Глава 10
День визитов

Народные волнения, конечно, отвлекли от решения основной моей задачи, но, по большому счету, стали не более чем досадной, но незначительной помехой. В своей работе со всякими неприятностями мне и раньше чуть не каждый день сталкиваться приходилось. Например, ведешь раскопки с группой студентов исторического факультета, а тут прибегает зав. экспедиции по хозчасти и радостно сообщает, что договорился с ближайшей фермой на бесплатную поставку продуктов за отработку на полях. Думаете, эта практика с отменой советской власти приказала долго жить? Разве что менее системной стала, так как сельское хозяйство совсем в упадок пришло, банально, полей на студентов стало не хватать. Так что бесплатные помидоры за их уборку — это чуть ли не шефская помощь.

Конечно, разгон разбушевавшихся граждан с колами, это не уборка помидоров, и вместо студентов обезьян привлекать пришлось, но что-то общее в происшествиях все-таки было. В смысле отвлечения от более важных дел — точно.

Но теперь, наконец, я отправился в подгорный комплекс изучать вновь открывшиеся территории. Было непривычно тихо, обезьяны в полном составе хозяйничали в поселке. Так что я сначала заглянул на этаж, где, в основном, жили эти хануманы раньше. Всего несколько комнат небольшого размера. Видимо, во времена Ушедших они тоже в качестве жилых использовались. Как бы не тех же обезьян. Впрочем, полуметровый слой отложений под ногами мог и за более короткий срок возникнуть. Убирать за собой нынешние обитатели явно не любят. Хорошо хоть корка грязи высохла и уплотнилась до состояния почти нормальной почвы.

Шел с осторожностью, светил себе под ноги фонариком. Поэтому и заметил ближе к углу одной из комнат слегка выступающее из пола что-то инородное. Выковырял это «что-то» из земли. Каменное яйцо, довольно большое и тяжелое, но до страусиного не дотягивает. Сантиметров десять-двенадцать длиной. Явно искусственного происхождения. Артефакт Ушедших? Надо бы в этих комнатах нормальные раскопки провести, только с обезьянами надо будет как-нибудь полюбовно договориться. Если просто так начну здесь хозяйничать, могут возмутиться. Даже наверняка возмутятся, если я правильно их характер понимаю.

— Ну что, Николай Алексеевич, с первой находкой тебя! — поздравил я сам себя вслух: — Пока только «подъемка», но там, глядишь, и «отрытия» будут(*).

(*Использован археологический жаргон. «Подъемка» — случайные находки археологических памятников, в основном, монет и небольших предметов, которые сами проявляются на поверхности земли после дождей, паводков, просто сильного ветра. «Отрытие» — старая шутка о том, что в археологии не бывает открытий, а только отрытия.)

Дальше мой путь был во вновь открывшийся проход. Шел и с легким недовольством думал, почему же Ушедшие освещения не предусмотрели? Кругом темнота, хоть глаз выколи. Сколько раз читал, что при вхождении в комнату кого-либо, обладающего нужными свойствами (древняя кровь, особая магия и т. п.) в заброшенных замках (космических станциях), свет автоматически зажигается. А тут даже выключатели нигде не предусмотрены, хотя я все стены чуть ли не с лупой изучал. Иду с фонариком. Но он только кусочек пространства выхватывает, цвета искажает, в общем, куда менее удобен, чем была бы, скажем, люстра под потолком. Эх, мечты…

Как будто подслушав мои мысли, фонарик неожиданно погас. Попытки его реанимировать ни к чему не привели. И что делать прикажете? Идти назад на ощупь? То еще удовольствие. По закону подлости, если я на что-нибудь налетаю, то обычно головой. А она мне, вообще-то нужна.

Эх, Почему в моем наборе заклинаний банального «шара света» нет? Хотя…

Есть же заклинание «аурный щуп», которое позволяет ощущать пространство метров на пять вокруг. Я еще с его помощью учился с закрытыми глазами в гостинице на мебель не налетать. Конечно, ощущения от применения заклинания очень странные. Это не зрение, а знание. Например, я совершенно четко знаю, что в двух шагах передо мной лежит большой камень. Так что обойти-то я его обойду, но, скорее всего, с большим запасом. И с напряжением, контролируя каждое свое движение. Не привыкло мое тело ориентироваться в пространстве с помощью «радара» без визуального сопровождения.

А так, информации даже больше, чем от обычного зрения. Во-первых, «обзор» круговым получается. А во-вторых, я не только контуры предметов ощущаю, но и получаю некоторое представление об их температуре, твердости, даже материалу, из которого они состоят. Кстати, зря я слово «предметы» использовал, живые существа тоже вполне нормально улавливаются.

С возможностью не налетать на стены я разобрался, куда теперь идти? Назад, за новым фонарем или все-таки вперед?

Наверняка, правильнее было вернуться. Ведь даже если я куда-то в кромешной тьме и дойду, то исследовать новые территории, ничего не видя, довольно странно. Можно совершенно неверное впечатление составить. Но я все-таки полез вперед. Во-первых, было банально лень возвращаться. Идти-то, все равно, в темноте придется, используя «аурный щуп». Во-вторых, не было уверенности, что фонарь погас случайно. Не те нынче фонари, чтобы в них лампочка могла перегореть, там светодиодов десяток стоит. И батарейки за секунду не разряжаются. Так что, очень возможно, тут какая-то магическая аномалия, и замена фонаря мне не поможет. Жаль, спички взять не догадался, проверить, горит ли тут «живой огонь»?

В общем, заиграл я «аурный щуп» в постоянном режиме и медленно пошел вперед. Действительно, медленно. Мало того, что с осторожностью, так я еще старался все стены комнат, через которые проходил, аурой пощупать, на предмет наличия в них проходов. Ведь мой «радар» только на пять метров действует, что дальше — неизвестно, а комнаты могут быть и большие. Шел и жалел, что в голове у меня компьютера нет. Все-таки мой симбиот, это совсем не нейросеть. Автоматически план комнат не рисуется. Вся надежда только на собственную память.

Но плюсы от такого исследования тоже были. Войдя в очередную комнату, я почувствовал, что на полу лежит что-то металлическое. Какой-то небольшой предмет. Так бы я его, скорее всего, не заметил, он в неровностях пола спрятался. Быстро шагнул к нему и наклонился, пытаясь по информации «аурного щупа» нащупать предмет на полу уже рукой.

Вовремя я наклонился. Над головой замечательное такое бревно просвистело. Каменное, судя по ощущениям. Этакая колонна полуметрового диаметра, только положенная горизонтально. На полтонны точно потянет. Таким и голову с плеч вполне сшибить можно. Пока предмет на полу искал, она еще два раза надо мной пролетела.

А предмет, судя по полученным наощупь впечатлениям, оказался серьгой. Похоже, какому-то моему далекому предшественнику-упсуру здесь в ухо все-таки прилетело. Надеюсь, он только серьгу потерял, а не голову.

Зато мне — еще одна находка с «подъемки». Жаль, в темноте не рассмотреть, из чего сделано. Золото-бриллианты или бижутерия, как у Бабы-Сатьи? Хотя, какая разница? Если серьге несколько тысяч лет, из какого материала она сделана, на ее ценности почти не отражается.

Находка настолько подняла мой энтузиазм, что я двинулся дальше, хотя и понимал, что придется мне вслепую проходить еще одну полосу препятствий. Незнакомую, что существенно.

Шел осторожно, с трепетом ловя малейшие изменения в обстановке «аурным щупом». Через еще одну ловушку — плиту, бившую уже по ногам, я перепрыгнул. Потом успел проскочить в горизонтальную щель, прежде чем меня прихлопнула уже вертикальная плита, вообразившая себя топором гильотины. Ловчую яму перепрыгивать не стал, а просто обошел. И уперся в стену. Выхода из комнаты не обнаружилось. Правда, посреди стены чуть теплился слабенький огонек, но мои попытки на него воздействовать ни к чему не привели. Ни на нажатие (рукой или аурой всеми известными мне заклинаниями), ни на подачу жизненной силы никакой реакции не было.

Пять минут паники и ползанье вдоль стены и вокруг ямы тоже ничего нового мне не открыли. Заставил себя успокоиться и стал тупо пялиться на огонек. Явно же — подсказка. Но какая? В прошлой полосе препятствий похожим способом правильный путь указывался. А здесь? Стена глухая.

Так, а огонек, как говорится, светит, да не греет. Точнее, светит, но ничего не освещает. Это мне ничего не напоминает? Точно! Бусины моего браслета. Размер другой, а вот свет — такой же. Намек, что надо соответствующее заклинание сыграть? Вполне возможно. Надо пробовать.

А дальше я сильно порадовался собственной предусмотрительности. Ведь учился я в российской, а не японской школе. Это в Японии учат своих малолеток кучу оттенков цветов различать. Больше сотни еще в начальной школе. А я? Вроде, не дальтоник, но по памяти сличить данный огонек с одной из бусин-заклинаний никогда бы не смог.

К счастью, все образцы у меня в наличии. За каждую ровно по два раза брался, вот они и не исчезли, а продолжают светить. Ничего не освещая, как и огонек на стене.

Покрутил браслет на руке, подбирая нужную бусину. Вроде, эта. Так, а какое это заклинание? Чуть не выругался. Можно, конечно, к бусине прикоснуться и все узнать, но тогда она исчезнет. А есть у меня подозрение, что наличие бусин в целом виде мне может еще пригодиться. Хотя бы для того, чтобы данную полосу препятствий не один раз пройти, а полноценные тренировки устроить.

Порядок, в котором я учил заклинания, помню. Пустое место, оставшееся от самой первой бусины с вводным письмом, имеется, так что есть точка начала отсчета. К сожалению, браслет — не нитка, где все бусины последовательно на нитку нанизаны, тут и нитки-то никакой нет, бусины непонятно на чем держатся. Хорошо хоть, зрительная память у меня неплохая, а загорались бусины в узоре, более или менее сохраняя определенный порядок. «Змейкой» с небольшими «завитками».

Отсчитал номер бусины при таком порядке. Одиннадцатая. «Подавление роста»? Ор-ригинально!

Жутко труся и волнуясь, исполнил соответствующую мелодию. Раз двадцать музыкальную фразу повторил, успел занервничать, но тут вдруг в стене прямо передо мной проход открылся. Только что его не было, и вот он есть. И «аурный щуп» никаких неоднородностей в стене не обнаружил. Правда, он толщину стен и не определяет. Так что если вся стена была прикрыта пленкой магического щита, заклинание вполне могло ничего и не показать. Просто сообщить, что передо мной ровная поверхность твердого и гладкого материала. А то, что это камень, я уже сам додумал. Ошибся. Надо наперед быть внимательнее.

Дальнейший путь был непрост, но не показался мне много сложнее предыдущей полосы препятствий. Наверное то, что я ее неоднократно прошел, сказалось на моей ловкости и физической форме. По крайней мере, я стал вполне лихо перекидывать себя через препятствия, змеей проскальзывать через узкие норы, чуть ли не взбегать на стены и без тени сомнения подныривать под препятствия.

Использование «аурного щупа», по мере того, как я все больше привыкал к его особенностям, начинало даже казаться удобнее зрения. Ведь с его помощью я мог чувствовать извилистые ходы на пять метров вперед, да и ловушки с его помощью было легче определить, чем обычным зрением. Тем более, что, в отличие от проходов в стенах, ловушки Ушедшие так тщательно не прятали. Все-таки целью комплекса была тренировка упсуров, а не уничтожение супостатов.

Но еще один сувенир от древних учеников я все-таки нашел. Порванную цепочку с довольно крупным кулоном в форме свастики. Причем он как-то зацепился за один из пролетавших мимо меня блоков-ловушек. Собственно, это не я его нашел, а он меня, довольно больно ударив по руке, которой я прикрыл голову, вжимаясь в пол и пропуская над собой каменный блок. К счастью, держался за блок кулон не очень крепко, иначе мог бы меня изрядно покалечить. Зацепился за руку он не хуже рыболовного крючка. А так — обошелся синяком и небольшой ссадиной. Ну и трофеем, что с лихвой окупало доставленную неприятность.

Так что до конца полосы препятствий я успешно дошел. Фактически, ее основными отличиями от первой стали только то, что ориентироваться пришлось с помощью «аурного щупа» и проход в каждую новую комнату отрывать кастуя (музицируя) очередное заклинание, указанное на стене с помощью цветного огонька. А также наличием трофеев, что меня очень радовало.

Тем более, что в последней (как выяснилось потом) комнате перед выходом в общую часть подземного комплекса обнаружились установленные на каменной тумбе еще три яйца. Очень похожих на найденное у обезьян, насколько это можно было определить без помощи зрения. Желание их затрофеить я в себе подавил, так как над ними горел огонек цвета… бусины-заклинания «сила жизни».

В принципе, логично. Преодолев полосу препятствий, силы восстановить было бы полезно. Возможно, «регенерация» с «исцелением» или даже «восстановление» не помешали бы тоже. Но тут явно требуют «силу жизни».

Сыграл заклинание. Ноль эффекта. Дверь на выход и так была открыта. Так что? Все-таки можно забирать яйца? Или просто так без них уходить?

Интуиция подсказывала мне, что я что-то упускаю. И брать яйца не стоит. Не могут они быть наградой упсуру, прошедшему испытание. Но для чего-то их поставили?

Пощупал все яйца по очереди. И пальцами и аурой. Единственное, что определил, это то, что яйца наподобие детской игрушки «Ванька-встанька» оказались. Если их наклонить, они снова в вертикальное положение «острым» концом вверх возвращаются. И что?

Крутил я их по-всякому довольно долго. Пока, наконец, не дал одному из них щелбана. С какой стати? Сам не знаю. Постучать — это тоже способ исследования. Ну а щелбан, пожалуй, более щадящий вариант, чем другим яйцом или даже неработающим фонариком.

Яйцо качнулось и неожиданно негромко загудело. На одной ноте. Не звуком, а магией, как это я при кастовании заклинаний делаю. Дальше догадаться было несложно. Мелодия «сила жизни» как раз из трех нот состоит. Проверил высоту звука двух оставшихся яиц. Все правильно. Так и есть. Отщелкал по яйцам нужную мелодию. Повторил еще раз. Стал повторять музыкальную фразу, как бы ее «зациклив». Щелкал, естественно, правой рукой, так как правша. И вот, где-то на десятом повторении, я впервые увидел, как зажигается бусина на браслете. Она сначала дала легкую вспышку, потом немного поиграла цветами, и только потом устойчиво стала стабильно светиться каким-то оттенком зеленого цвета.

Вот оно как!

Продолжил играть, но ни на двадцатом, ни на сотом повторении, новых бусин не загорелось. Ну и ладно. Один проход — одна бусина. Все справедливо.

Проверять, что там за заклинание, сразу не стал. До дома подожду. Зато с чувством «глубокого удовлетворения» двинулся на выход.

Выбрался без особых проблем, хотя фонарь, после выхода из «спортивного» комплекса так и не зажегся, хотя я в тайне на это надеялся. Как выяснилось впоследствии, все-таки батарейка села. Но так как ни ручных часов, ни мобильника я в этот раз с собой не брал, проверить на других батарейках не смог. Может, и вправду, бракованная попалась. Но почему-то мне в это не верится.

Уже дома, без посторонних (в том числе и обезьян), провел первичный осмотр своих находок. Серьга оказалась вполне обыкновенной, разве что немного непривычного фасона. Довольно крупный камень (вполне возможно, что изумруд) круглой формы с аккуратными мелкими гранями помещен в сетку из тонкой проволоки (возможно, золотой). Ячейки сетки подобраны так, что, практически, не мешают сверкать граням камня. Сверху — обыкновенный замочек в виде чуть изогнутого крючка, который снизу подхватывается тонкой перемычкой с петелькой на конце. Такой фасон и сейчас часто встречается. Оправа даже не помята, да и камень без видимых царапин. Можно отмыть в нашатыре и носить. Только я этого делать не буду. Уши не проколоты. Да и мужчина с серьгой в ухе почему-то ассоциируется у меня не с казаком, а секс-меньшинством. Которое кое-где уже в большинство перебралось.

Интересно, а провести анализы для определения возраста предмета тут возможно? По внешнему виду его принадлежность ушедшим не докажешь. Просто необычная авторская работа. Если бы в другом месте нашел, сам бы заподозрил, что его обезьяны у паломников сперли и припрятали.

Вот кулон оказался куда интереснее. Изготовлен из непонятного металла. И «непонятного» не потому, что я слаб в металловедении. Металл (сплав?) очень тяжел и одновременно, очень тверд. Напильником не царапается. А так по цвету на золото похож. Надо бы плотность померить. Но если точные весы (маленькие, электронные) у меня есть, то подходящего размера мензурки — объем померить с помощью вытесняемой им воды — с собой не брал. Еще одна необычность кулона — его абсолютная чистота. Нигде ни пятнышка, сверкает ровной поверхностью, как зеркало. Если это не артефакт, то я не знаю, как они еще должны выглядеть.

Зато цепочка, похоже, самая обычная. Возможно, золотая, так как тяжелая, хоть и тонкая. Но, во-первых, порвалась, а во-вторых, изрядно запачканная. Впрочем, отмыть и починить несложно. Мне для этого даже к мастеру обращаться не надо, подходящий инструмент имеется.

И, пожалуй, этот кулон я сам носить буду. Не из пижонства. Меня, наоборот, его форма смущает. У знак солцеворота лучи, хоть и загибаются в противоположную от фашистской свастики сторону, но не всякий это сразу заметит. Да и кулон может обратной стороной перевернуться. Так что носить, лучше не показывая. Но прижать его к себе почему-то хочется, чтобы обязательно голой кожи касался.

Я с подозрением прислушался. Нет, никакая музыка от него не льется. Вроде, никаким заклинанием он на меня не воздействует. Но тяга определенно есть. Симбиоту он, что ли, понравился? Шутки шутками, но если мой подселенец норов проявлять начнет, будет неприятно. Пока от него только одна польза была. Нам с ним и дальше надо жить дружно. Тем более, не думаю, что мне от кулона какой вред может быть. Раньше его явно кто-то из упсуров носил. Так что, если, конечно, это желание у меня от симбиота появилось, правильнее будет его уважить. А если это мое собственное желание — тем более. Только надо будет шнурок или цепочку новую купить. Старая — археологическая ценность, ей в музее место.

Логика немного странная, раз кулон носить собираюсь, но уж какая есть. Кулон я точно не испорчу, а цепочка вполне может еще где-нибудь перетереться.

Теперь — самое «вкусное». По крайней мере, самое понятное. Я тщательно отмыл яйцо и поставил его на кухонный стол. Столешница, как я уже говорил, из камня, так что чистота эксперимента сохраняется.

Все замечательно. Яйцо стоит. Такая же неваляшка, что и в «спорткомплексе».

Щелкнул по нему пальцем. Есть звук! Только еле слышный. Щелкнул сильнее. Стало немного громче, но, все равно, тише, чем под землей было. Высота звука? Из того же диапазона, что и в известных мне заклинаниях используются. В некоторых из них встречалась. Надеюсь, его отдельное звучание опасности не несет.

Дальше начались эксперименты. Нашел кусок каменной плитки (я подобные строительные обрезки никогда выкидывать не спешу, вдруг, пригодятся). Поставил на него яйцо и обошел с ним весь дом, периодически по нему щелкая.

Везде громкость была примерно одинаковая, а вот по мере приближения ко входу в подземный комплекс, она увеличивалась. Не очень сильно, но заметно. И еще, как оказалось, яйцо звучало громче на берегу ручья, чем ближе к воде, тем громче.

Получилась весьма правдоподобная гипотеза. Во-первых, свой комплекс Ушедшие построили не абы где, а рядом с каким-то местом силы, где заклинания звучат громче всего. Во-вторых, эта «сила» как-то связана с водой. То ли в ней растворяется, то ли ручей этим самым источником и является. Жалко, не видел, был ли ручей рядом с порталом? То есть ручья я там не видел, но ведь специально и не искал. Надо будет проверить. Хорошо бы и в других поселениях Ушедших.

Переполненный эмоциями и достаточно интересными наблюдениями, я отправился все это подробно описывать. Археолог должен вести дневник своей работы.

Засветившаяся бусина оказалась «взглядом внутрь». Наверное, чрезвычайно полезное заклинание. Для практикующего врача, особенно хирурга. Ибо оказалось, что с его помощью я могу посмотреть, что там у человека внутри? Не совсем «посмотреть», это не рентген и не УЗИ. Просто возникает знание, что вот у этого человека печень находится конкретно вот здесь, она немного увеличена и вот там-то и там-то в ней затесалась парочка камней. То есть полную диагностику можно провести без анализов и без вскрытия. Если бы я еще в этом «ливере» разбирался! Нет у меня медицинского образования. О человеческой анатомии представления самые общие. Что там поджелудочная железа, а что аппендикс — могу и перепутать. А уж как какая косточка называется, точно не знаю.

Впрочем, для целителя названия не так важны, разве что другим объяснить попытается. А так, найдя, например, трещину в кости с помощью этого заклинания, можно на нее и точечно «малое восстановление» наложить. Или хотя бы «стимулирование регенерации». И, кстати, все равно, кого так лечить, человека или обезьяну. Я «своим» хануманам все мелкие царапины и прочие болячки залечил. Тренировался, не привлекая внимания соседей-людей. Обнародовать свои способности мне совершенно не хочется.

Но, если всерьез этим заниматься, подтянуть знания по медицине, особенно, анатомии, придется. Да и названия болезней желательно знать. Только вот не могу сказать, что меня перспектива становиться врачом радует. Хорошая, уважаемая профессия, особенно если ты больного человека, действительно, вылечить можешь. Но я все-таки неслучайно пошел не по стопам отца, а в археологию. Врач не имеет права быть добрым, а хорошие хирурги так и вовсе должны быть немного садистами. Если каждому сопереживать, с ума сойдешь или зачахнешь до срока. Профессиональная улыбка — та же «голливудская», к истинным чувствам никакого отношения не имеет. А я как-то привык относиться к людям хорошо. Если они мне, конечно, никаких гадостей не сделали. Впрочем, в Запорталье меня, может быть, от взгляда на людей сквозь «розовые очки» и вылечат. Самые лучшие люди, с которыми мне тут довелось тесно общаться, это мои соседи по поселку. Но ведь они все психи поголовно! Сдвинутые на религиозной почве.

Из всего поселка мой дом к резиденции отшельника самый ближний. Но когда ко мне явился из ашрама нарочный с приглашением на интервью к Бабе-Сатьи, ко мне его сопровождала чуть ли не половина поселка. С переживаниями и советами.

— Когда он меня принял, — вспоминала одна из кумушек: — я даже сказать ничего не смогла, только плакала. А он сказал: «Не плач, вот тебе сари». И подарил мне сари!

Бедная тетка снова расплакалась, как тогда на интервью.

— А мне он сказал: «Научись любить, и тебе не надо будет учиться чему-либо еще». И дал поцеловать свою руку!

Вот «счастье»! Надеюсь, мне ничего целовать не придется.

— Баба учит: «Тоска по прошлому и страх за будущее — главная причина страдания человека. Не мучай себя, живи настоящим»!

Цитат и воспоминаний было еще много, но высказать мне все соседям не удалось. Как оказалось, отшельник ждать не любит, и пере его светлые очи меня ждут прямо сейчас.

Переодеваться ради приема мне было не во что, парадной одеждой я как-то не обзавелся, а по поселку ходил достаточно прилично одетый. А вот Вождя в качестве силовой поддержки лучше бы с собой взять.

— Вождь! Меня к себе зовет один человек. Пойдешь со мной? — Мысленно воззвал я. Ответа не дождался. Самого обезьяна — тоже. Чем-то своим занят и счет ниже своего достоинства отвечать. Ладно, позову по-другому.

— Вождь! Этот человек считает себя тут самым главным! Он тут всей едой распоряжается!

Хануман появился. Хмурый:

— Бить его пойдем?

— Не бить, на место ставить.

— Как получится.

У Вождя даже мысли более понятными стали от осознания серьезности момента. Не любит он, когда кто-то на его главенство покушается.

Посадил его к себе на плечо. Ему это нравится. Смотрит на всех сверху. Чувствует себя уверенней. И, вообще, приятно, когда тебя на руках носят.

Толпа проводила нас на территорию ашрама, а потом резко и скромно повернула в сторону зала (храма?) для медитаций. Наверняка там не молиться будут, а мои кости перемывать. Или сплетни — тоже разновидность мантр?

Жилище отшельника, по крайней мере, в той части, где он проводил «прием населения», роскошью не поражала. Скромностью, впрочем, тоже. Это, несомненно, был дворец, но без излишеств. Просторные, светлые помещения, пол стены и потолок — из белоснежного известняка. Но ведь не мрамора или самоцветных камней. Стены гладкие, никакой резьбы или орнаментов. Кое-где стены были украшены ликами святых, героев эпоса и портретами самого хозяина ашрама, но это были не картины, а отпечатанные в типографии плакаты. По-моему, их просто скотчем приклеили. Мебели по дороге тоже почти не попадалось, только редкие каменные скамьи, еще реже — полки и тумбы. С вазами, например. Но для Индии это нормально.

Наконец, провожающий ввел меня в очередную комнату (метров на пятьдесят), отделенную от предыдущей занавеской. Сам застыл на пороге, но меня направил идти дальше.

В комнате, у одной из стен часть каменного пола полукругом была приподнята сантиметров на тридцать. Именно там, прямо на полу (на ковре) сидел в позе лотоса Баба-Сатьи. В комнате он был не один. Перед ним, но вне помоста, стоял, почтительно склонившись, одетый в европейский костюм индус. Лет сорока на вид. Отшельник его чему-то поучал, а тот внимал. К сожалению, на каком-то местном диалекте, так что, о чем шла речь, я не уловил. Да и не так это важно. Суть и так понятна. Передо мной разыгрывалась классическая пантомима, целью которой было показать очередному посетителю, насколько важен и насколько занят большой начальник, к которому он вошел. Чтобы проникся. Стандартный прием, используемый почти всеми начальниками. Вроде, уважение проявил, не заставив ждать в приемной, а, на самом деле, показал посетителю его ничтожество. Да, если в кабинете нет предыдущего посетителя, то начальник с важным видом что-то записывает. В крайнем случае, говорит по телефону.

Наконец, хозяин кабинета сделал отпускающий жест рукой, и господин в костюме (сам отшельник был одет в какой-то свободный балахон), сохраняя наклон туловища, попятился задом к дверям с другой от меня стороны. Только теперь Баба-Сатьи повернул ко мне голову. Обезьяну на плече проигнорировал и заговорил, низким ровным голосом.

— Извините, юноша, — на хорошем английском обратился ко мне он тоном, в котором не было и намека на извинения: — дела. Ввожу этого молодого человека в круг его обязанностей. Это бывший министр финансов нашей страны, который вдруг вздумал меня учить, как добывать деньги на добрые дела. И почему-то решил, что поворот реки — доброе дело. Пришлось забрать его с собой, чтобы он научился приносить людям реальную пользу. В принципе, он неглуп, это ему бывший первый министр голову задурил.

Вот тут я, действительно, проникся. Уточнять, куда делся бывший первый министр ни он, ни я не стали. Вместо этого я зачем-то спросил:

— Правительство хотело отобрать у вас деньги? Но ведь они собирают налоги, а у вас, как я понимаю, только добровольные пожертвования.

Отшельник улыбнулся:

— Только добровольные. С одобрения богов. И только на добрые дела. Я, пожалуй, расскажу вам притчу.

— Это произошло еще до нашего переселения в этот прекрасный мир, дарованный нам богами. Один святой человек, — тут Баба-Сатьи сделал небольшую паузу, давая мне возможность догадаться, кого он имел в виду под «святым человеком»: — часто приходил в храм и истово молился богам. Но молил он их не о личных благах, а о том, чтобы они просветили его, как ему лучше использовать свои силы и свои деньги на благо людям. И однажды, когда он только что ушел из храма, добрый к людям Ганешу сказал своей матери, прекрасной Парвати, что он хочет помочь этому святому. И, пожалуй, прямо завтра даст ему миллион рупий.

— В это время в храме находился один человек, богатый, но жадный, который случайно услыхал слова Ганеши. Он немедленно вышел из храма и пошел следом за святым. Догнав его, он сказал: «Ты каждый день ходишь в храм, но боги ни разу ничем тебя не одарили. Давай поступим так. Я дам тебе тысячу рупий, а завтра, если Ганеша наградит тебя каким-нибудь подарком, ты отдашь его мне».

— Святой рассмеялся: «Боги одаривают меня своей поддержкой каждой день, но я не могу тебе ее передать. Ты ее должен получить у них сам». Но богач возразил: «Речь не о благословении. Я прошу отдать мне подарок, если он будет материальным». «Я не отдам тебе подарок Ганеши, если вдруг получу его. Это будет неуважением к богу».

— Но богач стал его убеждать и увеличивать сумму, за которую он готов купить подарок. Наконец, он дошел до суммы в полмиллиона и убедил отшельника, что потратить такие деньги на благие дела будет угодно богам. К тому же он согласился отдать эти деньги прямо сейчас, и не требовать их назад, если подарка завтра не будет. Святой согласился и взял деньги.

— На следующий день богач прибежал в храм с самого раннего утра и спрятался за колонной недалеко от алтаря. И вдруг с ужасом обнаружил, что его ноги провалились в каменный пол и там застряли. Зато он снова услышал разговор богов. «Ну как, ты нашел миллион рупий для святого человека?» — спросила Парвати. «Половину суммы он уже получил, а вторую ему даст тот, кого я сейчас держу за ногу» — раздалось в ответ.

— Так что боги всегда помогают достойным найти деньги на помощь людям, — завершил Баба-Сатьи.

Доходчиво. Не оставляет никаких сомнений в том, кто хозяин местной Индии. И ведь, действительно, все школы и больницы строятся здесь от имени этого гуру. Ведь он «Наказывает, как отец, любит, как мать, учит, как учитель, защищает, как бог» (реальный плакат).

Голос Бабы-Сатьи обволакивал, оказывая какое-то гипнотическое воздействие. Даже Вождь у меня на плече поник. Стал наигрывать «ментальный щит», распространив его и на обезьяна. Мне явно полегчало, мой спутник тоже как-то подобрался.

— До меня дошли какие-то противоречивые рассказы о ваших действиях в то время, когда простые люди выражали свое возмущение действиями правительства. Я вас не осуждаю. Наоборот, благодарен, что вы сберегли жизни и имущество достойных белых людей, идущих путем единения с Атманом. Но играть на суевериях необразованных людей? Я вижу, вы сумели приручить живущих здесь обезьян. Уважаю ваши таланты, но… — Отшельник замешкался подбирая слова.

— Я историк и археолог, приехал сюда изучать культуру Ушедших. И сам был удивлен, когда понял, что эти обезьяны как-то входили в эту культуру. Хануманы — не миф, они потомки тех, которые жили вместе с Ушедшими. Я их не приручал, мы с ними просто общаемся. И иногда они выполняют мои просьбы.

Лицо отшельника не меняло выражения, но глаза недобро блеснули.

— Вождь, он хочет нас обидеть! — мысленно завопил я.

Вождь, все-таки молодец. Как на заказ выдал свою коронную фразу:

— Я — главный! Все самки мои! Бойся меня! А не то… — Смысл обезьяньего ругательства я не понял, но что-то нехорошее. А Вождь еще и завопил, исполнив ментально-акустическую атаку. И без перехода добавил уже спокойно:

— Еду давай. Вкусно.

Теперь «покер-фейс» сделал уже я, но не отказал себе в удовольствии запустить «ощущение эмоций». Только удовольствия я никакого не получил. Не того масштаба фигура этот гуру. Растерянность если и мелькнула, то только на долю секунды. А вот недоброе раздражение в мой адрес стало разгораться со скоростью лесного пожара. С учетом его положения, это уже что-то близкое к смертному приговору. Ничего себе «человеколюб».

Пожалуй, беречь козыри в таких условиях не имеет смысла. Я перешел на «ментальное общение»:

— Нет, это не я вам мысли транслировал, а хануман, хотя я тоже так могу. Я — упсур. Думаю, вы знаете, что это такое.

Не скажу, что в эмоциях отшельник меня стал сразу больше любить. Скорее, наоборот. Но желание придушить меня на месте пропало. А потом его эмоции стали делаться все глуше и глуше, пока почти полностью не исчезли. Значит, о моей способности читать эмоции, он знает. И умеет своими эмоциями управлять. Впрочем, чего еще можно было бы ждать от мастера медитаций. Если я не путаю, тут как раз один из плакатов был этой теме посвящен: «Что можно испытать, погрузившись в медитацию? Сначала вы погружаетесь в Свет; потом этот Свет входит в вас; и, наконец, вы и Свет сливаетесь в одно, вы ощущаете себя как Свет!». Какие эмоции могут быть у света?

А, вообще-то, дело мое дрянь. Гуру оказался куда более жестким человеком, чем я рассчитывал. Но это только моя собственная ошибка. Впрочем, про «дело дрянь» я на эмоциях сказал. Может так даже лучше. Теперь уже ясно, что мы с гуру совершенно друг другу не нравимся. Не люблю я с такими людьми дела иметь, но кто сказал, что нам не удастся договориться на приемлемых для обоих условиях. Но никаких подарков я ему делать не буду.

— И каковы ваши успехи в деле освоения заклинаний? — Прервал молчание Баба-Сатьи. Голос был снова ровный, обволакивающий, но никаких эмоций он у меня уже не вызывал.

— Вы бы все-таки распорядились хануману чего-нибудь вкусненького принести. Он всякие сладости любит. И разговору мешать не будет.

Дождавшись от гуру хлопка в ладоши и соответствующего распоряжения моментально подлетевшему к нему слуге (или служке?), я продолжил:

— Я еще в начале пути целителя, добрался только до «малого восстановления». Изучил пока только тридцать три заклинания, если вам интересен точный ответ. Но я стараюсь и не собираюсь останавливаться на достигнутом.

— Не могли бы вы показать мне ваш браслет?

— Только вместе с рукой. Насколько я знаю, он не снимается.

Я нацепил профессиональную улыбку врача (я о ней уже говорил) и без колебаний залез к гуру на помост. Садиться с ним рядом в позу лотоса не стал, не умею. Просто слегка склонился и развернул руку с браслетом так, чтобы он оказался сантиметрах в тридцати перед его носом.

Отшельник прикрыл глаза (совсем закрыл или нет, мне было не разглядеть) и, видимо погрузился в медитацию. Так мы оба и застыли минут на десять. Честно сказать, мне моя поза стала казаться все менее и менее удобной.

Наконец, он шевельнулся и заговорил:

— Очень красиво. Но, похоже, у вас все бусины на месте. Как же вы заклинания учили?

Вот те раз! Он их, и вправду, видит. Правда, похоже, только в состоянии медитации. Сразу стала формироваться куча идей и гипотез, но я их пока задвинул. И ответил:

— Каждую бусину можно три раза использовать, а я стараюсь за два раза заклинание выучить. Так и красивее и есть ощущение, что они мне еще пригодятся.

Баба-Сатьи было потянулся рукой к браслету, но сразу же вернул ее назад. Не думаю, потому что не решился это делать без спроса, скорее, не захотел мне демонстрировать, как его пальцы пройдут сквозь бусины. Альтернативный путь к магии через просветление, судя по всему очень непрост. Не слышал я о тех гуру, которые в этом состоянии могли бы шевелиться. По крайней мере, осмысленно. Как он это называет, стать Светом? А у света ни рук, ни ног нет. Это, конечно, гипотеза. Но очень правдоподобная. Жаль, проверить ее сложно будет. Этот отшельник слишком себе на уме, чтобы с ним было можно сотрудничать чисто ради науки.

Баба-Сатьи, между тем. Подал голос:

— Зачем вы здесь?

— Я же сказал. Пытаюсь разобраться, какую роль играли хануманы в культуре Ушедших. Ели повезет, еще что-нибудь узнать об их культуре.

— А Орден?

— Сказали, до пятидесятого заклинания я совершенно свободен. Когда я работаю в собственное удовольствие, у меня быстрее и заклинания осваиваются.

На лице у отшельника не дрогнул ни один мускул, а вот эмоции все-таки прорвались. Я прямо физически ощутил, как он прикидывает, как бы меня использовать с наибольшей выгодой для себя. Не скажу, что это ощущение мне понравилось. Хотя? Если за достойное вознаграждение? Деньги пора уже начинать не только тратить, но и зарабатывать. Может, самому высказать предложение?

— Пока что мною выучены только заклинания, не обладающие большой силой. Но залечить небольшую травму я, наверное, смогу. Могу просто улучшить самочувствие, подлив жизненных сил. Это заклинание я могу применить сразу к нескольким людям. Могу ментально передать мысль. Ну, вы видели. Собственно, напутствие слушаться вас бунтовавшим паломникам внушал именно я, а не хануман. А вот читать мысли — не могу. Чтобы так общаться, обоим собеседникам надо уметь мысли транслировать, то есть быть бхаасами. Все хануманы — бхаасы, но других проявлений магии я за ними не наблюдал.

— То есть вы готовы сопровождать меня во время медитаций и оказывать влияние на паломников?

— В принципе, это возможно, но не думаю, что это надо делать часто. Когда вы входите в состояние Света, паломники и так это ощущают, а приучать их к иным чудесам на постоянной основе, наверное, лишнее. Я не смогу быть здесь вечно, да и в то время, пока я тут, у меня и другие дела есть.

— Что может быть важнее, чем делать людям добро?

Мне сразу стало скучно. Началась торговля и, похоже, святой отшельник решил начать с попытки припахать меня бесплатно. Печально. Значит, много с него стрясти не получится. Просто мне раньше надоест торговаться. Уже надоело. Не люблю я это делать. Значит, он сам виноват. Была у меня мысль отдать ему каменные яйца-артефакты, на которых «силу жизни» исполнить можно. Теперь — нет. Орден наверняка об этом когда-нибудь узнает, и тамошним начальникам это не понравится. А серьезной суммы, хотя бы в несколько десятков миллионов, мне с этого жлоба явно не стрясти. Еще и отобрать может попытаться. Так что лучше ему о яйцах-камертонах и не знать.

И, вообще, не пора ли заканчивать первый раунд переговоров? Я тихонько покосился на вождя. Тот как раз заканчивал расправляться с вазочкой засахаренных фруктов и начинал вертеть головой в поисках добавки.

— Вождь, а не пора ли нам домой? — «Променталил» я: — Жены и дети ждут. Надо бы им еще вкусного в лавке купить.

— Давай, пошли, — донеслось в ответ.

— Ты это важному человеку скажи.

— Человек! Домой. Идти. — И обезьян решительно полез мне на плечо.

Я извиняющееся улыбнулся:

— Хануману домой надо. Без меня идти не хочет. Но мы, вроде, все вопросы обозначили. Почти все. Вы пока подумайте, нужна ли вам моя помощь и сколько вы за нее готовы платить.

Мои слова гуру не понравились, но меня его предложение работать бесплатно тоже не заинтересовало. А на его доброе отношение мне плевать. Его, все равно, не будет. Я это уже понял.

Так что я вежливо раскланялся и двинулся на выход. Отшельник впал в медитацию.

Хануман набил в гостях себе брюхо под завязку, но в выборе продуктов для стаи принял самое деятельное участие. Так что нагрузился я опять изрядно.

Так и вышел из-за ограды ашрама с обезьяной на плече и груженый, как ишак. И чуть не свалился в ручей. Прямо перед моим домом стоял вертолет.

Леонид Антипов в раздумье притормозил перед перекрестком. Свою миссию, ради которой его откомандировали в Новопитерский край, он выполнил. Или провалил, смотря как считать. Трижды проклятого Некрасова он ни в Питере, ни в Московии не нашел. Трудно найти человека там, где его нет. И столь же трудно не стать «стрелочником», когда оказываешься неспособен выполнить приказ высокого начальника, взявшего это дело под личный контроль. Тут никакие объективные причины в расчет не принимаются. Небольшую надежду давало то, что местоположение этого мага он теперь знал, орденцы информацией поделились. Лично с ним, а не Генштабом. Но…

Этого мага было мало найти, его еще надо было доставить пред светлые очи Верховного. На добровольное сотрудничество лейтенант с самого начала не особо рассчитывал, слишком по-плохому они с Некрасовым расстались после их первой и единственной встречи. Поэтому в кунге сидела пятерка лучших бойцов из их отряда пограничников, отобранная Деминым. Сам полковник лично возглавить операцию не пожелал, осторожный, гад.

Начальника ГРУ Леонид не любил. С говнецом человек. Поощрения — только любимчикам, представления на присвоение нового звания, так и вовсе не припоминается, делалось ли им когда. Зато подставлять и стрелки переводить — большой мастер. Вон как Егорова задвинул, в самый отдаленный колхоз запихнул. А на его место своего адъютанта протаскивает, такую же гниду. Хорошо хоть, Верховный Демина, хоть и не снял, но в проштрафившихся держит, рапорты его в стол задвигает. Так надо ли эту ситуацию с магом разруливать? Хотя, опять в крайние попадешь, к бывшему командиру в один колхоз поедешь.

О том, что именно благодаря его рапорту майор Егоров и оказался в колхозе на старлейской должности, он предпочитал не вспоминать. Не своей волей это делал, а по приказу Ордена. Тем более что и не принес ему этот рапорт ничего, кроме неприятностей. Пока не очень больших, но перспективы не радовали. До конца он операцию, конечно, доведет, но и о путях отхода думать приходится.

Лейтенант покосился на дремлющего на пассажирском сидении прапорщика. За руль Антипов сел по собственной инициативе. Вроде, не положено офицеру самому рулить, когда нижние чины под командой есть, но нравилось ему за баранку держаться. И водитель он был от бога. Сливался с машиной в единое целое, ощущал ее, как собственное тело. Кажется, если бы потребовалось, смог бы на двух колесах грузовик по бревнышку через речку переправить. Из старой развалюхи, как из новой, крейсерскую скорость выжимал. И получал от этого реальное физическое удовольствие, чувствуя себя большим, сильным, железным… Вот и сейчас рулил.

— Фролов, я решил крюка сделать, командира проведать. Демин в Новом Питере надолго застрял, так что торопить нас некому. А как там у нашего майора дела, посмотреть не мешает. Может, помощь, какая нужна. Да и ребятам, думаю, интересно. Все-таки хороший Егоров командир был, правильный.

— Эт, хорошо. Командира, и впрямь, жаль. Ни за что погорел. Ты (прапорщик, будучи изрядно старше и опытнее лейтенанта позволял себе некоторые вольности при личном общении) ведь этого мага видел. Какой он?

— Да, кусок говна! Штафирка никчемная. Вроде, немаленький мужик, но ни стрелять, ни драться не умеет. Археолог, *ля! Такого только в стройбат брать можно. С лопатой ему — самое то. Не понимаю, каким местом Ушедшие думали, когда таких в маги производить стали? Его же курицы лапами загребут!

— Может, умный?

— Какой умный, когда с бабой справиться не мог?! Она же сама к командиру ушла, тому и уговаривать не пришлось. Оно, впрочем, и понятно. А теперь, из-за этого говна…, - лейтенант замолчал, понимая, что зря заводится. Кусок («кусок» — прозвище прапорщика, кто не знает) этот, хоть и был у Егорова на хорошем счету, тоже себе на уме. В Запорталье люди просто так не попадают, любой продать может.

Фролов его, похоже, понял правильно и сменил тему:

— То-то ты ящик «Русского стандарта» в Новом Питере прикупил. Ребята гадали, по какому поводу? Зря один платил, тут бы все с удовольствием скинулись.

— Фигня, нажираться не будем. Пару бутылок, и хватит. Лучше командиру оставим, у него там, поди, кроме местной бражки и нет ничего.

— И то, правда, — как-то слишком охотно согласился прапорщик.

В колхоз «Светлый путь» они прибыли уже ближе к вечеру. На полях был период затишья. Поля были вспаханы и засеяны еще в конце зимы, убирать урожай потребуется только в начале лета, примерно через сто дней после сева. Сейчас работы ведутся только в огородах, тоже колхозных, свои заводят очень немногие работники, считая свое пребывание на сельскохозяйственных работах лишь временным. Впрочем, самой РА всего пять лет, так что традиции еще не устоялись. Впрочем, некоторое обновление контингента за счет вновь прибывающих эмигрантов все-таки проводилась. Те, кто был здесь с самой организации колхоза, перебрались на руководящие должности. Если, конечно, «старшего тракториста», в подчинении у которого два человека, можно считать руководителем.

Климат в Запорталье довольно мягкий, урожаи можно собирать дважды в год, что, собственно, и делается. В южных районах есть определенная проблема с водой, в Индии и Китае поля орошаются больше искусственно. На территории РА дожди идут чаще, особенно интенсивны они в конце зимы и в конце лета. После них и проводится сев. Искусственным поливом здесь не заморачиваются, но урожайность получалась ниже, чем у соседей. Впрочем, до сих пор это никого не волновало. Земли хватает, и используется даже не классическое трехполье, а двухполье, когда половина площадей остается под паром.

Вид поселка был весьма уныл. Бетонный забор со спиралью колючей проволоки сверху, над которым возвышалась не только водонапорная башня, но и вышка с пулеметом. Кстати, на башне пулемет тоже стоял. Внутри было не сильно лучше. Было заметно, что жители поселка рассматривают его лишь как временное пристанище. Дома — легковозводимые конструкции, собранные из готовых щитов, довольно много строительных вагончиков. Вперемежку с домами — потрепанные жизнью и дорогами автомобили различных марок, среди которых выделяются два БМП и явно дорогой грузовичок-броневичок с большим кунгом и пулеметной башенкой над кабиной. Именно рядом с этой машиной и припарковался Леонид Антипов.

Рядом под одиноким и чахлым деревом, в котором лишь специально приглядевшись можно было угадать яблоню, стоял большой деревянный стол самой примитивной конструкции, обрамленный парой скамеек того же первобытного качества. За столом сидел и курил бывший командир всех пограничников РА, устремив взгляд куда-то вдаль и изредка прихлебывая из граненого стакана, в котором был явно не чай. Несмотря на двухдневную щетину и не слишком чистую форменную рубашку, назвать его опустившимся было нельзя. Да и пьяным он не был. Чтобы развезло такого здоровяка, нужна доза раз в десять больше. Но не было и прежнего образцового бравого вида отличника боевой службы. Перед кем тянуться? Все равно, первый парень на деревне. Теперь уже в прямом смысле этого слова, как ни печально.

Гостям Егоров обрадовался. Нет, не засуетился. Солидно подошел, обнялся с лейтенантом, остальным — тепло пожал руки:

— Спасибо, ребята, что не забываете!

Впрочем, в словах особой благодарности не чувствовалось, скорее, констатация факта и уверенность, что по иному и быть не могло.

— Так, Галчонок! — Крикнул он в сторону приоткрытой двери кунга грузовичка: — Кликни соседей и принимай бойцов под командование. По такому случаю надо поляну накрыть. А мы тут пока с лейтенантом о жизни парой слов перемолвимся.

Положив Антипову руку на плечо (майор был выше лейтенанта почти на голову), он мягко, но решительно повел его в сторону стоящего рядом небольшого вагончика:

— Да, вот именно такое жилье нам тут выделили, — усмехнулся он: — так что предпочитаем жить в машине. А это — вроде кладовки используем. Но пара табуретов там есть, заходи не стесняйся.

Леонид вошел, чуть задержавшись на пороге и проводив взглядом ладную фигурку Гали Купцовой, с недавнего времени боевой подруги (жены?) Егорова.

— Шикарную жену вы себе отхватили, Вадим Сергеевич. Как она тут, в качестве жены декабриста?

— С норовом баба. Но такой и люблю. Сперва мне тут претензии на загубленную жизнь предъявлять было стала, но я ей объяснил, что сама виновата. Верховный — это не ее папочка, на него лучше не наезжать.

— Прям-таки на Верховного наехала?

— Он ее лично к себе вызвал, а она ему и выдала… Всех подробностей не знаю, но в том, что маг сбежал, объявила виноватым именно Верховного.

— И?

— Вот нас ней сюда в тот же день — под конвоем. С запретом возвращаться под угрозой расстрела.

— Смирилась?

— Пару раз в ухо дать пришлось, один раз даже довольно сильно побить. Ничего, шелковой стала. К тому же пообещал ей, что это ненадолго. Вот об этом я с тобой и хотел поговорить. Как я понимаю, ждать, что Верховный остынет, бесполезно?

— Ну, если маг вернется… Куда он уехал, я теперь знаю…

— А знаешь, не надо, чтобы он возвращался. Галку-то он вряд ли назад потребует, а вот броневичок — запросто. А я к нему уже привык. Хорошая машина. Купцов-старший не зря этого Некрасова на него раскрутил. Броня для такого класса — очень приличная, оружия — целый арсенал. И боеприпасов запас изрядный. Жилблок тоже неплохой, уж всяко лучше местных вагончиков. В общем, жалко будет. Генералу вечная молодость тоже без надобности, пусть командный состав обновляется.

— Надеетесь, что скоро помрет?

— К сожалению, на это не надеюсь. А помрет, там и без него говна хватит. Один Демин чего стоит. Съезжать отсюда придется. Надеюсь, понимаешь, что трепаться об этом не надо? — Майор строго посмотрел на Антипова и после небольшой паузы продолжил: — Я тебя чего про Московию просил разведать? Или тебе в Питере больше понравилось?

— В Питере сплошные гебисты в руководстве. Даже на мелких постах. Честному армейцу там прижиться трудно будет. А в Московии все в деньги упирается. Есть у тебя хотя бы пара лямов, будут с тобой дело иметь. Иначе — только в разнорабочие.

— Сам проверял или с чужих слов повторяешь? Такая байка у всех на слуху, но так ли это? Кто у них там силовиками?

— Омон у них. А за порядком участковые приглядывают. У них, кстати, милиция, а не полиция, как у питерских. Якобы народная. Но не думаю, что вакансий много.

— В менты я и сам не пойду. А вот деньги? Дело наживное. Здесь-то, конечно, развернуться мне никто не позволит, а вот во всяких там Индиях да Персиях ситуация попроще. Вы там меня через кордоны, надеюсь, по старой памяти пропустите, не докладывая начальству?

— Пропустим, конечно. А что за идея, не скажете?

— Пока не скажу. Я ее только думаю. Но наметки есть. Как осознаю, поделюсь. Только сначала пару раз на разведку съездить нужно будет, ты уж не подведи.

— Как можно, Вадим Сергеевич!

— Ладно, народ столы уже выставил. Что хорошо в колхозе? С закуской проблем нет. А водяру, я смотрю, твои орлы уже сами выставили. Ящик. Это ты — молодец! Хвалю.

— Так знал, к кому еду.

— Но-но! Я всегда меру знаю.

— Я не про то. Вы же один пить не будете? Знал, что все свое отделение позовете. А водка — «Русский стандарт», питерская.

— Ну, пошли, интендант ты наш. Примем по пять капель за «Светлый путь» и исполнение желаний.

Ничего нового майор, в принципе, не услышал. Идея — хапнуть денег и перебраться в Московию — казалась ему вполне реализуемой. Галя же сама наблюдала нападение на конвой инкассаторов на дороге из Аль-Айна в Сузы. И если бы к конвою случайно орденцы не прицепились, взяли бы налетчики всю кассу. Чем он хуже каких-то бедуинов? К тому же транспорт есть, отличный броневичок, который, кстати, в том бою единственный выжил. А отряд набрать не проблема. Не из охранников, из колхозников. Почти все — бывшие военные, как в штрафбате отрабатывают. Человек пять-шесть поприличнее отобрать, и можно ехать. Только не рассказывать же про это Антипову? Вроде, предан, но кто-то же на него донес Демину? Так что лучше — молчок. Зато золотые горы посулить можно. После третьего стакана, не раньше. Туманно, но соблазнительно. Должно сработать.

Майор плотоядно улыбнулся.