Глава 3
Чаепитие по-соседски
Домой компания вернулась разморенной и голодной. Открыв калитку, Николай Андреевич зашел во двор и, поставив у выхода удочки, зашагал к дому. Леша плелся позади, высказывая коту комплименты.
– Макароны в шкафу, кастрюля в печке, вода в кране, соль на столе, – объяснял Николай Андреевич, открывая дверь. – Справишься? – улыбнулся он, пропуская Лешу в дом, из которого пахнуло манящим теплом.
– Ага, – обрадовался Леша. – А вы?
– Покурю, – коротко ответил Николай Андреевич и закрыл за Лешей дверь.
Во дворе соседа послышались шаги и шорохи. Кто-то щелкнул замком и, войдя в дом, зажег свет. Николай Андреевич резко открыл дверь в дом и проговорил шепотом:
– Пришел. Пошли.
Леша, успевший раздеться и найти макароны, несколько секунд постоял в раздумье. Кинув макароны на стол и сняв куртку с вешалки, он выскочил на крыльцо.
– Когда он успел? – прошептал Леша, накидывая куртку и шагая вслед за Николаем Андреевичем.
– Только что.
Происходящее казалось Леше каким-то таинственным и страшным (не без основания: взять хотя бы то, что они говорили шепотом, в темноте). Подойдя к сетчатому забору соседа, Николай Андреевич постучал в калитку и крикнул:
– Сосе-е-ед!
Дверь в дом со скрипом отворилась. На высоком крыльце показалась темная фигура высокого человека. Леша спрятался за спину Николая Андреевича.
– Ау? – ответил человек, нагибаясь, чтобы разглядеть непрошеных гостей. – Минутку, – добавил он, спускаясь по лестнице, и зашаркал тапочками по дорожке, ведущей к калитке.
Открыв замок, хозяин жестом пригласил гостей в дом, тихо и ласково что-то проговорив. Оказавшись в освещенной прихожей, Леша бросил любопытный и в то же время испуганный взгляд на хозяина дома и… О, ужас! Перед ним в коричневом пушистом халате и домашних тапках на босу ногу стоял Пантелей.
– Аха-ха! – от души рассмеялся он, узнав Лешу. – Сенс, ты не перестаешь меня удивлять! Зачем ты привел ко мне этого мальчика?
– Ах, вы! – не дав ответить Николаю Андреевичу, гневно скрипнул Леша, вставив руки в боки. – Вы надо мной шутили все? А я-то принял все за чистую монету! Так вы знакомы!
– Тише, тише, мальчик, – успокаивал его Пантелей, помогая Николаю Андреевичу снять пальто, – никто над тобой не шутил. Твой начальник и впрямь решил за мной немного последить. Не обижайся!.. Сенс, я не могу смотреть на такого грустного ребенка. Пойдем напоим его чаем!
– Меня Леша зовут, – сию секунду, разобидевшись, но не показывая этого, представился Леша.
– Пантелей, меня штрафанули, – задал тему разговора Николай Андреевич, когда все трое поплелись на кухню.
– Опять?! – возмутился Пантелей. – Когда же они уже от тебя отстанут? И что на этот раз они придумали?
– Я не знаю. Собственно, поэтому я и пришел к тебе.
– Ясно, ясно, – бормотал старик.
Пока гости устраивались, Пантелей поставил на печку чайник и заставил стол всякими вкусностями: печеньем, слойками, булочками, конфетами, вареньем и пирожными. Разливая по чашкам чай, он предупредил:
– Сначала еда, потом разговоры.
Лешу это предупреждение несказанно обрадовало. Он был настолько голоден, что удовлетворился бы и макаронами (которые он не очень-то любил), так что лакомства привели его в восторг, а возможность расправиться с ними в молчании его просто сразила.
Когда дело дошло до разговора, собравшиеся решили, что ничего лучше не поспособствует усвоению ужина, чем ночная прогулка вдоль берега. Укутавшись в теплые пуховики, припасенные Пантелеем специально для таких случаев, гости и хозяин отправились к берегу.
– Ситуация очень похожа на предыдущую, – начал Николай Андреевич. – Исчезла «Чайка» и все работники, за исключением тех, кто работал в фарфоро-фаянсовой части. Номера телефонов сотрудников принадлежат не им. Но есть один нюанс, – Николай Андреевич кивнул на Лешу, уткнувшего нос в воротник пуховика. – В прошлый раз, как ты помнишь, я был один.
– Угу, – согласился Пантелей.
– Эпопея началась сегодня днем, – продолжал Николай Андреевич. – Я пораньше ушел с работы и поехал домой. Во дворе встретил соседок. Они сидели за столом и пили вино. Меня позвали и попросили выпить «за здоровье милых дам», всучив бокал, в котором жидкость внешне сильно отличалась от той, которую пили они сами. Хотя бутылка на столе была одна и они пили из той же, из которой налили мне. Ну, я…
– Что ты выпил, это и так ясно, – одернул его Пантелей. – Расскажи подробно о напитке.
Зеленый, газированный, на поверхности плавали какие-то коричневато-серые кубики. Кислый, горький. После того как я выпил, перед глазами все поплыло. Но через секунду мне полегчало…
– Как подло! – вставил Пантелей. – Штрафовать руками милых дам! Ну-ну.
– Естественно, я уже все понял, поехал в «Чайку», проверил – точно: никого нет. Убедившись в правильности своего предположения, я отправился в супермаркет, чтобы купить что-нибудь вкусненькое, прежде чем поехать к тебе. Вот и все.
– Значит, через напиток…
– Напиток? – усмехнулся Николай Андреевич. – Самое что ни на есть зелье колдовское!.. Признаться, я даже обрадовался, что со мной поступили так, а не иначе. Ведь я знал, что смогу обратиться за помощью только к тебе. А из всех моих знакомых нет никого более сведущего в колдовских делах. Поэтому, будь у меня даже выбор, он бы пал на тебя.
– Так-то оно так. Да только ничего колдовского в том напитке не было. Я знаю об этом напитке немало. Сомнений быть не может, это так называемая лорда – лекарство от дурных помыслов. Я читал о нем в одной очень старой врачебной книге. Основной его ингредиент – отвар на фекалиях коз особой породы, которых подкармливают одноименным с получаемым напитком растением – лордой.
Первоначально оно применялось для безболезненного устранения людей, недовольных властью (одиночек, конечно, для устранения групп людей применялись совсем иные меры)… Сведения о действии лорды на физиологическом уровне очень скудны, потому что не могут объяснить всего, что происходит на душевном уровне.
Установлено, что активные вещества лорды повреждают селезенку и передний желудочек мозга, из-за чего возникает меланхолия и нарушается работа воображения, чем, однако, душевные расстройства не исчерпываются. У человека, принявшего лорду, возникает не просто помешательство, а помешательство вполне определенное. Возбуждая до страсти чувство гордости, лорда заставляет человека принимать за реальность нечто весьма от нее отличное. А именно: он живет в мире, где произошло то событие, которое накануне принятия лорды он желал видеть случившимся (хотя бы это было и мимолетное желание), – Пантелей сделал паузу.
– У меня была очень тяжелая неделя, – начал оправдываться Николай Андреевич. – Знаешь, – ехидно добавил он, – и не без твоего участия мне эта мысль пришла!
– Ого! Как ты заговорил! – рассмеялся Пантелей. – А кто тебя учил, что построения типа «Лучше было бы, если бы…» самые что ни на есть дурные?
– Чего-то я не пойму, – тихонько сказал Леша, до недавнего времени очень внимательно слушавший старика, но во время перепалки потерявший нить повествования.
– Твой начальник, Леша, – объяснял Пантелей, – накануне принятия лорды подумал: «Ай, какой же я бедный и несчастный. Наверное, было бы лучше, если бы я вовсе и не затевал «Чайку». Как оно?
– Немудрено, у Николая Андреевича столько работы, – попытался поддержать Леша начальника.
– Да не в этом дело! – Николаю Андреевичу не понравилась Лешина оправдательная речь, которая скорее подтверждала наличие вины, чем ее отсутствие. – Просто я человек сомневающийся и очень тяжело переношу, когда авторитетный для меня человек говорит: «Лучше бы ты сказочку для них написал!»
– Я ведь и обидеться могу, – весело пригрозил Пантелей и продолжил: – Так что на самом деле все твои «чайки» на месте. На этот раз проблема в тебе…
– И в Леше, – напомнил Николай Андреевич, – он тоже их не ощущает.
– Насчет Леши, кстати, мне не ясно. Как я уже говорил, лордой поили только одиноких мятежников. О случаях пребывания двоих в одной субъективной реальности в связи с этим я не слышал.
– Что же мы можем сделать, для того чтобы вернуться в действительную реальность? – поторопил старика Леша.
– У вас есть два варианта: выпить лорду или заставить вашу реальность подстроиться под действительную, – ответил Пантелей.
– Где водятся эти козы особой породы? – спросил Леша.
Старик звонко расхохотался.
– Какой сообразительный мальчик! – воскликнул он.
– Леша, – серьезно проговорил Николай Андреевич, – тебе легче выпить стакан дерьма, чем немного пораскинуть мозгами?
– Я же не понимаю, что значит заставить нашу реальность подстроиться под действительную, – оправдался Леша.
– А-а-аха-ха-ха, – снова залился Пантелей, да так заразительно, что и Николай Андреевич не удержался. – Нужно, – отвечал Пантелей, когда смех утих, – найти «чаек» (ведь их судьба в вашей мнимой реальности сложилась иначе) и уговорить работать в «Чайке». Тогда все вернется на свои места…
– Но проще-то и быстрее выпить эту лорду, – насупившись, пробубнил Леша.
– Понимаешь, – улыбнулся Николай Андреевич, – у Пантелея есть одна дурная привычка, – Леша с неподдельным интересом взглянул на Николая Андреевича. – Он обожает отпускать шуточки, которые при недостаточном уровне интеллектуального развития кажутся слишком похожими на правду и, как правило, принимаются за таковую. Если человеку, напоенному напитком перечисленных Пантелеем свойств, дать выпить еще, он либо окончательно свихнется, либо коньки отбросит. Давай подождем, может, нам повезет, и Пантелей расскажет, чем действительно мы сможем вывести из организмов вредные вещества.
– Ишь, умный какой! – довольно проскрипел Пантелей. – Лекарства я вам сделаю. Но его слишком мало для столь масштабного случая. Пойдем обоими путями…
– Ух, ты! Так вы останетесь с нами? – с надеждой спросил Леша.
– Да, вы останетесь у меня, – ответил он. – Для приготовления лекарств мне надо будет наблюдать за течением вашей болезни. А сейчас пойдемте домой. Вам надо хорошенько выспаться.
В просторной комнате с двумя большими кроватями, в которой Пантелей разместил гостей, приятно пахло мятой, было тепло, постели были застелены чистым, ароматным и наглаженным бельем. А еще хозяин выдал гостям мягкие теплые светло-голубые пижамы. Все это как нельзя лучше располагало ко сну. Николай Андреевич почти сразу задремал. А вот Леша в ожидании сна проерзал часа два, прежде чем прошептал:
– Николай Андреевич, вы еще не спите?
– Нет, – сонно ответил вопрошаемый.
– А можно спросить?
– Спрашивай.
Леша подскочил, включил свет и сел на стул подле кровати, на которой лежал Николай Андреевич, щурясь от внезапного света.
Пантелей сказал, что в этой кажущейся реальности судьбы людей, связанных с «Чайкой», сложились иначе. И эти люди ведут себя по-другому, делают не то, что на самом деле.
– Да, – подтвердил Николай Андреевич, приподнявшись и облокотившись на подушку.
– Но ведь и мы с вами связаны с «Чайкой»! То есть мы тоже ведем себя иначе?
– Ну. Понимаешь, мы ведь не только участники этой кажущейся реальности, но и ее авторы. Поэтому наше поведение отличается от поведения остальных сотрудников. Мы ведь с тобой знаем, что это – воображаемая реальность, а для остальных сотрудников она единственная возможная.
– М-м-м… А Пантелей связан с «Чайкой»?
– Да.
– А как?
– Он никогда не хотел, чтобы она была.
– Ого! А зачем же он помогает вам ее вернуть? – изумился Леша.
– Он не помогает вернуть ее, он возвращает меня.
– А-а-а! Дошло: Пантелей ведет себя здесь иначе, чем на самом деле. Он ведет себя так, как если бы «Чайки» не было… Хотя нет! Он же понимает, что она вернется, если вам помочь. Да?
– Нет, ты немного запутался. Но это не твоя вина. Тут надо кое-что знать о Пантелее. Он при любых условиях ведет себя одинаково. Потому что основание всех его действий безусловно. Каждый из нас отличается от себя в этой кажущейся реальности. Потому что наше поведение меняется в зависимости от условий. А Пантелей всегда в принципе действий одинаков…
– А что же это за основание, от которого зависят его действия?
– Любовь. И это – единственная причина, по которой я обратился за помощью к нему. Ложись спать. Сейчас нам с тобой нужен хороший отдых. Работы будет много…
Потушив свет и вернувшись в кровать, Леша закутался в одеяло и почти сразу уснул. Вскоре в спальне стало тихо, слышалось только робкое тиканье настенных часов и посапывание Леши. Николай Андреевич уставился в приоткрытую дверь. В густой темноте щели мелькнул маленький огонек. Николай Андреевич тихонько поднялся с кровати и вышел из спальни. В коридоре стоял Пантелей в белоснежной ночной рубашке, в руке он держал блюдце с толстой свечой, от фитиля которой вился еле заметный дымок.
– В кабинет, – прошептал Пантелей и жестом пригласил Николая Андреевича следовать за собой.
Кабинет находился на втором этаже, на который нужно было подниматься по деревянной винтовой лестнице, освещаемой несколькими тусклыми фонариками, висевшими на стене. Хозяин и гость прошествовали к кабинету, стараясь не выдать себя ни звуком. Пантелей достал из кармана большой ключ и открыл замок. Войдя, хозяин зажег лампочку и пригласил гостя, привыкающего к свету, за стол.
– Наконец-то я могу сказать тебе спасибо, – усевшись, сказал Николай Андреевич.
– Не спеши с благодарностью, – оборвал его Пантелей. – Достать лорду было действительно нелегко: я проделал немалый путь, остался в долгу у троих человек. Но лорда не то, за что стоит благодарить. Она даст вам время, ты успеешь подготовить Лешу, но, когда наступит кризис болезни, тебе придется очень нелегко.
– Я надеюсь, что Леша все сделает правильно.
– А ты не перегружай его, тогда так и будет. Он мальчик хороший, сохрани его непосредственность… Ты встречался с вестником?
– Да. Сообщение от него пришло, сразу после того, как я выпил лорду.
– Видишь, как мы успели! – обрадовался Пантелей.
– Это была не самая наша рискованная ставка, – слова Николай Андреевич сопроводил удовлетворенной улыбкой. – Ошибиться со сроком было сложнее, чем с человеком. Как мы и предполагали, останется Леша. Вестник сам сказал об этом.
– Вот видишь, не такие уж мы еще и старые для таких проделок!
– Сколько у нас времени?
– Ну-у-у… – Пантелей погладил бороду. – Вы очнетесь от лорды завтра утром. Но за это время в вашей реальности пройдет месяца три, не меньше. Точнее сказать сложно.
– Отлично, – довольно ответил Николай Андреевич.
– Завтра Топтол придет, – Пантелей понизил тон.
– Ты не смог его отговорить?
– Так я ж не всесилен! Сам знаешь, как сложно на него повлиять. Он с полуслова меня оборвал: «Сначала обязанности, потом все остальное!» – сказал он. Что я мог? – возмущался Пантелей.
– Не сердись, я просто спросил. Если подумать, ничего в том страшного нет, может, так оно даже лучше.
– Пойдем спать, – зевнув, проговорил Пантелей.
Николай Андреевич согласился, и они разошлись по своим комнатам.
