7
В гостиной Лотеску спокойно поместилась бы чья-то квартира. Он жил в многоэтажном элитном доме с консьержем и подземным гаражом. Окна выходили на парк, которым так и тянуло любоваться с опоясывавшего квартиру балкона. Страшно подумать, сколько стоили шикарные апартаменты на пол-этажа! С другой стороны, начальник – человек не бедный, должность и вовсе обязывала жить на широкую ногу.
В отличие от первого раза, сейчас я не дрожала в ожидании приговора, а расслабленно попивала обещанное вино. Его вместе с фруктами, прохладное, из ледового шкафа, принесла домработница. Учитывая совместный ужин в ресторане, выглядело как свидание, только романтике мешали папки на столе и громыхавшая на кухне посудой Грета.
Лотеску переоделся, избавился от делового костюма, и развалился на диване в домашней одежде. Мое присутствие его не стесняло, хассаби непринужденно закинул ногу на ногу.
Ветерок играл с занавесками, солнце отражалось в витринах с еще одной страстью начальника – он коллекционировал разные предметы, связанные с магией. Например, давно неработающие древние артефакты, волшебные палочки и прочие вещи, которыми пользовались много столетий назад.
Я тоже устроилась на диване, благо их в гостиной хватало, и с интересом посматривала на папку без названия.
– Как я от всего этого устал! – пожаловался Лотеску и сделал глоток. – Знали бы, куда вы лезете, Магдалена, быстро выскочили бы замуж.
– Маг, хассаби, – мягко напомнила о цели визита.
Сам ведь пожалеет об откровениях.
– Маг… – задумчиво повторил начальник. – Откройте папку, там рубрикатор. Если не ошибаюсь, наш знакомый под номером «семьдесят семь».
Внутри оказался список работников столичной Карательной инспекции. Нахмурившись, нашла пункт «семьдесят семь» и отыскала нужную страницу.
Хорошо, поставила бокал, а то бы расплескала вино. Он, убийца, именно его я видела вместе с послом! Жадно вчитывалась в описание внешности, изучала личные кольца. Лотеску молчал, дремал.
– Хассаби, но откуда?.. Словом, как вы догадались, что маг из столицы?
– Просто вспомнил один эпизод, – начальник открыл глаза и сел нормально. – Мы встречались, давно, когда еще работал в Штайте.
Он чего-то не договаривал, но выдавала мимика: заострившиеся скулы, сжавшиеся губы.
– Алерно? – напомнила о давнем унижении, за которое сын королевского камердинера расплатился год назад.
– Нет, хотя направление верное. Я начинал в столичной инспекции, сами понимаете, не всем нравился.
Кивнула и осторожно продолжила расспрашивать:
– Он был вашим начальником?
– Причиной моего единственного выговора, Магдалена. Затем наш знакомый попал в штат Карательной, обзавелся лицензией. Как видите, – смешок, – люди не меняют привычек, вот и господин Ронсу взялся за старое. Сверьте, конечно, с карточкой из университета, но слишком знакомые дуги.
Молчала, осмысливая услышанное. Гостиная из комнаты для расслабления превратилась в рабочий кабинет.
Выходит, господин Ронсу затаил обиду на тогда еще ишт Лотеску и спустя много лет нанес удар. Может, даже хотел, чтобы хассаби его узнал.
– Можно вопрос? – Начальник кивнул. – Даже несколько. Вы ловили господина Ронсу?
– И не подозревал, кто пользуется его услугами. Он помогал тогдашнему начальнику службы безопасности. Собственно, за то и выговор: помешал сбору нужных сведений. Нечего без лицензии работать! – буркнул хассаби и залпом осушил бокал. – Кто бы мог подумать, что он окажется мстительной и падкой до денег сволочью! Только не для себя старается, ишт Мазера, умишка бы не хватило, – презрительно скривился Лотеску.
М-да, какое интересное прошлое всплывает! И не менее интересное настоящее. О работе хассаби в Штайте мы ничего не знали, он и не распространялся, а со стороны – легко и просто, карьера как по маслу. Да и внешне бабник, балагур, только вот кусаться Эмиль Лотеску умеет, не завидую его врагу. Кабинет кабинетом, а соображает быстро и мстит жестоко, сама убедилась, к счастью, по касательной.
Оставила новость про шатена из Ратуши на потом и задала второй вопрос:
– Вас ведь не уволят, какой прок от компромата? Или вы женитесь?
– Прок большой – навечно остаться в Нэвиле. Глава местной Карательной – не предел моих мечтаний. Публикация карточек поставит жирный крест на министерском портфеле. Лена, закройте рот! – тихо рассмеялся Лотеску, разрядив ситуацию.
Выпивка пришлась кстати: сообщение о том, что начальник года через два может уехать в Штайт, пусть не министром, а одним из его помощников стало полной неожиданностью.
– Никому не говорите, – попросил хассаби. – Указ не подписан, претендентов много, просто так никого не назначат, тем более начальника местечковой инспекции. Задавайте третий вопрос.
– Папка. Вы опять меня обманывали? Кажется, – укоризненно глянула на начальника и отхлебнула вина – как всегда, высший сорт, – мы пришли к взаимопониманию. Или снова «спасибо, свободна»?
Лотеску не мог за полдня собрать информацию по сотрудникам столичной Карательной инспекции, значит, опять использовал и вел собственное расследование.
Жизнь – несправедливая штука, Лена, пора привыкать. Вот, хотя бы вина попей, посиди на мягком кожаном диване, поболтай ногами в гостевых тапочках, радуясь возможности скинуть туфли. Они красивы, не спорю, но гораздо приятнее без них.
– Мы в одной лодке, Магдалена, – Лотеску выдержал короткую паузу и неосознанно провел рукой по волосам. – Обманывать вас – рыть себе яму. Вы видели карточку или решили, будто хвастаюсь своей интимной жизнью?
Закусив губу, кивнула. Помню, как он нервничал, сейчас тоже. Напряжение сквозило в позе, взгляде – во всем, хотя бы в том, как начальник всем корпусом подался вперед, стиснул ножку бокала.
– Я вам верю, Лена, единственному человеку, кроме родных, разумеется. Правда, – хассаби хмыкнул и чуть расслабился или сделал вид, будто расслабился, – те карточки я бы им показывать не стал.
– А мне зачем? – вопрос витал в воздухе. – И досье, его нужно заказывать заранее, хассаби.
– Доверие – вещь иррациональная, Лена, – Лотеску очистил апельсин и протянул дольку. – Почему вы? Секретарей выбирают тщательнее, чем жен. В постель можно взять кого-то, вроде Розалинды, а вот к почте я бы ее не подпустил.
Смутившись, уделила внимание вину.
Вечер постепенно терял свою прелесть. Не стоило, наверное, соглашаться посидеть с начальником. Да, я хотела доверия, но подобные откровения – тяжкое бремя.
– Папку доставили час назад курьером. Сами понимаете, существуют иные каналы связи. Меня терзали сомнения, решил проверить, – хассаби барабанил пальцами по столу. – В итоге ниточки сошлись и ведут в Штайт.
– Хорошо, – кивнула, принимая данную версию.
– Это правда, ишт Мазера, – от Лотеску не укрылся мой скепсис. – И да, – он чуть повысил голос, – я не собираюсь с вами спать, хотя вы симпатичная и умная женщина.
– Похоже на комплимент, хассаби, – покачала головой и решительно отставила бокал. – Спасибо за информацию и гостеприимство. Не хочу, чтобы домработница спрашивала, останусь ли на ночь.
Начальник поднялся вслед за мной. Я никак не могла понять, о чем он думает, на лице смешались разные эмоции.
– Хватит уже! – устало протянул хассаби и усадил обратно на диван. – Когда вас волновали слухи?
Честно призналась:
– Меня волнует ваше поведение.
– Хорошо, – раздраженно ответил Лотеску, – можете заплатить за ужин, ничего не пить и через каждое слово повторять: «Как прикажете». Так лучше? Магдалена, – рука легла на мое плечо, – наши отношения давно вышли за рамки начальника и подчиненной. Вы не в первый раз так сидите, что вдруг сегодня нашло?
Молча указала на его руку и бокал. Начальник глухо застонал и посоветовал читать меньше женских журналов.
– Еще лучше кавалера найдите, определенно, одиночество дурно на вас сказывается.
– Может быть, – погруженная в собственные мысли, пробормотала я. – Простите.
– Проехали! – Лотеску убрал руку и, подлив вина, вернулся на прежнее место. – Хотите, можете уйти. Расследованием вы занимаетесь на добровольных началах.
Странно, но уходить не хотелось. После неловкого разговора дышалось иначе, я расслабилась, в полной мере насладилась букетом вина. Рассмеялась, вспомнив нелепые предположения. Разумеется, начальник поинтересовался, чему так радуюсь. Рассказала.
– Наконец-то Магдалена ишт Мазера вернулась! – улыбнулся он. – А то я решил, вас покусали подруги. Знаете, своеобразное девичье бешенство.
– Знаю, – фыркнула, вспомнив Алину. – Фата обязательна.
Вместе посмеялись, обсудив повальную женскую особенность видеть в каждом мужчине потенциального любовника или жениха.
Лотеску тоже вынул невидимый стержень, вернулись привычные шутки. Однако усталость брала свое, начальник все чаще украдкой зевал. Нужно быстро обсудить господина Ронсу и откланяться. Однако стоило заикнуться об отдыхе, как хассаби заартачился:
– Рабочий день ненормированный, справлюсь. Папку можете забрать, под личную ответственность. Сами понимаете, – предостерегающий взгляд, – чем грозит разглашение служебной информации.
– Пусть полежит у вас, так надежнее. Хассаби, а тот начальник службы безопасности, где он теперь?
Сомневаюсь, будто господин Ронсу сотрудничал с незнакомцем. В голову приходили двое: тот самый сотрудник столичной Карательной и Алард. Второй зам имел доступ к общей базе, мог шантажировать мага, а то и вовсе тесно с ним общаться по делам службы. Под началом Аларда ликвидаторы, они всегда в связке со службой безопасности.
– На пенсии. Ешьте, не стесняйтесь, – начальник заботливо придвинул блюдо с фруктами.
Кивнув, взяла дольку апельсина и отправила в рот. Сочный плод таял на языке. Где Грета такие берет, апельсины из нашей лавки годятся только на сок.
– А Алард? Понимаю, мне не положено знать…
– Они с Ронсу не пересекались, во всяком случае, официально.
– Почему вы его не уволите?
Действительно, почему? Второй зам – вечная головная боль.
– Формально не за что, да и приятно.
Видя, что не понимаю, Лотеску пояснил:
– Он столько лет кичился дворянством, пусть расхлебывает.
Усмехнулась. Воистину, Эмиль Лотеску ничего не забывает. Не видать Аларду ни повышения, ни положительной характеристики для перевода, остается два пути: терпеть или уволиться.
Порадовала начальника именем шатена, любившего Сорней больше Амбростена – пресловутым Ронсу. Лотеску ругнулся и взялся за диктино. Через минуту комиссар поставил на уши всю полицию города, если маг не успел уехать, возьмут этой же ночью. Украла вожделенные часы свободы, так бы господин погулял до утра.
Хассаби принес из кабинета вторую папку с надписью «Совершенно секретно».
Сглотнула и, помедлив, потянула за завязки. Второй раз в жизни читаю подобные документы! В первый хассаби показал записи переговоров бывшего начальника отдела, уличающие его в шпионаже. И вот теперь досье на Леонара Аларда. Как родился, взрослел, как проводил время – никаких тайн.
Нахмурившись, листала подшивки документов, разглядывала портативные голограммы и магические изобразительными карточками. Лотеску не мешал. Он включил изопроектор и, удобно устроившись на диване, наслаждался морскими видами. Специальная гарнитура помогала слушать текст, не мешая окружающим.
Начальник оказался прав: на первый взгляд никакой связи с магом и Сорнеем нет. Алард вел обычную жизнь и, кроме пары вялых попыток нажаловаться в министерство на зарвавшегося бывшего «ишта», ничем себя не проявил. Любил бильярд, вяло менял любовниц. Диктино не прослушивали, но по внешним признакам – пустота.
– Хассаби, – пришлось несколько раз окликнуть Лотеску, чтобы он обратил на меня внимания, – о ком шла речь в ведомстве, из-за кого случится скандал?
Намекала на подслушанный разговор, который обернулся знатной выволочкой.
– Да так, – уклончиво ответил начальник. – Счет один заинтересовал. Помните, я говорил о махинациях? Так вот, по стечению обстоятельств столичная Карательная, наоборот, получила прибавку в ассигновании. Часть денег поступила не со счета министерства.
– А с чьего?
Глаза загорелись. Неужели раскроем хотя бы эту тайну?
– Неизвестно. Опять анонимный, опять закрыт. Вот и наводил справки о тамошнем руководстве.
– И как?
– Заберу результаты, узнаю. Ладно, как у нас с Неделей просвещения? – сменил тему Лотеску.
То ли не хотел обсуждать, то ли действительно ничего больше не знал.
Заверила: проведем на высшем уровне.
Взгляд скользнул по экрану с заманчивым изображением. Эх, сейчас бы на песочек, к рокоту прибоя!
– Дам, дам отпуск! – рассмеялся Лотеску, расслышав тяжкий вздох. – В столицу наведаемся, закончим с делами и езжайте.
Бросила еще один взгляд на заманчивые дали и снова уткнулась в папку.
– И все же та девушка… – Потерла лоб и подвинула папку к хассаби. – Я не очень понимаю, простите.
– А чего там понимать? – Усталость прошла, Лотеску пребывал в состоянии нервного возбуждения. – Сочетание яда с чарами дают несчастный случай. Девица рванула к сообщнику, тот предпочел ее убить, заодно вновь нагадить мне. Они сидели в машине, он сделал инъекцию, подвоха дрянь не ожидала. Дальше – чары. Достаточно активировать в нужный момент – и все, умирающая жертва идет в нужном направлении и падает под колеса. Кричать не может: мешает подчинение. Дождемся показаний свидетелей, но пока так.
Кивнула и вернулась к столичной Карательной.
– Можно узнать имена руководства? Понимаю, хассаби, мелкой сошке не положено подозревать вышестоящих…
– Меня волнуют двое: глава и его второй зам, – хрустнул пальцами Лотеску. – В связи с господином Ронсу ишт Сонер даже больше.
Традиционно второй зам инспекции курировал Отдел ликвидации и тесно сотрудничал со службой безопасности. Учитывая прошлый опыт попавшегося на убийстве мага, он и сейчас сотрудничал с людьми того же профиля. С другой стороны, связь слишком явная, напрашивающая.
– И? – в нетерпении покусывала губы.
– Господин Ронсу уволен три года назад за служебное несоответствие, – начальник уделил должное вину. – Лоджер ишт Сонер занят местными делами, подозрительной активности не проявлял.
– А счета? Может, он заходил в те банки и…
– Не заходил. На записях с кристаллов совсем другие люди, все разного телосложения. Сами понимаете, глубже копнуть пока не могу, хотя хотелось бы, – признался начальник и запустил картинки дальше, в беззвучном режиме, фоном. – Он тоже метит в министерство, есть в списке. Правда, и Роджеру Лауру, – так звали главу столичной Карательной инспекции, – хочется напоследок сорвать куш. У него шаткое положение, король остался недоволен последним отчетом. Плюс господин министр. Абель Бернард с удовольствием бы всех претендентов на свое кресло устранил. С него станется! – коротко хохотнул Лотеску. – Еще бы, такие деньги, положение, связи. Словом, с одной стороны бывший начальник Ронсу, с другой Лаур, который может приказать любому сотруднику что угодно. Роджер – та еще сволочь, между нами, – хассаби выразительно глянул, призывая не распространяться на этот счет.
Нахмурившись, осмысливала услышанное.
Круг подозреваемых расширился, заказчика надлежало искать в столице. Вот Лотеску, самого важного сразу не сказал! А тут и министерство, и столичная карательная, и таинственный список чиновников, алчущих повышения. Ради такого мать продашь, не то, что незнакомого человека подставишь.
– Хассаби, – предположение зрело и наконец оформилось, – не передавал ли господин Ронсу послу Сорнея слова нанимателя? Того же, который приказал сделать запись.
Начальник покачал головой.
– У меня другая версия. Вспомните разговор, фразы, которые употреблял господин Ронсу. Мы тогда еще думали о личине. Так вот, посредники говорят иначе. Может, вы неверно пересказали услышанное…
– Да нет, – медленно возразила я, припоминая, – верно. То есть некто прикинулся господином Ронсу, после избавился от маскарада и чествовал мэра.
– Среди гостей никого из столичной Карательной, – опередил вопрос хассаби, – уже проверил.
– Но ведь он мог прибыть в последнюю минуту, купить билет на чужое имя, – не сдавалась я.
– Угу, еще прилететь по воздуху! – с издевкой заметил начальник. – Скорее, его не посчитали нужным внести в списки.
– То есть пригласили лично, – подвела неутешительный итог. – Вы не помните, может, кто не задержался на приеме? Поздравил мэра и уехал, сославшись на дела.
– Меня долго в Большом зале не было, минут сорок точно.
– Тогда спросите охрану, вряд ли гость прокрался через черный ход. И с мэром поговорите, вы в хороших отношениях.
– Мы в никаких отношениях, Магдалена. Запомните, – преподал урок житейской мудрости хассаби, – дружат с должностью, а не с человеком. Господин мэр не пустит слезу, даже если меня убьют, с той же фальшивой улыбкой поздравит приемника.
Слово за слово, и часовая стрелка миновала цифру «двенадцать». Спохватившись, засобиралась домой. Надеюсь, поймаю извозчика. Домработница ушла, никто не закажет, придется искать самой. Хорошо, банковская карточка с собой, а так бы плелась через полгорода пешком.
– Оставайтесь, – решил проблему Лотеску. – В квартире есть гостевая.
Ну да, собственно, там мне предстояло провести страшную ночь прозрения, если бы спьяну не полезла к начальнику.
– Спасибо, но я вас стесню.
– Нисколько. Устраивайтесь. Как выйдете, третья дверь слева. Одеяла, подушки и прочее в кладовой. Ванной комнатой пользоваться можно, где она, помните.
Кивнула. Пусть мы никогда не обсуждали случившееся, грехопадение таки состоялось, и началось оно именно с ванной комнаты.
Забрав свой бокал, Лотеску ушел. Мой и бутылку оставил – на случай, если захочу полюбоваться ночным парком с балкона. Так и поступила, тактично дожидаясь, пока хозяин апартаментов совершит вечерний туалет.
Странное дело и немного странные отношения.
Стоп, а как же волос? Лотеску утверждал, он принадлежал убийце, а раз фальшивомонетчика прикончил господин Ронсу, начальник вычислил его задолго до гибели мимолетного развлечения.
Смерть блондинки тоже казалась театральной. Положим, маги многое умеют, допустим, Ронсу хотел, чтобы девушка оказалась под колесами огнемобиля хассаби, но откуда ему знать, какой дорогой мы поедем? И почему Лотеску вообще туда свернул? Ответ напрашивался один: спланировал.
– Хассаби? – выглянула в коридор и едва не запнулась о слетевший тапочек. Шайтан бы забрал ковры, из-за которых нельзя ходить в нормальной обуви! – Хассаби, вы спите?
Врываться в чужую спальню, пусть даже постучав, – верх неприличия, поэтому терпеливо ждала разрешения.
– Дурацкий вопрос! – отозвался Лотеску.
Открылась дверь кабинета; полоска света упала на пол.
Ясно, не в спальне.
– Почему дурацкий? – бездумно спросила, размышляя, как бы тактичнее поведать о подозрениях.
За последние дни я минимум трижды обвиняла начальника во лжи, когда-то ему надоест, хассаби вспылит и, нет, не уволит, изобретательно накажет. Лотеску в курсе моей нелюбви к отчетам и разным бумажкам, несложно догадаться, куда меня переведут, – в архив.
– Человек после таких криков спать в принципе не может. Чего вам?
Лотеску стоял на пороге в халате поверх домашних брюк. В руках книга. Судя по обложке, не досье, даже не справочник по магии – беллетристика.
– Нестыковки, – честность пересилила. – Можете кричать, выставить на улицу, вы в своем праве, но хороший работник должен все прояснить.
– Первый час ночи, – откровенно намекнул начальник. – Спите уже!
– Завтра вы не скажете, – упрямо стояла на своем.
Если теперь увиливает, потом и подавно промолчит. Действовать нужно сейчас, благо Лотеску устал, ему сложнее себя контролировать. При подготовке сотрудников Карательной инспекции большое внимание уделяли психологии, теперь я собиралась обратить ее законы против хассаби.
Лотеску нахмурился, даже открыл рот для выговора, но раздумал. Складка на лбу разгладилась, губы разжались.
– Проходите! – начальник махнул рукой вглубь кабинета и посетовал: – Порой жалею, что проявил участие, устроил на работу.
И предупредил:
– Это последние вопросы, после выметайтесь в гостевую и до восьми тридцати не попадайтесь на глаза. Так и быть, до инспекции подвезу, – мстительная улыбка, – подкину пищи для пересудов.
Домашний кабинет Лотеску отличался от рабочего, уютнее, что ли. Он тоже полнился книгами с имперскими печатями, но куда более древними. К иным прикасаться страшно: превратятся в труху. Начальник держал их в особых витринах.
На стенах – картины. Хассаби предпочитал портреты и пейзажи. Один особенно любила, он висел в простенке. Улыбающаяся женщина в лодке казалась воплощением умиротворения. Кто она, не знала, но точно не родственница Лотеску: у них все смуглые, кареглазые, тут – рыжая красотка.
Разумеется, не обошлось без технических новинок, в частности, выдвижного изопроектора под потолком, который в сложенном виде напоминал плоский светильник.
На столе, близнеце стола из управления, стояла изобразительная магическая карточка. Второй экземпляр хранился в доме родителей хассаби. Семья Идриса ишт Лотеску в сборе. Он, супруга, трое сыновей: Эмиль, Артур, Кэрол, и дочь Гортензия. Карточка сделана пару лет назад, еще до замужества сестры Лотеску, иначе бы на нее попал зять. Все разные, со своим характером. Артур самый мягкий, но серьезный. Он архитектор. Кэрол шалопай, тут у него забавный вихор. Начальник и среди родных начальник, хоть улыбается, присматривает за младшим братом, как бы чего ни выкинул. Он стоит рядом с отцом, а возле матери пристроилась Гортензия. Она тоже серьезная дама, даром на три года старше Кэрола. Родители импозантные, Фрида ишт Лотеску и вовсе красавица, несмотря на возраст и четверых детей. Настоящая королева!
Невольно вспомнила собственную мать. В последнее время она, по словам брата, сильно сдала, да и прежде выглядела старше своих лет. Еще бы, ей приходилось вести хозяйство, следить за детьми, экономить каждый медный рхет, чтобы я поехала учиться, а брат с сестрами не голодали. Нас у нее пятеро, но какой разительный контраст! Томас землемер, Мери еще школьница, Нэнси работает официанткой в привокзальном ресторане, Глория беременна, скоро родит второго.
– О чем задумались?
Не заметила, как подошел Лотеску и бросил книгу на стол. Краем глаза прочитала название – «Письма издалека», очередной нашумевший роман.
– О родных и о господине Ронсу. Вы давно вычислили его, хассаби.
Без приглашения уселась на стул для посетителей и провела пальцем по холодному пресс-папье.
– Откуда такие выводы?
Странно, но Лотеску не рассердился. Казалось, предмет разговора его не интересует – столько безразличия в голосе. То ли тоже думал о другом, то ли выводы секретарши априори пустяки.
– Экспертиза. Пусть Герт не показал результаты, я знала, что вы сдали волос.
– Волос, – подтвердил начальник, – но не Ронсу.
В недоумении уставилась на хассаби. А чей же? Разве не он сам говорил, что волос принадлежал убийце? Его забрали с тела фальшивомонетчика.
– Чей, предстоит выяснить. Увы, – развел руками Лотеску, – я тоже могу ошибаться. Не убийца – заказчик наследил в проулке, только сомневаюсь, будто он приходил проконтролировать работу. Легче сразу в полицейский участок с повинной! Нет, скорее они с жертвой встречались незадолго до убийства…
– … выпивали, болтали о жизни, – продолжила логическую цепочку и пояснила: – Как иначе волос оказался на руке? Чокались, обнимались.
– Хм, может, вас на полевые работы вернуть? – задумчиво предложил начальник, почесывая подбородок. – Покойный действительно пил перед смертью.
– Нашли где? – с горящими глазами пристала к хассаби. – И имя, скажите, как звали фальшивомонетчика.
– Краус. Густав ишт Краус. Насчет пивнушки пятый участок запросите, они ведут дело. Обычный криминал, Карательная ни при чем. Значит, таки приезжал в Нэвиль, сначала бумаги забрать, потом к мэру, – мрачно пробормотал начальник. – Завтра же из пресс-службы душу вытрясу, список гостей преподнесут на тарелочке.
– Есть еще кое-что, – неловко спрашивать, но нужно. – Люди Синглера вели машину Ронсу? Та девушка… Словом, вы подозрительно оказались в нужном месте. Не хочу обвинять, хассаби, только… – прикусила губу и нервно продолжила: – Вы могли разыграть спектакль.
В кабинете повисло молчание. Тишина звенела в ушах, нарушаемая лишь дыханием.
– Вот оно как! – Лотеску стоял мрачнее тучи. Рука сжалась и с силой опустилась на столешницу. – А не пойти ли вам домой, ишт Мазера, сам справлюсь. Не хотел ничем делиться, но шайтан нашептал. Понятия не имею, ясно вам?! – в тихой ярости добавил он и порывисто забрал книгу. – Да, паромобиль мне назвали, только мозги есть не только у вас, а моя машина не засекреченный объект. Преступник мог нанять кого-то следить, сам заметил – да мало ли! А теперь спать, пока окончательно не пожалел о былой откровенности. И никаких расследований, только Неделя просвещения.
Кивнула и, пожелав спокойной ночи, выскользнула за дверь.
М-да, открыла рот, называется! С другой стороны, слишком явные нестыковки, недомолвки. Похоже, сегодня я вряд ли засну.
* * *
Дни казались чередой нескончаемой головной боли. Едва дожила до пятницы, в которую наметила встречу с подругой. Ощущала себя выжатойвыжитой тряпкой, от улыбки сводило зубы, от каблуков гудели ноги. Зато министерским понравилось, Карательная инспекция получила почетную грамоту за лучшую организацию просветительных мероприятий.
Шантажист успокоился, больше писем не слал, нигде не светился. Лотеску тоже отпустило, он перестал ходить мрачным, как туча. Казалось, ненавистная неделя ему не в тягость, хассаби с удовольствием поболтал бы еще с дюжиной чиновников и директоров школ. Мне бы его умения! Хотя вдруг он тоже мысленно проклинал собеседников?
О проститутке и господине Ронсу больше не говорили. Лотеску, как обещал, ограничил секретарскими обязанностями. Знала, он кому-то звонил, общался с комиссаром, но при всем желании не могла подслушать: банально некогда.
Словом, к Алине завалилась чуть живая, проводив дорогих гостей и пожелав им больше никогда не возвращаться. Пришла не с пустыми руками – отметить окончание кошмара.
Подруга заметно преобразилась, похудела, сменила прическу. Точно влюблена!
За приготовлением ужина немного поболтали. Оказалось, ее избранника зовут Остеном, он работает в банке. Своя квартира, паромобиль – словом, неплохо упакован. Подумывает о покупке дома в загородном коттеджном поселке, а это уже статус. В подобных закрытых, хорошо охраняемых комплексах жила элита, ценившая комфорт и тайну частной жизни. Оставалась крохотная проблема – молодой человек не собирался заходить дальше необременительных встреч. Однако Алина не сдавалась и, по ее мнению, нашла решение.
Рассмотрела крохотную бутылочку на просвет. Неужели поможет? Сдается, Алину обдурили, иначе бы женщины давно смели столь ценный товар. Шутка ли, радикальное решение проблем в личной жизни! Одна капля, и не тебя выбирают, а ты.
– Дарх отдала, – хвасталась подруга.
Закатила глаза. Если кому-то некуда девать деньги, пожалуйста. С таким же успехом Алина могла выбросить жалование с моста в Адрон.
Серебряный дарх! Да на эти деньги можно прожить месяц, бедно, но не умереть с голоду, а тут какое-то приворотное зелье.
– На Остене собираешься опробовать?
Их отношения длились три месяца и топтались на месте, а подруга жаждала невероятной любви. Ну, и замуж. Последнее, безусловно, больше всего, а заманить мужчину в мэрию очень сложно, особенно, если он при деньгах и должности.
Алина со вздохом кивнула. Мы сидели на кухне и пили: я – вино, она – чай. Подруга худела, мне приходилось заодно, только вот салатик из травы с тыквенным маслом не нравился. Не спорю, я тоже девушка с формами, много раз пробовала худеть, но не мучила организм подобной дрянью. Можно ведь в траву овечьего сыра добавить?
Повертела бутылочку и вернула подруге.
– Слушай, Алина, лучше новое белье купи.
– Не веришь? – насупилась подруга. – А я тебе попробовать хотела дать. Ты все одна и одна…
Кашлянула, едва не поперхнувшись зеленым листом.
Меня только что пожалели или назвали убогой? То есть без водички с мускусом никто на Магдалену ишт Мазеру не клюнет? Спасибо, подруга!
Хотелось рассказать об Адаме, но прикусила язык. Для Алины это так, сотрясание воздуха. Постоянного любовника нет, мужа нет – значит, не считается.
– Спасибо, Алина, – слова подбирала осторожно, чтобы не обидеть, – но тебе нужнее. Вдруг кто-то уведет Остена?
Подруга оставила безумную идею приманить кавалера сомнительным средством и, допив чай, поинтересовалась-таки, куда еду: мельком обмолвилась, что наряды не для Нэвиля. Коротко объяснила и попросила помочь.
– А как же оклад? – прищурилась Алина. – Ты же шикуешь.
Шумно втянула воздух.
Оклад… Алине ли не знать, что при всей щедрости начальника, вечерних нарядов не накупишь.
Поломавшись, подруга согласилась помочь. Взамен потребовала подробного отчета и обязательно потанцевать с министром, на худой конец – с его помощником. Не стала ее разочаровывать, пообещала и получила доступ к гардеробной. Алина снимала небольшую квартиру неподалеку от Парка королевы, однако не поскупилась выделить уголок для платьев. Их подруга обожала, скупала на распродажах, иногда и вовсе брала в кредит. Неудивительно, что среди многообразия фасонов нашлись нужные наряды. Я выбрала пару коктейльных, вечернее возьму свое.
Упаковав атласную ткань в специальные чехлы, вернулась на кухню – допивать вино и слушать о волшебных возможностях зелья. Если верить Алине, хлебнув немного, мужчина влюблялся без памяти, мечтал окольцевать и сразу уложить в постель. Кивала и думала о своем. В частности, о глупых мечтах. Я тоже полтора года назад собиралась замуж, и что в итоге? Нет, только карьера. Алине говорить не стану, пусть и дальше верит в сказки, но любой принц, став женихом, превращает принцессу в рабыню. Гарет тоже полагал, будто я ради него откажусь от всего, брошу работу. Поэтому и разошлись, спасибо, не поженились. Хотя, может, Алине нравится полностью зависеть от мужа! Надеюсь, потому как развод – дело затратное и хлопотное.
