременно боль и ярость. – Скажи, что это не то, что она думает!
На секунду Эмбер обалдела. Она, как и Мэтт, растеряна и испугана. Но быстро берет себя в руки, начинает представление и тянет кукольным голоском:
– Ой, милый… Ну похвали же себя, хоть чуточку!
Дружки Эмбер заливаются, а девушка (как я понимаю, подруга Мэтта) начинает плакать. Мэтт ударяет кулаком по столу, и смех замолкает. На тарелках с лязгом подпрыгивают вилки, и тут же в ресторане наступает полная тишина. Эмбер кажется напуганной: видимо, правда, которую требует от нее Мэтт, ужасает ее намного больше, чем ложь, за которой она попыталась укрыться.
А почему бы и нет? Мы с Уэсом провернули ровно то, что планировали: пойти за Эмбер и заталкивать ей правду в глотку, пока она не подавится. Вот только у Эмбер отсутствует рвотный рефлекс. Как обычно, она проглотила все то, что не понимает, потому что даже мысль об обратном ее парализует. Она нашла логическое объяснение: якобы сама хотела, чтобы это случилось.
Но Мэтту сейчас не до сложных логических комбинаций, он отчаянно пытается спасти свои отношения. И очень хочет, чтобы Эмбер сказала правду. Но как такое возможно, если она врет сама себе?
Эмбер обводит взглядом ресторан, понимая, что все внимание приковано к ней. Есть выбор. Показаться чокнутой, если расколоться, что ничего не помнит, признав, что вокруг творится какая-то чушь, и избавив Мэтта и его девушку от очевидных страданий, которые она (то есть мы) ненароком причинила. Второй вариант – в очередной раз соврать.
Я задумываюсь: вдруг именно Эмбер, сделав верный выбор, выведет всех нас из этой полной скандалов, слухов, недопонимания и пошлятины трясины, которой является школьная жизнь?
Но, понятное дело, ошибаюсь.
Избрав путь роковой разлучницы, а не рехнувшейся идиотки, выпрямив спину и поправив прическу, она наклоняется вперед.
– Ну пососались, и что? – бросает Эмбер покрасневшей от слез девушке Мэтта. – Плохо, конечно, что застукали…
Мэтт пялится на нее, боевой настрой тут же сходит на нет.
– Но… я этого не помню, – мямлит он слабым голосом.
На его лбу выступают капли пота, кожа бледнеет, щеки впадают. Сейчас он грохнется в обморок. Но тут чары рассеивают чьи-то рыдания.
Я вижу, как девушка Мэтта в слезах выбегает из ресторанчика. Я вижу, как сам он пристально смотрит на Эмбер, пока та не отводит взгляд. Я вижу, как он разворачивается и, сгорбившись, выходит на улицу, полностью разбитый. Я вижу, как все мои одноклассники превращаются в стервятников: ржут, воспроизводя сцену, которую только что наблюдали, постят в «Твиттере» свидетельства очевидцев и щелкают селфи, чтобы доказать свое присутствие. Неужели для них это всего лишь развлечение? Мимолетная забава?
– Похоже, кому-то нужно преподать урок, – говорит Уэс. – Видимо, всем.
И отправляет в рот еще одну картофелину. Бросаю на стол десять баксов, хватаю сумку и ухожу.
